Он плакал, практически не выходя из дома, и писал ей письма.

Спустя два года ему стало лучше. Она, разумеется, забыла о нем. Когда он понял, что болезнь проходит с печальной улыбкой он не расставался с зеркалом. Когда окончательно выздоровел, мой друг повесился. Оставив записку на зеркале: «На что мне здоровье, если теперь нет той, кого полюбил.»

 

Приходит Берман. Тина открывает дверь.

БЕРМАН: Ого. Новая сиделка. А ты ничего. Этому семейству всегда везло на девок. Кто такая будешь?

ТИНА: Вы доктор Берман?

БЕРМАН: Именно. Как наш пациент?

ТИНА: Нормально.

БЕРМАН: А где ГЕНРИ?

ТИНА: Мне он не докладывает, куда он уходит.

БЕРМАН: Нет сомнения это весьма тяжелый случай психоневроза, с расстройством памяти. Я глубоко убежден, что его мозг жив и он до сих пор ведет определенную деятельность. Это печальнейший финал. Гибель неизбежна. К этому финалу привела психическая болезнь. И то, что мы видим сейчас – это всего лишь бурный ответ на предшествующую этому всему психическую болезнь. Перед тем, как он стал таким он был в депрессии, апатичен, вял. Его мозг работал не в том направлении. Он отравлял сам себя. С точки зрения бессознательной животной психики.

ТИНА: Я понимаю.

БЕРМАН: Что-то мне,кажется, ничего вы не понимаете. Я вообще не понимаю, как вы согласились работать здесь, после того, что произошло с предыдущими сиделками.

ТИНА: А что с ними произошло?

БЕРМАН: Никто здесь долго не выдерживал. Все уходили отсюда, проработав немного больше недели.

ТИНА: ЧЕГО?

БЕРМАН: не выдерживали.

ТИНА: КАК?

БЕРМАН: Психоневрология…

 

ТИНА: Как это произошло?

БЕРМАН: Откуда мне знать. Я что был там. Итак за порогом сознания оказывается обширный малоисследованный мир, низший мир, мир животного.

ТИНА: Я спрашиваю, про предыдущих сиделок, а не про сознание человека.

БЕРМАН: Что конкретно тебя интересует?

ТИНА: Да все, что угодно. О прошлых сиделках. Вообще хоть что-нибудь!

БЕРМАН: Да они все чокнутые были.

ТИНА: В каком смысле?

БЕРМАН: Да им всем самое место в психушке было.

ТИНА: А в чем были проблемы?

БЕРМАН: ИМ ВСЕМ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ИМ ЗВОНЯТ С ТОГО СВЕТА И ПРЕДЛАГАЮТ ДРУЖБУ. И еще они все время бухали и давали всем здешним мужикам.

ТИНА: Может и ВАМ?

БЕРМАН: Может и мне. Но это не имеет никакого значения. Что они из себя представляли, тебе лучше спросить у тех, кто здесь тогда тусовался. Может в их мозгах еще сохранились условные связи по этому поводу.

ТИНА: Они были сами не особо и разборчивы?

БЕРМАН: Да нет, не особо. Они и Генри давали.

ТИНА: Так он же женат?

БЕРМАН: Ну и что? Это разве когда-нибудь кому-нибудь мешало?

ТИНА: Они в этой комнате все жили?

БЕРМАН: Да. А где ж еще? Расспросите лучше Генри, насчет этого. Я здесь не причем. И да, если что звони мне. И с Феликсом надо заниматься. Реабилитационный курс. Говори чаще с ним. Объясняй ему, какие предметы его окружают. Откуда нам знать, что сработает толчком, чтоб его мозг снова заработал, как следует.

 

ЭДДИ: Прошлые сиделки давали здешним мужикам? Полный бред?

ЖУЖУ: Все-таки люди скоты. Никогда не признаются, что дерьмо, в котором плещутся, они замесили своими руками. Алкоголики, наркоманы и психиатры вечно ищут виноватых.

ЭДДИ: Ага. Умник хренов.

Серое небо. Духота. Эдди проснулся. Он горел. Он был уверен, что ОНА его ждет. ОНА никуда не делась. ОНА улыбнулась и утащила его в центр комнаты, той самой комнаты, всегда одной и той же комнаты. Разное время, разные места, но всегда одна и та же комната. Одна и та же голова.

