Вечерняя служба в пятницу седмицы 28-й по Пятидесятнице

Цель жизни человека на земле — спасение души от греха. И так как сам человек этого сделать не может, то Господь пришел на землю, чтобы его спасти. Но теоретически научиться спасению невозможно. Мастерство или науку трудно освоить только по учебникам, обязательно нужен учитель. Поэтому люди, по-настоящему желающие духовной жизни и спасения своей души, всегда ищут учителя. Сейчас практически учителей нет, поэтому мы в довольно жалком состоянии, но зато мы все грамотные, чего раньше не было, и нам стали доступны книги великих учителей прошлого. Мы можем этих учителей вопрошать через века. Вот послушаем, как они нас наставляют.

«Один брат спросил у аввы Макария: как спастись? Старец отвечал ему: будь как мертвый, подобно мертвому не думай ни об обидах от людей, ни о славе и спасешься». А как не думать об обидах, если все время кто-нибудь да обижает, все время кто-то задевает — поэтому мы постоянно раздражаемся или прогневляемся. И вот когда станешь мертвым для обид, тогда и придет спасение твоей душе; это будет уже свидетельство. Как мертвый — он не обижается, что бы ему ни говорили, как бы им ни пренебрегали.

Если человек способен на обиду, значит, в сердце его живет гордость, значит, он считает, что с ним поступили недостойно, не так, как он того заслуживает. Хотя если по правде, то каждого из нас надо убить, причем не один раз, а много, и не просто так спокойно умертвить, а предварительно еще истязав за наши грехи. Тогда было бы как раз справедливо. А мы из-за своей гордости не можем ничего потерпеть, перенести ту скорбь, которую нам причиняет другой человек. Поэтому нам надо долго упражняться, чтобы стать к обидам совершенно мертвыми. Господь даже так учил: если тебя ударят по правой щеке, подставь другую. То есть будь совершенно спокойным ко всякой человеческой обиде, даже когда тебя бьют. Это уже верх совершенства, и путь к этому долог и постепенен.

Апостол Павел сказал: те, которые крестились во Иисуса Христа, в смерть Его крестились, — то есть мы должны все свои грехи умертвить. И дальше апостол говорит: мертвыми для греха, а живыми для Бога. Мертвый не грешит, потому что уже не может, и мы должны к этому стремиться.

«Авва Макарий сказал: если мы будем помнить о зле, наносимом нам людьми, то в нас ослабеет память о Боге; если же будем помнить о зле, наносимом демонами, то избавимся от их уязвления». Господь заповедал нам любить человека, даже грешника, но ненавидеть грех. А изначально причина греха — в дьяволе, в демонах. Те страсти, которые нас мучат, происходят от нашего беснования, потому что мы отдаем свою душу демонам и они нами владеют. Нами то жадность овладевает, то сребролюбие, то объядение, то какая-то похоть злая, то уныние. Мы даже говорим иногда: настроение плохое. А кто нас настроил плохо? Ясно, что сатана. Поэтому если человек все время помнит о происках дьявола, все время старается с ними бороться, то он тем самым душу свою освобождает. А если человек будет помнить об обидах, которые наносят ему люди, о скорбях, горестях, то, наоборот, он теряет память о Боге. Он опускается в этот мир, начинает отношения с людьми налаживать, выяснять, обижаться, с одним разговаривать, с другим не разговаривать — то есть все время кипит в мирском котле.

«Рассказывали об авве Петре, ученике аввы Силуана. Когда он жил в своей келье, в горе Синайской, то с умеренностью управлял собою относительно потребностей телесных». То есть в меру постился, в меру молился, в меру бдения совершал. «Когда же сделался епископом в Паране, начал жить гораздо строже. Ученик его спросил: авва, когда мы были в пустыне, ты не так строго жил. Старец отвечал: там была пустыня, безмолвие и бедность, и я старался держать свое тело так, чтобы не изнемочь мне и иметь силы приобретать то, чего я не имел. А теперь мы живем в мире. Здесь много искушений; потому я иссушаю и тело свое, дабы не погубить в себе монаха. Если уж случится и поболеть здесь, то есть кому помочь мне».

Очень важно брать подвиг исходя из обстоятельств своей жизни. И пост, и молитва, и участие в службах должны быть посильными. Часто человек рвется бывать на каждой службе. Само по себе участие в церковной службе очень похвально, нет ничего лучше, чем молиться Богу в храме. Но надо соразмерять свое рвение со своими возможностями: с возрастом, с тем, насколько у тебя голова соображает, с физическими силами, с ежедневной и еженедельной нагрузкой на службе или дома, с состоянием здоровья в данный момент и так далее. Потому что очень легко можно себя так переутомить, что бросишь молиться совсем. Поэтому в подвиге обязательно нужна мера.

