Иногда молчание слишком громкое, чтобы его не услышать.

 

Соматизация

 

Телу нужны слова, чтобы высказаться, и уши, чтобы его выслушали.

Болезни в отношениях могут выполнять две функции – выступать и в качестве оружия, и в качестве средства защиты. Они способны вызывать сильное чувство вины, например, когда мы затрагиваем эту тему в ходе телефонного разговора:

«Ты знаешь, мне что‑то нездоровится. Я беспокоюсь, но ты не волнуйся. Поезжай в отпуск...»

«Я не знаю, что произошло, но на следующий день после твоего отъезда на учебу у меня случился приступ прямо на кухне. Представляешь, что бы было, если бы дети остались совсем одни. Но все закончилось хорошо, я вызвала скорую, но она не приехала. Сейчас мне уже намного лучше. Мне нужно сдавать контрольный экзамен. Не беспокойся...»

Болезнь также может выступать средством защиты против терроризма в отношениях, так как она дает возможность отказаться от повиновения.

«Ты же знаешь, что со своей больной спиной я не могу долго находиться в дороге, как ты себе представляешь, что я поеду с тобой к твоей матери?»

«У моего цистита есть и положительные стороны. Муж больше не требует от меня, чтобы я занималась с ним любовью. До этого он просто не давал мне покоя, а для меня это было слишком».

«С тех пор как у меня появился сколиоз, отец не заставляет меня работать в саду».

Являясь по сути терроризмом против себя, направленным против терроризма партнера, болезни привносят свою лепту в слишком асимметричные отношения.

 

Сотрудничество

 

Терроризм существует в отношениях и благодаря сотрудничеству его жертвы. Более того, в отношениях часто оба являются жертвами, ведь терроризм бывает взаимным. Тот, кто наделяет партнера мнимым всемогуществом, отдает ему мнимую силу.

 

Эвелин пришла на консультацию. Послушаем, что она говорит. Постараемся сконцентрироваться на ней, на ее поведение, а не на ее муже, которого она все время делает главным действующим лицом в своем рассказе.

«Я хотела передохнуть и подумать перед тем, как принять решение – вернуться на работу или развестись». (Она разводит эти два решения, даже не понимая, что они подразумевают одно и то же.) «Я не могу так больше, когда моя жизнь полностью подчинена детям, мужу и родителям мужа, которые во все вмешиваются. Мой муж рассматривает совместную жизнь не как желание, а как долг.

Все началось субботним утром после вопроса Франсуа: „Итак, что мы делаем сегодня и завтра?" У меня даже не было времени, чтобы поразмышлять над этим, и он сразу же предложил свои продуманные варианты. Он застал меня врасплох. Я бы хотела ответить ему: „Ничего, давай останемся дома вдвоем". Но я почувствовала себя ужасно, потому что не разделяю его энтузиазма относительно этих планов, которые меня, впрочем, совсем не интересуют. Я так больше не могла, он перекрыл мне кислород.

А деньги! Деньги! Это началось несколько лет назад, когда родился третий ребенок, которого муж не хотел. Он желал, чтобы я и хорошо одевалась, и готовила различные изысканные блюда, и вела семейный бюджет, то есть считала его деньги, и все больше старалась экономить. Иногда мне даже казалось, что когда я ему отдавала деньги, это доставляло ему удовольствие. Я так сделала один раз, когда перечислила деньги на его счет. Он тогда сказал мне: „Как хорошо, я могу давать тебе меньше денег!" Самые частые его слова: „Ну что же ты делаешь со всеми деньгами, которые я зарабатываю?" Да, он путает деньги, которые он зарабатывает, с деньгами, которые я трачу на семью.

Как‑то я предложила ему пойти куда‑нибудь, а он ответил: „Ты вообще о чем думаешь? Нам придется поздно возвращаться домой, а мне завтра на работу!" Этот ответ сильно задел меня. Я ведь тоже работаю, причем забесплатно! Меня унижает то, что я иждивенка, что я в постоянном долгу перед ним, и я прихожу в отчаяние при мысли, что это будет продолжаться вечно. Но я не ответила, чтобы не подливать масла а огонь. Я постоянно живу с чувством вины и неудовлетворенности. Он лучше меня, и, конечно, он прав».

Сегодня во время консультации Эьелин осознала как она плохо относилась к самой себе, как отрицала себя, уступая во в(ем мужу. «Сначала я считала, что решительность и требовательность всего лишь черты его характера. Он всегда знал, чего хочет, а я была такая нерешительная!»

Постепенно она поняла, что может быть другой, может заставить мужа считаться с ней без этих эмоциональных вспышек. Она в силах отстаивать свою точку зрения, не прибегая к отказам и к саботированию. Ей не хватало воздуха, она начала заниматься йогой, но: «Этого недостаточно, мне нужно найти себя». Она обнаруживает свои собственные желания, которые отличаются от желаний ее мужа Франсуа. Она, которая так долго была парализована навязанной ей жизнью, начинает снова дышать полной грудью. Она прислушивается к своим желаниям. На данный момент только у Франсуа возникают трудности с тем, что она меняется.