ЖУЖУ: Ты сам испоганил свою жизнь!

Не обращая внимания на Жужу Эдди снимает трубку и волочит цифры по телефонному диску, чувствуя, как с каждым его поворотом, петля на шее закручивается все туже и туже.

ЭДДИ: Это снова я. Мы можем поговорить?

ТИНА: Я же просила не звонить сюда больше?

ЭДДИ: Мне так тяжело.

ТИНА: А кому сейчас легко? Такие времена дикие, парень!

ЖУЖУ (в образе учительницы физики, той, которая преподавала Феликсу, такая, какой ее запомнил Эдди, словно призрак памяти) Тебе тяжело? Я тебе помогу, парень. Ты не забыл меня? А физику? Ты помнишь чему я тебя учила столько лет? Ты был моим самым тупым учеником. Тупее тебя никого не было. Но ты мне нравился. Мне всегда нравились дебилы-ученики. Давай разберемся с тобой. Давай представим, что твоя мертвая сучка на самом не умерла и это все всего лишь кошмарный сон? Ты еще молод, у тебя постоянная эрекция и эта Тина тоже хочет тебя, а? Давай покажи нам, как ты хочешь ее. Ну давай, парень не стесняйся! Мы же все тут свои, ты среди друзей. Давай представим себе, как она тебя ждет, представим, что ты можешь подойти к ней. Она так тебя ждет. О_ОО!!!Ой, что это? Ты теряешься? Как у доски. Молчишь? Давай действуй,парень, представь, что она еще здесь, что ты ее еще не убил! Давай, щенок, делай же что-нибудь, когда все нуждаются в твоем участии. Но ей мозг парит другой мужик, не ты, потому что ты бездействуешь! Ей мозги парят твои кореша. Берман, сынок Генри… Ты врубаешься, что твоя баба твой кореш скоро будут вместе. И ты злишься? Он рядом с бабой, которая тебе понравилась. Он был с твоей женой. Противно, правда? Твой кореш побывал со всеми твоими бабами. Прямо в голове, не укладывается, да?

 

Работает радио. Приходит Генри.

ГЕНРИ: Можно я войду?

ТИНА: Ты здесь хозяин. Тебе все можно.

ГЕНРИ: Я хочу быть с тобой.

ТИНА (встает, начинает краситься):Не преувеличивай.

ГЕНРИ: Тебя что, это совсем по барабану?

ТИНА: Что именно?

ГЕНРИ: Мои слова.

ТИНА: То есть ты хочешь сказать, что я должна беспокоиться, потому, что ты хочешь сделать из меня свою любовницу?

ГЕНРИ: Ну да.

ТИНА: А твоей жене типа беспокоиться нечего?

ГЕНРИ: У нее все есть. Зачем ей беспокоиться?

ТИНА: Повезло девахе. Видно нашла себе мужа хорошего с приличной зарплатой, вот и беспокоиться не чего.

ГЕНРИ: Ты денег хочешь? Я дам тебе денег.

ТИНА: Дело не в деньгах. Дело совсем не в деньгах.

Она стоит возле лампы с расческой в руках. Потом идет к сумке, отворачивается, надевает какой-то топ и юбку с застежкой спереди.

(ЖУЖУ: Иди сюда, ЭД! Смотри, твой сынок собирается изменять своей жене. Иди посмотри. Это у вас наследственное? Вот чего я не пойму.)

ГЕНРИ: Ты красивая. И я не понимаю, как это все случилось, в какой момент мы оказались здесь, на этом месте.

ТИНА: Нам не надо этого делать.

ГЕНРИ: Надо.

ТИНА: Зачем?

 

 

ГЕНРИ: Давай попробуем?

ТИНА: Знаешь, не предлагай мне больше подобного.

ГЕНРИ:Я ее брошу.

ТИНА: Ты бросишь свою жену, ради сиделки, ради меня, той, которую ты знаешь без году неделю? Не думаю.

ГЕНРИ: Я ее брошу.

 

Э дди выходит из головы. В доме темно. Генри и Тина спят в обнимку. Берет со стола газету. На стуле лежит куртка Генри. Как в детстве. Включает свет, и садиться на стул. Хочет подойти и увидеть их, но боится, что они не спят. На часах почти полночь.