«Авва Пимен сказал: по мне лучше человек согрешающий и сознающий грех свой и раскаивающийся, нежели человек не согрешающий и не смиряющийся. Тот считает себя грешником и смиряется в своих мыслях, а этот представляет себя праведником и возносится». А почему так? Вроде бы Господь пришел, чтобы спасти нас от греха — так если человек не грешит, это же лучше? Но самый страшный грех есть гордость, в чем бы она ни проявлялась: в том, что человек считает себя хорошим, или чего-то достойным, или что-то значащим, или мнит о себе, что он в чем-то разобрался, стал умным или молитвенным.

Гордость — это то, что для Бога абсолютно отвратительно и непереносимо, потому что как раз через это дьявол от Бога отпал. Поэтому любой пьяница, который под забором лежит и встать не может, но говорит: «Господи, какой же я все-таки грешник, никак не могу свой грех победить», — он в таком устроении души гораздо более Богу приятен, чем человек, довольный собой. Потому что довольный собой сам от себя благодать Божию отгоняет. А когда человек кается, он привлекает к себе благодать Божию. Поэтому кто молится с покаянием, тот и от греха своего обязательно очистится, и превзойдет того, кто пока и не грешит такими страшными грехами. Потому-то Господь, когда обличал фарисеев, которые были гораздо праведнее нас, говорил им: мытари и прелюбодеи предваряют вас в Царствии Небесном, — потому что когда-то они согрешали, потом раскаялись и пришли к Богу, а вы считаете себя праведными и поэтому хотя и видите перед собой живого Бога, но не узнаете Его.

«Авва Пимен сказал: что пользы созидать чужой дом и разрушать свой собственный?» О чем это? Мы все очень любим учить и, когда учим другого, начинаем раздражаться, потому что слово наше без власти и нас никто не слушает. Какой смысл в таком учении? Ты раздражаешься, у тебя нет терпения, значит, пока ты учишь, ты грешишь. А раз ты грешишь, ты разрушаешь собственную душу. Тогда какой смысл тебе спасать другого, если в то время, пока ты его спасаешь, ты рушишь свою собственную душу? Поэтому святые отцы так и заповедали, как апостол Павел говорит: не многие становитесь учителями, потому что из-за этого подвергнетесь большему осуждению.

«И авва Пимен сказал: что пользы ходить в школу искусства и не учиться ему?» Многие из людей, ходящих в церковь, ходят туда бесполезно. Потому что то, что в церкви происходит, для них как об стену горох, в них ничего не проникает, никакого учения. Просто придут, свечки ставят, постоят, отдохнут душой и вернутся опять делать то, что и делали, то есть грешить. А Господь Свою Кровь пролил, Церковь основал, чтобы мы день ото дня старались изменять свою жизнь, все время боролись со своими грехами, все время просили у Бога помощи, все время становились лучше. А что значит лучше? Более смиренными, более кроткими, необидчивыми, терпеливыми, мужественными, более любящими молитву, считающими других выше себя. Если человек в этом преуспевает, значит, он учится искусству спасения души.

Но большинство, к сожалению, не так. Смотришь иногда, как ведет себя пожилой человек в храме, и думаешь: надо же, небось с детства в церковь ходит, а так ничему и не научился. Как обидно, что даже в таком святом месте человек себя так ведет. Ведь в храме все стараются как-то подтянуться, сосредоточиться — но бывает, и здесь друг друга отталкивают, могут начать говорить или думать о постороннем. Или прямо в храме, хотя стоят перед Самим Богом, кого-то осуждают. Вместо того чтобы Богу молиться, человек судит: то не так, это не так, все вокруг плохие, я, дескать, хороший, — то есть делает самое что ни на есть богомерзкое дело.

Это не значит, что в храм не надо ходить. Ходить надо, но так, чтобы от этого была польза, чтобы каждое посещение храма для нас было хоть маленьким, но шагом вперед. Поэтому авва Пимен и сказал, что глупо ходить в школу искусства и ничему не научиться. А храм — это школа самого высшего искусства. Святые отцы говорили, что это искусство всех искусств и наука всех наук. Это дело очень трудное, поэтому мало спасающихся. Да, храмы переполнены, особенно на родительскую, или вот Никола скоро — будет битком набито. Но от этого пользы мало, шума только много: придут, потолкаются, свечей пуд сожгут, денег навалят, но толку-то что? Богу-то не свечки нужны, не деньги, а сердце наше, умягченное кротостью, смирением, терпением. Вот что нужно Богу. Ему нужна тишина души, мир с ближними своими.

