Концептуальные направления в футурологии

Скорость современных цивилизационных изменений превращает будущее в серьёзную научную проблему. Постановка вопроса о картине мира будущего – сложный научный вопрос, требующий использования целого спектра методов и моделей теоретического построения. Со временем такие методы получили свою систематизацию и, как следствие, превратились в полноценную науку – футурологию. Футурология – (от лат. futurum – будущее и греч. – слово, учение), в широком значении – совокупность представлений о будущем человечества, в узком – область научных знаний, охватывающая перспективы социальных процессов [64]. В обыденном словоупотреблении под футурологией упрощённо понимают науку о будущем. Более детально мы можем сказать, что футурология изучает вероятность тех или иных сценариев будущего. Предмет футурологии – это модели будущего. Основная задача футурологии – прогнозирование развития наиболее значимых и вероятных событий для человечества. Основной вопрос футурологии – возможно ли точно описать будущее? Именно поэтому в качестве ответа чаще всего под «будущим» понимается некая теоретическая концепция. Вторым основным вопросом футурологии считается вопрос о том, стоит ли в глобальном плане человечество перед своим уничтожением или же, напротив, находится на границе великого цивилизационного и культурного подъёма? Этот вопрос определён теми техническими возможностями, с которыми сегодня сталкивается человечество. Такие возможности в силах как разрушить, так и пересоздать мир человека. Отметим также, что одним из ключевых моментов в процессах будущего будет возможность создания искусственного интеллекта (ИИ). Английский математик Пенроуз утверждает, что невозможность человечеством создания технологии ИИ свидетельствует о низком цивилизационном уровне развития человечества. Круг наиболее значимых футурологических вопросов тесно связан с философскими проблемами. Это обусловлено тем, что картина будущего связана с определёнными мировоззренческими настроениями настоящего. Мы выделим несколько тематических блоков для таких вопросов. Среди таких вопросов мы можем выделить, в первую очередь, социально-ценностный блок:

 1. Что такое ценность? Какие бывает ценности? Почему одни ценности приоритетнее других? Возможно ли создать ценность для человечества искусственно? Как воплотить ценность в реальность? И т.д.

2. Существует ли наилучший сценарий будущего? Можем ли мы определить, почему тот или другой сценарий будущего лучший? Что должно делать человечество для наступления оптимального сценария будущего? Возможно ли влиять на картину мира будущего?

3. Человек предельное ли звено эволюции? Какова дальнейшая эволюция человека? Возможна ли она? И если да, то каким образом?

4. Насколько радикально научный прогресс способен изменить человека и окружающий его мир?

В целом, эти вопросы связаны с вопросом об оптимальном устройстве социума в настоящем. В данной диссертационной работе мы исходим из принципа возможности влиять на будущее тем или иным способом. Эта методологическая установка помогает нам ориентироваться в технологиях изменения мира человека и самого человека.

Следующий блок вопросов посвящён глобальным рискам:

1. Что такое глобальный риск? Как расположены в истории глобальные риски и какова их роль?

2. Можем ли мы предвидеть и избежать глобальные риски? Что мы можем сделать для того, чтобы их избежать?

Следующий блок вопросов носит гносеологический характер:

1. Какой способ построения прогнозов наиболее эффективен?

2. Есть ли взаимосвязь между прогнозом будущего события и самим событием? Возможно ли с помощью прогноза "запрограммировать" само событие?

3. Что мы должны называть точным прогнозом? Насколько велика должна быть погрешность? Оправдано ли большое внимание к футурологическим прогнозам?

4. Что больше всего влияет на реализацию того или иного сценария?

