Творческое наследие инока Евфимия. Источниковедческие проблемы

 

Как в старообрядческой полемической, так и в научно-исследовательской литературе нередко можно встретить утверждение, что основателем страннического согласия был инок Евфимий. В определенной степени это так. Разумеется, первая странническая конфессия появилась почти за два деся­тилетия до того, как он вступил на путь самостоятельной проповеди; конечно, основные постулаты страннического веро­учения были сформулированы до него. И все же значение его деятельности трудно переоценить. Судьба первых странничес­ких общин неизвестна, следы их теряются в 70-х гг. XVIII в. Община единомышленников, созданная Евфимием, не повто­рила путь других мелких старообрядческих конфессий, умиравших вместе со смертью их создателей, ее ряды посто­янно пополнялись, и в XIX в. она превратилась в одно из заметных и влиятельных течений в беспоповщине. Евфимию удалось творчески переосмыслить доктрину ранних странников и оставить своим последователям хорошо теоретически прора­ботанное, оригинальное и вместе с тем опирающееся на традицию учение.

Творческое наследие Евфимия включает в себя его собственные сочинения, составленные и переписанные им сборники сочинений и выписок из Священного Писания и творений отцов церкви, а также художественные произведе­ния; до нас дошли его книжные миниатюры — иллюстрации к Апокалипсису.

Изучение творческого наследия Евфимия началось в 60-е гг. XIX в. В 1862 г. В. И. Кельсиев опубликовал в лондонской Вольной русской типографии материалы первого правитель­ственного следствия о странниках, проводившегося в начале 50-х гг. XIX в. Среди них были выписки из трех сочинений Евфимия — своеобразный экстракт, подготовленный чиновни­ками МВД для иллюстрации взглядов человека, с именем которого связывалось возникновение страннического согласия¹.

Издание В. И. Кельсиева, по понятным причинам, не носило научного характера, но ему суждено было на протяжении более чем ста лет играть роль основного источника для изуче­ния творчества Евфимия.

Полный текст главного сочинения Евфимия — „Цветника" так и не был введен в научный оборот. Что же касается двух других сочинений Евфимия, частично опубликованных В. И. Кельсиевым — „Разглагольствия..." 1784 г. и „Послания в Москву..." 1787 г.² — то дореволюционным исследователям удалось выявить и использовать их полные списки³. Впрочем, уже в начале второго десятилетия XX в. рукописи обоих сочи­нений, хранившиеся в Департаменте общих дел МВД, оказа­лись утерянными, что и было отмечено в известном справоч­нике старообрядческой литературы В. Г. Дружинина⁴.

В советское время исследователям, касавшимся в своих работах творчества Евфимия, не удалось существенно продви­нуться в изучении его рукописного наследия. Некоторых результатов достиг А. И. Клибанов, выявивший еще один список „Разглагольствия..." 1784 г., а также канцелярский список экстракта из трех сочинений Евфимия, аналогичный тому, которым пользовался В. И. Кельсиев⁵. Н. С. Гурьянова, изучая старообрядческую эсхатологию, ввела в научный оборот „Послание единоверным о Христе братиям...", рассмот­рев его в ряду анонимных сочинений XIX в.⁶ Как показало последующее изучение текста, это сочинение написано Евфимием.

Между тем рукописное наследие Евфимия достаточно велико. В конце 50-х гг. прошлого века странники перечислили и описали десять книг, написанных его рукой — тех, что тогда хранились у них, указав при этом, что часть писаний Евфимия уже утрачена. Описание представляет значительный интерес — оно достаточно подробно и позволяет по ряду внешних признаков идентифицировать рукописи. Приведем его полностью.

„Первая книга — Апокалипсис лицевой трехтолковой, на болшем фармате в лист, и помещено в него иных свидетельств от Писания множество, мелким писмом, потом помещены вси слова Священнаго Писания, кои приличныя на дни царствия Антихристова, яко же Ипполита, папы Римскаго, слово и Ефрема Сирина 105, и из Веры (речь идет о популярном сбор­нике Книга о вере.— А М.), глава 30, и прочия; при том же и Беседословие Андрея Дионисова помещено тут же; за ним же еще толкование написано, паки Ипполитово и Ефремово слово; последи же писаны 111 статей о Великоросийской церкви и Повесть о сибирских страдальцах мелким писмом и прочия многия статии помещены; и напреди Апокалипсиса многая статии писаны о никониянах, от Ответов поморских и иных сочинении поморских же. И тако сия книга значительна у всех, не токмо его последователях, но и прочих, ибо дивным художеством устроена нащет лиц писания и сколько помещено в нея писаний.

