Elvis Presley «It's now or never»

Joy Division «Shadowplay»

 

Любовь бывает разной.

Одна — подобно вспыхивающему солнцу, озаряющему утреннее небо и наполняющему его пестрыми красками. Она рождается быстро и так же скоро уходит, погружая все в мрачное оцепенение. Другая — словно цветок, который нужно взращивать и лелеять. При правильном уходе крошечный, хрупкий росток станет прекрасной, благоухающей розой. Такая любовь живет дольше, потому что в нее мы вкладываем время, усилия и частичку души.

Я готова ждать и вовсе не против, если наши отношения с Кристианом будут развиваться неторопливо. Сперва мы станем друзьями, затем — кем-то б{ о} льшим друг для друга. Я надеюсь, что однажды мои чувства окажутся взаимными. Я буду рядом с Кристианом, буду поддерживать его, и он непременно влюбится в меня. Я сделаю все, что в моих силах, потому что счастье требует усердий, оно не дается даром и строится годами. Его необходимо питать улыбками, объятиями, поцелуями, завтраками в постель, мирными вечерами в компании друг друга и разговорами на протяжении всей жизни.

Счастье — это ежедневная и кропотливая работа.

 

Все начинается с совместных утренних походов на занятия и пятиминутных встреч между ними. Все начинается с неловкости и долгих, затруднительных пауз, потому что иногда нам нечего сказать друг другу. Три раза в неделю после лекций мы встречаемся перед университетской библиотекой и остаемся в ней до закрытия. Для перекуса я покупаю пончики с цветной глазурью и посыпкой, а Кристиан — кофе: мне карамельный макиато, а себе эспрессо. После изнурительной зубрежки мы прогулочным шагом бредем по улочкам студенческого городка, погруженного в ночь. Я люблю тихое присутствие Кристиана, когда наблюдаю за иссиня-черным небом, усыпанным алмазными, сверкающими звездами. Мы слушаем пение сверчков, минуя пруды, и порой останавливаемся, чтобы покидать камешки в воду. Было бы идеально держать его за руку, но я знаю, что еще не время. Кристиан провожает меня до моего общежития, улыбается и говорит: «До завтра». Я улыбаюсь и тоже говорю: «До завтра». Всегда смотрю ему вслед, и улыбка не сходит с моего лица до тех пор, пока я не добираюсь до своей кровати, оказываясь во владениях Морфея.

За месяц до игры с командой «Дельфинов» Макс получает место капитана «Скоп». Он чертовски гордится собой, Кристиан гордится им, и я — Макс стал моим хорошим другом. Мы устраиваем ему сюрприз в честь этого события, и местом проведения мини-торжества становится небольшая художественная студия, которая используется в качестве хранения старой техники и мебели кампуса Цента Изобразительных Искусств. За пару вечером пыльное и темное помещение приобретает должный, праздничный вид благодаря нашим совместным усилиям с Кристианом, Бетани и Эмбер. Сюрприз удается, а спустя несколько дней Макс начинает встречаться с Эмбер.

Все идет лучше, чем я могла представить.

Кристиан постепенно открывается передо мной, и, думаю, спустя четыре месяца регулярного времяпровождения нас можно назвать друзьями… один из которых все так же безответно влюблен в другого. Но прогресс на лицо, клянусь. Кристиан, которого я поцеловала на вечеринке, совершенно отличается от того парня, что сейчас встречает меня с широкой улыбкой, и я никогда не смогу налюбоваться ею. Я вижу перед собой человека, который заново учится наслаждаться жизнью, но понимаю, что в глубине души он по-прежнему страдает.

Между нами исчезает словесный барьер; мы говорим обо всем на свете: можем начать с обсуждения озоновых дыр и закончить разговор дискуссией о первом сезоне «Игр Престолов», сравнивая сериал с книгами. Не замечая, как время ускользает, и проходят часы.

Хотя порой мне кажется, что Кристиан забывает о главном — о том, что бесконечно нравится мне. Я не поднимаю эту тему, чтобы не пошатнуть отношения между нами, которые возвожуа с таким трудом.

«{ Всему свое время. Подожди немного. Потерпи. Держи себя в руках. Будь сильной и сегодня}», — я встаю по утрам с этими мыслями, они стали моей мантрой. Я заставляю себя не раскисать и битый час торчу перед зеркалом в ванной, настраиваясь на очередной день Битвы За Сердце Кристиана.