Также футурология как наука занимается решением проблемы того, что Тоффлер назвал "футурошоком", а именно – подготовкой человека сегодня к его будущему завтра. Отсюда мы кратко перечисли три основные позиции на проблему будущего в восприятии обыденного сознания: будущее будет мало отличимым от настоящего, мы находимся на пороге радикальных изменений, и мы находимся в преддверии глобальной катастрофы. Ожидание от завтрашнего дня – дня сегодняшнего достаточно распространено. Люди обычно не готовы к резким изменениям. Крайняя степень такой позиции в науке получила название ригидность. Ригидность (от лат. rigidus – жесткий, твердый) – затрудненность (вплоть до полной неспособности) в изменении намеченной субъектом программы деятельности в условиях, объективно требующих ее перестройки [53]. В меньшей степени в обществе доминируют позиции, связанные с убеждением в пользу возможности радикального (положительного или отрицательного) изменения. Хотя в истории человечества имели место быть примеры реализации радикальных изменений, люди зачастую неохотно воспринимают мысли о том, что грядущий день может принести нечто подобное. Хрестоматийным примером тут может быть распространённое игнорирование собственной смерти. Люди знают, что они смертны, но их это не беспокоит, пока они сами не оказываются в пограничной ситуации: между жизнью и смертью.

Помимо этого, мы намерены отметить, что так или иначе футурологическая составляющая существует во всех теоретических науках. Экономика направлена на предугадывание последствий от реализации экономической политики, ниже мы отдельно вернёмся к этой проблеме на примере анализа циклов Кондратьева. Социология изучает общество, в том числе и в его перспективах. Экология изучает последствия, восходящие к деятельности человека на планете Земля. Медицина даёт прогноз в случае обнаружения того или иного заболевания у человека, на основе имеющихся у неё данных. Политология разрабатывает исходы от политических изменений во внешней или во внутренней политике и т.д. Футурология в чистом виде и есть система данных элементов. Футурология – междисциплинарное направление. В основе футурологии лежит научный метод. Традиционно футурология опирается на наблюдение, построение теоретических моделей, выдвижение гипотез, эксперимент. Также скажем, что чем дальше по времени требуется дать прогноз, тем больше ресурсных и временных затрат это требует. В целом, текущие крупные футурологические модели развиваются крайне медленно. Наибольшим методологическим масштабом в футурологии являются не теоретические модели, а футурологические законы, или объективированные законы развёртывания сценариев будущего. Использование только одного метода при построении прогноза чревато тем, что результат может случайно совпасть с результатами прогноза, что создаёт определенные научные трудности. Именно поэтому рекомендуется применять сразу несколько методов, что является комплексным подходом в науке. В качестве одного из ведущих законов футурологии сегодня выступает "закон Мура". Закон Мура – эмпирическое наблюдение, изначально сделанное Гордоном Муром, согласно которому (в современной формулировке) количество транзисторов, размещаемых на кристалле интегральной схемы, удваивается каждые 24 месяца [84]. В 2007 году Мур заявил, что закон, очевидно, скоро перестанет действовать из-за атомарной природы вещества и ограничения скорости света [74]. Закон Мура в общей сложности показывает, что технический прогресс за определённый промежуток времени уменьшает стоимость производства технического объекта, вместе с тем увеличивая его технологические возможности. Данный закон различные футурологи экстраполируют на различные сферы человеческой деятельности. Практической формой футурологии выступает планирование. По сути планирование – это политическая практика футурологии. Это существует, поскольку люди стремятся к управляемости процессов вокруг себя. В своём крайнем варианте это выглядит как полностью прогнозируемый мир. Фундаментом методологии в футурологии служат те методы, которые используют другие науки для прогнозирования. Безусловно, как и сама история неотделима от оценок событий прошлого, так и сценарии будущего связаны с необходимостью оценки. Современная цивилизация стремится к управляемости, а значит, и важность футурологии растёт. У будущего должна быть навигационная карта, разработкой которой и занимаются футурологи по всему миру. Именно поэтому сегодня в футурологии обнаруживается тенденция к обнаружению границы максимальной погрешности в соотношении между событиями и прогнозами. Опираясь на массу несбывшихся прогнозов, сегодня эта цифра составляет примерно 10 лет. Это значит, что сегодня мы достаточно ясно видим и развиваем модели будущего в пределах декады с достаточно высокой долей вероятности. Большинство прогнозов, выходящих за рамки 10 лет, в итоге оказались ошибочными. Назовём некоторые из провальных прогнозов прошлого:

1. Ориентация на то, что к 2000 году освоение космоса станет центральной составляющей мировой цивилизации. Вместо развития микроэлектроники, как это случилось на самом деле.

