За что Европа должна быть благодарна Путину

Об энергии атлантических приливов, о разговоре с актером Вилле Хаапасало, о Сталине, Путине, репарациях и контрибуциях, – вернувшись из отпуска во Франции

 

http://www.podst.ru/posts/3281/

 

Когда‑то я был потрясен информацией о том, что Финляндия в результате Второй мировой войны не только потеряла лучшие земли на юге, но и вынуждена была платить СССР репарации и контрибуции – металлопрокатом и бензином, в том числе. Я видел фотографию 1946 года с маршалом Маннергеймом в санях: он приказал остававшийся в Финляндии бензин направлять на сельское хозяйство и запретил чиновникам пользоваться автомобилями, и первым перестал сам.

История маленькой страны, вероломно ограбленной огромным соседом – а точнее, история маленькой страны, оказавшейся между жерновами двух огромных страшных государств – настолько меня потрясла, что я решил поговорить об этом с финским актером Вилле Хаапасало. Тем самым, который играл в «Особенностях национальной охоты».

– Мы, финны, – неожиданно ответил мне Вилле, – вообще‑то должны быть благодарны Сталину. Потому что, отдавая бензин и сталь СССР, мы стали развиваться, и в итоге из страны крестьян‑алкоголиков превратились в промышленное и экономически преуспевающее государство.

Если распространить логику Вилле Хаапасало на происходящее сегодня в Европе, то Евросоюз должен быть невероятно благодарен Владимиру Путину за то, что он навел на нее жерло Газпрома: этого энергетического, цитируя самого Владимира Путина, оружия. В итоге Европа стала учиться обходиться без нефти и газа.

Я только что вернулся из отпуска во Франции, проехав от Парижа до Атлантики. Увиденное потрясло меня не в смысле вкуса утренних круассанов или красоты руральных пейзажей, описанных Прустом. Потрясло другим. Задолго до подъезда к Парижу по обеим сторонам дороги тянутся бесконечные ветряки – еще лет 10 назад их в таких количествах не было. Под Байоной собираются строить приливную электростанцию. Но самое главное – «Рено Клио», который я арендовал, расходовал 5 литров дизтоплива на 100 километров, и это включая пробки в городах и быструю езду на автобане! После этого я легко верил газетам, что французские машины нового поколения будут расходовать не более 3 литров на 100 километров, а при экономичной езде – 1 литр.

То есть Европа, почувствовав угрозу с Востока, в очередной раз прекраснейшим образом изменилась. Откуда должна почувствовать угрозу Россия, чтобы измениться столь же прекрасно – вопрос открыт.

 

8 сентября 2009

 

Риторические вопросы

О страсти коллекционирования и о том, что я со своей страстью коллекционировать вопросы ничуть не отличаюсь от коллекционеров марок

 

http://www.podst.ru/posts/3314/

 

Одно из умений журналиста состоит в умении задать вопрос, другое – в умении добиться ответа. Однако у меня постепенно растет коллекция вопросов, на которые я не могу получить ответа. Ну, например, никто не может ответить, почему в России везде и всегда грязно. Стоить пересечь границу в сторону Белоруссии или Финляндии – там идеальная чистота, хотя в одной стране – власть Лукашенко, а в другой – власть народа. Но именно по наличию грязи безошибочно идентифицируешь сень родимых осин, где белые брюки – всегда выпендреж, а вовсе не дань летнему сезону.

Многих людей я заставал вопросом про грязь врасплох, но только Иван Шаповалов, тот самый, который создал группу «Тату», ответил мудро. Когда я его спросил, он уронил голову в ладони, минуты на три замолчал, а затем, очнувшись, отрезал: «Умом не понять».

Вот и мне умом не понять, почему европейского производства грузовики и автобусы у нас выпускают клубищи черного дыма, при том, что в Европе я такого не видел ни разу.

Или: почему при наличии Газпрома, в российских дачных поселках нет газа? Или: почему во всех поездах проводницы требуют пассажиров сдавать белье, а в поездах «Москва‑Петербург» – не требуют? Или: кто именно и с какой целью отдирает от «спящих полицейских» куски резины? Или: почему на улицах свет включают по расписанию, а не когда становится темно?

А недавно, обратившись к людям добрым – но при этом российским – через «Живой журнал», я коллекцию вопросов сильно пополнил. Почему общественный транспорт не ходит по расписанию? Зачем нам два паспорта, если в Европе обходятся вообще без паспортов? Почему каждое лето отключают горячую воду? Зачем нужна постоянная регистрация, она же прописка? Почему во всех ресторанах и кафе громкая музыка? Почему все заборы кривые? Почему во всех госучреждениях очереди? Почему нас нигде в мире не любят? Почему с нами дружат только страны‑изгои? Почему менты, останавливая ночью, предлагают проехать с ними, хотя ты трезвый, а менты пьяные? Почему по телику в новостях лишь позитив, а в сериалах – только убийства? Почему, если у нас все так плохо, мы здесь все еще живем?

И вот из этих‑то риторических вопросов и складывается, на мой взгляд, наша жизнь. И из того, что президенту или премьер‑министру этих вопросов не задают никогда, наша жизнь складывается тоже.