Так и апостол Павел говорит: по возможности будь со всеми в мире. Не надо спорить, ссориться, доказывать какую-то свою мнимую правоту, чем мы занимаемся целыми днями: все настаиваем на своем, все ищем своего, все справедливости хотим, забывая, что по справедливости нас надо всех расстрелять. Вот это была бы самая хорошая справедливость. И когда конец света наступит — вот это будет самая высшая справедливость, потому что ну нет на земле такой казни, которую можно изобрести, придумать, чтобы нас за наши грехи наказать.

Только милость Божия, Его долготерпение, Его такая к нам любовь избавляют нас от казни. Потому что Он нам Отец, Он нас жалеет, все хочет нас спасти и спасает — и лаской, и болезнями, и всякими скорбями. К каждому из нас Господь ищет подход. Вон сколько нас — и все мы разные, и у всех жизнь разная; и Господь каждому устраивает жизнь по-разному: одному это надо, другому то. Господь выбирает, пробует так легонько, чтобы только человека подтолкнуть к спасению, а мы все упорствуем, все, как быки, бодаемся, все никак не хотим принять свое спасение. Поэтому надо нам стараться свою шею сделать более гибкой, способной склоняться перед Богом. Помоги нам в этом, Господи.

Храм Святителя Митрофана Воронежского,

14 декабря 1990 года, вечер

Собор Пресвятой Богородицы

Господь пришел на землю, чтобы спасти всех людей. И мы видим, как с самого младенчества дьявол ополчился на Него. Почему Господь испытывал гонения? Потому что мир лежит во зле, покорился дьяволу, и, естественно, дьявол хочет Бога изгнать. Поэтому его и называют князем мира сего, что он хочет управлять миром по своей воле, а не по воле Божией.

В молитве «Отче наш», если мы, конечно, не бессмысленно ее повторяем, мы молимся теми словами, которым нас научил Господь: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». Господь хочет, чтобы на земле воцарилась воля Божия. А воля Божия заключается в том, чтобы каждый человек занимался спасением собственной души. И когда Господь видит, что человек способен к этому, Он дает ему веру, для того чтобы эта вера, как семя, посеянное в его сердце, принесла плоды. Когда семя сажают в землю, то хотят, чтобы из него что-то выросло. Иначе какой смысл его гноить, уж тогда лучше прямо сразу съесть. Сажают для того, чтобы был урожай. И если мы все здесь верующие, то, значит, Господь насадил в нас веру с определенной целью: Он хочет собрать урожай. Причем на примере смоковницы Господь показал, что дерево, которое не приносит плода, сжигают в печи, потому что, раз оно бесполезно, оно годится только на дрова. И если наша вера никаких плодов не принесет, душа наша тоже годится только для огня, больше ни для чего.

Какие же плоды должна принести наша душа? Господь сказал: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди». Когда людям говоришь о заповедях, они сразу вспоминают: не убивай, не блуди, не воруй. Хотя это совсем не первая заповедь. А первая: «Я Господь Бог твой... да не будет у тебя других богов». То есть самая главная заповедь — это чтить Бога. И еще сказано: «Наблюдай день субботний, чтобы святити его... шесть дней делай», а седьмой — суббота (то есть день покоя) Господу. Но у нас считают так: не убивать — это заповедь серьезная, а то, чтобы почитать день субботний, — это второстепенная, о ней даже и не упоминают. Почему так? А потому, что не исполняют. Хотя эта заповедь еще не христианская, а дохристианская. Господь Иисус Христос, Который пришел на землю, требует от нас большего: мало каждое воскресенье в храм ходить, мало посты соблюдать, мало утром и вечером молитвы читать, мало добрые дела делать. Этого мало, этого совершенно недостаточно. Но если этого недостаточно, то что же тогда будет с нами, которые и этого не делают, какова наша участь? Наша участь — огонь геенский: пойдем в преисподнюю, будут нас бесы мучить вечно, потому что пренебрегаем заповедями Божиими.

Господь пришел на землю: сколько страдал, сколько учил, чтобы вдолбить в наши такие медленные на добрые дела головы, чтó же именно надо. Господь требует от нас: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, добро творите ненавидящим вас». А мы постоянно то негодуем, то чем-то недовольны, то на кого-то обижаемся. Смотришь, то один подойдет к батюшке жалуется, то другой, как будто Евангелие никогда не читали, как будто там не написано: тебя ударят по правой щеке — подставь левую и будь благодарен, что тебя всего лишь по физиономии ударили. Удивительно, как за наши грехи нас земля держит, — а мы еще жалуемся, мы еще что-то ищем себе, мы еще губки надуваем, ножкой топаем, мы еще имеем наглость сердиться.

