Elvis Presley «I'll be there»

 

У меня наконец-таки получается выловить друга Кристиана после воскресной баскетбольной игры, на которой Безумный Макс произвел настоящий фурор и в последние минуты матча совершил несколько трехочковых бросков подряд в корзину противника, подарив победу нашей команде под оглушительные овации.

Знакомая Бетани, являющаяся менеджером «Скоп*» (Скопа — хищная птица), провожает меня к зоне отдыха команды, состоящей из гостевой, раздевалки и душевой комнат, но не впускает внутрь и останавливается.

— Жди тут, — бросает через плечо высокая шатенка с холодным взглядом и скрывается за дверью с огромным плакатом, на котором изображен талисман команды — рисунок птицы в голубо-сине-белых тонах. По ту сторону слышатся восторженные крики, свисты и громкий гогот победителей, настоящих местных героев.

Я прислоняюсь к стене, лямка сумки сползает с плеча и виснет на локтевом сгибе. Прошло девять дней с того вечера, когда на вечеринке я спонтанно влюбилась и спонтанно призналась в этом малознакомому парню с шикарной внешностью. Проанализировав ситуацию со всех сторон, я поняла, что во-первых: быть отвергнутой — полный отстой; во-вторых — мучиться от неразделенной любви после того, как отвергли — вдвойне отстойно; и в-третьих — я все равно не жалею, что поцеловала Кристиана.

Я все еще чувствую горячий, порой невыносимый трепет в сердце, когда вспоминаю его лицо и улыбку. А после того, как тело мгновенно воспламеняется от лихорадочного жара, и меня целиком охватывает чувство, будто в венах вместо крови течет лава, приходит оцепенение и горесть. Было глупо на что-то рассчитывать, но на секунду я позволила себе поверить, что, возможно, у меня есть шанс.

Однако Кристиан возвел вокруг себя неприступную крепость, сковал сердце цепями и повесил на него огромный замок. Кого он пытается в нем удержать?

На самом деле, я пришла сюда не только потому, что собиралась вернуть Кристиану его пиджак через Макса, потому что как бы я ни пыталась увидеться непосредственно с самим Синклером, он превратился в невидимку.

Я хочу знать, в порядке ли он.

Дверь, у которой я стою на протяжении двенадцати минут, открывается, и из зоны отдыха команды бурным потоком начинают вываливаться здоровенные баскетболисты, один выше и мощнее другого. Первые несколько игроков попросту не замечают меня и едва не затаптывают. Потом, все же увидев под своими ногами мою крошечную сущность, бормочут извинения. Наконец, я вижу Макса и кричу ему: «Хэй!». Он замечает меня, машет рукой и прощается с компанией парней.

— Просто Леа. Как дела?

Макс подбегает ко мне, вспотевший и уставший. Я улыбаюсь и приветственно киваю.

— Поздравляю с победой, будущий Майкл Джордан. Все были без ума от твоих бросков.

Он смущенно смеется, но на самом деле чертовски доволен.

— Серьезно? Вау. Я просто наслаждался процессом и совершенно не думал о победе.

— Ну да. Как же.

— Ладно. Может быть, я старался совсем чуть-чуть. В середине ноября «Скопы» играют против местных «Дельфинов», и есть шанс, что к тому времени я стану новым капитаном.

— Правда? — я в шоке смотрю на него.

— Ага, — Макс сверкает улыбкой в тридцать два зуба. — На данный момент у нас нет постоянного капитана, Эндрюс временно занимает эту должность, но хрена с два я буду играть под его началом. Он такой высокомерный ублюдок. Тренер Дрисколл объявил о начале соревнований за место капитана «Скоп». Я должен забыть о сне и пахать так, чтобы Джордж Майкен воскрес и сказал: «Чувак, ты нереально крут!».

Мы сворачиваем за угол широкого коридора и направляемся к черному выходу из Арены.

— Так ты пришла поболеть за меня, просто Леа? — интересуется Макс. Он открывает передо мной красную железную дверь и пропускает вперед. — Или надеялась увидеть Кристиана? Если так, то зря. Этот засранец не приходит на мои игры. Ни разу не видел его на трибунах.

Мы выходим на парковочную площадку. Прежде, чем я успеваю открыть рот, парень кладет свою тяжелую ладонь на мое плечо, хлопает несколько раз и убирает ее.

— Все нормально, я догадался еще в тот вечер. Когда ты подошла к нам, я надеялся приударить за тобой. Черт, Кристиан — настоящий счастливчик!

Даже не хочу это комментировать, потому что дьявольски неловко. Иногда очень раздражает, когда другие могут прочесть меня, словно открытую книгу. К примеру, в те моменты, когда я желаю, чтобы мои чувства оставались при мне, никем не обнародованные, или о них знали лишь те, кому бы я сама захотела рассказать.