Мое ожидание вознаградится. Счастье любит терпение.

 

***

 

{Декабрь, 2011 год}

 

До Рождества остается две недели.

В уютном студенческом городке, который стал моим вторым домом и без преуменьшения вместил в себя весь окружающий мир, витает праздничная атмосфера. Студенты украшают улицы и здания, с нетерпением ожидая начала каникул, и уже собирают вещи, чтобы по окончанию семестра вернуться к своим семьям.

Но моя голова забита другим.

Приближение Рождества знаменует важное мероприятие, которое определит мое будущее. Если на нем я проявлю себя с достоинством, то сорву куш. Через неделю состоится ежегодная художественная выставка, которая предлагает талантливым студентам и приглашенным, малоизвестным художникам уникальную возможность представить свои работы перед делегатами из крупных компаний и известных галерей Америки и Европы с шансом заключить с ними контракт на летнюю стажировку, или работу.

В конце сентября мой руководитель по Социальному Проектированию, миссис Филлипс, предложила мне заняться разработкой фирменного стиля для предстоящей выставки, которую она, кстати, будет курировать. Конечно же, я согласилась, не раздумывая. Я была невероятно счастлива. Мисс Филлипс дала мне в помощь нескольких студентов, и нам было дано три месяца на подготовку галереи.

Ушло четыре с половиной недели на выбор концепта и проработку тонкостей дизайна: логотипа, единого цветового решения, сочетание шрифтов, слогана... Сначала я создала 3D проект со всеми наработками, а в ноябре моя команда приступила к его воплощению в реальность. За исключением занятий и встреч с Кристианом, все оставшееся время я проводила в Центре Изобразительных Искусств.

Я жду это событие, и в то же время мне непреодолимо страшно, потому что впервые предстоит участвовать в чем-то подобно масштабном. В этом году выставку посетят люди из именитых издательств, музея современного искусства в Сан-Франциско, представитель дизайн-студии Big-Spaceship в Нью-Йорке, а так же среди приглашенных персон фигурирует новое имя: Йен Смит — наследник одной из крупнейших в Америке бизнес-империй «Smit&YG-Group», охватывающей многие отрасли.

Вечером девятого декабря оформление зала на втором этаже галереи терпит завершающие штрихи. Я чувствую призрачное неверие, что наконец-то изматывающая подготовка подошла к концу, и мне удастся хорошенько выспаться. Я клянусь себе, что даже под угрозой смерти не покину свою постель в грядущие выходные. Однако моим планам не суждено сбыться.

— Сегодня ты выйдешь на улицу, Леа, — с таким непоколебимым заявлением Бетани влетает в нашу с Эмбер комнату.

— Я выйду на улицу в понедельник, — возражаю я, уткнувшись лицом в подушку.

— Ты собираешься валяться два дня?!

Я щелкаю пальцами.

— Бинго! Я буду спать все выходные. Как же это прекрасно.

— Но Леа, — хныкает Бетани. — Погода такая великолепная! Мы должны украсить Мирную Площадь к Рождеству.

Я со стоном поднимаю голову и заспанными глазами смотрю на подругу.

— Правда, Бет, я чертовски устала за последние месяцы. Я проделала титаническую работу и заслуживаю крошечный отдых.

— Отдохнешь после того, когда прогуляешься, — она упирает руки в бока и отвечает мне грозным взглядом. Но внезапно ее лицо светлеет, а на губах расцветает хитрая улыбка. — Забыла сказать. Я позвала Кристиана, и он будет здесь через несколько минут.

Я подпрыгиваю на кровати.

— ТЫ СОШЛА С УМА? Нет. ТЫ СОШЛА С УМА!

Бетани коварно смеется.

— Поторопись и скорее превращайся из чудовища в красавицу. Или хочешь, чтобы твой принц умер от страха?

Я швыряю в нее подушку, но Бетани успевает скрыться за дверью, хихикая. Еще никогда прежде мне не приходилось приводить свой внешний вид в порядок за такой кротчайший срок. Со скоростью кометы несусь в ванную и со свистом пули мчусь обратно в комнату, к шкафу, чтобы лихорадочно перебрать одежду на вешалках. Не нахожу путных вещей и добираюсь до комода, перерываю все полки и создаю полнейший хаос. Я улавливаю слухом негромкий голос Кристиана, Бетани приглашает его войти и говорит, что я уже готова.

О нет! Я совершенно не собрана! Я убью Бетани!