2. Неспособность многих футурологов предвидеть возникновение Интернета и описать влияние этого изобретения на дальнейший ход событий.

Всего современная критика насчитывает два типа ошибочных предсказаний: случайные предсказания, которые волей случая совпали с тем что произошло на самом деле, и намеренные предсказания, которые вследствие системных ошибок оказались ложными. В качестве примера мы можем вспомнить прогноз крупного американского экономиста Германа Кана о торжестве ядерной энергетики в 2000 году [79]. В своём прогнозе Кан опирался на предположения ряда физиков о возможности некоторых крупных техноядерных проектов, то есть он опирался на знание, которое не мог бы проверить самолично, исходя из своих знаний. Именно поэтому футурология отводит достаточно много места для исследования когнитивных искажений. Основным научным трудом, на который мы будем ссылаться в этом вопросе, является книга Канемана и Тверски "Принятие решений в условиях неопределенности: правила и предубеждения", в которой были выделены и описаны основные виды когнитивных искажений [30].

Нам следует перечислить основные когнитивные искажения, которые составляют значительную проблему в футурологии:

1. Влияние мировоззрения или идеологии. Учёный заранее знает, что он хочет доказать, и "подводит" все факты только под свою теорию или убеждение.

2. Зависимость от эмоциональных реакций. Люди склонны в своих рассуждениях опираться не столько на логику и расчёт, сколько на свои эмоции, делающие их зависимыми от объекта эмоциональной привязки.

3. Упёртость. Люди зачастую неохотно признают свои ошибки. Кроме того, часто воспринимают своё мнение с завышенной оценкой, что может негативно повлиять на ход исследований. Отказ от поиска компромиссов.

4. Футурофобия. Враждебное восприятие нового. Привычка многих людей использовать "проверенные" годами методы вместо новых альтернативных механик.

5. Футурошок. Боязнь всего нового. Чувство неуверенности перед новыми возможностями мира.

6. Недооценка важности некоторых событий. Неспособность дать объективную оценку как событию, так и последствиям.

7. Смешение развлекательного и научного в футурологии. СМИ зачастую склонны ради внимания аудитории толковать футурологический материал в нужном ключе, что очерняет авторитет футурологов, превращая науку в несерьёзное развлечение.

8. Нежелание серьёзно задумываться о возможности глобальных катастроф. Это связано с целым рядом пренебрежений, которые могут перейти в сложно разрешимую проблему, влекущую за собой большую трагедию.

9. Зависимость от текущей информации, в чем-то способности свободно переходить от всех имеющихся на данный момент данных.

10. Влияние денег и интересов на итоги прогнозов. Чаще всего это можно наблюдать в политике и бизнесе, когда итоги социологических исследований искусственно изменяются в сторону желаемого результата.

Все эти когнитивные искажения являются теми опасностями, которых следует избегать в отношении к осуществлению создаваемого прогноза. В другом отношении нам следует описать прогнозируемость мира. Как мы уже писали выше, главный вопрос футурологии и состоит в том, прогнозируем ли мир вообще. Более того, по отношению к этому вопросу может существовать три основные позиции: мир предсказуем, мир случаен и, следовательно, прогнозы носят крайне относительный характер, и мир полностью хаотичен и не поддаётся никаким прогнозам. Каждая из этих позиций реально существует и оказывает влияние на того, кто создаёт прогноз.

