Валентин. Подмосковье. Побег

 

Валентин проснулся. После сеанса передачи силы Кощею он чувствовал себя слабым. Тошнило. Слабость была привычной. Ему никогда не удавалось восстановиться полностью после таких сеансов, но он до сих пор верил Александру Борисовичу и поэтому безропотно отдавал силу Зоны. Он верил в то, что, когда здесь будет такая же Зона, как в Чернобыле, все изменится. Ведь люди жестоки и несправедливы друг к другу, в основном потому, что они слабы. Они и трусливы‑то именно из‑за своей слабости! Еще бы, они не были трусами! Даже слабенькая доза радиации их убивает, он видел, как от радиации умирают люди. Умирали сталкеры, точнее, сталкерами эти люди так и не стали. Если ты не сумеешь приспособиться к радиации, в Зоне ты умрешь, и смерть твоя будет мучительной и некрасивой.

Когда‑то давно, когда он был еще совсем несмышленышем, Зона поделилась с ним памятью. Но помнить – это мало, этого недостаточно. Нужно уметь осмыслить то, что ты помнишь, а это у него стало получаться совсем недавно. Помогла старая фантастика. И чего Александр Борисович на нее так взъелся?

Он помнил, как умирали ликвидаторы аварии в далеком апреле 1986 года. Впрочем, некоторым повезло выжить, и они стали частью Зоны.

Тогда еще были живы писатели, которые сочиняли книги о межпланетниках и нуль‑физиках. Этим писателям можно было позавидовать, им было о ком писать! Ликвидаторы трусами не были. И тогдашние космонавты, предшественники настоящих межпланетников, – тоже. И многие другие. А такие люди умирают чаще, чем трусы. Трус выживет, он предаст всех, кого предать выгодно, запасется тушняком, забьется в какую‑нибудь нору, потом освоится и выползет обвешанный оружием от пяток и до ушей. Он понемногу научится убивать направо и налево, он станет мародерствовать, этакий суровый, мужественный трус. Почему‑то у современных писателей в главных героях ходят почти сплошь такие вот трусы и подонки. Суровые и мужественные.

Может быть, дело и в этом тоже?

Валентин верил, что если Москва, а за ней и весь цивилизованный мир превратятся в Зоны Отчуждения, то у человечества появится шанс выжить и стать достойным своей планеты. Потому что трусов Зона убивает первыми. Трусов и подонков. А если не убивает, то меняет, вытаскивая их поганую сущность наружу, превращая в кровососов, псевдогигантов, бюреров и прочих тварей Зоны.

Но, во всяком случае, кровосос никого своим видом не обманет, кровосос – он и есть кровосос. Как увидишь – стреляй на поражение, и все дела. Стреляй, и да поможет тебе Зона милосердная! Или ему. Все по‑честному.

Достойных людей Зона, конечно, тоже не слишком‑то бережет, но иногда все‑таки делится с ними своей Силой и мудростью. А остальным просто позволяет жить и дает шанс стать чем‑то большим, нежели они были до этого.

Поскольку Александр Борисович прошел Зону, можно сказать, насквозь, а умениям его можно было только позавидовать, хотя силенок у него было, конечно, маловато, то его Валентин считал именно что достойным. А уж человеком или мутантом – это не важно. А значит, Кощею следовало помогать, потому что достойный человек всегда все делает правильно.

А вот сейчас почему‑то стал сомневаться.

Насколько он понял, Кощей встречался со знакомыми ему, Валентину, сталкерами. С друзьями его отца, зачем‑то пришедшими сюда из Чернобыля. Валентин не копался специально в памяти своего… опекуна, что ли? Да, именно опекуна, потому что родственниками они с Кощеем не были. Просто так, случайно коснулся краешка сознания, оно само и узналось, уж больно опекун был раздражен этими разговорами! Никакая защита не могла скрыть это раздражение, оно так и сочилось из Кощея.