Вторая книга, им самим сочинена, вся о старообрядцах. Состоит она из 10 глав больших, ибо в той книге все вмещено доказательство от Священнаго Писания, почему старообрядцы виновны и все их пороки, под названием Цветник, собранныи на старообрядцов.

Третия книга, его же рукою писанна, а в ней помещено 4 книги: первая — Исаака Сирина, вторая — Петра Дамаскина, третия — Никона Черныя горы, 4 — Ефрема Сирина. Вся она очюнь изрядно писана, весма велика собой.

Четвертая книга — Псалтырь следовальнная, вся полная, тоже его рукою писана.

Пятая книга — Потребник духовных всех действии и правила вси, что долженствуют ко исправлению кающихся, изо всех правильных книг вмещены.

Шестая книга, сочиненная им, о всех пред начинаниях Евфимиевых, как он от чего в сумнение пришол, и вси вины и заблуждения описаны в ней, при старообрядцах сущия, и како он усилился их исправить, и все житие в ней Евфимиево описано. Потом много в ней послании писано — зело полезны суть чтущим, но вси служат к ведению прелести последней. И сия книга зело мелким писмом писана.

7 книга, писал он, Житие Корнилия Выгорецкаго, перваго в Поморских странах страннаго, и в ней помещено жития и кончины поморских первоначальник и учителей, как: Андрея Дионисовича и Симеона Дионис[овича], Данилы Викулыч[а], Петра Прокопиевича, и вси благочиния поморских чиножительств. Но сия — невелика, а первыя вышеписанныя — вси большия.

Осмая книга, сочиненная им, на согласие феодосиян и все их пороки и разньствие от поморских християн. И писал он тогда, когда еще был в согласии с филиповым[и].

9 книга — Цветник, собраной им из различных писании и повестей отеческих, нащет жития и исправления всяких случаев.

10 книга — сочиненныя им 39 вопросов и посланныя в Москву тогда Алексею и Григорью Яковличам, и еще три послания должайшия, о всех происшествиях, в сибирских странах деющихся.

И тако сии книги мы сами своима очима видехом, и вси — его рукою писаны. А и прочи еще были его сочинения, но уже нам не известно — кои завладели мирские люди, а иныя попали в судийския руки, а мы только десять застали"⁷.

Приступая к изучению проблемы творческого наследия Евфимия, автор предпринял попытку найти его автографы и полные списки основных сочинений. Поиск принес хорошие результаты⁸.

Удалось выявить и идентифицировать два сборника-авто­графа Евфимия из числа тех, что попали в странническое описание. Один из них — большой, форматом 2° на 656 листах сборник собрания рукописей Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника № 15464⁹. Принадлежность ярославского сборника перу Евфимия может быть доказана следующим образом.

1. На л. 656 есть запись, выполненная скорописью, анало­гичной той, которой переписаны некоторые статьи сборника (большая его часть написана полууставом)¹⁰. Из содержания записи следует, что рукопись написана Евфимием. Решению вопроса об идентификации Евфимия — переписчика сборника с Евфимием-странником помогают некоторые факты, упомя­нутые в записи. Евфимий — переписчик рукописи был на „беседе" в Москве 4 февраля 1784 г., а 28 марта того же года отправил туда послание. Эти факты из биографии Евфимия-странника известны по его „Разглагольствию..." 1784 г.¹¹ Оно действительно датировано 28 марта, а текст начинается с упоминания о встрече автора с адресатом — московским филипповцем в Москве 4 февраля 1784 г.

2. Содержание ярославского сборника совпадает с содержа­нием автографа Евфимия, описанного странниками под № 1. Действительно, центральное место в сборнике ЯГИАМЗ № 15464 занимает лицевой толковый Апокалипсис, украшен­ный 72 цветными миниатюрами (л. 97-314), параллельно тексту Апокалипсиса, выполненному крупным полууставом, на свободных местах — л. 106 об.-312 — мелкой скорописью переписано большое количество фрагментов Священного Писания, творений отцов церкви и старообрядческих сочине­ний (автор страннического описания автографов Евфимия очень удачно выразился — эти фрагменты действительно „помещены в Апокалипсис"). Вслед за Апокалипсисом в сбор­нике ЯГИАМЗ № 15464 в самом деле переписаны: Слово Ипполита, папы римского „о скончании мира и о Антихристе" (л. 353-372 об.), Слово 105-е Ефрема Сирина об Антихристе (л. 373-382 об.), глава 30-я Книги о вере, целиком посвящен­ная эсхатологическим сюжетам (л. 443-457 об.). В соответ­ствии со странническим описанием автографов ярославский сборник содержит немало фрагментов сочинений поморских авторов, в том числе выписки из „Поморских ответов" (л. 17 об.-96 об. и л. 457 об.-464), выписки из сочинения Михаила Вышатина „Бисер драгоценный" (л. 390 об.-433). В конце ярославского сборника мелкой скорописью переписаны: „Повесть о сибирских страдальцах" Семена Денисова (л. 648-652) и два старообрядческих сочинения о ересях в Великороссийской церкви (л. 653 об.-655). Отметим, что состав сборника ЯГИАМЗ № 15464 отнюдь не исчерпывается приведенными сочинениями, и напомним, что автор страннического описания автографов оговаривается, что он перечис­ляет не все статьи. В частности, большое место в ярославском сборнике занимает переработанное Евфимием сочинение известного поморского автора Ивана Алексеева „Титин" (л. 497-646 об.). Подробную роспись содержания сборника ЯГИАМЗ № 15464 мы приводим в приложении к настоящей монографии.