Мое тело рефлекторно замирает, когда дверь издает приглушенный скрип. Я не вижу, кто входит внутрь, потому что застреваю головой в вырезе пуловера сливового цвета, но делаю ставку на Кристиана, потому что… потому что по закону подлости должен быть именно он. Воздух резко становится холодным, и я чувствую, как оголившаяся кожа живота покрывается мурашками.

— Кхм, кхм, — звучит низкий кашель. — У тебя все хорошо?

Наверняка мое лицо приобретает оттенок идентичный кофте.

— Да… я в порядке, Кристиан. Прости, ты не мог бы подождать еще минутку?

Интуиция подсказывает мне, что сейчас он беззвучно посмеивается над тем, как нелепо я выгляжу со стороны.

Я собираюсь развернуться, но запинаюсь о собственную ногу и мгновенно теряю равновесие.

Да! Это так же обязано было случиться.

С поразительной скоростью Кристиан пересекает комнату и подхватывает меня прежде, чем я падаю.

Ну естественно… и это тоже.

Я задерживаю дыхание, словно резко погружаюсь в ледяную воду. Рука Кристиана обхватывает мою талию, удерживая на весу, а теплое дыхание, касающееся моей щеки сквозь ткань пуловера, вызывает бурную реакцию у организма. Раздается жалостливое урчание в желудке — не знаю, почему, но всегда, когда я возбуждаюсь, то неожиданно и сильно хочу есть.

— Ты как? — взволнованно интересуется Кристиан и возвращает меня в вертикальное положение.

Отвратительно. Просто ужасно. Немыслимо бестолково.

— Все хорошо, — лепечу я, — спасибо.

Кристиан по-джентельменски помогает мне надеть пуловер, но я опускаю голову сразу, как только взглядом упираюсь в его грудь. Он приглаживает ладонью мои растрепанные волосы.

— Прости. Ты написала, что не собираешься покидать свою комнату в эти выходные, но Бетани передала через Эмбер, а та сказала Максу, что ты передумала и пойдешь с ними к Мирной Площади. Поэтому я здесь.

— Десять минут назад так и было, — я усмехаюсь.

— Хочешь, я уговорю Бетани не беспокоить тебя?

— Это вряд ли. Когда она на что-то настроена, то бесполезно препятствовать ей — себе же хуже.

Уголки губ Кристиана приподнимаются в сочувствующей улыбке.

— Ладно. Как скажешь.

Наверное, потом мне все-таки стоит поблагодарить Бетани за то, что она заставила меня пойти со всеми. Несмотря на то, что мое тело ноет и болит от усталости, я отлично провожу время в компании друзей и Кристиана. Мы много смеемся, создавая на Мирной Площади сказочную атмосферу, придавая неповторимое очарование и предпраздничное волшебство природе и рождественским декорациям.

От дерева к дереву тянутся светодиодные, разноцветные гирлянды, и когда начинает смеркаться, мы зажигаем их. У статуй Ганди и Мартина Лютера Кинга, на которые Макс надел шапки-колпаки Санта-Клауса, стоят белые, метровые фигуры ангелов. Газон и цветочные клумбы устланы тонким слоем искусственного снега, как и невысокие елочки, снеговики из пенопласта и плетеные олени. Все украшено красными лентами, пышными бантами и золотыми колокольчиками, красочными шарами и новогодними игрушками.

— Потрясающе! — подводит итог Бетани хлопком ладонями. — Но какого черта? Все настолько идеально, что теперь я не хочу уходить отсюда.

— Переночуешь здесь? — шутит Эмбер. — Тогда, может, ты не будешь против, если я и Макс…

— Даже не смей думать об этом, — предостерегает Бет, понизив голос почти на октаву.

Эмбер хохочет.

— Знаю, знаю. Твоя комната неприкосновенна.

— Чувак, — Макс смотрит на Кристиана и обрушивает руку на его плечо.

Между ними происходит немой диалог, за которым я и Бетани наблюдаем с нескрываемым любопытством. Эмбер, похоже, в курсе, о чем безмолвно договариваются между собой парни. Кажется, и я догадываюсь… поэтому кашляю в кулак, смущенно потупив взгляд.

Кристиан вздыхает.

— В самом деле, дружище, — говорит он. — Сколько можно?

Макс намеревается проделать в нем дыру своим категоричным взглядом.

— У тебя нет выбора.

— Серьезно?

— Ага.

Кристиан пораженчески закатывает глаза.