Бей‑Болт, Ведьмак, Берет… Валентин знал этих сталкеров. Они были друзьями его отца, Лешки Звонаря, великого музыканта Зоны. Друзьями матери, друзьями Болотного Доктора. Кощей напрасно так говорил о его родителях. Ему ни в коем случае не следовало этого делать. Ни ему и никому другому!

Кощей не понимал, что его, Валентина, родители стали частью Зоны. И пусть они никогда не возвращались в Большой Мир, они всегда были с Валентином, потому что он и сам был такой же частью.

По правде говоря, Валентин очень хотел, чтобы Зона пришла сюда, в Москву. Тогда он сможет наконец увидеться с родителями, пусть ненадолго, но все‑таки… Это будет здорово!

А потом ему снова придется уйти. Ведь Большой Мир очень велик. Он действительно большой, а он, Валентин, – он не просто росток Зоны, он ее предтеча!

А судьба предтечи – путь‑дорога. И здесь ничего не поделать, потому что, чтобы куда‑нибудь прийти и принести с собой Зону, надо пуститься в путь.

В общем, решил он, надо обязательно встретиться со сталкерами, надо послушать, что они скажут. И почему они не хотят, чтобы Кощей управлял новой Зоной? Ведь не зря же они появились в Москве! Наверное, у них здесь тоже есть какие‑то связанные с Зоной дела, а значит, им есть что сказать. Да и просто поговорить, да что там поговорить, увидеться, и то было бы неплохо. У него ведь здесь никого нет, кроме, конечно, Александра Борисовича. А ведь Александр Борисович вовсе не был другом его родителей! Странно, что он не задумывался об этом раньше.

Валентин быстро оделся – джинсы, футболка, берцы. Слабость еще чувствовалась, похоже, на этот раз Кощей взял больше, чем обычно. Сейчас Валентин был, по сути дела, обычным человеком, разве что регенерировать мог немного быстрее, и все. Неужели обычные люди всегда себя так чувствуют? Ему даже стало немного жалко обычных людей.

Он поднялся на второй этаж, в кабинет своего опекуна. Там стоял оружейный шкаф, выкрашенный шаровой краской, довольно хлипкий на вид. Оружие сейчас пригодится, просто так, голыми руками, ему в его нынешнем состоянии с охраной не справиться. Конечно, лучше бы было обойтись без стрельбы и прочих кровавых штук. Хотелось бы, да только вряд ли это получится.

Железный шкаф был заперт, ключа поблизости, к сожалению, не обнаружилось. В другое время он бы открыл этот дурацкий ящик одним касанием, но в другое время оружие ему бы и не понадобилось. Что такое для него, если он в нормальном состоянии, десяток тупых, хотя и вооруженных ложных зомби[24] да несколько кровососов, пускай и модифицированных в лабораториях Кощея?

Но сейчас он был слаб. Слаб, словно обычный человек. До чего же плохо быть обычным человеком!

Стол. Может быть, в столе тоже есть хоть какое‑то оружие. В фильмах, которые он смотрел по телевизору, у главного героя в столе, как правило, лежал заряженный пистолет. В некоторых случаях пистолет был под подушкой. Но Кощей вряд ли станет держать оружие под подушкой, ему оно, когда он в силе, и так‑то не особенно нужно. А в случае чего у него найдутся наемники, которые умеют стрелять.

Письменный стол у Александра Борисовича был самый обычный, купленный в «Икее», так что взломать его – плевое дело. Но даже взламывать ничего не пришлось, стол оказался не заперт.

Валентин открыл ящик. Пистолет был на месте. Старый офицерский «вальтер»[25]. Подходящий пистолет. В оружии Валентин разбирался, кто же в Чернобыльской Зоне не разбирается в оружии? Стрелять ему, впрочем, раньше не приходилось, незачем было. Но его отец, Звонарь, был неплохим стрелком, и отец Звонаря – тоже. Откуда‑то Валентин знал, что его дед из всех пистолетов предпочитал именно такой вот трофейный «вальтер». Так что стрелять он умеет, и, судя по внутренней уверенности, неплохо.