3. Все известные источники свидетельствуют о том, что Евфимий был искусным художником — вне всякого сомнения, ярославский сборник иллюстрировал талантливый миниатю­рист¹².

4. Как явствует из страннического описания Лицевого Апокалипсиса Евфимия, этот рукописный сборник почитался странниками как святыня, бережно хранился, передаваясь из рук в руки. История „О начатке старца Евфимия..." сообщает, что в свое время этой рукописью завладел Василий Иванов Толоконников — известный бегунский наставник 30-40-х гг. XIX в., возглавивший впоследствии самостоятельное течение в странничестве. Некоторое время союзником Толоконникова был еще один видный бегунский наставник — Василий Яков­лев¹³. На л. 656 рукописи ЯГИАМЗ № 15464 есть владельчес­кая запись 1840 г., в которой упомянуты имена Василия Иванова и Василия Яковлева¹⁴.

5. Предположению, что сборник ЯГИАМЗ № 15464 явля­ется автографом Евфимия, не противоречит и возраст бумаги. Она датируется 70-80-ми гг. XVIII в.¹⁵

Уточнить время создания сборника ЯГИАМЗ № 15464 помогает запись Евфимия на л. 656, где он указывает, что начал работу в 1786/87 г., а закончил 17 июля 1791 г. (даты переведены со счета лет от сотворения мира). Не совсем ясно, относится ли эта запись ко всему сборнику, или же только к входящему в его состав Апокалипсису. Если предположить последнее, то в дошедшем до нас виде сборник мог появиться несколько позже — между 17 июля 1791 г. и 20 июля 1792 г. (дата смерти Евфимия).

Без сомнения, сборник ЯГИАМЗ № 15464 составлен из различных частей, возможно, первоначально входивших в состав других книг. В сборнике прослеживаются следы старой пагинации: л. 6-96 ранее имели пагинацию 126-216; Апока­липсис с прилежащими статьями (до л. 353) ранее имел само­стоятельную пагинацию; а на л. 353-464 возобновлялась паги­нация, прерванная на л. 96. При составлении сборника старая пагинация была перечеркнута и основным почерком была проставлена новая — общая для всей книги.

Этот факт доказывает, что окончательно сборник был сформирован самим Евфимием. Это подтверждается и стран­ническим описанием автографов — последователи Евфимия характеризовали эту рукопись как доставшуюся им в наследие от него самого в неизменном виде. Наконец, обратим внима­ние на еще одно доказательство окончательного составления сборника Евфимием: в некоторых местах книги его рукою сделаны пометы, отсылающие читателя к другим листам руко­писи. Например, текст одной из статей прерывается на л. 647 об., внизу листа — приписка: „Чти сему конец на листу 655 на обороте". В свою очередь, на л. 655 об. читаем „Зри сему зачало на листе 647-м". Подобного рода отсылки к другим листам встречаем также на л. 107, 576 об.

Сборник ЯГИАМЗ № 15464 может быть определен как тематический, он посвящен, в основном, эсхатологическим вопросам (состав сборника приведен выше). Среди включен­ных в него старообрядческих сочинений другой тематики обращают на себя внимание очень редкая „Повесть о сибир­ских страдальцах" Семена Денисова, рассказывающая о Тарских событиях 1722 г. и сибирских старообрядческих само­сожжениях начала 20-х гг. XVIII в.¹⁶, а также старообрядчес­кое сочинение XVIII в. „О никонианских ересех".

