Они вышли, и я слышал их разговор:

– Мидори Судзуки верно?

– Да.

– Ни в коем случае не шокируйте пациента, соглашайтесь с ним во всем и не противоречьте. Память постепенно сама вернется, однако притоки памяти могут навредить ему. Пусть все придет медленно, зато без происшествий.

Затем они обе вернулись. Улыбнувшись, доктор ушла, оставив меня и девушку наедине. У меня было много вопросов, но сначала мне надо было успокоить девушку, которая чуть не начала снова плакать:

– Успокойся, ты ни в чем не виновата.

– Нет, если бы я не, – не удержавшись, навзрыд, говорила она, – Если бы я не…

Похоже, она не сможет выговорить ничего толком. Остается только вспоминать самому. Однако все же стоит попытаться выяснить у нее хоть что-нибудь:

– Как тебя зовут?

– Ты не помнишь? – от этого она стала плакать еще сильнее, – Мидори Судзуки.

– Тогда ты знаешь, как зовут и меня, Мидори?

– Да. Твое имя Ренджи. Ренджи Сато.

– А почему ты плачешь из-за меня? Не думаю, что ты могла нанести мне такой урон.

– Потому что…

Мидори опять не смогла ничего выговорить. Но мое имя – это уже прогресс. Так кем же она мне является? Наверно, двоюродной сестрой.

– Перестань плакать, Мидори. Иначе мне тоже станет грустно, давай поговорим, хоть и из меня собеседник не самый лучший, но я бы хотел лучше узнать о себе и о тебе.

Она потихоньку перестала плакать и пристально смотрела на меня, ожидая каких либо вопросов.

– С чего бы начать? Давай начнем с твоих родителей, сестренка. Кто они, чем занимаются и где находятся на данный момент.

– Сестренка? – удивленно посмотрела на меня Мидори, – Ах да, я же твоя сестренка. Мои родители уехали 2 месяца назад.

Я заметил, что выговорив последние слова, она стала ещё мрачнее и печальнее. Неужели простой отъезд так её разочаровал?

– А где тогда мои родители?

Мидори собралась с мыслями и перестала печалиться, тогда она выговорила:

– Прости, но этого я не знаю, – она взяла мою руку и продолжила говорить, – может, в твоем телефоне есть их номер?

Она дала мне синий сенсорный телефон. На фоне стоял пейзаж неба во время заката. Цифровые часы, что были посередине, показывали четыре часа дня. Открыв контакты, я увидел лишь только один. Это была Мидори. Не теряя надежд, я открыл звонки и начал листать. Там мне встретился еще один номер, он не был подписан и поэтому я только догадывался, кто это мог быть. Позвонив, на этот номер мне ответил мужской голос.

– Ренджи, это ты?

Думаю, у меня не могло быть друзей такого возраста, поэтому я задал вопрос:

– Да, а вы что, мой отец? – радуясь, сказал я.

Молчание длилось около десяти секунд, потом он ответил:

– Естественно, а как твое здоровье? – ответил он вопросом на вопрос.

– Относительно хорошо. Ноги сломаны, а память потерянна, однако моей жизни ничего не угрожает. А где ты сейчас и чем занимаешься, отец?

– Я работаю в кофейне. Как поправишься – приходи, а теперь, если возле тебя есть Мидори, то не мог бы дать телефон ей? Я хочу поговорить с ней.

– Хорошо.

Я дал телефон Мидори, показывая рукой, чтобы она поговорила. Она взяла телефон и через пару секунд вышла из палаты. На этот раз их разговор не было слышно, возможно она ушла дальше. Через пять минут она вернулась с телефоном.

– Твоя сестренка снова с тобой, – мило улыбнувшись, сказала она.

– Тогда о чем еще поговорим? – повеселев, спросил я.

Мы говорили обо всем что угодно – от военной техники до милых моэ. Она часто улыбалась, и это делало меня еще радостней.

Так прошел час или несколько. Я не следил за временем, а наш разговор вышел довольно долгим, но это делало меня только счастливей. За окном вечерело, к нам прибыла медсестра, чтобы известить, что время посещений уже давно окончено. Тогда Мидори начала собираться домой и я спросил:

– Мидори, ты ведь придешь и завтра?

– Да, я непременно приду. До завтра.

Сказав это, с улыбкой на лице она вышла за дверь и закрыла ее.

На следующий день Мидори пришла снова, тогда я попросил ее отвести меня в кофейню. Она, конечно, отказывалась, однако я сказал, что я нуждаюсь в свежем воздухе и приятном прохладном ветре. Спросив разрешения у доктора, мне дали согласие и меня посадили на кресло для инвалидов. Мы направились в кофейню, такое ощущение, что я не дышал этим свежим воздухом уже так много лет, хотя прошло немного времени с происшествия. На улице было все еще светло, несмотря на долгие споры с Мидори, но на улице уже начинало вечереть. Шум колокольчиков при входе показался мне очень знакомым. Мы присели за столик и ожидали пока к нам подойдет официант. Я услышал голос, что был в телефонном разговоре. Тогда он подошел к нам и сказал, чтобы мы подождали до закрытия кофейни, оставив при этом нам две чашки кофе. Этот аромат, который был в этой кофейне, мне казался очень привлекательным и приятным. Наряду с приятной обстановкой тут было тихо и лишь изредка издавался звук колокольчика, на миг прерывая идиллию этого места. Догорающий закат окрасил помещение в ярко красные тона. На миг мне представилось, будто это в последний раз и завтра больше никогда не наступит.

Я глянул в окно. Безликие, идущие вероятно с работы люди, выглядели устало. Казалось каждый из них был погружён в свои мысли и не замечал ничего вокруг. От этой мрачной картины невольно стало клонить в сон.

Все посетители ушли, а Мидори так и не сказала ни слова с нашего прихода сюда. Наконец освободившийся официант, по-видимому, мой отец присел к нам. В итоге они оба сели напротив меня. Мне стало не по себе от такой атмосферы.

Глава 4. Амнезия