Тема 10.Секреты современной поэзии для детей. Стихи Ю. Мориц

 

Русская поэзия для детей в 60–80-е годы XX века расцвела неожиданно ярко и пышно. Каждое новое имя приносило радость знакомства с новым типом поэтического видения мира, которые дарили Г. Сапгир, Б. Заходер, Э. Успенский, В. Левин, М. Яснов, Г. Кружков. Ближе к концу века к ним присоединились Тим Собакин, Ал. Дмитриев, И. Шевчук, Ж. Давитьянц. Обладатели их молоды, остроумны, изобретательны, веселы, а поэзия их полна тайн и чудес.

Книга, которая, пожалуй, отмечает тот рубеж, за которым следует этот таинственный и счастливый период стихов для детей, была издана в 1987 году, хотя большинство стихотворений, вошедших в нее, написано в середине 60-х годов XX века. Называлась книга “Большой секрет для маленькой компании”, а ее автор – Юнна Петровна Мориц. Эта книга, как волшебный сундук, хранит все-все чудеса и секреты европейской детской поэзии. И каждый фокус в ней доведен до особого блеска, каждая игра и шутка исполнены тайного смысла, юмора и любви. Здесь все поет “...пищит, мяукает, кукует, / И на ушах стоит, и всяко шевелит”. Словом, вся радость жизни, все ее странные голоса сливаются здесь в один ликующий хор, который затем эхом прокатывается и по всем другим поэтическим книжкам.

Открывается книга стихотворением “Ежик резиновый”. Обратите внимание на инверсию в названии: так пишут на этикетках в магазине. Инверсия подчеркивает, что герой стихотворения – резиновая игрушка.

Юнна Мориц верна доброй старой традиции: оживляя своего ежика, наделяя его способностью двигаться, говорить, думать, чувствовать, она сохраняет его резиновую игрушечную природу. А природа его миксогвнна (от лат. mix – смешивать и gen – род, рождение). Соединяя в своих миксогенчиках собственно человеческие свойства со специфически игрушечными, Ю. Мориц извлекает из их “игрушечности” удивительно богатый набор характеристик. В силу прирожденной “резиновости” ежик так мягок, эластичен, так в общении приятен, что манеры его даже кажутся слегка старомодными. И облик его чуть старомоден: “Зонтик от дождика, / Шляпа и пара галош...”.

Шляпа, зонтик, галоши (когда-то внешние приметы интеллигентного человека) великолепно согласуются со старинным профессорским “извольте” в речи ежика. Хотя зачем резиновому, непромокаемому герою зонтик и галоши? Нонсенс использован как средство характеристики: он подчеркивает трогательную, опять же профессорскую, интеллигентскую нелепость героя, его тихую жизнерадостность и чудесные формы ее выражения. Так все церемонные обороты своей речи ежик не выговаривает, а высвистывает “дырочкой в правом боку”! Оказывается, не только речь, вся его жизнь – музыка!

В музыке важнее всего ритм, и в стихах тоже. Поэтому так важен ритмический рисунок стихотворения. В основе его лежит двухстопный дактиль (трехсложный размер: на первом месте в стопе ударный слог, а за ним два безударных), который как будто хранит неторопливый ритм мелких ежиковых шажочков. Изысканность лексики и метрики закрепляется изысканностью строфики: поэтом выбрана секстина (шестистишие), да еще не в самом традиционном варианте – с рифмовкой аавесв. В строках с рифмами аа и сс – по две стопы (они коротенькие), чуть длиннее строки с рифмой вв – в них есть третья стопа, но усеченная до одного ударного слога. Короткая строка звучит легко и весело, радостно напоминая о необыкновенном ежиковом инструменте – “дырочке в правом боку”.

Песенка ежика – приглашение в зачарованный мир поэта Юнны Мориц. В этом мире есть и дивные рощи, и прекрасные аллеи, и “Небо лучистое, / Облако чистое”. Главное украшение его – население. Оно пестро: божьи коровки, яркие птицы, цветы с разноцветными головками, мрачноватые елки. Еще этот мир благороден (одно из любимых слов Ю. Мориц): где еще так “ласково кланяются”, так почтительно беседуют друг с другом? С недоумением обращается ежик лишь к елкам: “К чему вам иголки? // Разве мы волки вокруг?”

