Критерии правомерности гуманитарной интервенции

В 1945 Организация Объединенных Наций определила, когда и при каких условиях гуманитарная интервенция может быть проведена. Главным критерием подобной операции является то, что военные подразделения преследуют гуманитарные цели – предотвращение гибели мирного населения. Во второй половине ХХ века гуманитарные интервенции осуществлялись неоднократно. В 1960 и 1964 годах Бельгия и США провели такую операцию в Конго. В 1965 году войска США высадились в Доминиканской Республике. В 1979 году Франция провела гуманитарную интервенцию в Центрально-Африканской республике. Гуманитарной интервенцией были названы военные операции США в Гренаде (1983 год), в Панаме (1989), в бывшей Югославии (1992), в Сомали (1992-1993), в Косово (1999) и т.д.

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, отвечая на вопрос журналиста о пересмотре концепции вмешательства во внутренние дела государства с гуманитарными и, возможно, политическими целями, в 1998 году говорил о том, что "мир постепенно начинает привыкать к этому принципу" и что "активное участие гражданских слоев населения и нажим отдельных личностей на правительства помогут постепенно отказаться от незыблемости принципа государственного суверенитета в этих вопросах"[30].

Гуманитарные интервенции стали общепризнанным компонентом нынешней мировой действительности; при этом, конечно, можно и нередко нужно оспаривать правомерность таких шагов в каждом конкретном случае.

Практика гуманитарных интервенций и в самом деле предполагает отказ от принципа "абсолютного государственного иммунитета", свойственного Новому времени и сложившегося в период появления и упрочения теории суверенитета, такой как она сформировалась под влиянием, в частности, идей Жана Бодена (1530-1596) и Иммануила Канта (1724-1804).

Устав ООН (Глава VII) допускает гуманитарную военную интервенцию, если местный конфликт создает угрозу международному миру и безопасности.

Кроме того, миротворческий контроль руководствуется принципом ограниченного нарушения государственного суверенитета. Принцип означает, что правительство, неспособное или не желающее сдерживать этническое насилие, временно теряет права суверена, которые принимает на себя международное сообщество, осуществляющее гуманитарную военную интервенцию. "Данный принцип сформулирован в нынешней либеральной философии. По мнению С. Хофмана, государство получает свои суверенные права на основе суммарных прав граждан и обязано их защищать."[31] Когда оно не справляется с обязанностями, международные институты ограничивают государственный суверенитет, обеспечивают безопасность в регионе и выполняют роль защитника прав человека. Аналогичную точку зрения высказывал бывший Генсек ООН Гали: в условиях миротворческого контроля "правительства будут обязаны – если потребуется силой оружия – придерживаться высоких стандартов в соблюдении прав отдельного человека"[32]. Нынешний либерализм признает относительную ценность государственного суверенитета.

Варианты реакции мирового сообщества в случае вооруженной агрессии одного государства против другого в общих чертах примерно ясны. А вот условия принятия внешних мер по предотвращению или прекращению нарушений государством права на жизнь собственных граждан в международном праве до сих пор прописаны недостаточно конкретно. Основным препятствием является суверенитет. В Уставе ООН национальный суверенитет государств-членов поставлен выше защиты прав человека. Правда, в сентябре 1999 года Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан заявил, что "суверенитет может быть преодолен гуманитарной интервенцией в случае массовых нарушений прав человека".[33] По мнению Генерального секретаря, Устав является достаточно гибкой, чтобы допускать такое толкование. Действительно, Статья 42 Устава в определенных ситуациях допускает военное вмешательство. А если гуманитарная интервенция не нарушает территориальной целостности и политической независимости, то она вроде бы не противоречит Статье 2.

Однако принятие утверждения, что "массовые и систематические нарушения прав человека, где бы они не происходили, никогда не должны быть допущены", означает лишь постановку нового вопроса. Кто должен решать, что является "массовым и систематическим"? ООН, "большая восьмерка", коалиция желающих или доминирующее государство? Кроме того, гуманитарная интервенция по определению не может не ограничивать политическую независимость страны, в которой она осуществляется.

В целом как будто не вызывает возражений принцип, согласно которому акции такого рода должны осуществляться только с санкции Совета Безопасности (СБ) ООН. Ведь именно СБ определяет наличие любой угрозы, нарушение мира или акт агрессии (Статья 39). В определенных случаях именно данное положение использовалось для оправдания гуманитарных интервенций. Это следует из резолюций СБ относительно интервенций в Сомали, Гаити и Руанде. Будучи отнесенными к различным случаям, эти документы, однако, близки по своей тональности и аргументации. СБ квалифицировал конфликт в Сомали, противостояние на Гаити, гражданскую войну в Руанде, конфликт в Ливане и многие другие случаи как угрозу международному миру, сохранение которого является одной из главных целей ООН.

Еще один аргумент в пользу гуманитарной интервенции вытекает из неопределенности формулировки параграфа 4 Статьи 2 Устава, который гласит: "Все государства-участники будут воздерживаться … от угрозы или использования силы против территориальной целостности или политической независимости любого государства, или любым иным образом, несовместимым с целями Объединенных наций". ООН определяет свои цели как поддержание международного мира и безопасности, а также достижение международного сотрудничества "в распространении и поощрении уважения к правам человека и фундаментальным свободам для всех без различий по расовому, половому, языковому или религиозному признаку".

Как видно, в Статье 2 вмешательство во внутренние дела запрещается, по существу, в рамках внутреннего законодательства государств. То есть в тех сферах, в которых "сомнительное" государство не является участником международных договоров. Поэтому есть мнение, что как только оно подписывает, например, Всемирную декларацию прав человека, вопросы прав человека перестают подлежать исключительно внутренней юрисдикции государств.[34] Если же вспомнить, что Всемирная Декларация прав человека 1948 года декларирует "признание неотъемлемого достоинства и равных и неотчуждаемых прав человека как основы для свободы, справедливости и мира во всем мире", то многие считают допустимой и такую трактовку: гуманитарные интервенции без санкции СБ ООН возможны в тех случаях, когда СБ не может реализовать свою цель – защиту прав человека.