В плане темы данного исследования особого внимания заслуживает переработанное и отредактированное Евфимием сочинение Ивана Алексеева „Титин". В нем в концентриро­ванном виде изложены эсхатологические представления Евфи­мия, отражены его социальные и политические идеи. Само сочинение Ивана Алексеева — первооснова — было написано около 1752 г. Оно состоят из предисловия и тринадцати глав. Содержание излагается в форме беседы между старообрадцем-поповцем („вопрошающим") и беспоповцем („отвещающим"), участники диалога излагают различные точки зрения по многочисленным эсхатологическим проблемам. Работая над текстом Ивана Алексеева, Евфимий оставил без изменения название сочинения, форму диалога между поповцем, задаю­щим вопросы, и беспоповцем, отвечающим на них, в основном сохранил прежнюю композицию и названия глав, впрочем, ненамного сократив их количество и поменяв некоторые местами. Сам же текст сочинения подвергся серьезной перера­ботке и был дополнен многочисленными рассуждениями редактора, коренным образом меняющими смысл изначальной авторской позиции Ивана Алексеева. Дополнения Евфимия встречаются по всему тексту сочинения, но их основная часть сосредоточена в одном месте — в двух последних, по версии Евфимия, главах: „О чюдотворениих антихристовых"и „О злополучении времен антихристовых". Следствием этого стал примечательный факт дальнейшей судьбы сочинения. Кто-то из последователей Евфимия уже в XIX в. выделил из „Титина" его редакции отрывок, включающий в себя в основ­ном оригинальный текст страннического лидера, и переписал его как самостоятельное произведение. В этом качестве отры­вок и воспроизводился в дальнейшем¹⁷. Наряду с этим перепи­сывался и полный текст „Титина" редакции Евфимия¹⁸.

Ярославский автограф впервые позволил судить о художе­ственном мастерстве Евфимия, а также дал нам образцы как полууставного, так и скорописного почерков страннического лидера¹⁹. Собственноручная запись Евфимия на последнем листе сборника уточнила наши представления о его биогра­фии.

О другом автографе Евфимия уже упоминалось в первой главе монографии. Это рукопись РГБ, собр. Ундольского, № 510. Она датируется началом 80-х гг. XVIII в. и относится к тому периоду жизни Евфимия, когда он, формально остава­ясь членом филипповского согласия, был занят поиском собственного пути, склоняясь к принятию учения „тверских" странников²⁰.

Доказать принадлежность рукописи РГБ, собр. Ундольского №510 перу Евфимия удалось благодаря использованию страннического описания автографов из истории „О начатке..." (она описана там под номером шесть), а также путем сравне­ния почерка рукописи с образцом почерка Евфимия, извест­ного нам по сборнику ЯГИАМЗ № 15464.

Большую часть рукописи РГБ, собр. Ундольского, № 510 занимает подборка документов (главным образом посланий) на одну тему, представляющая собой, по сути, единое острополе­мическое сочинение, условно нами названное Обоснование разделения с филипповцами. Цель подборки — показать необ­ходимость и правомочность позиции автора, решившегося на разрыв отношений со своими бывшими единоверцами. По существу, это самооправдание Евфимия. Сочинение было охарактеризовано в странническом описании автографов Евфимия как „книга... о всех предначинаниях Евфимиевых, как он от чего в сумнение пришол, и вси вины и заблуждения описаны в ней, при старообрядцах сущия, и како он усилился их исправить, и все житие в ней Евфимиево описано". Сочи­нение содержит богатейший, неизвестный ранее материал для характеристики взглядов Евфимия до 1784 г., впервые осве­щает многие страницы его биографии, проясняет картину острой внутренней борьбы в филипповском согласии в конце 70-х — начале 80-х гг. XVIII в.²¹ Как уже отмечалось, Обо­снование разделения с филипповцами послужило основой для составления странниками в середине XIX в. жизнеописания своего учителя²².

Что касается состава Обоснования разделения с филиппов­цами, то в него входят: 1) послание Евфимия к филипповскому московскому наставнику Ивану Алексееву „з братиею", написанное примерно в последней трети 1782 г. — л. 2-71 об.; 2) выписки из Книги о вере и Бесед апостольских — л. 72-72 об.; 3) послание Евфимия к своему духовному сыну, московскому филипповцу Алексею Иванову (без начала), написанное приблизительно в конце 1781 г. — л. 73-123 об.; 4) послание Евфимия в Москву филипповским наставникам братьям Ивану и Василию Михайловым (без начала), отправ­ленное 30 декабря 1781 г. — л. 123 об.-163. В тексте этого послания полностью процитированы: письмо Евфимия в Москву к Ивану Алексееву от1 февраля 1781 г., 127 об.-129 об. и ответное письмо из Москвы за подписью Матфея Иванова (март 1781), л. 130-131; 5) письмо москов­ских филипповских наставников к своим единоверцам (Андрею Дмитриеву и другим) в Вятку о церковном мире, написанное приблизительно в конце января — начале февраля 1782 г. — писанное приблизительно в конце января — начале февраля 1782 г. — л. 163-163 об.; 6) „Андреа Дмитрева о московских омышление с прочими, по прочих неких омышлениих и сие приложи" — по-видимому, часть послания вятского лидера в Москву, с критикой принятого соборно в Москве Стостатейника — л. 164-172 об.; 7) выписка из Библии (3-я Книга Маккавейская, глава 2) — л. 173-173 об.; 8) „Сказание" Евфимия „о новопостриженном отце Леонтии", написанное весной 1782 г. (не ранее 17 марта) — л. 174-178 об. Как видно из приведенного описания, все сочинения Евфи­мия, вошедшие в состав Обоснования разделения с филипповцами написаны в 1781-1782 гг., то есть тогда, когда Евфимий, покинув Москву, жил где-то в Юхотской волости Ярославской губернии. Все свои послания Евфимий адресовал своим московским единоверцам, надеясь убедить их в собственной правоте.