— Извини, — тихо говорю я, стараясь не смотреть на Макса, но боковым зрением вижу, как он снимает с головы бейсболку, чтобы провести рукой по влажным черным волосам, и снова надевает ее козырьком назад.

— Оу. Нет-нет. Ты нисколько не ранила меня, — с весельем спешит успокоить Макс. — Честно говоря, у меня бы все равно не было времени на отношения.

Я осторожно выдыхаю с облегчением и перестаю так крепко впиваться ногтями в лямку бардовой сумки, радуясь, что мгновения неловкости миновали.

— Даже не знаю, что тебе посоветовать насчет Кристиана, — позже вздыхает он. — За все время, что мы знакомы, я ни разу не замечал его в компании девушки. Когда мы стали соседями по комнате, я побаивался его, — почесывая подбородок, Макс нервно усмехается. — Он все время носил черную одежду, ни с кем не разговаривал. Я постоянно ждал, что однажды он начнет выпускать лазеры из глаз и прикончит кого-нибудь.

— Жуть, — улыбаюсь я.

— Точно. Впервые мы заговорили только спустя полгода. Я был уверен, что Кристиан немой, а оказалось, он просто невежливый поганец. А еще мне известно, что у него никого нет. Он встречался с кем-то, но еще до того, как поступил в университет. Так что дерзай, просто Леа! Возможно, тебе удастся растопить лед в сердце нашего Кая.

— Возможно, что Кристиан до сих пор влюблен в ту девушку? — я даже не осознаю, что размышляю об этом вслух.

Макс пожимает плечами и вытягивает из кармана связку ключей. Он подбрасывает их и ловит, на ходу разворачивается ко мне лицом, продолжая идти спиной вперед.

— Никто не может залезть в голову к другому человеку, если тот сам не позволит. Но что бы там ни было, это не должно портить Кристиану жизнь. Возможно, если бы я знал больше, то смог бы помочь, но этот упрямец всегда игнорирует меня.

Мы молча бредем по полупустой парковке и останавливаемся у старенького синего пикапа. Макс открывает дверцу с водительской стороны и бросает на сидения рюкзак.

— Тебя подвести куда-нибудь? — предлагает он.

— Нет, спасибо. Я хочу зайти в библиотеку.

Он кивает.

— Хорошо.

Я достаю из сумки пиджак Кристиана и протягиваю Максу. Он вопросительно смотрит на вещь.

— Можешь передать ему?

— Почему бы тебе самой это не сделать? — прищурившись, парень опирается о машину и скрещивает руки на груди. — Знаешь, честно говоря, я сейчас безумно занят, и у меня так много дел, что не найдется даже минутки на отдых, — говорит он с напускной деловитостью. — Но тебе повезло. Наше общежитие находится недалеко отсюда, и я как раз буду проезжать мимо, так что подброшу тебя. Кристиан собирался заняться какой-то исследовательской работой, поэтому до завтрашнего утра никуда не выползет из комнаты.

Это идеальная возможность увидеться с ним после неудачного вечера, но я сильно сомневаюсь, что он будет рад меня видеть. Может, я слишком накручиваю себя, и он уже забыл мое имя, то, как я выгляжу. Но мне хочется еще раз встретиться с Кристианом. Спросить, как дела, вернуть пиджак и уйти.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Макс выгибает левую бровь, будто не веря тому, что услышал.

— Библиотека отменяется? — он негромко ухмыляется.

Я прикусываю нижнюю губу, ощущая, как румянец стремительно распространяется по лицу. Мы садимся в пикап и едем всего лишь пару минут, после Макс сворачивает на обочину и дает указания, куда идти.

Мне следует пройти к зданию G, подняться на второй этаж, повернуть налево и найти комнату под номером 54-F.

Когда я останавливаюсь у нужной двери, поднимаю руку и подношу сжатый кулак, чтобы постучать, то на мгновение передумываю. Я вздрагиваю, отшагиваю назад и разворачиваюсь, чтобы сбежать.

Но дверь открывается, появляется Кристиан, и, увидев его, я забываю о том, как думать и двигаться. Я замираю на месте и стою, не шевелясь, наверное, несколько вечностей. С небрежно-растерянным видом Кристиан шире открывает дверь, опирается плечом о дверную раму и неулыбчиво смотрит на меня.

— Леа? Что ты здесь делаешь?

Я открываю рот и закрываю его, повторяю это несколько раз, заставляю мозговые шестеренки вращаться в ускоренном темпе, но те будто внезапно ржавеют и со стонущим скрипом тормозят. Я не видела Кристиана больше недели, тем не менее, воспоминания о поцелуе свежи, словно это случилось вчера. За прошедшие дни в моем сознании одна за другой рисовались случайные встречи с ним, которые так и остались лишь плодом воображения.

Я достаю из сумки пиджак и вручаю Кристиану.

— Спасибо, что одолжил, — скованно благодарю и натягиваю на лицо благодарную улыбку.

