Идеалистические концепции в международных отношениях в годы Второй мировой войны и в послевоенный период

1) американская социология МО

2) британская социология МО Представители: Уайт, Булл. Сторонники этой шк. исходят из 3х допущений: 1- м/н общ-во — это факт МО; 2- из этого факта вытекают обязательства со стороны членов м/н общ-ва по отн-ию др. к др.; 3- м/н общ-во находится в процессе перехода от общ-ва гос-в к общ-ву людей (т.е. к мир. обществу) и от м/н порядка к мировому.

3) французская социология МО – доминирующее направление в нач. 80-х гг. Представители: Бади, Смутс, Бидо. Она делится на 3 школы:

a. эмпирическая (описательная) школа. Представители: Шарль Заргбиб, Серж Дрейфюс и др.

b. промарксистская школа = школа Нанси и Реймса

c. собственно социологич.. Представитель Арон. (См. вопрос 10) Социологич. Исслед-ия более многогранны, динамичны, шире, больше реакции на соц. практику, эВ-ция соц. отн-ий, в отличие от политич. Исслед-ий.

21. Эмпирически-описательно направление в МО В настоящее время нет чёткой грани между социологами, причисляющими себя к «теоретикам» и причисляющими себя к «эмпирикам». Разделение исследований на теоретические или эмпирические, фундаментальные или прикладные, описательные либо объяснительные должно присутствовать в учебниках социологии, чтобы ориентировать студентов. Однако буквальное применение такого разделения на практике неизбежно влечет за собой узость исследовательского подхода. Необходимо стремиться сочетать теоретические и эмпирические, описательные и объяснительные подходы в любом конкретном исследовании.
Для теоретических подходов имеет место самодовлеющее значение артефактов. По мнению некоторых социологов, вопрос, существует ли в России теоретическая социология, весьма спорен. Однако хотелось бы обратить внимание на то, что в так называемых теоретических социологических исследованиях нередко целью ставится не изучение социальной реальности как таковой, а декларирование своей приверженности определенным научным школам. Так поступает достаточно большое количество социологов, всецело посвятивших себя изучению интеллектуального наследия классиков социальной мысли. Неудивительно, что это в определенном смысле комфортная ниша: не надо заниматься практикой, достаточно отлажен процесс отслеживания выхода новых публикаций и переводов; ссылка на авторитет классиков, казалось бы, даже не требует своей проверки на эмпирическом материале. В результате такие исследования нередко превращаются в игру с терминами: задача описания и причинно-следственного объяснения исследовательского объекта подменяется лингвистикой. Так, например, весьма сомнительно приращение наших знаний о социальной реальности через описание ее в искусственно усложненных терминах вроде «системы подмножеств множества всех явлений социального мира, когда объединение и пересечение любого числа подмножеств будет принадлежать данной системе», «дискретного проявления континуума социальных отношений», «фигуративности государства», «трансформации имплицитных практических схем в эксплицитные категории социальной перцепции» и т.д. Безусловно, изобретение «своего» языка – важнейший элемент профессиональной идентификации социологов и средство ограждения от «профанов». Однако увлеченность исследователей гиперкатегоризацией чаще наводит на мысль о неспособности дать объяснение окружающему миру в простых, понятных и проверяемых формулах.
Кроме того, такая теоретическая социология порой неотделима от социальной философии, что, в свою очередь, ставит проблему границ социологического знания. В этой связи выглядит вполне обоснованным радикальное утверждение о том, что обязательным критерием принадлежности к социологическому сообществу должно быть систематическое проведение собственных социологических исследований. Для чисто эмпирических подходов характерен лозунг «сосчитать, но не объяснить». Хотя в настоящее время трудно кого-либо удивить умением составить анкету, провести опрос и сделать простейшую обработку данных, среди значительного количества социологов по-прежнему наблюдается стремление прикрыть свое неумение объяснить социальную реальность таблицами, графиками и процентами. В последнее время, в связи с распространением популярности качественных методов исследований, та же картина наблюдается и с результатами интервью и наблюдение: нередки ситуации, когда более половины объема научных статей занимают выдержки из интервью. В особенности провинциализм социолога проявляется опросами на малых непрезентативных выборках.