 

15 сентября 2009

 

Философия забора

О том, почему самое главное в русском доме – это забор вокруг него

 

http://www.podst.ru/posts/3332/

 

На меня ужасно обижена близкая родственница – тетя моей жены. Дело в том, что к участку в садоводстве, где у тети картошка и старый сарай, я прикупил два соседних участка, но строиться не начал по многим причинам, включая финансовую.

Однако тетя злится не оттого, что я не построил дом, а оттого, что не обнес участки забором. У всех соседей замечательные глухие заборы: у кого – бетонные, у кого – деревянные, а в последнее время пошла мода на заборы из гофрированного железа.

Когда первый раз речь пошла о заборе, я думал, что тетя шутит, особенно, когда выяснилась цена вопроса – шабашники‑гастарбайтеры были готовы, по словам тети, окружить ее картошку забором за 160 тысяч рублей. Я спрашивал, для чего нужен забор, смеялся над аргументами, что для защиты от больных бешенством лис и шастающих в зимнее время по садоводству бомжей, приводил финансовые аргументы, но тетя лишь поджимала губы в ответ. Я говорил, что глупо жить рядом с озером и сосновым лесом и отгораживаться от всего этого забором, что в Финляндии, например, заборов вокруг коттеджей я вообще ни разу не видел.

Но тетя была непреклонна. Заборы в садоводстве, и правда – почти у всех, кроме нас. Вот трехметровое бетонное чудовище отгородило от мира дачку военного моряка: из‑за него видно только военно‑морской флаг, который хозяин каждый раз вывешивает на флагштоке. Вон деревянный забор с колючей проволокой поверху, принадлежащий товарищу из Госнаркоконтроля, откусил часть пляжа на озере. Что же такого страшного у них там внутри происходит, если они боятся показать свою жизнь?

Впрочем, я, кажется, понимаю, откуда у них эта заборная страсть. Дело в том, что любой участок земли, на кого бы он ни был оформлен по документам, принадлежит, по большому счету, природе. Ты как бы берешь у природы эту землю взаймы, и раз так, то твоя задача полученную землю как минимум не испортить, а желательно – улучшить.

Отсутствие забора или прозрачный забор‑сетка как раз и демонстрируют твою ответственность перед природой и планетой, на которой ты живешь: да, вот здесь, на своих шести, двенадцати или двадцати сотках ты все облагородил, улучшил, ни у кого не отнял, а, наоборот, добавил в общеприродный котел.

А вот если ты живешь только для себя, а на остальных тебе наплевать, и ты тащишься оттого, что у тебя во дворе черный джип, а также шашлычок под коньячок и непременно на полную громкость радио «Шансон» – то, понятное дело, забор тебе абсолютно необходим.

 

23 сентября 2009

 

Про среднестатистическое

О среднем бизнесе в среднем российском городе и об обычных проблемах, способных извести этот бизнес под ноль

 

http://www.podst.ru/posts/3381/

 

У моего друга детства бизнес в одном из среднероссийских городов.

Бизнес тоже по местным понятиям средний: автопродажи и автосервис.

Начал он его лет 15 назад, шел шаг за шагом, и эта цепочка шагов – настоящая российская история новейшего времени.

Он торговал сначала «Волгами», а когда ГАЗ остановил конвейер с легковушками, переключился на грузовые «Газели». На волне нефте‑торгово‑строительного бума эти «Газели» шли в его городе на «ура», он выстроил на окраине автосервис на 17 постов, к «Газелям» прибавил китайский автопром, и, наконец, в итоге, из однокомнатной хрущебы перебрался в квартиру в новом доме с двумя спальнями, родил второго ребенка, а также съездил в Турцию и в Египет.

Пару лет назад у него стало пробуксовывать с оформлением земельного участка в собственность, проверяющие стали наседать со всех сторон, и однажды, во время отпуска, схватив орущих детишек в охапку, он вынужден был лететь назад на работу, чтобы ее не лишиться. Цена вопроса была 10 миллионов российских рублей – что, по словам друга, является средним размером взятки для средних размеров бизнеса в среднем областном центре. Он влез в долги, вывел часть денег из оборота, но что надо кому надо поднес и получил подпись на документе.

После чего грянул кризис, и цена всей его земли, за которую он так отчаянно бился, и всех его производственных корпусов стала меньше, чем цена его новой квартиры. Продажи упали на 75 процентов. Он уволил 40 из 80 человек. Китайскими машинами он торговать перестал: спрос на них исчез вообще.

– Почему, – спрашиваю я его, – их в кризис перестали брать? Они же дешевые? Объясни, а?

– Ну, это как раз просто. «Газели» понемножечку покупают, потому что они для бизнеса, а китайцев не берут, потому что для развлечения. Но ты мне другое объясни. Почему нас так ненавидят местные жители, которые в грязи живут и мусор прямо на дорогу выбрасывают. И ничего другого не хотят. Мы им мусорные баки поставили, так они перед баками на дорогу кидают! За ночь они накидают, а утром наш дворник в бак перекладывает, и вот именно за это они нас ненавидят!

Но я в ответ молчу.

 

29 сентября 2009