Он принимает вещь и рассматривает ее, будто впервые видит. Сомневается в целостности вещи?

— Я постирала его, — кивая на пиджак, считаю необходимым сообщить это, чтобы рассеять сомнения Кристиана. — И… не подумай, будто я следила за тобой, или что-то вроде того. На самом деле, я не хотела беспокоить тебя и попросила Макса передать тебе одежду, но он сказал, что занят, и… в общем, вот я здесь.

Кристиан поднимает голову, чтобы взглянуть на меня.

В глазах начинают вспыхивать белые пятна, а сердце неукротимо отбивает яростный ритм. Я концентрируюсь на расширившихся голубых глазах Синклера, пытаюсь привести дыхание в норму и пережить внезапную паническую атаку. Мне начинает чудиться, будто пол становится зыбким и с мучительной медленностью всасывает меня, утягивая прочь.

Кристиан не спешит завязать диалог, и я догадываюсь, что, наверное, для этого не лучшее время, ведь он занят учебой, или просто не желает говорить со мной после того, как я поцеловала его.

— Хорошо, — киваю сама себе. — Мне пора. Прости за внезапный визит.

Я резко разворачиваюсь и мчусь по коридору, жмурясь и ругая себя за нелепое поведение.

— Леа?

Я тут же застываю, как вкопанная, осторожно оборачиваюсь через плечо и вижу, что Кристиан вышел из комнаты. На нем белая футболка и спортивные черные штаны. В простых вещах он выглядит стильно и дико сексуально. Я жду, затаив дыхание и цепляясь отчаявшимся взглядом за каждый его малейший жест.

Жаль, что я не могу передать, как звучат разбивающиеся вдребезги надежды. Мы с Кристианом не единственные, кто находится в просторном коридоре общежития. И меня позвал вовсе не он; я лишь хотела, чтобы это было так, поэтому выдала желаемое за действительное.

Когда мои глаза впиваются в знакомое лицо, на душе становится невыносимо мерзко.

Познакомьтесь. Этот смуглый блондин с великолепной внешностью и светло-карими глазами — Джесси Адамсон. Он выглядывает из дверного проема комнаты 48-F и удивленно пялится на меня, будто бы вероятность конца света в следующем году больше возможности моего нахождения здесь.

— Давно не виделись. Ты удалила меня из Фэйсбука? Какого черта?

Само собой. Джесси обращается ко мне, как ни в чем не бывало, и мы всего лишь друзья, которые немного повздорили. Но мы не друзья. И мы НЕ ПРОСТО поругались. Я была на грани того, чтобы обеспечить ему полугодовой отпуск в реанимации после того, как узнала, что он чертов кабель, который не в состоянии держать своего дружка в штанах. Я так сильно страдала, потому что эта бесчувственная сволочь даже не попросила прощения. Ни единого. Хренового. Раза. Поэтому, когда я замечаю его надменное лицо, то бессознательно превращаюсь в другого человека. С недавних пор Джесси для меня, как красная тряпка для быка. Молниеносный всплеск ярости застилает глаза кроваво-красной пеленой, и я чувствую, как теряю контроль над собой и тем, что совершаю.

Я с отвращением одариваю Джесси ледяным взглядом и иду к Кристиану, которого против воли разума намереваюсь втянуть в бессмысленную, спонтанную месть бывшему парню. Мне заранее стыдно, и я мечтаю исчезнуть по щелчку пальцев прежде, чем достигну Кристиана, возьму его за руку и с соблазнительной улыбкой чмокну в щеку. С моего лица моментально испаряется злость и расплывается лучезарная улыбка.

— Что это значит, Леа? — Джесси вскидывает руками, наблюдая за сценой, которую я устроила.

Я безгранично благодарна Кристиану, потому что он не пытается отделаться от меня со словами: «Безумная, что ты творишь? Я не хочу участвовать в ваших разборках». Сжимая его ладонь, я чувствую, как он напряжен. Теперь мне точно не стоит надеяться на хорошие взаимоотношения с ним.

— Кажется, мы собирались заняться кое-чем интересным в твоей комнате, помнишь, милый? — я вбираю в себя воздух и прижимаюсь грудью к плечу Кристиана, протягивая эти слова высоким, сладким голосом.

Он ошеломлен и когда наклоняет голову вниз, я встречаюсь с неистовым блеском возмущения в его аквамариновых глазах. Незаметно для Джесси я строю виноватую мордашку в надежде, что это как-то смягчит мою безграничную оплошность, но строгий взгляд Кристиана не предвещает ничего хорошего.

Я легонько толкаю парня к двери его комнаты и следую за ним. Мы вваливаемся внутрь. Не поворачиваясь лицом к Кристиану, я прислоняюсь лбом к двери, которую тут же захлопываю, и с шумным выдохом закрываю глаза. Явственно ощущаю жар между лопаток. Знаю, что Кристиан взбешен и, скорее всего, отчитает меня. Но я готова. Я заслужила.

