В.Ф.: Какие еще крупные произведения написаны Германом Афанасьевичем?

Н.Г.: Через три года, в мае 1964 года, на фестивале имени П.И. Чайковского в исполнении Московского симфонического оркестра под управлением Вероники Дударовой, известной и единственной в то время женщины – дирижёра оркестра, прозвучало еще одно большое и важное для культуры Удмуртии произведение – Первая удмуртская симфония. О ней я уже немного говорила в самом начале, поэтому повторяться не буду. Могу только сказать, что эта симфония была очень дорога Герману Афанасьевичу, потому что в ней он смог выразить всю горечь и боль от потери отца, которого любил всей    душой.

Ещё одно крупное произведение Германа Афанасьевича – опера «Мятеж», написанная в соавторстве с сыном Александром. Это – поистине «семейная» опера, потому что её либретто написала моя мама, Корепанова Людмила Николаевна. И сделала это не потому, что хотела прославиться наравне с мужем и сыном, а, скорее, от безысходности. Профессиональных либреттистов в Удмуртии не было, а писатели, драматурги и поэты не понимали специфику этого жанра и вникать в эти сложности не хотели. Было написано несколько арий и хоров, а затем работа была отложена на неопределённое время. В 1978 году, отчаявшись найти либреттиста, Людмила Николаевна решила писать либретто сама. Сложность заключалась в том, что, в отличие от «Наталь», литературного первоисточника в данном случае не было. Мама обложилась книгами, архивными материалами, историческими документами, исследованиями, учебниками – словом, всем, где она могла найти хоть что-то о трагических событиях в Ижевске в 1918 году, скрупулёзно изучала материалы, чтобы не отходить в либретто от исторической правды. Сидела целыми днями, делая пометки в книгах и на бумаге, по много раз переделывала написанное.

Исторический период для либретто оперы был взят очень интересный. Во время гражданской войны Ижевск несколько раз переходил из рук в руки: белые – красные, снова белые, снова красные. Ну, а отражалось это всё, как обычно, на простых людях, которые, несмотря на войну, голод, опасность, продолжали жить, любить и мечтать о будущем. Как главные герои оперы Даша и Алексей, чья любовь и стала основным стержнем, вокруг которого происходили все эти кровавые и трагические события.

Работа над либретто продолжалась вплоть до самой постановки. Я помню, в каком шоке мы были с сестрой, когда уже на сдаче оперы художественному совету выяснилось, что главную героиню Дашу убивают в сцене в Летнем саду, тогда как мы знали, что она должна была появиться в последней картине и для ее появления уже была даже написана музыка. Впрочем, мы об этом в тот момент не пожалели. Партию Даши репетировали несколько певиц, и как раз эта певица нам очень не нравилась, поэтому мы с сестрой, несмотря на шок, зловредно сказали: «Так ей и надо!» Зато потом, увидев в этой сцене основную исполнительницу роли Даши – певицу Н.Рогозину, замечательную актрису, тонко чувствующую музыку и умеющую передавать все переживания героини, Дашу нам стало жалко до слез. И переживаний добавлял еще один замечательный артист – В. Марчук, игравший белогвардейского офицера Долгушина. Он так искренне страдал из-за гибели героини, что равнодушно смотреть на это не было никакой возможности.

Для постановки оперы была приглашена режиссер московского музыкального театра им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко Ольга Тимофеевна Иванова. Она сумела уловить и дух эпохи, и настроение музыки и смогла облечь их в яркие зрительные образы. Позже она говорила отцу, что сделала при постановке очень много интересных находок, которые потом смогла использовать в своей работе. И действительно, когда через пару лет я поехала в Москву и, решив познакомиться с театром им. Немировича-Данченко, попала как раз на ее постановку оперы Т. Хренникова, я увидела кое-что из того, что так хорошо помнила по опере «Мятеж».

Огромную роль в работе над оперой сыграл Эрик Викторович Розен, бывший в то время главным дирижером музыкального театра. Именно он был и вдохновителем, и «погонялкой» композиторов Корепановых. Очень шумный, громкоголосый, невероятно талантливый музыкант, он постоянно был недоволен темпами сочинения. Ему хотелось всё – и сразу. Буквально из-под носа, «с пылу и жару» выхватывал он каждый новый написанный номер и победно мчался на репетицию, чтобы уже на следующий день снова прийти с требованием продолжения.

