Идея освободительной революции

Понятия, о которых я пока говорил, — национальная идея, идея свободы, вопрос исторической преемственности и позиция «по ту сторону правого и левого» — программные, относящиеся к вопросу «за что». Пятая же идея — стратегическая, относящаяся к вопросу «как». Всем ясно, что мы никогда не ограничивались идеями и что наша любимая евангельская цитата — слова из послания апостола Иакова: «Вера без дел мертва». Так вот, в каком контексте мы видели свои дела, как мы их осмысляли? И как в разные времена видели конец режима?

Начнем с того, что эмиграция видела два варианта. «Левые» де­лали ставку на эволюцию власти: будет же когда-то Термидор! «Пра­вые» ставили на возобновление иностранной интервенции и на «ве­сенний поход». Ни та, ни другая ставка не требовала действий, а только ожиданий. Ни ту, ни другую не принимали активисты «нового поколения», понимая, что Россия может добиться свободы лишь соб­ственными силами, что нам ее не могут дать ни правящая партия, ни иностранная интервенция. Поэтому в декабре 1931 года НТС при­нимает идею национальной революции.

275

За слово революция на нас в 1960-е и позже сыпалось много ши­шек. Вы, мол, за кровопролитие, за разруху. Все это, конечно, пере­держки. Мы всегда стояли за коренную смену режима. То, что она может быть бескровной, доказали Венгрия, Чехословакия, ГДР в 1989 году, доказала и сама Россия. Революционные перемены дол­жны проводиться собственными силами и вопреки упирающемуся партаппарату. Эта цель была задана верно. Другое дело: как к ней идти? На этом пути можно различить пять этапов.

1. В 1930-е стратегической концепции не было. Был инстинкт: идти в Россию, нести наши идеи. Была воля к служению и жертве. Была мысль: создать в подполье опорные точки. И другая мысль: да, мы готовим революцию, но осуществим ее не мы, власть возьмет не­кий чаемый «комкор Сидорчук».

Что осталось от тех лет? Память о жертвах. О тех шести из Прибал­тики, что в 1932 году по своей инициативе пошли через советскую гра­ницу по каналу Братства Русской Правды и погибли. О тех троих из Манчжурии, что в 1935 году были расстреляны в Иркутске, об Ирош-никове и Флоровском, что пошли по каналу Русского Обще-Воинского Союза и погибли на румынской границе в 1933 году. О тех восьми, что сами основали в 1938 году группу в Москве и тоже были захвачены.

Союз раскрывает предательство в эмигрантских организациях, с которыми он поначалу сотрудничал, и в 1938 году пробивает соб­ственные пути в Россию. Околович и Колков совершают свой знаме­нитый поход и возвращаются невредимыми, но еще девять человек погибают на границе или вскоре после перехода границы. Девять или десять пробиваются в страну и начинают там вторую жизнь.

Много раз нам задавался вопрос: а были ли все эти жертвы оправданны? Ответил на него, правда по другому поводу, Г. Федотов: «Не является ли последний творческий акт человека — в святости, в подвиге, в жертве — совершенно бескорыстным и не имеющим смыс­ла вне себя и ниже себя? Оправдание нации — в осуществленных ею в истории ценностях, и среди них героизм, святость, подвижничество имеют по крайней мере такое же онтологическое значение, как созда­ние художественных памятников и научных систем...»

2. 1930-е были подготовкой, решающие события начались в 1941 году. Председатель Союза Виктор Михайлович Байдалаков ска­зал на большом собрании в Белграде в феврале 1939 года: «С кем идти? У русской совести может быть только один ответ: ни со Стали­ным, ни с иноземными завоевателями, а с русским народом. Борьба

 

276

на два фронта, с завоевателями извне и с тиранией внутри, будет тя­жела... но Россию спасет русская сила на русской земле; на каждом из нас лежит долг отдать себя делу создания этой силы».

Были члены НТС и в советской армии, и во французском движе­нии Сопротивления, но основные кадры организации в 1941 году на­ходились в занятой немцами Европе и оттуда всеми правдами и не­правдами потянулись на Восток, чтобы быть со своим народом. Стратегический замысел тех дней отражен в Схеме НТС 1942 года: «Для осуществления Национальной Революции необходимо: 1. Выяв­ление всех национальных антибольшевицких сил... 2. Создание мощ­ного Освободительного народного движения, оформленного в поли­тической организации и опирающегося на вооруженную силу».