22. Неомарксистские концепции МО “Западный марксизм”, часто отождествляемый “неомарксизмом”, - это термин, обозначающий ту ветвь марксизма, которая так или иначе противопоставила себя "восточному марксизму", или марксизму-ленинизму. Выступая одновременно и против капитализма, и против советской модели социализма, западные марксисты находились, как правило, вне коммунистического и рабочего движения и разрабатывали марксистскую теорию, и особенно философию, на свой страх и риск. Неомарксизм стал заметным течением в теории международных отношений в 70-х гг. XX в.. Хотя в этот период существовало полтора десятка государств, в которых у власти находились коммунистические партии, и официальный марксизм-ленинизм сохранял еще свое влияние в мире, неомарксизм имел с ним очень мало общего
Неомарксистский подход (англ.: neomarxism), подчеркивающий экономическое неравенство в современном мире и расслоение населения по экономическому параметру, которое происходит сегодня не по линиям границ национальных государств, а главным образом по оси «Север—Юг». В рамках неомарксизма в научный оборот введены понятия «страны третьего мира» (развивающиеся) и «страны второго мира» (социалистические).
Как следует из самого названия подхода, концептуальные истоки неомарксизма находятся в работах Карла Маркса. Представителями этой теории являются Иммануил Валлерстайн, Андрэ Гундер Франк, Роберт У. Кокс, Самир Амир, Йохан Гантлунг.
Мир-системная теория — один из наиболее известных вариантов неомарксизма. Международные отношения, по Валлерстайну, есть прежде всего отношения экономические. Главная категория его анализа – «современная мир-система», несводимая к отдельным государствам. Объединяет эту «современную мир-систему» единая капиталистическая «мир-экономика», возникновение которой Валлерстайн относит приблизительно к 1500г. Каждое гос-во занимает в мир-системе определенное место, изменить которое чрезвычайно трудно, а подчас просто не возможно. Логика капиталистической мир-экономики неизбежно воспроизводит деление стран мира на ядро и периферию, причем первое всегда находится в привилегированном положении по отношении ко второй. Государства, входящие в состав ядра капиталистической мир-системы, имеют возможность жить за счет эксплуатации периферии. Такой порядок не изменится никогда, поскольку он вытекает из самой сущности мир-экономики. Помимо государств, входящих в состав ядра или периферии, существуют ещё и полупериферийные государства. Эти гос-ва не входят в состав ядра мир-системы, но и не относятся целиком к периферии. Таким типичным полупериферийным гос-ом, по мнению Валлерстайна, бала Россия начиная с реформ Петра I и Екатерины II. Как считает И. Валлерстайн, перемены в отдельной стране или даже группе стран не способны оказать влияние на фундаментальные свойства мир-системы. С его точки зрения, мировая система социализма была полной фикцией, поскольку определяли логику мирового экономического развития законы капиталистического рынка.
Теория зависимости является несколько иным вариантом неомарксизма. Теория зависимости делает акцент не столько на историческом развитии мира и его циклах, сколько на его современном состоянии. Представители этого теоретического подхода (в частности, А. Франк) вслед за неолибералами отмечают бурное развитие экономики в мире во второй половине XX столетия. Однако они более пессимистичны, поскольку экономически менее развитые страны, согласно их точке зрения, находятся в зависимости от более развитых. Последователи теории зависимости подчеркивают, что экономическая развитость или отсталость не являются естественными этапами развития, которые присущи всем государствам, а возникли в результате неравноправных межгосударственных отношений. В течение долгого времени происходило перераспределение прибавочного продукта от периферии (колоний и полуколоний) в пользу центра — метрополий. В итоге этот процесс привел к «зависимой отсталости» периферии («Юга»), которая могла бы успешно функционировать, будь она ориентирована на собственное развитие.
Сегодня развитые страны продолжаю эксплуатировать развивающиеся, но используют не силовое, а экономическое принуждение, что является по сути лишь новой формой колониализма — неоколониализмом. Поэтому в развивающихся странах мы наблюдаем феномен «двухуровневой экономики». Он порождается взаимодействием развитых стран с развивающимися, вследствие чего происходит неравномерное развитие экономики последних: одни отрасли в них становятся суперсовременными, с открытыми границами, процветающими и конкурентоспособными, в то время как другие остаются традиционными с отсталыми способами производства. Все это влечет за собой социальную и политическую нестабильность в развивающихся странах.