Премьера спектакля потрясала своей новизной. Подготовка зрителей к спектаклю начиналась задолго до третьего звонка. Уже при подходе к театру удивленные и восхищенные прохожие могли видеть двух конных красноармейцев – в буденовках и шинелях, с винтовками за плечами, гарцующих на красавцах конях взад-вперед возле театра. Перед входом на тачанке стоял пулемет «Максим». В фойе располагались стенды с фотографиями периода гражданской войны, с плакатами и документами того же времени. И к началу спектакля зритель был полностью готов погрузиться в события оперы.

Опера была показана рекордное для подобных произведений количество раз: около сорока. Первое время после премьеры ее показывали чуть ли не каждый вечер, и всегда – с аншлагом. Для такого относительно небольшого города, как Ижевск, это тоже можно назвать чудом. Или – талантливой работой двух композиторов и всех участников постановки. И о том, каким интересным получилось произведение, можно судить по реакции школьников.

Поскольку опера была на историческую тему, тем более, тему, в школе раскрываемую достаточно слабо – гражданская война в Удмуртии, многие учителя приводили старшеклассников на оперу, как на урок истории. А я думаю, ни для кого не секрет, как подростки относятся к опере. Большинство из них считают оперу скучнейшим музыкальным жанром и добровольно на подобный спектакль не пойдут. Поэтому вечера, когда зал откупали школы, всегда вызывали опаску у других зрителей: ну, вот, не дадут дети послушать, разговаривать будут, да шоколадными обёртками шуршать (чипсов и попкорна тогда ещё не было). И в начале первого действия обычно так и было. Но спектакль продолжался, и постепенно разговоры стихали, хождение по залу прекращалось, а потом школьники, как и все остальные зрители, начинали непосредственно реагировать на происходящие на сцене события, и овации в конце спектакля были ничуть не меньше, чем когда оперу слушали искушенные меломаны. И, на мой взгляд, это – яркий показатель того, что опера оказалась на удивление жизненной и правдивой и захватывала зрителей независимо от их возраста и образования.

В.Ф.: Герман Афанасьевич известен не только своими операми, но и песнями. Писал он их в основном на слова удмуртских поэтов: Гая Сабитова, Германа Ходырева, Степана Широбокова и других. Но среди них яркой звёздочкой выделяется романс на стихи А.С. Пушкина. Почему вдруг у композитора появилось желание его написать?

Н.Г. О, это ещё одна забавная история. Песни можно создавать двумя способами: либо композитор пишет музыку на уже готовый текст, либо поэт пишет стихи на предоставленную ему музыку. Когда папа отдавал поэтам уже готовое произведение, он часто писал для них так называемую «рыбу»: рифмованные строчки, показывающие, каким должен быть размер стиха. На шедевры мировой литературы «рыбы», конечно, не претендовали, служили чисто вспомогательным материалом. До сих пор помню «рыбу» к одной из песен, начинающуюся такими словами, сочинёнными самим композитором:

Жили-были дед и баба со козлом,

Утром пили крепкий кофе с молоком.

А потом ходили в лес гуляти,

А после все они ложились спати.

Но иногда папа писал песни на стихи известных поэтов, используя их в качестве этой самой «рыбы», а потом отдавал мелодии местным поэтам. Вот и мелодия, написанная на стихотворение «На холмах Грузии», должна была превратиться в романс на слова удмуртского поэта. Но тут вмешалась мама и заявила, что не позволит так варварски поступить с получившимся произведением, и что романс должен остаться в первозданном виде. Так и остался в библиографии композитора этот единственный романс на стихи поэта-классика. Его первым исполнителем был великолепный певец и друг Германа Афанасьевича Николай Семёнович Зубков. А позже, уже после смерти композитора, его сын, Александр Германович, сделал обработку романса для хора, и она до сих пор входит в репертуар наших хоровых коллективов.