Кроме того, в сборнике РГБ, собр. Ундольского, № 510 находятся упоминавшиеся выше сочинения, связанные с поле­микой о раскольнической записи: „О расколническом имено­вании и записке...", Соборное постановление странников от 12 мая 1775 г., Вопросы инока Игнатия, „Архангелогородские ответы" (с первого по пятый), а также еще несколько старооб­рядческих сочинений и выписок²³.

Среди страннических рукописей нам впервые удалось выявить полные списки „Цветника" Евфимия — сочинения, наиболее полно раскрывающего его учение²⁴. Самый ранний из них — РГБ, собр. Ундольского, № 511, сделан в конце XVIII — начале XIX в. Наше предположение, высказанное в одной из статей, о том, что эта рукопись могла быть написана самим Евфимием²⁵, не подтвердилось. Кроме того, выявлены еще два полных списка „Цветника" первой четверти XIX в.²⁶

Рукопись РГБ, собр. Ундольского, № 511 была зафиксиро­вана в справочнике В. Г. Дружинина, но не как плод творче­ства Евфимия, а как сборник самостоятельных сочинений неизвестных авторов²⁷. Видимо, поэтому она не привлекалась для изучения исследователями страннического согласия.

Сочинение не имеет самостоятельного заглавия. Само название — „Цветник" было дано, вероятно, не Евфимием, а его последователями. Главы „Цветника" связаны между собой композиционно, но каждая из них посвящена отдельному вопросу. Вероятно, поэтому в страннических сборниках часто встречаются списки отдельных глав „Цветника", приобретаю­щие характер самостоятельных сочинений и относительно редки его полные списки. Вместе с тем „Цветник" был бесспорно задуман автором как единое произведение, что доказывается как композиционной связью между отдельными главами, так и наличием едва ли не в каждой главе отсылок к другим разделам.

Остановимся на этом подробнее. Первая глава, самая маленькая по размеру, написана как послание „к некоему брату на утвержение". Тема определена в заглавии: „Показание, яко всячески должно есть правоверным от внешних лжеучителей, велеречивых в неправде философов, блюстися и беседы с ними о вере не творити..." Евфимий развивает традиционную для христианской литературы мысль о „пагубности" для благочестивых христиан внешней науки и философии, об опасности, кроющейся в самом факте общения и дискутирования с „внешними философы" и еретиками.

Эта же тема рассматривается во второй главе, написанной как ответное послание, теперь уже не к „некоему брату", но, от лица странников — к „неким мира сего" людям, „кои разгласим в вере состоятся, иже в раскол писашася и расколническое имя на ся от Антихриста восприяша". Воображаемые собеседники желают услышать от автора слово об истинной вере, но он отказывает им, ведь для него они — те самые еретики, с которыми не следует разговаривать на подобные темы. Любопытство их — досужее, они явно не собираются внимать своему собеседнику, но, напротив, надеются поймать его в ловушку и совратить в свою „ересь" („Цветник", гл. II, л. 29об.-30о6.).