— Это в последний раз. Клянусь богом, либо начинай поиски гнездышка для ваших любовных утех, либо сдерживайте свои потребности. Почему страдать должен я?

— Потому что, — Макс обвивает шею Кристиана и треплет по волосам, — ты мой лучший друг. Заведи себе подружку и поймешь меня.

Его многозначительный взгляд падает на меня и, — внимание, я готова прикончить его в эту же секунду! — он подмигивает с гаденькой ухмылкой. Я вспыхиваю, словно спичка, и отворачиваюсь, стиснув от злости зубы. Мы же договаривались, черт возьми! Макс не кидает в мою и Кристиана сторону пошлые шуточки и намеки, а я в свою очередь навсегда забываю один крайне забавный инцидент, произошедший непосредственно с Максом и Эмбер. Однажды я застукала их в нашей комнате. Они занимались сексом без одеяла, а я вошла в самый неподходящий момент, и… { господи-не-могу}. Выражение лица Макса было эпическим, я до сих пор жалею, что не запечатлела его на камеру.

— Эй, вообще-то, мы стоим здесь и прекрасно вас слышим, — напоминает Эмбер.

Макс отпускает из захвата Кристиана и идет к своей девушке, прилюдно целуя ее в губы. Они могли хотя бы попытаться сделать вид, что им не наплевать на наше присутствие.

— Сумасшествие, — бурчит Бетани, с рассерженным видом отмахиваясь от лобзающейся парочки. — Мне становится так одиноко, что хочется провалиться сквозь землю, когда я смотрю на вас.

— О чем ты, Бет? — я подхожу к ней, чтобы взбодрить объятиями.

Она обращает ко мне оскорбленный взгляд, но я не верю, что Бетани действительно обижена.

— Ах, ничего, я в порядке, — ворчливо отзывается подруга, упрямо мотая головой. — Просто неожиданно возникло дикое желание объесться мороженым. Составишь мне компанию?

— Конечно.

— Супер, — затем она наклоняет голову вбок, переводя взгляд за мою спину. — Можешь присоединиться к нам, Кристиан. Тебе ведь негде переночевать? До рассвета будем смотреть фильмы.

Это первая ночь, которую я проведу под одной крышей с парнем, не покидающим мои мысли. С парнем, при виде которого мое сердце вытворяет невероятные акробатические кульбиты. Кристиан стал неотъемлемой частью моей жизни, и теперь я не представляю своего существования без него. Неважно, насколько мы близки. Я просто рада находиться рядом с человеком, которого люблю.

Много ли нужно для того, чтобы искренне улыбаться? Нет. Достаточно, чтобы любимый человек так же искренне улыбался в ответ.

Я, Бетани и Кристиан устраиваемся в гостиной на крошечном диване. До сегодняшнего вечера я не думала, что он может быть тесным и неуютным. Втроем мы едва вмещаемся на нем, предварительно затарившись мороженым, газировкой и снеками в сендвичной. Я сажусь посередине, слева от меня — Бетани, справа — Кристиан. Наши плечи плотно прижаты друг к другу, кожа соприкасается с кожей. Я переодеваюсь в футболку и шорты, Кристиан закатывает рукава толстовки, у него нет возможности снять вещь, потому что под ней ничего нет — лишь его невероятное тело, о котором мне дозволено только грезить. Пока что.

Мы начинаем Марафон Ночного Кино с фильма «Кошмар на улице Вязов» восемьдесят четвертого года. Бет настаивает на просмотре всех частей. Я пытаюсь отговорить подругу, потому что ей нельзя смотреть ужасы в силу своей впечатлительности. Понятия не имею, какая муха ее укусила, но Кристиан всем доволен. Единственное, что препятствует его наслаждению кино-шедевром в жанре хоррор — отсутствие пространства и возможности сидеть так, как он пожелает.

Кристиан неподвижно ютится на протяжении всей первой части о Фредди Крюгере в чертовски неудобной позе. Когда начинаются титры, он сползает с дивана на пол; я слышу громкий вдох облегчения и хрустящий звук суставов. Но мне больше нравилось, когда он сидел со мной.

