В.Ф.: Ну, а сейчас давайте поговорим о Германе Афанасьевиче. Как прошла его юность, когда и почему он решил стать композитором?

Н.Г.: Отец Германа Корепанова, Афанасий Фёдорович, был партийным работником, и по роду своей деятельности часто ездил в длительные командировки, в которых его сопровождала жена. В 1924 году его послали в Селты, где 30 июля и родился его старший сын. Но в Селтах Герман пробыл буквально несколько недель, после чего семья Корепановых переехала в Ижевск, где Герман Афанасьевич и прожил всю свою сознательную жизнь. А «малой родиной» он всегда считал село Дебесы, где жила вся родня его матери. И до сих пор там у нас много родственников.

Отец Германа Афанасьевича был коммунистом, искренне преданным Советской власти. Но в 1937 году его репрессировали. Из Ижевской тюрьмы Афанасию Фёдоровичу удалось передать жене письмо-прошение, в инструкции к которому он просил «милую Варюшу» отпечатать прошение в четырёх экземплярах, поехать в Москву и вручить лично «1) Моск­ва, НКВД, т. Ежову. 2) Москва. Верховный Совет СССР М.И. Калинину. Один из экземпляров передать 3) Мос­ква, Кремль, И. В. Сталину. 4)... а четвертый мне при­шлешь в лагеря».

С позиции того, что мы знаем сегодня, можно сказать о святой наивности, а тогда это была вера в высшую справедливость.

В письме коммунист объясняет, за что его арестовали: «... разговор с попутчиком зашел о возможной войне на два фронта. Не исключено, что такая война, сказал я, будет тяжелой, потребуется напряжение всех ресурсов страны. Враги к этой войне готовятся усиленно как материально, так и по идеологической обработке своих граждан в духе широко­го шовинизма. Но в нашей победе я не сомневаюсь». Этого оказалось достаточно, чтобы его обвинили в предательстве и дали пять лет без права переписки.

Заканчивалось письмо словами: «Сейчас меня направляют в этап, путевка в гор. Владивосток».

И все. Больше никогда ни одного слова семья Афанасия не получала. И много лет не знала, что же с ним случилось.

Герман так никогда и не узнал точно, где и когда погиб отец. Из документов ясно, что до Владивостока он всё-таки добрался, а вот что с ним стало потом – неизвестно.

А в 1956 году Варвара Матвеевна получила справку из Прокуратуры УАССР: «Корепановой Варваре Матвеевне. Постановление особого совещания НКВД СССР от 16/V—1938 г. отменено и дело по обвинению Вашего мужа Корепанова Афанасия Федоровича производством прекра­щено за отсутствием состава преступления».

Но отца было уже не вернуть. И голодные годы лишившейся кормильца семьи тоже не вычеркнуть из памяти.

Переживания Германа Афанасьевича через много лет нашли отражение в его Первой симфонии, написанной в 1964 году, про которую он говорил, что там звучат залпы расстрелов.

Во время войны Германа призвали в армию. Он закончил Ленинградское Краснознамённое артиллерийское училище, которое тогда было эвакуировано в Ижевск, и был отправлен на Дальний Восток начальником бригадной артиллерийской мастерской. Наверное, потому, что на западе война двигалась к победоносному концу, а вот война с Японией ещё только маячила на горизонте, и армия срочно укрепляла свои позиции на восточной границе. И повоевать ему всё-таки пришлось, за что он и был награждён медалью «За победу над Японией». А после войны он ещё два года проходил службу в Северной Корее.

Никогда он мне не рассказывал о боях, только – забавные случаи, происходившие в минуты затишья, и у меня, тогда еще подростка, создалось впечатление, что он и не воевал вовсе, или война была нестрашная какая-то. И только много позже, уже после его смерти, читая его письма из армии домой, я поняла, насколько ошибочны были мои детские впечатления, увидела, что бои там были серьезные и порохового дыма он глотнул сполна.

Но период в армии для Германа Афанасьевича сыграл большую роль не только в очень быстром его взрослении и превращении из 18-летнего мальчишки в зрелого, ответственного человека, но и в становлении его как композитора. И иначе, как чудом это не назовёшь.

Ведь музыкального образования как такового у Германа Афанасьевича не было. Перед войной, еще школьником, он один год посещал кружок фортепиано при Доме художественного воспитания детей, где познакомился с нотной грамотой и начальными приёмами игры на фортепиано, а дома у них еще была старенькая мандолина, на которой он тоже, уже самостоятельно, пытался подбирать несложные мелодии. Вот и всё его музыкальное образование на тот момент. Но вышло так, что, когда он уже служил в Корее, полковому оркестру понадобился дирижер. И начальство, узнав, что Герман разбирается в нотах и даже на мандолине сочиняет небольшие пьесы для этого оркестра, приказало ему взять в свои руки и руководство им. Герман Афанасьевич попытался отказаться, мотивируя это тем, что он не умеет дирижировать, но... в армии нет слов «не хочу» и «не могу». Приказали – выполняй! И пришлось ему заняться новым, абсолютно незнакомым ему делом.

И спасибо за это полковому начальству, т.к. благодаря ему мы получили замечательного композитора, ведь всерьёз занялся композицией Герман Афанасьевич именно в тот период. Репертуара не хватало, и пришлось ему писать и марши для строевых занятий, и польки и вальсы для танцев в клубе. А в свободное время, понимая, насколько мало у него знаний, по учебникам изучал гармонию и полифонию, возможности оркестровых инструментов, учился дирижировать. И всё – самостоятельно, т.к. за помощью обратиться было не к кому.