В самом начале третьей главы Евфимий еще раз повторяет, ссылаясь на свои рассуждения в первых двух разделах: "Убо, яко же слышасте, многажды о том въпреди назнаменовах вам, яко всячески таковую хотех скратити вещь, не бо леностию разслабляем, или нерадением побеждаем", но из-за того, что жители „антихристова мира" погрязли в житейских, мирских проблемах, а потому — „не приемлют в слухи себе глаголемое слово и отнюд веры тому не емлют и не радят о том паче, яко же въпреди писание сказало". Но, пишет далее Евфимий, изучая Священное Писание, он пришел к убеждению, что „велие убо есть Богу и едина душа спасаема", а потому решил „приити в сказание слова". („Цветник", гл. III, л. 35-35 об.) Повествование начинается с описания реформы Никона и последовавшего за ней церковного раскола, за этим следует рассказ о первых страдальцах за „древлеотеческое благоче­стие" с обильным цитированием популярных в старообрядчес­кой среде Жития Корнилия Выгорецкого и „Истории об отцах и страдальцах соловецких". Четвертая глава имеет заголовок „О начале раскольничес-каго описания, како бысть, и паки реченным на подкрепление" (выделено мною.— А М.) — здесь Евфимий дает оценку введенной Петром I раскольнической записи. Глава пятая повествует о двух последующих раскольничес­ких переписях и дает оценку позиции защитников записи в раскол. В ее тексте есть сноска на „вышереченный" ответ филипповцев о трех согласиях: новопоморском, федосеевском и странническом (л. 91 об.-92) — сочинение, обширная цитата из которого приведена в предыдущей главе (л. 69-71 об.) Также, что весьма примечательно, упомянув в конце пятой главы о пророках Илье и Енохе, Евфимий оговаривается: „Но о сем ниже пространнее показано будет" (л. 134 об.). И действительно, пространное рассуждение об Илье и Енохе мы находим в восьмой главе (л. 290-304).

Шестая глава называется „Изъявление, чесо ради сомняемся от записавшихся в раскол прияти крещение, и о порицании их, яко за повторение, христораспинательством"²⁸. Здесь Евфимий решает важнейшую для себя проблему — обосновывает право и необходимость рассматривать мирских старообрядцев („записавшихся в раскол") как еретиков первого чина. В этой главе Евфимий также ссылается на предыдущий раздел: „Мы же всяко за записавшимися в раскол усмотреша вины богословны, яко же показахом" („Цветник", гл. VI, л. 138 об.-139).

Две последние главы включают в себя около половины всего текста „Цветника". Они стоят несколько особняком от других глав. Напомним, что предыдущие разделы, за исклю­чением, пожалуй, первого, обращены к мирским старообряд­цам в надежде на их обращение в истинную веру. Тональность двух последних глав иная. Глава седьмая называется: „Того же послание к некоему любовну, еще в познании сущему, требующу присно о разумении соблазн, како подобает блюстися от ложных пророк и о утвержении веры, и о царстве Антихристове, и прочая подобие уведети хотя". Начало этого послания являет собой лирическое обращение к другу-благодетелю, помогавшему автору в трудное время, когда тот „бегствуем бе и от всех изгоняем". И вот теперь этот человек хочет приоб­щиться к „истинной" вере. „Токмо не разленяйся,— пишет Евфимий, — в благих своих начинаниих, ни же унывай, хотящь по пути шествовати... Что бо ти есть, пребывающу в житейских и мятущеся в суетных — точию погубляеши время и помрачаеши суетием правое ума своего разсуждение" („Цветник", гл. VII, л. 173-173 об.). Создается впечатление, что автор имеет в виду конкретного человека. В этой связи отметим, что в тексте встречается такое обращение: „...еже и сам ты, возлюблене, о том свидетельствовал еси" (л. 208).

Восьмая глава также написана в форме послания, но уже не к познающему истину, а к „правоверным християном, требующим слова разумнаго на пользу себе". Глава восьмая, подобно тому, как это было во второй главе, начинается с отказа автора от ведения беседы. Но, если тогда этот отказ был связан с нежеланием автора тратить время и силы на переубеждение жителей „антихристова мира", то теперь перед нами обычное этикетное самоуничижение. В двух последних главах „Цветника" рассмотрен широкий круг проблем страннического вероучения, Евфимий старается осветить здесь буквально все ключевые вопросы, объяснить, чем „истинная вера" отличается от „неправого разумения" мирских старооб­рядцев. В тексте обеих глав также есть ссылки на предыдущие разделы.

Одно из самых известных сочинений Евфимия — Разгла­гольствие 1784 г. Оно написано в форме послания к безымян­ному „брату" в Москву. Между тем, судя по реалиям текста, адресат — конкретное лицо, кто-то из очень хорошо знакомых Евфимию московских филипповцев. Поводом для написания Разглагольствия послужила встреча Евфимия и адресата в Москве 4 февраля 1784 г. Беседа шла об „антихристовой прелести", допустимости раскольнической записи, а также поповского укрывательства. С описания этой беседы и начина­ется Разглагольствие. Собеседник Евфимия предложил разре­шить спорные вопросы соборно. Но, по-видимому, это предло­жение не носило конкретный характер, к тому же изначаль­ный подход собеседника к решению „сомнительных" вопросов не удовлетворял Евфимия. Так или иначе, собор не состоялся. Мы знаем, что 18 февраля того же года Евфимий покинул Москву и уехал в Ярославль. Оттуда 28 марта 1784 г. он отправил это послание (Разглагольствие), написав адресату: „Мы соборне где собиратися не знаем, и на собор звати кого не вемы, паче же пространства к таковым соборищам, ради объстоятелных нужд, не имеем. Разве просим вашу любовь зде на нижеписанныя вопросы о том написав от Святых Писаний ответствие, и к нам прислати, и тем да упразднится долг нашего сумнения"²⁹. Оставшуюся часть сочинения занимает текст 39 вопросов Евфимия московским филипповцам.