Поэтому нам нужно начинать исполнять заповеди. А нам даже непонятно, как это: «любите врагов ваших». Она про меня сплетни распускает, а я должен ей конфеты дарить?! Да, должен, обязан. Каждому, кто тебе делает зло, ты обязан делать добро — иначе сгоришь в геенне огненной, потому что ты еще не человек. Собаку ткни палкой — она тебя укусит. И если ты поступаешь так же, значит, ты еще пока не человек, а собака. Чем отличается человек от собаки? Тем, что он может простить. Его ткнули палкой, а он говорит: ну ничего, мне за мои грехи так и надо. И не стал никому жаловаться, не стал никому рассказывать, а просто взял от души и простил: Бог с ним. Взять и простить, взять и потерпеть, взять и покрыть любовью его немощи — вот это уже христианство. Но мы так не можем. Нам это кажется странным. Мы от своих кровных родственников и то не можем самую малость потерпеть, а уж от каких там врагов? Упаси Бог, кого тронь, погладь против шерсти.

Поэтому то, что принес Христос на землю, нам пока еще недоступно, мы еще в каменном веке. Значит, нам больше подходит закон Моисеев, который делает из животного человека. А уже потом, когда научимся этот закон исполнять внимательно, скрупулезно, по всем пунктам, можно переходить к закону евангельскому, к закону Христову. И вот Моисеев закон прежде всего предписывает нам учиться почитать Бога. С чего же надо начинать? С того, чтобы хоть один день в неделю, отложив все свои мирские дела, посвящать Богу: в этот день приходить в храм, этот день тратить на то, чтобы изучать Священное Писание, этот день тратить на молитву, этот день тратить на то, чтобы сделать какое-то дело бескорыстно. Не себе квартирку убрать, постирать, заштопать, а ближнему своему — не родственнику, не сыночку, не внучку, а человеку, может быть даже и не очень приятному.

Превозмогая свою лень, нежелание, свою косность, надо все время заставлять себя делать добро для ближнего, скрепя сердце, потому что делать это, конечно, неохота — охота в единственный выходной лечь и газету читать. Но если мы будем себя понуждать, будем так делать месяц, год, пять лет, десять лет, мы постепенно привыкнем, мы постепенно войдем во вкус, мы увидим, что от этого сердце наше умягчается, и нам захочется еще. И вот когда нам захочется делать добро само по себе, в этот момент, значит, наше сердце начало перерождаться, значит, оно потихонечку становится христианским. Это и есть тот плод, который должна принести наша вера. Потому что Господь сказал: «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы?»

Вот мы приходим в храм и стараемся что-то для храма пожертвовать: кто труд свой, кто тысячу рублей принесет, которые себе на похороны отложил, кто свечей наставит на тридцать рублей — на жертву готов человек. А Господь говорит, что этого недостаточно. Да, это совсем неплохо, когда человек отрывает от себя ради Господа и жертвует своим имуществом. Но Господь хочет получить от нас не только имущество, Господь хочет получить от нас наше сердце, чтобы сердце наше принадлежало Богу. А оно чему принадлежит? Наше сердце принадлежит самим себе, мы служим только себе. Когда нам не удастся в храм сходить, мы говорим: ну ладно, ничего, в другой раз схожу, Бог подождет. А если нам денек пропустить не покушать или не поспать или если у нас что заболит, так мы сразу в панику ударяемся. Потому что это мое: мое тело здесь затронуто, мое мясо. Я должен это мясо приготовить к тому, чтобы червям вкусно было кушать, когда меня закопают. Это беспокоит: как там червяки бедненькие будут меня грызть. Это все очень важно. Я не хочу болеть, я умереть даже хочу совсем здоровым, я бесконечно жалуюсь: у меня здесь болит, там болит, врачи плохие, лекарств нет.

Как будто сто лет назад были какие-то лекарства! Вообще никаких не было. И врачей никаких не было. Заболел — ну что же, перекрестись, готовься к смерти. Батюшку позови: причастит, пособорует, если ножки у тебя уже не ходят. А тут всё лечатся: жить охота, еще год, еще два пожить. Зачем? Какой в этом смысл? Какой смысл тянуть эту резину, если твоя жизнь не посвящена Богу? Если бы человек просил: Господи, продли мне жизнь, мне надо еще посетить тысячу больных, мне надо накормить еще два десятка нищих, мне еще нужно из моей хорошей квартиры выехать в плохую, чтобы другим людям получше жилось. Мало ли людей живут в тесноте?! Я возьму с ними и поменяюсь: поменяю свою отдельную на коммунальную или свой третий этаж — на первый, чтобы кому-нибудь было получше, а мне было бы похуже.