— Извини, — бормочу осипшим голосом. — Прости, Кристиан. Это недоразумение, и мне очень, очень-очень жаль.

Он молчит, и я решаюсь взглянуть на него. Кристиан стоит ко мне спиной у большого квадратного окна, разминает шею. Я отмечаю идеальный порядок в уютной комнате с двумя односпальными кроватями, компьютерными столами и баскетбольным кольцом на стене рядом с входом.

— Все в порядке, — с хладнокровным спокойствием отзывается Кристиан.

— Правда? Ты не злишься? — я не могу поверить в это.

Слышу его громоздкий вздох.

— Нет.

Такая реакция озадачивает меня. Клянусь, когда мы были в коридоре, он был зол.

Кристиан отходит от окна, избегая моих взглядов, и садится за стол, на котором аккуратно лежит стопка книг и большая раскрытая тетрадь. Я стараюсь не совершать лишних движений. Из коридора доносятся удаляющиеся шаги и негодующий голос Джесси. Он кому-то жалуется на меня, называя лицемеркой. Что?! { Какого это хрена я лицемерка?}

— Меня ждет увлекательнейшая исследовательская работа, от которой ты оторвала меня, — невозмутимо информирует Кристиан. — Если не возражаешь, я хотел бы продолжить. Мои услуги фальшивого парня больше не понадобятся? Если так, то, пожалуйста, покинь мою комнату и позволь в спокойной обстановке доделать проект, который я должен сдать к среде. У меня очень много работы и совершенно некогда играть в твои игры.

— Прости, — повторяю я. — Может быть, я смогу чем-нибудь помочь? С твоим заданием. Если это как-то загладит мою вину…

— Ты поможешь мне, если уйдешь.

Меня пронизывает ужасающий холод от его бесстрастного и непоколебимого тона. Я чувствую, как немеют мои конечности, и безуспешно пытаюсь сжать кулаки.

— Но…

— Скажу в последний раз, — предупреждает Кристиан. Я вижу, как на руке, в которой он держит ручку, выступают вены. — Уходи, Леа.

— Почему ты так жесток ко мне? — я поражаюсь тому, с какой жалостливостью выговариваю эти слова. Не знаю… как будто что-то резко обрывается во мне. — Это из-за того, что только что произошло? Прости! Я могу повторить еще хоть тысячу раз, мне жаль, Кристиан! Я хотела показать своему бывшему парню, что у меня все прекрасно, и не нашла иного решения, кроме как притвориться, будто встречаюсь с тобой. Это глупо? Да. Это чертовски абсурдно!

Почему я не могу просто взять и уйти? Перестать оправдываться перед человеком, которому безразлично, быть такой тряпкой и смириться с тем, что меня отвергли. За что я пытаюсь ухватиться? Почему до сих пор на что-то надеюсь?

— Но я не хочу, чтобы ты отталкивал меня, — шепчу я. — Проклятье, да что со мной не так?

Я внезапно смеюсь, запрокинув голову, чтобы сдержать непрошеные слезы.

— Вот поэтому ты должна уйти, — низкий, смягчившийся голос Кристиана пронзает воцарившуюся тишину. — Чтобы твои чувства не зашли слишком далеко. Чтобы ты не думала, будто есть надежда. Потому что ее нет.

Я шмыгаю носом, развожу влагу по лицу и опускаю голову, чтобы увидеть уныло сгорбленную спину Кристиана.

— Не волнуйся. Я отлично понимаю, что все бессмысленно. Но знаешь, иногда самые сдержанные люди совершают глупости, идут наперекор всему и здравому смыслу, потому что влюбляются. Это не всегда прекрасно, но { всегда} сводит с ума. Это делает сильных слабыми. И наоборот. Как повезет. Если ты не можешь понять, что я испытываю к тебе, и того, что эти чувства невероятно сложно держать в себе и тем более заглушить… то любил ли ты вообще?

Кристиан резко срывается с места и достигает меня. Я делаю шаг назад, потому что растеряна его неожиданными действиями. Я прижимаюсь спиной к двери, округлившимися глазами глядя на Кристиана. Он нависает надо мной, заслоняя своими большими, покатыми плечами дневной свет, бьющийся в окно. Его взгляд пропитан жгучей болью, и я чувствую мучительный и глубокий стыд за то, что усомнилась в способности Кристиана любить.

— Я любил, — со скрежетом произносит он. — И чувства свели меня с ума. Свели с ума { ее}. Я потерял свою любовь. Все, что она дала мне, — так же бесследно исчезло. Любовь уничтожила { нас}. Почему я снова должен принимать ее?

Я делаю шаг вперед. Кристиан испускает судорожный вздох.

— Потому что только ей под силу возродить тебя и вновь сделать свободным. Твое сердце страдает, — я неуверенно кладу свою ладонь на напряженную грудь Кристиана, робко провожу пальцами по грубоватой ткани футболки, не сводя глаз с вымученного, но по-прежнему такого прекрасного лица. — Разве ты не устал от боли?