У резинового ежика иголок нет – опять трогательно-многозначительный нонсенс. В мире доброго поэта защищаться не от кого. Напротив, тут очень любят праздники и подарки. И один из главных подарков – загадка как угощение. Неслучайно в других стихах Ю. Мориц появится удивительный эпитет – “сладкие загадки”. Припасено это сладкое угощение поэтом почти в каждом стихотворении. У ежика загадка не одна.

Окуная маленького читателя в “море чудес”, Ю. Мориц обращается к его памяти. Она заставляет его припомнить те чудеса, которые он уже пережил, побывав в мире народных сказок. Однако в стихах старые чудеса обретают новую “чудесность”. Так вышло, например, у лука (“Зеленеет лук в воде”).

Этот лук прошлогодний, ужасно старый. Возраст героя подчеркнут строфикой: в стихотворении три четверостишия, и в каждом поминается его борода. Она в воде шевелится, пузырьки по ней бегут. И лук уже не лук, не просто дед, а водяной. Поэт настойчиво вызывает сказочную ассоциацию, а помогают ему ожившие “пузыречки, пузырьки – шалуны, озорники!” Это они влияют на выбор ритма – развеселым четырехстопным хореем (двусложный размер: первый слог в стопе ударный, второй – безударный), с озорным ритмическим сбоем в некоторых строках скачут по старому деду:

Каждый этот пузыречек

Очень бороду щекочет.

Если так щекотать,

Всяк захочет хохотать.

От живых прыгучих пузырьков становится живой и вода (опять сказочная ассоциация), и неизбежно происходит чудо: старым влез в нее лук, а выпрыгнет вот-вот совсем молоденьким, зеленым и легкомысленным:

Лук трясет бородой,

Навостряет стрелки:

– Скоро буду молодой

Лежать на тарелке.

В судьбе лука все перевернулось. Перевертыш – излюбленный прием фольклорной поэзии и поэзии детской. Через перевертыш чаще всего и проникают в нее чудеса.

Что и кто и как только не переворачивается в стихах Ю. Мориц! Веселый поэтический прием она превращает в жанр – особый тип произведения, которое целиком вырастает из чудодейственного приема. Разнообразие этого жанра у Ю. Мориц почти бесконечно, она вводит совершенно неслыханные его формы.

Помолодевший прошлогодний лук – это “герой-перевертыш”. Ему удалось перевернуть время! А вот в один “очень задумчивый день” у Ю. Мориц переворачивается пространство (“Очень задумчивый день”):

Кузнечики

Дали концерт

На лугах,

Задумчивый козлик

Плясал на рогах,

Задумчивый зайчик

Плясал на ушах,

И с песенкой выступил

Кот в камышах!

Вместе с пространством переворачивается и настроение: день уже не задумчивый, а “хохотальный”. А есть у Ю. Мориц героиня – “веселая лягушка”, для которой положение “вверх ногами” – образ жизни и даже, может быть, принципиальная позиция:

Веселая лягушка

Жила в одной реке,

Вверх дном ее избушка

Стояла, бре-ке-ке!

Чтобы выразить восторг перед чудом перевернутой жизни, лягушке, как ежику, кузнечикам, коту, нужны не слова, а музыка:

Она двумя руками

Играла на баяне,

Она двумя ногами

Стучала в барабан!

Перед нами не просто явление чуда, но его рецепт. Книги Ю. Мориц – это учебники веселой магии. В “Букете котов” воздетые кверху ноги запросто замещают руки художника и поэта:

Теперь пишу вам это

Я правою ногой,

Держу пельмень на вилке

Я левою ногой,

Стелю постель ногами,

Гашу ногами свет,

А утром нарисую

Ногами ваш портрет...

Таланты ног, вообще, как выяснилось, неиссякаемы. Стоит лишь их взметнуть ввысь – и пожалуйста, они даже начинают звучать: живи себе, “ногами кверху хохоча”.