В собственноручной записи на последнем листе сборника ЯГИАМЗ № 15464 Евфимий отметил, что отправил свое послание в Москву с неким Лукианом Серапионовым, москов­ским мещанином, приезжавшим на ярмарку в Ростов Великий. Ответа из Москвы он не получил. По-видимому, это была последняя попытка Евфимия достичь взаимопонимания со своими бывшими единоверцами. Спустя полгода он перекре­стил себя, сделав тем самым разрыв отношений необратимым.

Помимо списков, на которые указывали В. Г. Дружинин и А. И. Клибанов, нам удалось выявить еще несколько списков Разглагольствия³⁰. Самые ранние из них относятся к первой четверти XIX в. Наиболее полный представлен писарской копией, сделанной, по-видимому, в Министерстве внутренних дел во время правительственного следствия о странниках в 50-х гг. XIX в. Помимо традиционной части, присутствующей во всех остальных списках (беседословие и вопросы), он дополнен предисловием и надсловием³¹. Разглагольствие 1784 г. — важнейший источник, характеризующий странни­ческое учение Евфимия в стадии его формирования.

Дореволюционным исследователям был доступен полный текст еще одного сочинения Евфимия — „Послания в Москву к некоему любовну другу с домашними его, по требованию оных начертанием изъявити о раскольнической записке и о крыющихся за жрецами Антихриста", написанного в 1787 г. В. Г. Дружинин указал один список этого сочинения, отметив, что он утрачен³². Успевший поработать с этим списком И, К. Пятницкий писал о сходстве его содержания с опублико­ванным В. И. Кельсиевым конспектом Послания Евфимия к московским старцам, также написанным в 1787 г.³³ При этом И. К. Пятницкий предполагал, что это два разных сочине­ния³⁴. Мы считаем, что, скорее всего, речь идет об одном и том же сочинении³⁵, но окончательный ответ на этот вопрос смогла бы дать только находка полного списка Послания. Так или иначе, источником наших сведений об этом сочинении (или же сочинениях) по-прежнему остаются публикация В. И. Кельсиева и заметки по поводу утраченного списка И. К. Пятницкого.

Еще одно сочинение — „Послание единоверным о Христе братиям...", введенное в научный оборот Н. С. Гурьяновой, относится к позднему периоду творчества Евфимия. В нем изложены основные положения страннического вероучения. Текстологически это сочинение близко к Евфимиевской редакции „Титина", а также к седьмой главе „Цветника". Помимо списка, выявленного Н. С. Гурьяновой (он датируется началом XX в.), нам удалось разыскать еще три, относящиеся ко второй половине XIX в.³⁶

Мы предполагаем, что Евфимий является автором сочине­ния „О проповеди пророков по всей вселенней и о убиении их от Антихриста". Оно дошло до нас в единственном списке в составе сборника первой четверти XIX в. (РГБ, собр. Барсова, № 161, л. 325-336). Сочинение переписано вслед за полным текстом „Цветника" и „Титином" редакции Евфимия. На авторство инока указывает характерный стиль, а также содер­жание сочинения. Оно имеет текстуальные и смысловые параллели с основными произведениями Евфимия, развивает одну из сторон его эсхатологической концепции.

В рукописном сборнике В-5723, хранящемся в Научной библиотеке Томского государственного университета, мы обна­ружили еще одно, неизвестное ранее сочинение Евфимия, написанное в жанре послания³⁷. К сожалению, сборник дефек­тен, в нем отсутствует ряд листов, в том числе л. 1 (здесь и далее — авторская пагинация), где было название и начало сочинения. Отсутствует также л. 7, текст сочинения обрыва­ется на л. 55 об., л. 56-138 сборника отсутствуют. Таким образом, невозможно определить название сочинения, его начальные слова и объем. В наличии только часть текста, общим объемом 53 л. Условно сочинение можно назвать Посланием неизвестному о записи в раскол³⁸.