Если бы для этого, то Господь бы дал: человек хочет жить ради доброго дела — надо ему продлить жизнь. А так что же? Жизнь продлить, чтобы больше по телевизору программ посмотреть, чтобы больше газет прочитать, чтобы больше попилить своих родственников, чтобы еще больше побрюзжать, чтобы больше съесть, в навоз продукты питания перевести? Для чего? Чтобы жить только для себя, только для своего? И так во всем. Так и к детям относимся, как к своей собственности: как будто они не Божьи, как будто у них не может быть своего мнения, своего устроения жизни. Все стараемся вмешаться, все по-нашему чтобы было. А если что-то не так, то еще возмущаемся.

Так что, если внимательно посмотреть, жизнь наша целиком безбожная. Потому что Бог велит так, а мы делаем совсем наоборот. И сколько это будет продолжаться? Русская пословица говорит: «Бог долго терпит, но больно бьет». Каждый из нас положа руку на сердце может сказать, что он много претерпел всяких скорбей, несчастий, болезней. Какая у нас тяжелая жизнь! Почему так? Это Господь все нас воспитывает, Он нас вразумляет, Он хочет, чтобы мы как-то образумились. Потому что Он нам Отец, Он нас не хочет погубить, а хочет нас спасти. И Сына Своего единородного Иисуса Христа послал в мир для того, чтобы нас научить уму-разуму. И надо нам стараться учиться. Надо отложить нам все земные дела на потом.

Когда мы просыпаемся, когда только с постели встаем (кто-то не сразу встает, часа два еще поваляется; ну, два часа повалялся, но все-таки встал) — о чем первая забота? Не о том, чтобы поесть, пойти куда-то языком своим помолоть или в какие-то дела кинуться. Нет, прежде всего надо не спеша перекреститься и подумать о своей душе. Вот Господь мне подарил еще один день. Как мне надо его провести, чтобы этот день был Богу угоден? И все время стараться думать о своей душе: чтобы ей — душе своей, не телу — принести пользу, чтобы свою душу как-то просветить, свою душу как-то умягчить, свою душу как-то образовать, чтобы душа что-то поняла в этой жизни, чтобы почувствовала, в чем еще нужно исправиться, да как исправиться, да что еще сделать.

Вот для этого нам дана жизнь — а она уходит, как вода ускользает: в пригоршню наберешь воды, чуть подержишь, смотришь, все меньше, меньше, руки мокрые — воды нет. Так и жизнь: она уходит, уходит бессмысленно. Все какая-то суета, все совсем не тем занимаемся. Это не значит, что надо грязью зарасти: не стирать, шею не мыть, запаршиветь всем. Нет, этого совсем не надо. Но в первую очередь мы должны думать о своей душе, о молитве, о Священном Писании, о том, что нас ждет за гробом, о том, что времени мало осталось. Все время о смерти размышлять, все время думать о том, куда моя душа пойдет, что я наследую, какие я в своей жизни плоды принес. И стараться все время что-то для Господа делать, чем-то Ему стараться угодить: стараться помолиться побольше, побольше Евангелие почитать, ближнему помочь, кого-то лишний раз простить, с кем-то лишний раз не поссориться, что-то отвергнуть.

Вот пришла соседка и начала про другую рассказывать. Ты поневоле в это втягиваешься, участвуешь в этих сплетнях, осуждениях. Ну ради Господа помолчи, останови ее, на другую тему разговор переведи. Ради Господа хоть какое-то зло останови в течение дня хотя бы один раз, и то будет хорошо. Что-то такое малое сделай, и то было бы замечательно. И вот из такого малого-малого будет и большое складываться. И если будем все время чуть-чуть что-то для Господа делать, так потихонечку и наберем.

Когда душа наша придет на суд, Господь строго на нас взглянет и скажет: ну что же ты, милая? А мы скажем: я детям своим помогала. Ну да, помогала, а за это получала. На земле если какую награду получил, это уже не в счет. За детьми ухаживала — так это твои дети. Если у тебя их отнять, не дать ухаживать, ты же с ума сойдешь. Поэтому ты это не ради детей делала, а ради собственной страсти, это твое кровненькое. Если деток любишь — пожалуйста, вот деток полно никому не нужных, возьми, ухаживай, тогда будет явно, что деток любишь. А когда свое, это не считается, это каждому свой крест положен: у кого жена, у кого муж, у кого дети, у кого внуки. Это все не в счет. Обязательно надо чуть-чуть сверх, чуть-чуть бескорыстно, чтобы за это ничего не получить. И Господь, видя это наше тайное дело, воздаст нам явно в Царствии Небесном. Потому что Господь хочет, чтобы мы дела свои творили не для людей, не для славы, не за похвалу, не за деньги, не за благодарность, а ради самого добра, ради того, что мы возлюбим это добро.