23. Концепция МО Р. Арона нельзя называть ортодоксальным приверженцем шк. ПР, поскольку он остро критиковал многие осно­вополагающие тезисы, содержащиеся в работах Моргентау. Вместе с тем Арон в конечном счете пришел к тем же выводам, ч. и критикуемая им шк. ПР. Прежде всего, Арон разделял традиционное, идущее еще от Гоббса представление о «естественном» хар-ре отн-ий м/у гос-вами. «Неодюркгеймизм», ут­верждал Арон, представляет собой неч. вроде марксизма наоборот: если последний описывает классовое общ-во в терминах всесилия господствующей идеологии и принижает роль морального авторитета, то 1й рассчитывает придать морали утраченное ею превосходство над умами. Однако отрицание наличия в общ-ве господствующей идеологии — это такая же утопия, как и идеологизация общ-ва. Разные классы не м. разделять одни и те же ценности, как тоталитарное и либеральное общ-ва не м. иметь одну и ту же теорию. Вебер же, напротив, привлекал Арона тем, ч. объективируя соц. действительность, он не «овеществлял» ее, не игнорировал рациональности, кот. люди придают своей практичес­кой деятельности и своим институтам. Арон указывает на три причины своей приверженности веберовскому подходу: свойственное Веберу утверждение об имманентности смысла соц. реальности, близость к пол-ке и забота об эпистемологии, хар-ная д/общ-х наук. Центральное д/веберовской мысли колебание м/у множеством правдоподобных интерпретаций и единственно верным объяснением того или иного соц. феномена стало основой и д/ароновского взгляда на действительность, пронизанного скептицизмом и критикой нормативизма в понимании обществ-х — в том числе и МО. Арон рассматривает МО в духе ПР — как ес­тественное или предгражданское сост-ие. В эпоху индустри­альной цивил-ции и яд. оружия, подчеркивает он, завоевательные войны стан-ся и невыгодными, и слишком риско­ванными. Но это не означает коренного изменения осн. особ-ти МО, состоящей в законнос­ти и узаконенности использования силы их уч-ками. Поэтому, подчеркивает Арон, мир невозможен, но и война невероятна. Отсюда вытекает и специфика СМО: ее гл. проблемы опред-ся не минимумом соц. консенсуса, кот. хар-рен д/внутриобщественных отн-ий, а тем, ч. они «развертываются в тени войны». Ибо нормальным д/МО явл-ся именно К., а не его отсутствие. Поэтому гл., ч. подлежит объяснению — это не сост-ие мира, а сост-ие войны.

Арон называет 4 группы осн. проблем СМО, применимой к усл-ям тради­ционной (поиндустриальной) цивил-ции.

1) Это «выяснение соотношения м/у используемыми воор-ми и организацией армий, м/у организацией армии и структурой общ-ва».

2) «изучение того, какие группы в данном общ-ве имеют выгоду от завоеваний».

3) исследование «в каждой эпохе, в каждой опред. дип. Сис-ме той совок-ти неписанных правил, более или менее со­блюдаемых ценностей, кот. хар-ся войны и поведение самих общностей по отн-ию др. к др.».