Перевертыш не только веселит, но и воспитывает. Вообще хорошее воспитание, а уж тем более перевоспитание не очень хороших детей, наверное, самое поразительное и желанное чудо из чудес – для взрослых, по крайней мере. Этот мучительный для обеих сторон процесс у Ю. Мориц выглядит поначалу страшновато.

Жора Кошкин из гнезда

Цапнул вороненка.

Ворон каркнул: “Никогда

Не отдам ребенка”.

Жора хмыкнул: “Ерунда”.

Ворон каркнул: “Никогда”.

В заглавие вынесено имя героя – “Жора Кошкин” – это понятно: он тоже миксогенный персонаж. В его имени безо всяких швов, естественно соединяется мальчишечье и кошачье: конечно это (Об)Жора Кошкин, свирепый хищник, охотник и хулиган.

А благородного ворона, вставшего на защиту своего ребенка и всех других птичьих детей, сразу же узнают образованные родители. Конечно же, он прилетел прямиком из баллады американского поэта Эдгара Алана По “Ворон”. Правда, у По это “Древний, тощий, темный ворон... Птица ужаса ночного...”

Ворон Эдгара По каркнул “Никогда!”, отрицая жизнь, а у Ю. Мориц – отрицая смерть. Это шутка для мам и пап, перевертыш на философском уровне. Развлекая родителей, ворон быстренько перевоспитывает их отпрысков: Жора уже “пищит” и “ужасно хочет к маме”. В финале – подарок-перевертыш для малышей. И всего-то два слова поменялись местами, но смещение мигом определяет, кто тут победитель, кто побежденный, кто человек, кто птица и что это за птица:

Ворон хмыкнул: “Ерунда!”

Жора каркнул: “Никогда!”

Если перевертыш действительно учит, то прежде всего – родному языку. Он открывает малышу волшебную силу не только слова, но слога и каждого отдельного звука. Попробуй-ка звук или слог заблудиться, забрести в другое слово! Вон что получится: “Верхаться на слонокоте – Это – да! // Но спаться уже ни-когду не пойда!” (“Это – да! Это – нет!”).

Чудо – это счастье. И чем прозаичнее обстановка, тем чудеснее чудо и счастливее счастье. А у Мориц так всегда и бывает: чудеса рождаются из обыденности, которая и звучит поначалу несколько уныло – например, в стихотворении “Трудолюбивая старушка” двухстопным амфибрахием (трехсложный размер: чередование в стопе безударного, ударного и безударного слогов):

Ленивая кошка

Не ловит мышей.

Ленивый мальчишка

Не моет ушей.

Ленивая мышка

Не выроет норку.

Ленивый мальчишка

Не любит уборку.

Ленивая мушка

Не хочет летать.

Ленивый мальчишка

Не хочет читать!

Чудо является с героиней стихотворения:

Старушка пошла на охоту –

За кошку!

Привыкла и ловит

Мышей понемножку.

За мышку под бревнами

Вырыла норку,

Мешочек пшена притащила

И корку.

 

Парадоксально старушкино трудолюбие. Кошко-мышко-маль-чишкины дела она исполняет не покладая рук. Или уже лап? Надо превратиться в мышку, чтобы за нее “в норе / Под бревном хлопотать”.

Начав превращаться, старушка входит во вкус, обретает сноровку и поднимается – в буквальном смысле! – до недосягаемых высот:

Теперь –

За ленивую, сонную мушку

Старушка расправила

Нежные крылья

И вдаль полетела

Проведать подружку!

Превращения всегда сказочны и прекрасны. Что может быть поэтичнее этих “нежных крыльев”! А ощущение полета!..

В каждой строфе этого стихотворения без единого нарушения обнаруживается смежная рифмовка. И только в этих шести строках-стихах две лишены рифмы, а в первой строке нарушен принцип деления на полустишия. В результате возникает непривычно короткая, как толчок, первая строка: “Теперь”, затем – непривычно длинная: “За ленивую, сонную мушку” – набор высоты, и далее – этот удивительный, лишний, ни с чем не связанный, ни с чем не рифмующийся стих, плавно переходящий в следующий: “Старушка расправила / Нежные крылья / И вдаль полетела...” – вот он, полет!