Вот это возлюбление и есть главный плод всей нашей жизни. Поэтому если у нас в сердце такой любви нет, надо ее выращивать, надо все время что-то такое делать, чтобы она росла, чтобы мы из раздражительных ведьм сначала превратились бы в людей, а потом превратились бы в людей добрых, а потом и в людей, про которых все только и могут сказать: ну, это такой хороший человек, просто редко и встретишь. А потом уже — и святость.

Святость — это что такое? Это когда Сам Господь в сердце человека поселяется. И тогда этот человек может не одному-двум помочь, а может помочь и сотням, и даже тысячам. Так Серафим Саровский и говорил: ты мирный дух стяжи, и вокруг тебя тысячи спасутся. Вот взять преподобного Сергия: жил-то шестьсот лет назад, а до сих пор вокруг него люди спасаются, до сих пор со всего мира приезжают к Сергию, только чтобы поклониться, помолиться. И он до сих пор каждому, кто просит, помогает. Вот что значит святость. Это и есть плод духовной жизни. Этот человек, можно сказать, прожил не зря, хотя и семью не заводил, и домов каменных не строил, машины не имел, ничего вроде не достиг, наоборот, в лес ушел молиться. И так хорошо молился, что Господь ему все дал Сам. Он от славы убегал, а еще при жизни на весь мир был прославлен. Еще при жизни даже в других странах знали, что есть в России Сергий, хотя не было ни газет, ни телевизора, только из уст в уста передавали: вот там, в лесу, за Москвой на север, живет Сергий.

И вот он умер, шестьсот лет прошло, а слава только растет. Кто бы ни приехал, первым делом идет в Лавру поглядеть, какая там красота устроена. Вот это плоды жизни человека! Ну конечно, мы не можем как Сергий. Это особый человек, таких людей не так уж много и на земле бывало. Но нам так и не надо, нам хотя бы чуть-чуть, хотя бы что-нибудь, что бы было можно на Страшном суде Богу показать. И так будет хорошо. Спаси, Господи.

Храм Святителя Митрофана Воронежского,

8 января 1991 года

 

Прощеное воскресенье

Сегодня Святая Церковь вспоминает Адамово изгнание из рая. Еще это воскресенье называется Прощеным, потому что читается замечательный отрывок Евангелия от Матфея, в котором Господь говорит: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших». В этот день всегда люди просили друг у друга прощения, тем самым приуготовляясь к Великому посту. Потому что если мы на кого-то имеем зло, то этим самым мы всю свою духовную жизнь перечеркиваем и уподобляемся бесам, которые вообще ничего не едят. Поэтому лучше есть кровавое мясо, чем на кого-то злиться.

Почему Отец Небесный не прощает тому человеку, который не прощает сам? Мы часто друг с другом ссоримся, к сожалению. Даже если один этого не хочет, бывает, что второй на него обидится. А обида, ссора, недоброжелательство отталкивают одного человека от другого. Бог есть любовь, и, сотворив человека по образу и по подобию Своему, Господь возжелал, чтобы человек жил в любви. А дьявол, наоборот, хочет всех людей разделить. Один из переводов слова «дьявол» — разделяющий. Он хочет народы разделить между собой, семьи разделить, родителей и детей разделить, друзей поссорить и так далее. Поэтому тот, кто в ссоре участвует, подчиняется дьяволу, следует мыслям, которые он вкладывает в его ум, сочувствует им сердцем, тот исполняет волю дьявола и этим самым отделяет себя от Бога. А отделение человека от Бога есть грех. Поэтому Господь и сказал, что Отец Небесный не простит. Не потому, что Он, как счетовод, считает, кто кому чего должен: мол, раз ты так, то и Я так. Нет, просто человек, отделяя себя от другого, действуя против любви, действует против Бога. А раз против Бога, значит, он не может ни в вечную жизнь войти, ни достигнуть духовной жизни, то есть не может Бога познать. Когда человек имеет обиду на кого-либо, тем самым он имеет обиду и на Бога, потому что выступает против заповеди Божией, то есть отметает Самого Бога.