Идея о непредсказуемости событий мира получила терминологическое оформление в понятии "апофатическая футурология". Одним из ведущих сторонников этого направления является Нассим Талеб, автор книги "Чёрный лебедь", в которой он описал влияние на мир непредсказуемых событий, по сути продолжив линию критики индуктивного подхода, начатую ещё Боном [59]. С другой стороны, раз в 10-20 лет происходит непредсказуемое событие – таким образом, непредсказуемые события в определённом смысле предсказуемы. В футурологии также выделяют краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные прогнозы. Предвидение непредвиденных событий относится к среднесрочным прогнозам.

Сегодня футурологию можно рассматривать и как философию будущего, поскольку она затрагивает ту часть нашего мира, которая не проявила себя в настоящем, а значит имеет больше отношения к чему-то метафизическому, чем к физическому. В это смысле она действительно имеет серьёзное отношение именно к философии. Более того футурология не чужда в применении сугубо философских методов исследований, поскольку своеобразие исследуемого предмета требует подключения широкого спектра методов теоретической работы. На повестке дня у футурологии настоящего реализация четырёх основных характеристик построения «идеальной» футурологии, под ней мы будем понимать такую футурологию, которая максимально эффективна по части прогнозов, то есть максимально продуктивна и точна. Отметим далее четыре основные такие идеальные характеристики: люди начнут разделять единый сценарий будущего, будут убраны основные факторы неопределённости будущего, футурология станет начальным этапом для реального планирования, и футурология опирается на методы, которые дадут высокую вероятность по части построения прогнозов. Все эти факторы тесно связны с технологическим прогрессом в вычислительной технике. Развитие компьютерной техники — это верный путь к реализации перечисленных выше факторов. Наше мнение в этом вопросе совпадает с мнением многих авторитетных футурологов современности, таких например как Рей Курцвейл [катя1].

С другой стороны, мы бы хотели указать и выходы на четыре основных контрсценария, которые должны, по нашему мнению, привести к упадку футурологии. Давайте перечислим их: 1) Футурология не сможет быть убедительной для большого количества людей, 2) Футурологию не будут использовать в качестве путеводителя для материального планирования, 3) Футурология не сможет предсказать наиболее важные события ближайшего будущего, и 4) Футурология расколется на множество мелких течений, отрицающих друг друга. Исходя из вышесказанного, проигрыш футурологии окажет негативные последствия на дальнейшую историю человечества, и мы бы хотели выразить свою негативную оценку перечисленным контрсценариям. Это может принести угрозу всей человеческой цивилизации. Было бы странно развивать нашу цивилизацию, не имея плана. Ведь такой план должен содержать предостережения от многих ошибок.

Обращая внимание на современное состояние культуры, мы не можем не отметить того факта, что то состояние, в котором она сейчас находится, во многом обеспечено именно современными технологиями. Взглянем на феномен потребления как на порождение техники.

Словарное определение техники связано, прежде всего, с историческим осмыслением феноменов ряда техники, однако же техника как совокупность феноменов не получила на данный момент своего окончательного определения. Тем не менее потребление как форма бессмысленного накопительства, зачастую основана на технологических возможностях современного мира.

Техника стала настолько близка нам, что мы перестали осуществлять своё проникновение в её содержание и условие её возможности. Это определено утратой интереса к ней как к чему-то новому, непривычному. Выдвинем следующую гипотезу: техника близка как целое к античному понятию апейрона. Апейрон дословно переводится как «безграничное». То есть мы полагаем, что техника не фиксируется нами в координатах какой-либо размерности. Перефразируя Протагора, можно было бы сказать, что техника есть мера всех вещей, существующих в том, что они существуют и не существующих в том, что они ещё не существуют. Существо техники не находит себе выражение ни в чём, кроме себя самой. Существовать в виде техники – значит быть выразимой в способе существования себя как чистого раскрытия потаённого. Техника близка к бесконечности, она неуязвима ни для пространства, ни для времени. Техника унифицирует континуум, как отмечал это в своих работах Хайдеггер [катя2]. Техника унифицирует любой закон и любое ограничение. Техника сама создаёт правила. Техника выше и больше всех мер, ибо все меры суть подвижны и сопряжены сущности техники. Техника безмерна, то есть она словно апейрон, нечто, что нельзя выбрать в качестве определяемого, ведь она «живёт» преодолениями пределов. Потребление так же является тем элементом, который унифицирует техника. Таким образом современная техника связана с проблемой потребления.