В нерифмованном стихе старушка замирает в парении, позабыв обо всем, застывает, зависает над всеми этими ленивыми, глупыми мышками, мушками и мальчишками, которые лишают себя всех радостей жизни: чистоты, чтения, полета... Зато старушка, попревращавшись во всех по очереди, многое приобрела и летит теперь к подружке, начитанная, с вымытыми ушами, с кошкиным проворством и собственной глубокой радостью...

В превращениях, творимых Ю. Мориц, едва ли не самое замечательное то, что, превращаясь, герой продолжает оставаться самим собой, хранит свою личность и свои привязанности. Это один из главных уроков старушки. Но ленивый мальчишка слишком ленив, чтобы что-то понять. А мы? Мы с упоением учимся, потому что дидактизм поэта ненавязчив и поэтичен, а иногда “сладок”.

Все превращения в стихах Мориц совершаются не совсем так, как в традиционных – народных и даже литературных – сказках. Там чудо остается фокусом. Всех интересует результат, и никого – “механизм” превращения. А поэт ломает традицию, словно используя замедленную съемку: мы видим, как совершается чудо, наблюдаем процесс. Перед нами действительно учебник веселой магии.

Научиться вызывать те или иные превращения по чудесному учебнику нетрудно еще и потому, что все они находятся в ведении самой замечательной феи, имя которой Жизнь. Это она так устроила, что шоколад тает, лук выпускает зеленые стрелки, горох – усы, цветы открываются и закрываются. Сказочные и загадочные превращения буквально подстерегают нас на каждом шагу:

Из реки выходит сказка!

Из трамвая! Из ворот!..

Сказка, умница и прелесть,

С нами рядышком живет.

И не просто живет, а изо всех сил старается, чтобы мы ее обнаружили наконец:

Ух, за мной и за тобой

Сказки бегают гурьбой!

Обожаемые сказки

Слаще ягоды любой!

Жизнь сказочна. Поэт тем от нас и отличается, что видит сказки и для нас делает их видимыми благодаря одному-единственному слову – поэтическому образу – метафоре, сравнению, гиперболе, литоте. Этот простой набор лексических изобразительных средств в волшебном мире поэта приобретает силу могущественного заклинания. Слово прозвучало и... вареник уже смотрит царем, пчела – зеброй, звезда – рыбой, туча – волной, оса – сладким пончиком, а дым “...превращался / В дракона, в коня, / Он заставлял / Волноваться меня!”

Магия слова – прежде всего в его многозначности. Какое волшебство в приготовлении молочных продуктов? Но есть волшебство в слове “волноваться”. Оно означает одновременно и душевное смятение, и самую обыкновенную болтанку – на море или в воздухе. В нее-то и попадает кефир, очутившись нечаянно в вертолете. Такого двойного, душевного и телесного, волнения кефир не перенес. В результате выигрывают герои, на

...целый мир

Устроив пир с кефиром –

Ведь от волненья стал кефир

Сметаной, маслом, сыром...

Умение превращать доступно лишь тому, кто испробовал его прежде всего на себе. Ю. Мориц без конца признается в своих собственных приключениях-превращениях:

А я была синицей,

Смешной носатой птицей,

И прилетала тоже

Попрыгать-поиграть!

Я пряталась от кошек

И ела всяких мошек,

Но успевала все же

Попрыгать-поиграть!

Мы понимаем, что владение магией превращения, быть может, самая суть высокого ремесла поэта. Вот почему Ю. Мориц столь серьезна, когда, обращаясь к своим “глубоко обожаемым читателям”, признается в своей способности к превращениям как в важнейшем душевном опыте: “И еще скажу (по секрету!), что все в этой книжке – чистая правда и было лично со мной. Ведь ради такого серьезного дела, как стихи для вас, я могу превращаться в Пони, в Веселую лягушку, в Кота-Морехода, в Хохотальную Путаницу, в Летающую Лошадь, чтобы Вы, мои дорогие, купались в Море Чудес”.

Самая сокровенная идея книг Ю. Мориц – взрослых и детских, кошачьих, собачьих, птичьих, слонячьих – в том и состоит, что каждому, кто пришел в этот мир, – “Глоток задушевности нужен...”. И каждый, кто вздыхает, крякает, кудахчет, трещит, мяукает или визжит, об этом только и думает:

Ах, это чудесно,

Ах, это приятно,

Что кто-то на свете

Нуждается в нас!