А что такое прощение? Вот два человека поругались, а потом помирились, простили друг друга — то есть нет между ними этой стены, они опять пребывают в любви, зло, которое между ними было, ушло. То же самое и прощение от Бога. Бог прощает — это значит, Бог соединяется с человеком, Бог приходит к нему, живет вместе с ним. И когда Бог пришел к человеку — а Бог есть Дух, — для этого человека начинается духовная жизнь, потому что духовной жизни вне Бога нет, есть только всякие суррогаты, замены, самообманы. Поэтому слова Господни означают не то, что Отец наш Небесный желает обязательно нам отомстить за наши прегрешения. Нет, просто Сын Божий свидетельствует, что если мы не прощаем обиды, то не можем быть детьми Отца Небесного, потому что мы тогда есть дети дьявола. Поэтому когда нас кто-то обидит, оскорбит, нанесет нам какое-то зло, то, если мы хотим достигнуть вечной жизни, хотим быть учениками Христа, нам надо сделать над собой усилие и этого человека простить.

Иной скажет: так он же виноват. Да, безусловно, он тебя обидел, он такой-сякой. Это не снимается, грех, который он совершил, остается грехом, но ты должен простить. Опять: почему должен? Да нет, совсем, конечно, не должен, каждый волен жить, как ему нравится: хочешь — в рай, хочешь — в ад. Это дело свободного выбора человека. Каждый, кто оказался в аду, сам его выбрал для себя. Значит, ад ему более близок, понятен, более соответствует устроению его сердца. Господь нас ни к чему не обязывает, Он нас призывает, потому что обязать любить нельзя. Поэтому Господь и говорит: «Да любите друг друга». Он не говорит «любите», Он не приказывает. Нельзя приказать: ты люби, а ты не люби. Это невозможно. Поэтому Господь говорит: такова Моя воля, таково Мое желание, Я этого хочу, а вы уж смотрите сами, что вам дороже. Либо собственная спесь и гордость, которая мучается и никак не может сделать первый шаг навстречу, — вот эти чувства, которые внушает тебе дьявол, которые он в тебе воспитал в течение твоей жизни, — или же, наоборот, тебе более близко смирение и кротость Христа Спасителя и ты хочешь у Него этому научиться.

Если ты этому желаешь учиться, тогда ты ученик Христов и хоть плохо, бедно и, может быть, не сразу, может быть, с большим трудом, но все-таки сможешь это бесовское разделение преодолеть. Поэтому нам надо стараться не участвовать ни в каких сварах. Бывает, что невозможно примириться с человеком, но пусть эта невозможность идет от него, но не от нас. Апостол Павел говорит: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми». Будь, старайся, чтобы не от тебя шло разделение. Твое сердце должно быть всегда открыто к примирению, открыто к любви. Нужно воспитать в себе это новое свойство, и по нему Господь тебя узнает, потому что это свойство Божества.

 

Вот таким образом мы будем достигать Царствия Небесного. И цель поста как раз в этом, потому что пост человека смиряет, а ничто так не способствует любви, как смирение. Взять семью: отчего там бывают скандалы? Именно от гордости. Каждый стремится властвовать и всех заставить делать так, как хочет он. А другой, опять же по гордости, не хочет этому никак подчиниться ни ради любви, ни ради послушания, ни ради смирения, ни ради общего мира. И один упорно настаивает на своем, не хочет ни в чем уступить, а другой ни в коем случае не хочет слушаться. Вот и скандал. И кто громче кричит, у кого больше силы, тот и добивается искомой власти. Но а мира-то нет, и любви нет. Поэтому это все очень непрочно, это все очень быстро разрушается. А подлинная любовь, наоборот, соединяет навсегда. И если ради Христа, только ради Него, ради Его любви, ради того, чтобы достичь духовной жизни, достичь вечности, человек будет совершать все время это прощение, оказывать снисхождение немощи другого, принимать на себя удар и не отвечать злом за зло, тогда он постепенно и приобретет необходимые свойства и достигнет Царствия Небесного, достигнет мирного духа.

Почему Серафим Саровский говорит: «Стяжи мирный дух, и вокруг тебя спасутся тысячи»? Да потому, что человек, достигший мирного духа, любое зло может победить. Даже когда на преподобного Серафима напали два мужика и избили его до полусмерти, в нем нашлось столько любви, чтоб их простить. И что же? Этим он победил их ненависть, они раскаялись. Если бы он отомстил, ответил злом на зло, то уже не было бы шансов для них раскаяться, а он спас их от того ужаса, в котором пребывали их души. Значит, чем больше мы умеем прощать, тем больше мы способны на любовь. Чем больше мы способны на любовь, тем, значит, мы ближе к Богу. Все очень просто.