Потребление, известное нам в двух своих прежних формах, уже положило начало нашему поиску своей очередной новой формы. К потреблению товаров и услуг, наконец, добавилось потребление потребления. В конечном итоге это приведёт к крайней степени потребления, растворяющей всякое устойчивое начало как неспособное к потреблению (пол, возраст, рост и т.д.). Это превращение человеческого тела в стремительно разрастающееся "тело без органов" Делёза и Гватари [катя3], то есть знаменует окончательную смерть тела как известной формы, носившей относительно устойчивый характер существования. Тело человека, которое не укладывается в привычный шаблон тела, стремящегося занять всё нужные точки себя нового, практически в произвольном формате фундировано исключительно наличием проблемы капитализма. Для более ясного понимания проблемы формирования нового тела как ключевой и последней цели потребления нам следует разобраться с таким понятием, как идентичность. Особенность типа потребления коренится в особенностях индивидуальных качеств человека.

Одна из важнейших проблем таким образом это социокультурный вопрос об идентичности человека. Речь пойдёт о коллективной и индивидуальной идентичности, то есть о той форме, которая существует как некое начало самоидентификации человека. Само понятие идентичности берёт своё начало в латинском слове identicus, означающем тождественность. Идентичность как научное понятие определяется как свойство психики человека, дающее ему возможность отождествлять свою принадлежность к какой-либо социальной группе, то есть к экономическим, национальным, профессиональным, языковым, политическим, религиозным, расовым и другим формам коллективной общности. Также под идентичностью может пониматься феномен отождествления человека с идеальной формой, воплощающей в себе определённого носителя коллективного начала [85, с. 211-230]. Нам следует обратить наше внимание на понятие социальной общности. Под социальной общностью мы будем понимать совокупность людей, выделяемых по критерию территориальных и социокультурных параметров и объединяемых устойчивыми связями и отношениями [47]. То есть сущностным ядром социальной общности выступает именно характер связей между людьми, который и определяет функциональные и знаковые возможности группы людей. Социальная общность является целеполагаемым объектом в субъект-объектной связке идентичность-человек. Подобно тому, как в экономике выделяют паритет двух законов – предложение рождает спрос и спрос рождает предложение – мы можем выделить два способа отношения к теоретической конструкции понимания идентичности. 1. Идентичность в связке человек-общество определяется вследствие ориентации человека на уже существующую социальную общность. 2. Человек в процессе своей деятельности бессознательно формирует в группе своих социальных связей социальную общность и только потом принадлежит её существу. Помимо такого разделения по способу формирования традиционно социальную общность разделяют ещё и по структурному способу, в научном обиходе широко известна концепция немецкого социолога Фердинанда Тённиса [42], который выделял два типа социальных общностей:

Первая: Гемейншафт (нем. Gemeinschaft) – общинные, или социально-органический тип связей. Это общество основано на общности, характеризующейся слитной цельностью и теснейшим внутренним единением индивидов, способных в неё войти. Традиция, авторитет, обряд, необходимость как абсолютный закон, дисциплина, порядок и добросовестность выступают как жизненный императив.

Второй: Гезельшафт (нем. Gesellschaft) – общественные, или социально-атомистический тип связей. Общество, где индивиды внутренне разъединены, притязают каждый быть внутри себя самодовлеющими и вступают лишь во внешние связи. Каждый индивид занят обслуживанием другого индивида, чтобы обеспечить и самого себя.

Американским психологом Эриком Эриксоном был выдвинут близкий к термину идентичность термин эго-идентичность [66]. Данное понятие Эриксон определял как состояние неизменной и подлинной личности субъекта. «Я», которое не меняется, попадая в различные ситуации. Проще говоря, подлинное «Я» человека – «Я», которое отождествляется с самим собой. Такое понимание идентичности мы можем описать как индивидуальную форму идентификации (в противовес коллективной форме, о которой мы напишем ниже). Также Эриксоном было выдвинуто понятие кризиса идентичности, в результате которого истинное «Я» человека претерпевало радикальные изменения, в результате чего происходил распад личности.