Бетани засыпает во время кульминационной части третьего фильма. Ее голова внезапно падает на мое плечо, и я подпрыгиваю, едва успевая заглушить непроизвольный крик ладонью. Гостиная погружена во мрак. Единственным источником света является телевизор, а мрачное музыкальное сопровождение вгоняет в состояние острого напряжения. Хочется вздрагивать и кричать от малейшего шороха. Я не поклонница ужастиков, я боюсь их так же, как Бет. Но когда мы бываем вдвоем, или втроем с Эмбер, то все не так страшно. Во время жутких сцен мы хватаемся друг за друга с таким нелепым, девчачьим визгом, а потом смеемся над собой же.

Я держусь изо всех сил, настраиваюсь героически выдержать всю хоррор-сагу. Остается пять фильмов. Кристиан целиком поглощен кино и не замечает, как я обливаюсь холодным потом, втягивая шею в плечи.

В итоге не выдерживаю и спускаюсь к нему.

— Леа? — удивляется Кристиан, когда я прижимаюсь к его боку.

— Мне страшно, — шепчу я, прижав к груди колени.

В его глазах отражаются кадры киноленты, но я смотрю сквозь мелькающие, неясные картинки, погружаюсь в черноту пульсирующих зрачков, которая оказывает на меня чудодейственное влияние и успокаивает.

— Можешь взять меня за руку, — предлагает Кристиан, протягивая мне свою раскрытую, большую ладонь.

Прикусив изнутри щеку, я вкладываю в нее свою руку. Улыбаясь одним уголком пухлых губ, Кристиан переплетает наши пальцы и опускает соединенные руки на свое бедро. Я не моргаю на протяжении нескольких минут, потому что не уверена, что происходящее — реально. Я боюсь проснуться в своей постели и больше не ощущать той теплоты, что дарует крепкая, мужская ладонь. Но если это все-таки сон — как бы мне хотелось никогда не просыпаться, навечно остаться в этом фантастическом мгновении.

Страх отступает. Я не могу оторвать от Кристиана взгляда. Он с умиротворенным видом наблюдает за действиями героев на экране, а я балдею, держа его за руку, разглядывая безупречный профиль. Мысленно касаюсь мочки его уха, кончиками пальцев провожу по щеке, накрывая скулу и поглаживая ее. Я трогаю мягкие, зовущие губы и тянусь, чтобы поцеловать их. Я целую, и Кристиан отвечает, обнимая меня и притягивая ближе к себе. Его руки накрывают мои плечи и с дразнящей неторопливостью скользят вниз, творя нечто невероятное с моими внутренностями, которые завязываются в сотни морских узлов…

Я издаю тихий стон, возвращаясь в суровую действительность. Кристиан спрашивает, все ли со мной хорошо. Меня так и разрывает от желания сказать, что я { не в порядке}, но вместо правды звучит примитивная ложь о том, что я слишком напугана Фрэдди Крюгером. Кристиан кивает, разжимает мою руку и снисходительно треплет ее, объявляя Марафон Кино официально завершенным.

Мы оставляем Бетани в гостиной, я накрываю ее пледом, зову Кристиана, и мы идем в другую комнату.

— Я посплю на полу, — говорит он.

— Нет. Ложись на мою кровать.

— А ты?

— Могу лечь с тобой, если хочешь.

Кристиан гортанно смеется.

— Думаю, это очень плохая идея.

— Почему? — я наклоняю голову и прикусываю нижнюю губу, раздразнивая Кристиана. — Я поклялась не домогаться тебя, но если ты и дальше будешь таким Мистером Недотрогой, то я за себя не ручаюсь.

— Думаешь, я недотрога? — его лицо вмиг становится серьезным.

Я делаю вид, будто размышляю над вопросом, хотя ответ очевиден.

— Определенно. Стопроцентно. Да.

Кристиан с шумом втягивает в себя воздух и отворачивается.

— Ты права во многих вещах, но в этом ошибаешься, Леа.

Я скрещиваю руки на груди и улыбаюсь.

— И что это значит?

— …Я парень.

— Исчерпывающий ответ, — я закатываю глаза. — Что дальше?

— Ты действительно не понимаешь, или притворяешься? — Кристиан кладет одну руку на талию, а пальцами второй сжимает переносицу, немного опустив голову.

Конечно, я все понимаю, ведь не дурочка, хотя некоторые ситуации требуют стать ею. К примеру, сейчас. Мне нужно, жизненно необходимо знать, что Кристин воспринимает меня не только, как подругу. Я хочу услышать, что он испытывает ко мне физическое влечение. Я хочу, чтобы он сказал об этом, признался мне и, наконец, самому себе.

Я залезаю на кровать Эмбер и подбираю под себя ноги.