Члены Союза в оккупированной России старались чем могли по-| могать населению восстанавливать нормальную общественную жизнь, I распространяли свои идеи. Но политический смысл их работы в Рос-1 сии и в лагерях для советских граждан в Германии сводился к двум це-1 лям: к созданию подпольной политической организации и к поискам опоры на вооруженную силу, как в среде независимых партизан, так и в добровольческих частях, находившихся на немецкой стороне.

Условия войны, где либо ты стреляешь, либо в тебя стреляют, и третьего не дано, сделали широкий разворот «третьей силы» не­возможным. Расчеты на коренное изменение немецкой политики на! Востоке оказались тщетными, оппозиция Гитлеру была подавлена, а| западные державы о борьбе со Сталиным и слышать не хотели. В бро-| шюре «НТС — мысль и дело» (Посев, 2000) перечислены имена двад­цати пяти членов НТС, убитых нацистами на оккупированной терри­тории, и двадцати четырех — погибших в нацистских тюрьмах и концлагерях. Их на самом деле больше: ведь списков членов в усло­виях подполья не велось, и связь была крайне непостоянной. Сколько погибло в сталинских лагерях, нам еще предстоит узнать.

И тем не менее попытка осуществить невозможное не была тщет­ной. Оставаясь верными себе, члены Союза не могли отсиживаться по разным углам Европы, когда решалась судьба их страны. Только бла­годаря тому что они не побоялись ринуться в гущу событий и пойти на встречу со своим народом, Союз вобрал в себя новые силы и вы­жил как организация. Ни одна из других русских политических организаций в Европе войну не пережила.

3. В послевоенные годы «вторая» эмиграция в Европе была де­морализована сталинскими победами и террором насильственной

 

277

репатриации. Ждали нового наступления Советской армии на Европу и стремились как можно скорее за океан. Все были убеждены, что ре­волюционная борьба против тоталитарного режима невозможна.

В этих условиях, в 1948-1949 годах, НТС снова берет курс про­тив течения и идет навстречу этой армии - в Берлин. Чтобы снять психологический барьер бессмысленности борьбы, В.Д. Поремский создает «молекулярную теорию»: как построить массовую, неулови­мую революционную организацию, которая в тоталитарной разоб­щенности даст людям чувство плеча, разрушит миф о всемогуществе власти и создаст предпосылки для всенародного восстания?

Семь лет, с 1950 по 1956 год, идет последовательное осуществление молекулярной теории. Радиостанция «Свободная Россия», просущество­вавшая до середины 1970-х годов; «шаровые акции», во время которых было заброшено в страну 97 миллионов листовок и 8,6 миллиона газет и брошюр. Работа в армии: в связи с восстанием 17 июня 1953 года в Бер­лине и Венгерской революцией раздавались наши призывы: не стрелять в народ! Подготовка и засылка в Россию для отстройки «каркаса» молекулярной организации одиннадцати членов НТС.

Памятно это время расстрелом четырех из них — Горбунова, Лахно, Макова и Ремиги; похищением Александра Рудольфовича Трушновича из Западного Берлина; попытками убийства Околовича и Поремского; и еще примерно пятнадцатью актами чекистского тер­рора против зарубежной базы НТС.

4. Переломным для нашей стратегии был 1956 год. Стало ясно, что ростки независимого общественного мнения в стране требуют более дифференцированного подхода, чем листовки с воздушных шаров, и что молекулярная организация не будет массовой. Зато XX съезд КПСС от­крыл новые перспективы демонтажа тоталитарной власти, а Венгерская революция показала, что всенародное восстание в тоталитарных усло­виях действительно возможно, но поддержки извне не получит.

Собравшись в Кидрихе-на-Рейне в июле 1956 года, Совет НТС издал свою, пожалуй, наиболее дальновидную резолюцию, подтвер­жденную ходом последнего российского десятилетия: «Правящий слой, по мере привлечения его к соучастию во власти... сталкивается с проблемой ответственности, которая неизбежно расслоит его. Одна его часть будет... стремиться закрепить свое положение и оставить нетронутым основной фундамент коммунистического режима. Другая будет добиваться реформ и постепенной эволюции режима к некой

 

278

форме правового государства, которая в идеале часто приближается к одному из вариантов западноевропейского социализма».

Затем, определив явления пассивного, умеренного и радикально­го реформизма, резолюция говорит, что этот последний «по мере на­растания революционной ситуации объективно станет союзником ре­волюционных сил в общей борьбе за единые конечные цели».

Слов нет, для многих за рубежом это был очередной энтеэсов-ский блеф: «Уж какие там могут быть среди большевиков реформис­ты, тут пахнет новым сменовеховством!» Но из резолюции следовал ряд далеко идущих выводов.

Во-первых, широкое поле для зарубежной активности: встреч с» туристами, моряками и прочими советскими гражданами за границей. Для них организуются специальные издания, встречи с ними дают Союзу возможность держать руку на пульсе страны.

Во-вторых, публикация осенью 1956 года в № 31 «Граней» обра­щения к авторам в России с предложением печататься в издательстве «Посев». Это обращение положило начало приходу авторов — граж­дан СССР в «тамиздат». На обращение это три года не было отклика, i но с 1960 года, когда наши посланцы начали ездить в Россию, стали поступать рукописи. Сначала понемногу, а за 1960-1975 годы более тысячи, длинный перечень публиковавшихся у нас авторов из России >: широко известен.

В-третьих, созыв в 1957 году гаагского Конгресса за права и сво- j боду в России, последнего совместного действа эмиграции. Конгресс выставил 130 частичных требований, которые, взятые в отдельности, не были «антисоветскими», но осуществленные в своей совокупности означали бы конец режима. По замыслу они предвосхитили правоза-1 щитное движение, начавшееся в стране восемь лет спустя.

В-четвертых, так называемые Лорские решения 1958 года о «со­здании на территории России организационных предпосылок для от­крытых революционно-политических выступлений против власти под;! знаменем НТС». Опять-таки, подобные выступления начались в стра­не лишь семь лет спустя и не под флагом НТС. Но практическим ре­зультатом решений стало развитие, начиная с 1960 года, обширной системы туристических поездок курьеров НТС в страну. За тридцать лет этой деятельностью в России было охвачено более 2000 человек.

1960-е характеризуются «тактикой широкого фронта» — под­держкой целого спектра диссидентских и правозащитных группиро­вок, контактов с церковными и писательскими кругами. Людей,

 

279

вступивших в НТС, среди них было немного; посмертно стали широ­ко известны имена Юрия Галанскова и Бориса Евдокимова.

5. Следующий пересмотр стратегии происходит в 1970-1972 го­дах. Стало ясно, во-первых, что смену власти вынудят не только «субъективные» оппозиционные силы в стране, но и объективные силы, в частности мировая научно-техническая революция, за кото­рой тоталитарный строй не способен угнаться; в результате заключи­тельные этапы революционного процесса могут быть разными: вероя­тен переворот внутри правящего слоя, возможен и разбор режима по кирпичам, а не только народное восстание. И не НТС будет выбирать эти варианты, а исторические силы, которые превосходят его. Это не было отказом от революции — это было отказом от нереальной мысли, что осуществит ее НТС.

Во-вторых, стало ясно, что НТС не может помогать всем-всем-всем оппозиционным силам, чтобы в них не раствориться, а должен сосредоточиться на создании собственной организации в России. Для обслуживания правозащитного движения в 1972 году было создано Международное общество прав человека. Задачи же собственной организации Совет НТС в 1972 году видел так:

«Главная задача НТС — участие в устройстве российского буду­щего на основе права, свободы и солидарности. Первоочередная зада­ча — устранение враждебной народу и гибельной для России диктату­ры... В силу противодействия коммунистической диктатуры НТС вы­нужден важнейшие отрасли своей работы вести закрыто. Однако по своей сущности НТС — организация открытая, уважающая право, стремящаяся к свободному и широкому распространению своих идей».

Противоречие, заложенное в этих словах, сказывалось на органи­зации в течение последующих восемнадцати лет, когда основное вни­мание уделялось именно подпольной работе «закрытого сектора». В частности, закрытым сектором в 1976-1977 годах было подготовле­но в СССР несколько открытых выступлений НТС силами иностран­ных друзей-туристов, менее подверженных репрессиям КГБ. Сами граждане страны открыто заявили о своем членстве в НТС лишь в 1982 году, устами Р. Евдокимова и В. Сендерова при их аресте. Выйдя на свободу в 1987 году, они стали первыми открытыми членами организации.