4) анализ «неосознаваемых ф-ций, кот. выпол­няют в истории воор. К,». По Р. Арону, для ВП гос-в хар-ны 2 символич. фигуры — дипломата и солдата, поскольку отн-ия м/у гос-вами «состоят, по сущ-ву, из чередования войны и мира». Каждое гос-во м. рассчитывать в отн-ниях с др. гос-вами только на свои собственные силы, и оно д. постоянно заботиться об увеличении своей мощи. Арон усматривал специфику МО в отсутствии единого центра, обладающего монополией на насилие и принуждение. Поэтому он признавал неизбежность К. м/у гос-вами с применением силы и делал из этого вывод о том, ч. подлежат объяснению прежде всего причины мира, а не причины войны. Арон стремился дать социологич. объяснение многим феноменам в сфере МП и МО. Гл. предмет СМО, по Арону, — поведение игроков. Арон формулирует концепцию праксеологии МО – знание об оценке поведения акторов. Считает, ч. обязательно д.б. арбитр. Гл. арбитр – закон. Включение арбитра в игру связано с тем, ч. появляется момент оценки, кот. д. включат след. проблемы:

1) моральность-аморальность избранной стратегии + рациональность;

2) пути достижения мира;

3) вопрос о единых правилах игры.

Итог:

o Ориентация на разработку теории принятия решений сближают Арона с таким направлением амер. политологии, как модернизм.

o Мир зависит, прежде всего, от тех, кто принимает решения, т.е. от политиков, =>, работать надо в этом направлении.

Последователи Арона Роб’ер Боск, Жан Унцингер и др.

24. Полемологические концепции 2е течения во фр. СМО представлено т. н. полемологией, осн. положения кот. б. заложены Бутулем и находят отражение в работах Аннекэна, Фройнда, Пуарье и др. В основе полемологии лежит комплексное изучение войн, К, и др. форм «коллект. агрессивности» с привлечением методов демографии, математики, биологии и др. точных и естеств. наук. Основой полемологии, по Бутулю, явл-ся динамич-я социология – «часть той науки, кот. изучает вариации обществ; формы, кот. они принимают; факторы, кот. их обусловливают или им соответствуют; а также способы их воспроизводства». Отталкиваясь от положения Дюркгейма о том, ч. социология – это «осмысленная определенным образом история». Полемология исходит из того, ч., во-1ых, именно война породила историю, поскольку последняя началась исключит-но как история воор. К.. И мало вероятно, ч. история когда-либо полностью перестанет быть «историей войн». Во-2ых, война – источник коммуникации социумов, или диалога и заимствования культур, кот. играет такую значит. роль в соц. изменениях. Это «насильственная имитация»: война не позволяет гос-вам и народам замыкаться в автаркии, в самоизоляции, поэтому она явл-ся наиб. энергичной и наиб. эффективной формой контакта цивилизаций. В-3их, войны явл-ся двигателем технич. прогресса: так, стимулом к освоению римлянами ис-ва навигации и кораблестроения стало стремление разрушить Карфаген. В-4ых, война представляет собой самую заметную из всех мыслимых переходных форм в соц. жизни. Она явл-ся рез-том и ист-ком как нарушения, так и восстановления равновесия. Полемология д. избегать политич. и юридич. подхода, помня о том, ч. «пол-ка – враг социологии», кот. она постоянно пытается подчинить себе. Поэтому полемология фактически не м. изучать текущие К., и, <=>, гл. д/нее явл-ся историч. подход. Осн. задача полемологии – объективное и научн. изучение войн как соц. феномена, кот. поддается наблюдению так же, как и любой др. соц. феномен и кот., в то же время, способен объяснить причины глоб-х перемен в общ-ом развитии на протяжении чел-кой истории. При этом она д. преодолеть ряд препятствий методологич. хар-ра, связанных с псевдоочевидностью войн; с их кажущейся полной зависимостью от воли людей (в то вр. как речь д. идти об изменениях в хар-ре и соотн-ии общ-х структур); с юридич. иллюзорностью, объясняющей причины войн факторами теологического (божественная воля), метафизического (защита или расширение суверенитета) или антропоморфного (уподобление войн ссорам м/у индивидами) права. Наконец, полемология д. преодолеть симбиоз сакрализации и политизации войн, связанный с соединением линий Гегеля и Клаузевица. Бутуль подчеркивает, ч. полемология располагает для своих целей воистину огромной источниковедческой базой, какая редко имеется в распоряжении др. отраслей социологич. науки. Поэтому гл. вопрос состоит в том, по каким направлениям вести классификацию бесчисленных фактов этого огромного массива документации. Бутуль называет 8 таких направлений: 1) описание материальных фактов по степени их убывающей объективности; 2) описание видов физич. поведения, исходя из представлений уч-ков войн об их целях; 3) 1ый этап объяснения: мнения историков и аналитиков; 4) 2ой этап объяснения: теологические, метафизические, моралистские и философские «взгляды и доктрины»; 5) выборка и группирование фактов и их первичная интерпретация; 6) гипотезы относительно объективных функций войны; 7) гипотезы относительно периодичности войн; 8) социальная типология войн, т.е. завис-ть осн. хар-тик войны от типовых черт того или иного общ-ва. Согласно методологии, Бутуль стремится обосновать предлагаемую им классификацию причин военных К.. В кач-ве таковых, по его мнению, выступают следующие факторы (по степени убывающей общности): 1) нарушение взаимного равновесия м/у общ-ными структурами (например, м/у эк-кой и демографией); 2) создающиеся в рез-те такого нарушения политич. конъюнктуры (в полном соответствии с подходом Дюркгейма, они д. рассматриваться «как вещи»); 3) случайные причины и мотивы; 4) агрессивность и воинственные импульсы как психологич. проекция психосоматических состояний соц. групп; 5) враждебность и воинственные комплексы. Последние рассматриваются как мех-змы коллективн. психологии, представленные 3мя гл. комплексами.

1) «Комплекс Абрахама», в соответствии с кот. отцы-детоубийцы подчиняются бессознательному желанию принести своих детей в жертву собственному наслаждению.

2) «Комплекс Козла Отпущения»: накапливающиеся, вследствие внутр. трудностей, фрустрации, страхи, раздражения и злобность обращаются против внешн. врага, кот. не всегда рассматривается как непосредственный виновник, но кот. приписываются враждебные намерения.

3) «Дамоклов Комплекс», рассматриваемый как наиб. важный с т. зр. своих социополит-х последствий: чувство незащищенности, являясь основой непропорциональных реакций страха, агрессивности и насилия, может в любой момент вызвать неконтролируемые феномены паники и «забегания вперед». В то же время в общ-ве осознание подобной незащищенности способствует внутр. сплочению гос-в, кот., впрочем, никогда не явл-ся прочным.В исследованиях «полемологов» ощущается очевидное влияние амер. модернизма, и в частности факторного подхода к анализу МО. Это означает, ч. д/них свойственны и многие из его недостатков, гл. из кот. явл-ся абсолютизация роли «научн. методов» в познании такого сложного соц. феномена, каким справедливо считается война. Положенный в основу полемологии жесткий детерминизм, стремление изгнать случайности из числа причин воор. К,, влекут за собой разрушительные последствия в том, ч. касается провозглашаемых ею исследовательских целей и задач. 1) Это вызывает недоверие к ее способ-м выраб-ки долговрем. прогноза относит-но возм-тей возникн-я войн и их хар-ра. 2) Ведет к фактическому противопоставлению войны, как «динамич. состояния общ-ва», миру, как «состоянию порядка и покоя». Последняя вообще лишается своего предмета, поскольку «изучать мир можно только изучая войну». В то же вр. не следует упускать из виду и теоретич. достоинств полемологии, ее вклада в разработку проблематики воор. К,, исследование их причин и хар-ра. Гл. д/нас в данном случае состоит в том, ч. возникновение полемологии сыграло значит. роль в становлении, легитимизации и дальнейшем развитии СМО, кот. нашла свое непосредственное, либо опосредованное отражение в работах таких авторов, как Дюрозель и Боек, Асснер и Галлуа, Зоргбиб и Моро-Дефарг, Унцингер и Мерль, Самюэль, Бади и Смуц и др.

25. Модернистские теории и концепции Теория транснационализма (Коахейн, Най)

Теория включает в себя:

- теорию интеграции

- теорию взаимозав-ти

Эти теории не зацикливаются на научных методах. Общ. критерий – стремление модернизировать МО, но пути модер-ции м. б. разными.