Дальше Господь говорит: «Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно». Духовная жизнь должна быть сокрыта от всех людей, ну и, конечно, от демонов, потому что бес не может проникнуть во внутреннюю жизнь человека, а если она обнажается и становится понятна демонам, то, значит, эта жизнь уже не духовная, а демоническая.

Господь прощал и блудницу, простил и Петра, который от Него отрекся, а фарисеям, которые были людьми праведными, Он говорил: «Горе вам». Потому что их духовность была фальшивой, внешней, была псевдодуховностью. Они совершали поступки праведные, но не внутри сокровенного сердца человека, а, наоборот, напоказ. Почему очень важно скрывать свою духовную жизнь? Почему важно скрывать свой подвиг? Почему ни в коем случае нельзя говорить, как ты постишься, как ты молишься, этим хвалиться? Дело в том, что жить, исполняя заповеди, можно только ради Бога и перед Ним. Если человек открывает свою внутреннюю жизнь и показывает людям свой подвиг, то он, как Господь говорит, получает уже награду здесь. Он этим питает свое тщеславие. А если человек делает тайно и ни одна душа этого не знает, то это проявление подлинной веры: он верует, что Бог видит. Такой человек не нуждается в поддержке людской, он не нуждается в похвале, в том, чтобы ему сказали: вот молодец. Тогда этот подвиг есть истинное сокровище, потому что человек ничего не делает для того, чтобы каким-то образом устроиться здесь, на земле, а, наоборот, для того, чтобы достичь небесного. Вот это очень важно нам соблюдать и в посте нашем.

И последнее: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Да, здесь опять Господь утверждает преимущества духовной жизни над жизнью плотской. Потому что все духовное вечно, а все материальное тленно. Но для многих из нас материальное значит больше, многие придают вещественной жизни большее значение, нежели жизни духовной; более заботятся о своем чреве, чем о своей душе. Можно утверждать совершенно точно, что никто из нас не скажет: что-то я устал, тяжело разогревать, не буду сегодня обедать и ужинать. А очень часто слышится: я устал, молиться не буду. Это явное свидетельство того, что нам наше чрево ближе. Или: что-то так устал, не буду я пальто надевать, пойду в одной рубашке на улицу — такого не слышно, а вот не помолившись — это очень часто: некогда, так как-нибудь.

А Господь говорит, что все-таки сокровище наше должно быть на небесах. Где сокровище наше, там будет и наше сердце. Очень важно, к чему прилепляется наше сердце, что является Богом в нашей жизни, чему мы служим, чему наша жизнь посвящена. Нас крестили во имя Отца и Сына и Святаго Духа. В знак того, что наша жизнь посвящена Богу, что мы должны быть рабами Божиими, нам на голове крестообразно постригали волосы. Но один является рабом какой-то страсти, другой бывает рабом собственного представления о себе, третий — рабом вещей.

Мы рабы всего, только не Божии. Бог оставляется на потом, и поэтому, конечно, в этой жизни мы терпим большой урон. Пост же предпринимается с той целью, чтобы, наоборот, утеснить всю свою жизнь внешнюю: утеснить свое чрево, утеснить свои глаза, утеснить свои уши, утеснить свой язык — все это сократить по возможности для того, чтобы открылись в нашей жизни «реки воды живой» — Духа Святаго. Чем больше мы утесняем свою душу и тело, тем больше в нас горит дух, мы тем самым даем ему свободу. Господь для этого и на землю пришел. Он так и сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» Загорится в нас огонь этим постом или опять мы так же лениво проплетемся, как и в прошлый пост, ничего не достигнув, и, выйдя из поста, увидим, что мы какие были, такие и остались? Трудно надеяться на то, что мы полностью изменимся. Но если мы не станем хотя бы чуточку лучше, это уже будет плохо.

Цель поста — прибавление в нас любви. И мы это все предпринимаем для того, чтобы приблизиться к Богу хотя бы на полшага. Поэтому будем, дорогие братья и сестры, стараться с охотой просить друг у друга прощения и будем стараться следовать заповедям Христа Спасителя, чтобы наследовать нам жизнь вечную. Аминь.

Храм Святителя Митрофана Воронежского,

17 февраля 1991 года

 

Вознесение Господне

Господь, перед тем как Ему вознестись на Небо, благословил Своих учеников и скрылся на Небесах в облаке славы Своей. А перед этим Он сказал: «Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли». Этот край земли есть мы с вами, потому что в то время, когда Господь возносился с горы Елеонской на небо, там, где мы сейчас стоим, люди, наверное, еще и не жили; воистину то был край земли. И вот с тех пор, как Господь взошел на Небеса и послал от Отца Духа С