Индивидуальная идентичность складывается как совокупность коллективных форм идентичности. Отдельно взятая коллективная форма идентичности не существует сама по себе. Она не автономна. Коллективные формы идентичности возникают и исчезают, таким образом существуют архаичные и новые формы идентичностей. Но с чем связано появление той или иной формы коллективной идентичности? Идентичность всегда базируется на фундаментальном онтологическом основании. Возникновение нового такого основания неминуемо влечёт за собой возникновение и возможности для новой коллективной формы идентичности. Мы также будем различать осознанные и неосознанные формы идентичности. Обнаружение и описание скрытой формы коллективной идентичности выводит её в состояние открытости. Обратим наше внимание на корреляцию между возникновением нового онтологического основания и новой коллективной формы идентичности, по части их взаимосвязи на основе технологического фактора.

Мы полагаем, что в качестве нового онтологического основания как коллективной так и индивидуальной идентичности может выступать та или иная форма технологического устройства, взятого как в масштабе конкретного технического изобретения, так и в форме методологического приёма. Мы придерживаемся следующего определения понятия техники: техника – это обобщающее наименование технических средств [61]. Это наиболее условное определение, однако, для решения поставленной нами задачи этого определения будет вполне достаточно. Новое технологическое изобретение (техническое средство) может выступить в качестве нового онтологического основания для появления новой формы коллективной идентичности. Так, например, если мы возьмём для рассмотрения такую субкультуру как вейперы, мы увидим, что эта коллективная форма идентификации базируется на вейп-устройстве, то есть на технологическом изобретении. Вейп-устройство является разновидностью электронных сигарет. Электронная сигарета – электронное устройство, создающее высокодисперсный аэрозоль, то есть пар, предназначенный для ингаляции вдыхания. Может использоваться как в качестве средства доставки никотина, так и для вдыхания ароматизированного пара без никотина. Пар создаётся за счёт испарения специально подготовленной жидкости с поверхности нагревательного элемента и внешне похож на табачный дым. Устройство может быть выполнено в самых различных формах, в том числе и в формах, сходных с обычной сигаретой или курительной трубкой. Устоявшиеся термины процесса использования электронных сигарет: парение или вейпинг [89, с. 6]. Особенность работы устройства и его функций обеспечивает определённые социальные ритуалы, составляющие основу для содержательного наполнения поведенческих структур новой субкультурной коллективной формы идентификации – вейперов. Такой пример, мы может отнести к тем новым коллективным формам идентификации, которые основаны на онтологии нового технического изобретения.

На основе вышесказанного мы также можем выдвинуть тезис о том, что новые изобретения повлекут за собой соответственно появление новых форм коллективной идентичности. Помимо того, что такие появления могут носить естественный, близкий к спонтанному эффект, мы также выдвинем предположение, согласно которому контроль за созданием искомого технического изобретения может при должной степени аналитической работы привести к созданию ожидаемой (а значит, и контролируемой) новой коллективной формы идентичности. Все подходы и все вопросы, связанные с поисками и описанием ещё не существующих, но, вероятно, возможных форм идентичности, мы обозначим как футурологию коллективной идентичности. То есть под этим мы будем понимать направление научной работы, связанное с поисками ответов об одной из граней будущего человечества, а именно о том, как будет выглядеть будущее человеческое общество.

Далее рассмотрим более радикальный пример футурологии коллективной идентичности, в качестве появления кибернетических организмов среди людей, или проще говоря, киборгов.