Послание написано в ответ на настойчивую просьбу адре­сата — сторонника раскольнической записи, уже после повторного крещений Евфимия (на что есть прямое указание в тексте)³⁹. Судя по содержанию сочинения, Евфимий и его адресат давно знакомы и прежде находились в хороших отно­шениях⁴⁰. Евфимий пытается переубедить адресата, доказать ему безусловную пагубность оправдания раскольнической записи⁴¹.

Как уже отмечалось, сочинение „Описание достоверное о житии и о всем происшествии подвига бывшаго старца Евфи­мия...", созданное странниками в 50-х гг. XIX в., включает в себя немало прямых цитат из сочинений Евфимия. В основном речь идет о известных сочинениях, охарактеризованных нами выше. Но два находящихся рядом фрагмента представляют нам неизвестное сочинение Евфимия, относящееся к жанру послания. При этом не исключено, что фрагменты взяты из двух разных послании.

Тема, которую развивает здесь Евфимий — та же, что и в Послании неизвестному о записи в раскол. Обращает внима­ние наличие прямых текстовых параллелей во фрагментах из „Описания достоверного..." и Послания неизвестному о записи в раскол. Вместе с тем речь, бесспорно, идет о разных сочине­ниях.

Фрагмент № 1 представляет собой небольшой текст⁴², взятый из недошедшего до нас послания Евфимия к Ивану Алексееву. Адресат не назван по имени, но легко угадывается по упомянутым во фрагменте фактам⁴³. Евфимий пишет об изменении с течением времени взгляда филипповцев на проблему допустимости записи в раскол. Текст завершается так: „И о всем том раскольническом звании от уставления наглея братии изъвестивши, потом расмотрение предлагаем от Святых Писании, купно же и мнение свое о ней объявляем"⁴⁴.

После этого следует небольшая вставка автора „Описания достоверного..."⁴⁵, затем снова текст Евфимия (фрагмент № 2), представляющий собой действительно его собственные рассуждения на тему записи в раскол и поморских отцов⁴⁶. Отметим, что рассмотренные тексты из „Описания достовер­ного..." хронологически относятся к тому же периоду, что и „Разглагольствие..." 1784 г. В это время Евфимий, не приняв еще окончательного решения о перекрещивании, развивал в своих сочинениях идеи ранних странников.

Подводя итог обзору выявленных рукописей и сочинений Евфимия, можно сделать вывод, что они представляют основ­ную часть его творческого наследия. Единственный серьезный пробел — среди них отсутствуют, согласно странническому описанию автографов „Пятая книга — Потребник духовных всех действии и правила вси, что долженствуют ко исправле­нию кающихся, изо всех правильных книг вмещены... 9 кни­га — Цветник, собранной им из различных писании и повестей отеческих, нащет жития и исправления всяких случаев". Ценность этих источников значительна, несмотря на их, судя по приведенному описанию, компилятивный харак­тер⁴⁷. Это — уставы, регламентирующие широкий круг вопро­сов, связанных с повседневной жизнью странников.

На наш взгляд, совокупность выявленных и охарактеризо­ванных выше источников предоставляет возможность адек­ватно воспринять учение Евфимия, процесс его формирования и выяснить немало фактов биографии страннического лидера. Все это, в свою очередь, открывает хорошие перспективы для научного исследования жизни и учения одного из самых инте­ресных и ярких деятелей староверия XVIII в.

 

Примечание к II главе

 

¹ Сборник правительственных сведений о раскольниках... Вып. 4. С. 248-270.

²Полное название этих сочинений см. в Приложении II к этой книге, № 21, 22.

³ Пятницкий И. К. Секта странников... С. 11.

⁴ Дружинин В. Г. Писания, С. 166-167, № 1, 2.

⁵ Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России. Период феода­лизма... С. 204, 207.

⁶ Гурьянова Н. С. Старообрядческие сочинения XIX в... С. 152, № 16.

⁷ Описание дошло в составе страннического исторического сочинения „О начатке старца Евфимия..." — РНБ, собр. Титова, № 838, л. 462-464.

⁸ Они отражены в пяти статьях: Мальцев А. И. Неизвестное сочинение С. Денисова о Тарском бунте 1722 г.// Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода, Новосибирск, 1982. С. 224-227; Он же. Архео­графический обзор сочинений Евфимия... С. 164-178; Он же. Социально-политические взгляды Евфимия по его сочинениям и позднейшим старообряд­ческим источникам// Источники по истории общественной мысли и культуры эпохи позднего феодализма. Новосибирск, 1988. С. 103; Он же. Евфимий-странник и его рукопись// Экспонаты музея рассказывают. Ярославль, 1989. С. 86-95; Он же. Неизвестное сочинение инока Евфимия// Известия СО АН СССР. Серия: история, филология, философия. Вып. 3. Новосибирск, 1991. С. 19-21.