Забавно все‑таки, силы у него сейчас нет, а вот умения, даже не его собственные, а унаследованные от родителей, остались! И не только они, у него остались знания и навыки множества людей, когда‑либо побывавших в Чернобыльской Зоне. Скорее всего эти люди давно мертвы, но то, чему они на‑учились за свои недолгие жизни, досталось ему, Валентину. Когда‑нибудь он с этим разберется. Но не сейчас. Сейчас ему некогда.

Он вернулся в кабинет, стал сбоку от шкафа, чтобы не задело рикошетом, и выстрелил в замок. Он точно знал, куда надо выстрелить, чтобы шкаф открылся, и попал именно куда хотел, хотя и не с первого раза. Ничего, к пистолету есть две запасные обоймы, хотя то, что он не попал с первого выстрела, его немного обескуражило. Оказывается, наследственное умение – это еще не мастерство. Для того чтобы действительно хорошо стрелять, требовалась практика, а ее‑то у него как раз и не было. На будущее это следовало учесть, а сейчас придется учиться по ходу дела. И еще неизвестно, успеет он стать хорошим стрелком или нет.

В шкафу нашлось несколько подходящих стволов – укороченный автомат Калашникова калибра 5,45, девятизарядный дробовик «Mossberg 500 Bull‑pup[26]» и даже старая кавалерийская сабля солдатского образца[27] без ножен.

Надо было поторапливаться. Зомби и кровососам вход в дом был запрещен, но среди охранников были и люди, наемники, бывшие сталкеры, которые скорее всего уже услышали выстрелы, а значит, скоро будут здесь.

Пистолет – он и есть пистолет, оружие последней надежды, поэтому «вальтер» остается. АКСУ против зомби и кровососов почти бесполезен, да и против людей в бронекостюмах в общем‑то тоже. Особенно если эти люди – сталкеры.

Сабля… Ведьмак здорово орудовал саблей, пластал и кровососов, и бюреров, и даже псевдогигантов, так что любо‑дорого было смотреть. Но он, Валентин, хотя и помнил, как надо обращаться с клинком, так, конечно же, не сумеет. Поэтому сабля останется в шкафу.

А вот дробовик берем. Дробовик для такого неумехи, каким он себя сейчас ощущал, – это самое то! И патроны подходящие имеются. Картечь, жаканы, пули. Картечь против зомби и кровососов – самое милое дело! А вот бронекостюм ни картечь, ни круглая пуля не возьмет, хотя с ног противника свалит почти наверняка. Или хотя бы остановит. Ну ладно, там видно будет. Все равно больше выбирать не из чего.

Валентин поднял оконную раму, вошел в стеллс, выбрался на подоконник, повис на руках и мягко спрыгнул на мощенную плиткой дорожку. Стеллс получился слабенький, его силуэт то и дело мерцал, словно картинка на экране древнего телевизора. Конечно же, сталкеры его заметили. Еще бы, уж чего‑чего, а опыта у них хватало! Зона вышколила их по полной программе.

– Стой, пацан! – заорал один из них. – Стой! Куда намылился? Небось к девке какой! На сегодня девки отменяются! Был приказ никого сегодня не выпускать. Приедет шеф, с ним договаривайся, а мы тебя не пропустим.

Сталкер не слишком боялся хозяйского приемыша и поэтому не закрыл забрало круглого шлема, хотя тяжелую штурмовую винтовку АК‑12 держал наготове. Когда он наконец сообразил, что парень и в самом деле собирается сбежать, было уже поздно.

«Вальтер» словно сам по себе прыгнул из кобуры в руку, нестрашно хлопнуло, и в шлеме жирно плеснуло кровью.

Валентин мгновенно вывалился из своего и без того дырявого стеллса и опустился на землю.

Убивать вот так, в лицо, с пяти метров ему до сих пор еще не приходилось.

И вообще он никого не хотел убивать.