Кристиан сжимает челюсти, будто сдерживая крик, и медленно закрывает глаза.

— Боль напоминает о { ней}.

— Что произошло, Кристиан? — со щемящей тревогой спрашиваю я.

Он открывает покрасневшие глаза и тяжело смотрит на меня.

— Моя любовь навсегда покинула меня.

Я чувствую, как осознание ужасающей трагедии сражает меня ослепительной молнией. Больше не нужно никаких слов. Я всхлипываю, когда с моих глаз вновь капают слезы. Кристиан сдерживается, как может. Не представляю, насколько безумна и нечеловечески свирепа его боль. Хотя нет. Я могу представить. Три года назад я тоже кое-кого потеряла.

Я осторожно приближаюсь к нему, приподнимаюсь и робко обнимаю. Я хочу подарить Кристиану столько тепла, сколько есть во мне. Я хочу вытеснить все муки из его сердца и наполнить своей заботой.

— Я сочувствую, Кристиан, — говорю я. Мой голос дрожит от слез.

Проходят минуты, прежде чем он нерешительно обнимает меня в ответ, утыкаясь носом в мое плечо. Сквозь меня проходит волна будоражащих мурашек, и я до крови кусаю губу, сдерживая абсолютно несвоевременную улыбку радости. Мы стоим так очень долго, и мне не хочется отрываться от Кристиана. Я переполнена приятным ощущением уюта, который нахожу в его несмелых объятиях.

— Позволь мне помочь, — прошу я, все же приходится отстраниться.

Я касаюсь ладонью его щеки.

К счастью, он не убирает ее.

 

ГЛАВА 4

 

{В центре города, где пересекаются дороги,
Я жду тебя.
В глубине океана, где тонут надежды,
Я ищу тебя.}

Joy Division «Shadowplay»

 

Любовь бывает разной.

Одна — подобно вспыхивающему солнцу, озаряющему утреннее небо и наполняющему его пестрыми красками. Она рождается быстро и так же скоро уходит, погружая все в мрачное оцепенение. Другая — словно цветок, который нужно взращивать и лелеять. При правильном уходе крошечный, хрупкий росток станет прекрасной, благоухающей розой. Такая любовь живет дольше, потому что в нее мы вкладываем время, усилия и частичку души.

Я готова ждать и вовсе не против, если наши отношения с Кристианом будут развиваться неторопливо. Сперва мы станем друзьями, затем — кем-то б{ о} льшим друг для друга. Я надеюсь, что однажды мои чувства окажутся взаимными. Я буду рядом с Кристианом, буду поддерживать его, и он непременно влюбится в меня. Я сделаю все, что в моих силах, потому что счастье требует усердий, оно не дается даром и строится годами. Его необходимо питать улыбками, объятиями, поцелуями, завтраками в постель, мирными вечерами в компании друг друга и разговорами на протяжении всей жизни.

Счастье — это ежедневная и кропотливая работа.

 

Все начинается с совместных утренних походов на занятия и пятиминутных встреч между ними. Все начинается с неловкости и долгих, затруднительных пауз, потому что иногда нам нечего сказать друг другу. Три раза в неделю после лекций мы встречаемся перед университетской библиотекой и остаемся в ней до закрытия. Для перекуса я покупаю пончики с цветной глазурью и посыпкой, а Кристиан — кофе: мне карамельный макиато, а себе эспрессо. После изнурительной зубрежки мы прогулочным шагом бредем по улочкам студенческого городка, погруженного в ночь. Я люблю тихое присутствие Кристиана, когда наблюдаю за иссиня-черным небом, усыпанным алмазными, сверкающими звездами. Мы слушаем пение сверчков, минуя пруды, и порой останавливаемся, чтобы покидать камешки в воду. Было бы идеально держать его за руку, но я знаю, что еще не время. Кристиан провожает меня до моего общежития, улыбается и говорит: «До завтра». Я улыбаюсь и тоже говорю: «До завтра». Всегда смотрю ему вслед, и улыбка не сходит с моего лица до тех пор, пока я не добираюсь до своей кровати, оказываясь во владениях Морфея.

За месяц до игры с командой «Дельфинов» Макс получает место капитана «Скоп». Он чертовски гордится собой, Кристиан гордится им, и я — Макс стал моим хорошим другом. Мы устраиваем ему сюрприз в честь этого события, и местом проведения мини-торжества становится небольшая художественная студия, которая используется в качестве хранения старой техники и мебели кампуса Цента Изобразительных Искусств. За пару вечером пыльное и темное помещение приобретает должный, праздничный вид благодаря нашим совместным усилиям с Кристианом, Бетани и Эмбер. Сюрприз удается, а спустя несколько дней Макс начинает встречаться с Эмбер.

Все идет лучше, чем я могла представить.