Тем временем Совет, развивая тезис 1956 года о радикальных реформистах, в 1977-м вводит понятие «конструктивных сил в пра­вящем слое», которым предстоит «вступить в. противоборство с

280

господствующим партаппаратом, добиваясь коренных изменений ре­жима и радикальных реформ». Во взаимодействии конструктивных сил, с одной стороны, и «независимой общественности и подпольного политического движения», с другой, Совет видит «ключ к осво­бождению и сохранению России».

За этим логически следовало решение 1980 года о разработке альтернатив политике КПСС. НТС публикует свои предложения по «конструктивной внешней политике» (1980), по хозяйственной ре­форме и путям перехода к рынку (1982), по основам перехода к пра­вовому государству (1984). В 1987 году последовал обобщающий документ «Путь к будущей России».

Первые три документа задолго до «перестройки» выдвинули положения, ставшие ее лозунгами: приоритет общечеловеческих ценностей перед «классовыми» (признан Горбачевым в 1987 году); задачу построения правового государства (поставленную на XIX парт­конференции в 1988 году); и вопрос перехода к рынку, поднятый Т. Заславской в 1983 году, о котором официальные источники за­говорили в 1989-м.

В свою очередь, документ «Путь к будущей России», появивший­ся на территории страны ранней весной 1988 года, повлиял на ряд оп­позиционных программ (например, ДС, РХДД) и способствовал ре­альному становлению организации НТС в стране в 1989-1990 годах. В это же время появились возможности тиражирования журнала «По­сев» и другой литературы НТС в стране, состоялись первые открытые вечера «Посева» и «Граней».

В решающий момент, в августе 1991 года, группы НТС в двадца­ти городах России, от Петербурга до Владивостока, активно выступи­ли в поддержку избранного народом Президента, против ГКЧП. В Москве в ночь на 20 августа НТС отпечатал 30 тысяч листовок, распространявшихся у Белого дома, у памятника Дзержинскому и в других местах скопления народа.

Но августовские события оказались лишь одним из этапов той «национальной революции» — революции как процесса, а не как события, — которой посвятил себя НТС. После них он в много­численных заявлениях выступал за ускорение рыночных реформ, за частную собственность на землю, за свободные выборы на всех уров­нях, за принятие новой Конституции, против двоевластия, за роспуск Советов, за воссоединение страны в качестве дальней цели.

 

281

А. Светов (Александр Семенович Беленкин-Парфенов) родился в 1895 году в Оренбурге. Окончил реальное училище и инженерно-строительный факуль­тет Политехнического института им. Петра Великого в Петербурге. После окончания института работал на строительствах в разных городах. С конца 1930 года А. Светов работал в Москве — инженером-инспектором Главного строительного управления одного из наркоматов, а затем заместителем главно­го инженера одного из всесоюзных строительных трестов. Одновременно он сотрудничал в научно-исследовательских институтах, им опубликовано множество статей и научных работ.

С начала войны А.С. Светов на фронте — на строительстве оборонных сооружений, а затем в чине капитана начальником инженерной службы одной из дивизий. Во время харьковского окружения 1942 года капитан попал в плен. В лагерях он познакомился с членами НТС и в 1943 году вступил в организа­цию. Освободившись из плена, А. Светов принял активное участие в Русском Освободительном Движении.

После окончания войны Светов несколько лет живет в лагере Менхе-гоф около Касселя. Там он издает ротаторный информационный бюллетень на русском языке, из которого впоследствии родился еженедельник «Посев». А.С. Светов был одним из первых редакторов «Посева».

Спасаясь от принудительной репатриации и преследования агентами со­ветских террористических органов, в 1947 году он выезжает в Марокко, где ра­ботает землемером в русской геодезической фирме. В 1951 году А. Светов вер­нулся в Западную Германию, где возглавил редакцию печатных изданий НТС. Перу А. Светова принадлежит множество статей на различные темы в журнале «Наши дни», в «Посеве» и в других изданиях.

Скончался А.С. Светов в 1961 году.