Национальная философская энциклопедия определяет понятие «киборг» следующим образом: киборг – это персонаж научно-фантастических произведений: существо, являющееся результатом объединения в одном организме естественных, созданных природой, и искусственных, созданных человеком, частей. Биомеханическая, биоэлектронная система. Обычно имеется в виду высокая степень интегрированности в интеллектуальные области деятельности (робот с человеческим мозгом, человекоподобное существо с искусственным мозгом, человек с измененной физиологией) [1]. В научной сфере этим понятием занимаются такие науки как гипотетика, футурология, прогностика, а также все части существующих наук, имеющих выход на прогнозы.

Довольно большую вклад в тему описания феномена киборгов внесла Столярова О. Е [катя4] Её удалось систематизировать различные концептуальные подходе в определении понятия «киборг» в единую систему, описать особенность таких концептов и сделать выводы о их научной приминимости.

Философский словарь даёт такое определению понятию киборг: «Киборг – персонаж научно-фантастических произведений: существо, являющееся результатом объединения в одном организме естественных, созданных природой, и искусственных, созданных человеком, частей. Биомеханическая, биоэлектронная система. Обычно имеется в виду высокая степень интегрированности в интеллектуальные области деятельности (робот с человеческим мозгом, человекоподобное существо с искусственным мозгом, человек с измененной физиологией и т.п.)» [89, с. 6]. Согласно Википедии: «Ки́борг (сокращение от англ. cybernetic organism – кибернетический организм) в медицине – биологический организм, содержащий механические или электронные компоненты; в научной фантастике в отдельных случаях используется в качестве термина для обозначения андроидов» [82, с. 599]. Мы можем сделать вывод, что термин киборг означает человека, физически улучшенного за счёт технологий.

Киборги – потенциально реально возможные существа мира будущего, а значит реальная научная проблема уже сегодня. В данной работе мы рассмотрим гипотетику появления киборгов в реальном обществе, в качестве нового онтологического основания для появления новой коллективной формы идентичности будущего. А точнее для возможности появления сразу нескольких новых форм коллективной идентичности. Опираясь на диалектическую гегелевскую модель тезиса, антитезиса и синтеза, мы можем выделить по крайней мере три крупных типа социальных формы идентичности будущего: чистое человечество, как классическую форму идентификации людей друг с другом как с единым видом, в качестве тезиса. Страту машин с искусственным интеллектом, как субъектов цивилизации с особыми возможностями, в качестве антитезиса. И синтез людей и разумных машин киборгов. Киборги тут выступают в качестве особой идентичности социального взаимодействия между ними в качестве построения коммуникативных практик и других форм практического взаимодействия, что, в свою очередь образует социальную систему люди-киборги, с выходом на различные формы организации таких структур, как доминантных или же рецессивных, относительно людей или же киборгов.

Кибергизированное общество – это гипотетически возможное общество будущего, в состав которого входят киборгизированные организмы, наделённые правами и свободами наравне с обычными людьми. Процесс кибергизации – это, гипотетически, процесс в обществе, характеризующийся постоянным увеличением численности киборгов среди людей. Существует похожий термин «киборгизация» – означающий непосредственный процесс превращения человека в киборга. Таким образом «кибергизация» относится к процессу, проходящему в обществе, а «киборгизация» термин, характеризующий индивидуальный процесс изменения человека.