Как можно без этого жить,

Непонятно!

Можно сказать, что в книгах Ю. Мориц все живут, не размыкая объятий. От самой “маленькой зверюшки, / Из которой лезут стружки”, до крокодилов, бегемотов и слонов.

В точности, как положено в сказке, каждая стихотворная история в книге Ю. Мориц заканчивается счастливо, торжеством любви. Ее книги – страна, где все любимы и счастливы. А располагается она в мире детской души. Здесь любовь и ласка себя не стыдятся, не спешат укрыться за внешней суровостью. По краю, отделяющему ясноглазую открытую любовь от строгой деловитости, проходит граница меж детством и взрослостью. У Ю. Мориц нет никаких обвинений взрослому миру. Наоборот, дети в ее стихах рвутся поскорее вырасти. Взрослый мир с его “железностью” и механистичностью им не кажется враждебным. Наоборот, он восхитителен: “Великолепен самолет за облаками, / И корабли прекрасны все до одного, / Но...”. Но взрослый мир слишком грандиозен, и с “объятьем” здесь не просто:

Великолепен самолет за облаками,

И корабли прекрасны все до одного,

Но трудно самолет обнять руками,

И трудно пароход обнять руками,

А пони так легко обнять руками,

И так чудесно обнимать его!

В “Любимом пони” раскрываются все чудеса любви, это стихотворение – одно непрекращающееся, перехватывающее дыхание объятие и сказка. Весь мир благодаря пони оказывается близким, достижимым – и во времени и в пространстве, – и вместе с ребенком замирает в обнимающих его детских руках, а “длинная челка из нежного шелка” трепещет у щеки...

Все стихи Ю. Мориц – про то, что только любовью преодолевается все страшное и печальное. Она напоминает о том же, отвечая на вопрос: “Что делать, если в темной комнате живет Одинокое Страшилище?” – Пожалуйста! Открываю секрет: надо срочно обнять и погладить Страшилище, чтобы оно перестало быть таким одиноким. А потом – насмешить, чтобы оно перестало быть Страшилищем, а стало Смешилищем”. Вот в чем колдовство, талант и счастье, и Огромный Такой Секрет Ю.П. Мориц. Неслучайно то там, то здесь вспыхивает ее улыбка: “Да-да! И улыбка моя – до ушей!” А может быть, и шире! Потому что у Ю. Мориц кот улыбается, улыбаются заяц, курица и пудель, и в аквариуме рыбки. А потому... не помещается

На одной странице

Улыбка необъятная,

До чего приятная!

Вот такой длины,

Вот такой ширины!

Вопросы и задания

 

1. С какими секретами детской поэзии вы познакомились? Сформулируйте их и раскройте каждый на примере стихотворений Ю. Мориц и других поэтов.

2. Перечитайте стихотворение “Ежик резиновый”. К какому щенку идет ежик? Живому? Пластмассовому? Тоже резиновому? “А что подарил он щенку?” Как вы об этом догадались?

3. В стихотворении Ю.П. Мориц “Слониха, слоненок и слон” постарайтесь найти секреты детской поэзии, с которыми вы познакомились.

4. В стихотворениях “Сказка про песенку”, “Расскажу вам про покупку” найдите сказочные мотивы и приемы, с помощью которых они вводятся в поэтический текст. Какую роль играют в этих стихотворениях сказочные мотивы?

5. Проследите, как и во имя чего совершаются превращения в стихотворениях “Кувшинка” и “Баллада о фокусах шоколада”.

6. Отыщите в стихах “волшебную палочку” поэта – те средства, с помощью которых совершаются превращения. Раскройте механизмы превращения в каждом конкретном случае.

7. Выберите самые яркие, на ваш взгляд, стихи Ю. Мориц о любви и подумайте, в чем проявляется могущество этого чувства.

8. Выберите одно из стихотворений Ю. Мориц и проанализируйте его: разгадав секреты автора, раскройте его отношение к героям стихотворения и миру.

 

 

ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА