Этнический состав английского населения.

В XI-XII вв. нормандцы, анжуйцы, пикардийцы и другие выходцы с континента довольно медленно сливались с англосаксами в единую народность. Этнической консолидации подданных английской короны препятствовала социальная и языковая разобщенность потомков англосаксов и нормандцев (которых, как правило, в английских источниках именуют «франками»). Пришедшие с континента вместе с Вильгельмом Завоевателем бароны и простые рыцари охотно вступали в браки с наследницами и вдовами англосаксов.

В то же время «неблагородные» слои населения оставались относительно этнически однородными. В процессе формирования новой англо-нормандской элиты нормандский элемент заметно преобладал, подавляя английский. Около 1070 г. начинается вытеснение английского языка из делопроизводства и литературы латынью и французским. Это обстоятельство также способствовало разобщению подданных английской короны на франкоязычных феодалов и англоязычных простолюдинов.

Англия в конце XII—XIII вв.

Экономическое развитие.

К середине XIII в. площадь культивируемых земель в Англии увеличилась за счет расчисток леса и осушения болот примерно на 50% по сравнению с концом XI в. Внутренняя колонизация была одним из факторов, способствовавших переходу от двухпольной системы земледелия к трехпольной. Общий хозяйственный подъем способствовал быстрому росту населения: с конца XI до начала XIV в. население Англии примерно утроилось, превысив 4 млн. человек. Одним из следствий того было значительное увеличение числа держателей, появление новых селений, хуторов и т.п. Дробление крестьянских наделов между держателями вело к сокращению их размеров. Если по «Книге Страшного суда» половина всех вилланских наделов колебалась от 30 до 60 акров, а четверть превосходила 60 акров, то в конце XIII в. большинство вилланов держали наделы размером в 7 акров. Та же картина наблюдалась с держаниями фригольдеров, большинство которых держали наделы в 5 акров.

Рост городов и увеличение удельного веса городского населения, а также дальнейшее углубление наметившейся в предыдущий период хозяйственной специализации районов способствовали постоянному росту спроса на продукты сельского хозяйства. Это стимулировало вовлечение в рыночные отношения как помещичьего, так и крестьянского хозяйства. В к. XII – н. ХШ вв. в стране устанавливаются прочные внутренние экономические связи. Важнейшими центрами общеанглийской торговли наряду с Лондоном и другими крупными городами по-прежнему оставались регулярные ярмарки (Винчестерская, Бостонская, Стэмфордская, Йоркская и др.).

С конца XII в. начинается активное втягивание в рыночные связи манора — основной хозяйственной и социальной ячейки английского общества. Возможность выгодной реализации продуктов сельского хозяйства обусловила стремление вотчинников расширить домен, в том числе за счет общинных угодий, а также увеличить барщину для обработки домена. Как правило, расширение домениального хозяйства практиковалось в крупных, главным образом церковных, вотчинах. Поскольку ведение домениального хозяйства могло осуществляться главным образом благодаря барщинному труду зависимых крестьян, вотчинники стремились перевести максимальное число свободных и полусвободных держателей на положение вилланов путем предоставления им (нередко на льготных условиях) вилланских наделов. Это было связано с тем, что в Англии, как и на континенте, основным критерием для определения повинностей являлся не столько личный статус держателя, сколько статус надела. Например, сидящий в пятом поколении на вилланской земле, свободный утрачивал личную свободу.

В мелких и средних манорах с незначительным количеством вилланов наблюдалась обратная ситуация: в них связь с рынком могла осуществляться не только через домениальное, но и через крестьянское хозяйство, что стимулировало коммутацию ренты.

В отличие от континента в Англии коммутация ренты не приводила к ликвидации домениальных хозяйств. Дешевизна рабочей силы позволяла вотчинникам прибегать к услугам наемных батраков (как правило, временных, сезонных рабочих) из числа малоземельных коттеров и свободных крестьян. Эта практика была особенно выгодна тем, что цены на сельскохозяйственную продукцию росли гораздо быстрее оплаты труда.