Кристиан постепенно открывается передо мной, и, думаю, спустя четыре месяца регулярного времяпровождения нас можно назвать друзьями… один из которых все так же безответно влюблен в другого. Но прогресс на лицо, клянусь. Кристиан, которого я поцеловала на вечеринке, совершенно отличается от того парня, что сейчас встречает меня с широкой улыбкой, и я никогда не смогу налюбоваться ею. Я вижу перед собой человека, который заново учится наслаждаться жизнью, но понимаю, что в глубине души он по-прежнему страдает.

Между нами исчезает словесный барьер; мы говорим обо всем на свете: можем начать с обсуждения озоновых дыр и закончить разговор дискуссией о первом сезоне «Игр Престолов», сравнивая сериал с книгами. Не замечая, как время ускользает, и проходят часы.

Хотя порой мне кажется, что Кристиан забывает о главном — о том, что бесконечно нравится мне. Я не поднимаю эту тему, чтобы не пошатнуть отношения между нами, которые возвожуа с таким трудом.

«{ Всему свое время. Подожди немного. Потерпи. Держи себя в руках. Будь сильной и сегодня}», — я встаю по утрам с этими мыслями, они стали моей мантрой. Я заставляю себя не раскисать и битый час торчу перед зеркалом в ванной, настраиваясь на очередной день Битвы За Сердце Кристиана.

Мое ожидание вознаградится. Счастье любит терпение.

 

***

 

{Декабрь, 2011 год}

 

До Рождества остается две недели.

В уютном студенческом городке, который стал моим вторым домом и без преуменьшения вместил в себя весь окружающий мир, витает праздничная атмосфера. Студенты украшают улицы и здания, с нетерпением ожидая начала каникул, и уже собирают вещи, чтобы по окончанию семестра вернуться к своим семьям.

Но моя голова забита другим.

Приближение Рождества знаменует важное мероприятие, которое определит мое будущее. Если на нем я проявлю себя с достоинством, то сорву куш. Через неделю состоится ежегодная художественная выставка, которая предлагает талантливым студентам и приглашенным, малоизвестным художникам уникальную возможность представить свои работы перед делегатами из крупных компаний и известных галерей Америки и Европы с шансом заключить с ними контракт на летнюю стажировку, или работу.

В конце сентября мой руководитель по Социальному Проектированию, миссис Филлипс, предложила мне заняться разработкой фирменного стиля для предстоящей выставки, которую она, кстати, будет курировать. Конечно же, я согласилась, не раздумывая. Я была невероятно счастлива. Мисс Филлипс дала мне в помощь нескольких студентов, и нам было дано три месяца на подготовку галереи.

Ушло четыре с половиной недели на выбор концепта и проработку тонкостей дизайна: логотипа, единого цветового решения, сочетание шрифтов, слогана... Сначала я создала 3D проект со всеми наработками, а в ноябре моя команда приступила к его воплощению в реальность. За исключением занятий и встреч с Кристианом, все оставшееся время я проводила в Центре Изобразительных Искусств.

Я жду это событие, и в то же время мне непреодолимо страшно, потому что впервые предстоит участвовать в чем-то подобно масштабном. В этом году выставку посетят люди из именитых издательств, музея современного искусства в Сан-Франциско, представитель дизайн-студии Big-Spaceship в Нью-Йорке, а так же среди приглашенных персон фигурирует новое имя: Йен Смит — наследник одной из крупнейших в Америке бизнес-империй «Smit&YG-Group», охватывающей многие отрасли.

Вечером девятого декабря оформление зала на втором этаже галереи терпит завершающие штрихи. Я чувствую призрачное неверие, что наконец-то изматывающая подготовка подошла к концу, и мне удастся хорошенько выспаться. Я клянусь себе, что даже под угрозой смерти не покину свою постель в грядущие выходные. Однако моим планам не суждено сбыться.

— Сегодня ты выйдешь на улицу, Леа, — с таким непоколебимым заявлением Бетани влетает в нашу с Эмбер комнату.

— Я выйду на улицу в понедельник, — возражаю я, уткнувшись лицом в подушку.

— Ты собираешься валяться два дня?!

Я щелкаю пальцами.

— Бинго! Я буду спать все выходные. Как же это прекрасно.

— Но Леа, — хныкает Бетани. — Погода такая великолепная! Мы должны украсить Мирную Площадь к Рождеству.

Я со стоном поднимаю голову и заспанными глазами смотрю на подругу.

— Правда, Бет, я чертовски устала за последние месяцы. Я проделала титаническую работу и заслуживаю крошечный отдых.

— Отдохнешь после того, когда прогуляешься, — она упирает руки в бока и отвечает мне грозным взглядом. Но внезапно ее лицо светлеет, а на губах расцветает хитрая улыбка. — Забыла сказать. Я позвала Кристиана, и он будет здесь через несколько минут.

Я подпрыгиваю на кровати.