Одним из понятийных оснований кибергизации общества должно стать понятие постэволюции. Основанием для постэволюции является природная эволюция. Под эволюцией мы понимаем биологическую эволюцию человека. Согласно научно-техническому энциклопедическому словарю: «Эволюция Человека – это процесс развития человека, от его древних предков. Восстановление хода эволюции человека по окаменевшим остаткам его предков имеет пробелы и до конца не ясна. Некоторые ученые полагают, что наша родословная может быть отслежена от одного или более видов Australopithecenes (Австралопитек), обитавших в северной и восточной Африке примерно 4-1 млн. лет назад. Другие ученые полагают, что мы произошли от какого-то иного, пока еще не открытого предка. Самые ранние окаменелости, которые могут быть идентифицированы как человеческие, – это Homo habilis (человек умелый), датируемый 2 млн. лет назад. Следующей эволюционной ступенью был Homo erectus (человек прямоходящий), появившийся примерно 1,5 млн. лет назад. Самые ранние окаменелости нашего вида, Homo sapiens (человек разумный), датируются примерно 250 000 лет назад. Другой вид, по всей видимости, представляющий собой побочную ветвь развития, Неандертальцы (Homo sapiens eanderthalensis), существовали в Европе и западной Азии примерно 130 000 – 30 000 лет назад. Полностью современные люди Homo sapiens sapiens, или кроманьонцы, впервые появились примерно 100 000 лет назад. Все человеческие виды, кроме Homo sapiens sapiens, к настоящему времени вымерли» [17] То есть биологическая эволюция человека – это естественный процесс биологического развития человека от его предков к нему самому. Комплексно биологическая эволюция человека закончена, человеческий вид – завершенная часть живой природы. Любые крупные биологические изменения – невозможны. Незначительные отклонения между поколениями – это мутации или результат биологической адаптации человека по отношению к внешним условиям окружающей среды. «В условиях современного общества влияние на эволюцию человека таких факторов, как естественный отбор, волны численности и изоляция, значительно снизилось. Неизменным осталось лишь влияние мутационного процесса. Таким образом, в обозримом будущем ожидать существенного изменения биологического облика человека не приходится» [20, с. 282-283]. То есть биологическая эволюция человека уже завершена. И так как процессы кибергизации – это явный метаморфизм человека, его видовое усложнение, и эти изменения не могут быть классифицированы как биологические (природные) то мы приходим к выводам, что необходимо внедрить новый термин, объясняющий процесс неприродного улучшения человека. В данном исследовании предлагается ввести термин «постэволюция». Постэволюция – это продолжение биологической эволюции человека методами науки и техники. Главным критерием, отличающим эволюцию от постэволюции, станет критерий источника изменений. В постэволюции это воля человека к изменениям, неутолимая тяга к самосовершенствованию. Посредством технического прогресса человек продолжает свою видовую эволюцию. Кибергизация общества открывает ряд политических, культурных и цивилизационных преимуществ. Поэтому в данной работе мы приходим к выводам, что это должно быть выгодно политически, потому должно произойти молниеносно, с момента фактической возможности изменять человека. Главное, чтобы не произошло так, как писал в своей книге «О дивный новый мир» Олдос Леонард Хаксли: люди не должны захлебнуться в своих новых возможностях. Они не должны променять реальные ценности на эрзац-заменители. Человек в обществе должен понимать всю ответственность той свободы, которой он наделяет себя. Постчеловек в кибернетическом обществе – это черепаха в своём панцире. Постчеловек и кибергизированное общество – это взаимообусловленные части целого, гармония человека с собой и целым миром. Человек стал постчеловеком, чтобы привести общество к кибергизированноному обществу, теперь кибергизированное общество воспитывает новых постлюдей.

Выводы к 2.1: выделены основные описательные модели понимания будущего. Нами были рассмотрены основные подходы к проблемы описания будущего, как целостного феномена. За последнее столетие научное сообщество признало будущее научной проблемой, что сделал возможным её научное описание. В рамках таких направлений были заложены основы новой науки – футурологии. Футурология это наука изучающая закономерности прогнозирования. Нашей задачей было показать какие на данный момент времени существуют основные теоретические модели понимания будущего. Для этого нами были выделены в начале главы основные вопросы, которые формируют проблемное поле будущего. Мы рассмотрели взаимосвязь попыток создавать прогнозы и результаты этой деятельности. Нами установлены основные когнитивные искажения, которые традиционно рассматриваются как помехи для создания эффективного прогноза. Делая это мы пришли к выводу что так как футурология затрагивает глобальные проблемы будущего её можно назвать философией будущего. Футурологи рассматривая будущее как научную проблему отмечают растущую зависимость современного мира и человека от технологий. Таким образом особенно важно обратить наше внимание на современные технологии, которые меняя современный мир сегодня преобразовывают его в будущее.