— ТЫ СОШЛА С УМА? Нет. ТЫ СОШЛА С УМА!

Бетани коварно смеется.

— Поторопись и скорее превращайся из чудовища в красавицу. Или хочешь, чтобы твой принц умер от страха?

Я швыряю в нее подушку, но Бетани успевает скрыться за дверью, хихикая. Еще никогда прежде мне не приходилось приводить свой внешний вид в порядок за такой кротчайший срок. Со скоростью кометы несусь в ванную и со свистом пули мчусь обратно в комнату, к шкафу, чтобы лихорадочно перебрать одежду на вешалках. Не нахожу путных вещей и добираюсь до комода, перерываю все полки и создаю полнейший хаос. Я улавливаю слухом негромкий голос Кристиана, Бетани приглашает его войти и говорит, что я уже готова.

О нет! Я совершенно не собрана! Я убью Бетани!

Мое тело рефлекторно замирает, когда дверь издает приглушенный скрип. Я не вижу, кто входит внутрь, потому что застреваю головой в вырезе пуловера сливового цвета, но делаю ставку на Кристиана, потому что… потому что по закону подлости должен быть именно он. Воздух резко становится холодным, и я чувствую, как оголившаяся кожа живота покрывается мурашками.

— Кхм, кхм, — звучит низкий кашель. — У тебя все хорошо?

Наверняка мое лицо приобретает оттенок идентичный кофте.

— Да… я в порядке, Кристиан. Прости, ты не мог бы подождать еще минутку?

Интуиция подсказывает мне, что сейчас он беззвучно посмеивается над тем, как нелепо я выгляжу со стороны.

Я собираюсь развернуться, но запинаюсь о собственную ногу и мгновенно теряю равновесие.

Да! Это так же обязано было случиться.

С поразительной скоростью Кристиан пересекает комнату и подхватывает меня прежде, чем я падаю.

Ну естественно… и это тоже.

Я задерживаю дыхание, словно резко погружаюсь в ледяную воду. Рука Кристиана обхватывает мою талию, удерживая на весу, а теплое дыхание, касающееся моей щеки сквозь ткань пуловера, вызывает бурную реакцию у организма. Раздается жалостливое урчание в желудке — не знаю, почему, но всегда, когда я возбуждаюсь, то неожиданно и сильно хочу есть.

— Ты как? — взволнованно интересуется Кристиан и возвращает меня в вертикальное положение.

Отвратительно. Просто ужасно. Немыслимо бестолково.

— Все хорошо, — лепечу я, — спасибо.

Кристиан по-джентельменски помогает мне надеть пуловер, но я опускаю голову сразу, как только взглядом упираюсь в его грудь. Он приглаживает ладонью мои растрепанные волосы.

— Прости. Ты написала, что не собираешься покидать свою комнату в эти выходные, но Бетани передала через Эмбер, а та сказала Максу, что ты передумала и пойдешь с ними к Мирной Площади. Поэтому я здесь.

— Десять минут назад так и было, — я усмехаюсь.

— Хочешь, я уговорю Бетани не беспокоить тебя?

— Это вряд ли. Когда она на что-то настроена, то бесполезно препятствовать ей — себе же хуже.

Уголки губ Кристиана приподнимаются в сочувствующей улыбке.

— Ладно. Как скажешь.

Наверное, потом мне все-таки стоит поблагодарить Бетани за то, что она заставила меня пойти со всеми. Несмотря на то, что мое тело ноет и болит от усталости, я отлично провожу время в компании друзей и Кристиана. Мы много смеемся, создавая на Мирной Площади сказочную атмосферу, придавая неповторимое очарование и предпраздничное волшебство природе и рождественским декорациям.

От дерева к дереву тянутся светодиодные, разноцветные гирлянды, и когда начинает смеркаться, мы зажигаем их. У статуй Ганди и Мартина Лютера Кинга, на которые Макс надел шапки-колпаки Санта-Клауса, стоят белые, метровые фигуры ангелов. Газон и цветочные клумбы устланы тонким слоем искусственного снега, как и невысокие елочки, снеговики из пенопласта и плетеные олени. Все украшено красными лентами, пышными бантами и золотыми колокольчиками, красочными шарами и новогодними игрушками.

— Потрясающе! — подводит итог Бетани хлопком ладонями. — Но какого черта? Все настолько идеально, что теперь я не хочу уходить отсюда.

— Переночуешь здесь? — шутит Эмбер. — Тогда, может, ты не будешь против, если я и Макс…

— Даже не смей думать об этом, — предостерегает Бет, понизив голос почти на октаву.

Эмбер хохочет.

— Знаю, знаю. Твоя комната неприкосновенна.

— Чувак, — Макс смотрит на Кристиана и обрушивает руку на его плечо.

Между ними происходит немой диалог, за которым я и Бетани наблюдаем с нескрываемым любопытством. Эмбер, похоже, в курсе, о чем безмолвно договариваются между собой парни. Кажется, и я догадываюсь… поэтому кашляю в кулак, смущенно потупив взгляд.

Кристиан вздыхает.

— В самом деле, дружище, — говорит он. — Сколько можно?

Макс намеревается проделать в нем дыру своим категоричным взглядом.

— У тебя нет выбора.

— Серьезно?

— Ага.

Кристиан пораженчески закатывает глаза.

— Это в последний раз. Клянусь богом, либо начинай поиски гнездышка для ваших любовных утех, либо сдерживайте свои потребности. Почему страдать должен я?

— Потому что, — Макс обвивает шею Кристиана и треплет по волосам, — ты мой лучший друг. Заведи себе подружку и поймешь меня.

Его многозначительный взгляд падает на меня и, — внимание, я готова прикончить его в эту же секунду! — он подмигивает с гаденькой ухмылкой. Я вспыхиваю, словно спичка, и отворачиваюсь, стиснув от злости зубы. Мы же договаривались, черт возьми! Макс не кидает в мою и Кристиана сторону пошлые шуточки и намеки, а я в свою очередь навсегда забываю один крайне забавный инцидент, произошедший непосредственно с Максом и Эмбер. Однажды я застукала их в нашей комнате. Они занимались сексом без одеяла, а я вошла в самый неподходящий момент, и… { господи-не-могу}. Выражение лица Макса было эпическим, я до сих пор жалею, что не запечатлела его на камеру.

— Эй, вообще-то, мы стоим здесь и прекрасно вас слышим, — напоминает Эмбер.

Макс отпускает из захвата Кристиана и идет к своей девушке, прилюдно целуя ее в губы. Они могли хотя бы попытаться сделать вид, что им не наплевать на наше присутствие.

— Сумасшествие, — бурчит Бетани, с рассерженным видом отмахиваясь от лобзающейся парочки. — Мне становится так одиноко, что хочется провалиться сквозь землю, когда я смотрю на вас.

— О чем ты, Бет? — я подхожу к ней, чтобы взбодрить объятиями.

Она обращает ко мне оскорбленный взгляд, но я не верю, что Бетани действительно обижена.

— Ах, ничего, я в порядке, — ворчливо отзывается подруга, упрямо мотая головой. — Просто неожиданно возникло дикое желание объесться мороженым. Составишь мне компанию?

— Конечно.

— Супер, — затем она наклоняет голову вбок, переводя взгляд за мою спину. — Можешь присоединиться к нам, Кристиан. Тебе ведь негде переночевать? До рассвета будем смотреть фильмы.

Это первая ночь, которую я проведу под одной крышей с парнем, не покидающим мои мысли. С парнем, при виде которого мое сердце вытворяет невероятные акробатические кульбиты. Кристиан стал неотъемлемой частью моей жизни, и теперь я не представляю своего существования без него. Неважно, насколько мы близки. Я просто рада находиться рядом с человеком, которого люблю.

Много ли нужно для того, чтобы искренне улыбаться? Нет. Достаточно, чтобы любимый человек так же искренне улыбался в ответ.

Я, Бетани и Кристиан устраиваемся в гостиной на крошечном диване. До сегодняшнего вечера я не думала, что он может быть тесным и неуютным. Втроем мы едва вмещаемся на нем, предварительно затарившись мороженым, газировкой и снеками в сендвичной. Я сажусь посередине, слева от меня — Бетани, справа — Кристиан. Наши плечи плотно прижаты друг к другу, кожа соприкасается с кожей. Я переодеваюсь в футболку и шорты, Кристиан закатывает рукава толстовки, у него нет возможности снять вещь, потому что под ней ничего нет — лишь его невероятное тело, о котором мне дозволено только грезить. Пока что.

Мы начинаем Марафон Ночного Кино с фильма «Кошмар на улице Вязов» восемьдесят четвертого года. Бет настаивает на просмотре всех частей. Я пытаюсь отговорить подругу, потому что ей нельзя смотреть ужасы в силу своей впечатлительности. Понятия не имею, какая муха ее укусила, но Кристиан всем доволен. Единственное, что препятствует его наслаждению кино-шедевром в жанре хоррор — отсутствие пространства и возможности сидеть так, как он пожелает.

Кристиан неподвижно ютится на протяжении всей первой части о Фредди Крюгере в чертовски неудобной позе. Когда начинаются титры, он сползает с дивана на пол; я слышу громкий вдох облегчения и хрустящий звук суставов. Но мне больше нравилось, когда он сидел со мной.

Бетани засыпает во время кульминационной части третьего фильма. Ее голова внезапно падает на мое плечо, и я подпрыгиваю, едва успевая заглушить непроизвольный крик ладонью. Гостиная погружена во мрак. Единственным источником света является телевизор, а мрачное музыкальное сопровождение вгоняет в состояние острого напряжения. Хочется вздрагивать и