— Когда ты делаешь такое серьезное лицо, то становишься чертовски привлекательным. Нет. Ты всегда до чертиков красивый, но иногда { чрезвычайно} милый.

— Боже, Леа, — с низким смехом Кристиан проводит ладонью по лицу и смотрит на меня. — За все время, что мы общаемся, я неплохо тебя изучил.

Я вскидываю бровь.

— Та-а-ак. Окей.

— Моих знаний о тебе вполне достаточно, чтобы заметить, когда ты блефуешь, пытаясь спровоцировать меня на что-то, — декларирует Кристиан, устремляя в мою сторону выразительный взгляд. — Ты подстрекаешь и делаешь это нечестно.

— Я следовала правилам всю свою жизнь, но возненавидела их, когда встретила тебя, — парирую я и в предвкушении жду его дальнейшего шага.

В каком-то роде Кристиан изменил меня. Будет правильнее сказать, что он сделал меня смелее. Мои неугасающие чувства к нему подбивают совершать и говорить то, что было бы несвойственно мне раньше. Я была скромной и послушной дочерью своих родителей, идеальной младшей сестрой. Но мой мир изменился до неузнаваемости всего за одно неуловимое мгновение, когда в нем появился Кристиан. Я прочувствовала тот миг каждой клеточкой своего естества. Я становилась другим человеком вместе с Кристианом.

— Что ты хочешь услышать, Леа? — он сдается, бессильно мотая головой. — Что нравишься мне? Ты знала это с самого начала.

Я облизываю пересохшие губы.

— Хочешь знать, испытываю ли я к тебе сексуальное влечение? — он разворачивается ко мне всем своим умопомрачительным телом.

Ух-ты, это прозвучало так по-взрослому. И да. До сумасшествия хочу знать.

Кристиан закрывает глаза, крылья его носа подрагивают и раздуваются, когда он делает глубокий вдох.

— Я стыжусь своих мыслей, которые роем жужжат в моей голове прямо сейчас, потому что ты { очень сексуальная}, Леа. У меня есть потребности, но я вынужден сдерживать себя, чтобы не натворить глупостей и не сожалеть о них потом, — он садится на мою кровать, опершись локтями о колени. — Ты довольна?

По правде говоря, я перестала слушать после слов: «{ Ты очень сексуальная, Леа}» и теперь пребываю в прострации. Сложно подобрать какие-либо слова и комментировать признание Кристиана. Помимо нахлынувшего удовлетворения я потрясена. Кристиан был честен со мной с первого дня знакомства, и я люблю его за искренность. Я чувствую, как моя любовь крепнет с каждым новым днем. Но я не конца осознаю, что это правда, и моя маленькая мечта только что была озвучена устами самого потрясающего парня.

— Мы все еще друзья? — тихо спрашиваю я, когда ко мне возвращается способность говорить.

— Не уверен. После того, что сказал, я просто { не могу} быть твоим другом… и не хочу.

Я откидываюсь назад и плюхаюсь на подушку. Потолок плывет и кружится в моих глазах. Я вот-вот потеряю сознание от счастья; не могу надышаться сполна и унять стягивающее чувство в груди, которое крадет у меня воздух, засасывая его, словно воронка.

— Но ты по-прежнему думаешь о своей бывшей девушке? — осторожно уточняю я, моя интонация скорее утвердительная, чем вопросительная.

Кристиан молчит. Я слышу клацанье его зубов и принимаю это за согласие.

И вот мы вновь заходим в тупик. Я свешиваю ноги с кровати и с мольбой смотрю на Кристиана. Он неподвижен, будто мраморное изваяние. Я иду к нему и присаживаюсь рядом, чтобы взять его руки в свои и бережно сжать.

— Если мы не обсудим то, что произошло, то не сможем сдвинуться с мертвой точки, Кристиан, — объясняю я. — Я пытаюсь помочь тебе. Правда, пытаюсь! Но ты не открываешься мне до конца. Пожалуйста, — прошу я. — Просто поговори со мной. Я… так хочу, чтобы ты смог отпустить свою боль и двигаться дальше. Вместе со мной. Теперь я знаю, что и ты этого хочешь. Посмотри на меня, — он послушно поднимает голову, но его глаза ничего не выражают. — Расскажи мне.

Я осязаю незримую эмоциональную преграду, возникающую между нами. Он снова пытается замкнуться в себе, надев на лицо непроницаемую маску. Но, превозмогая себя, Кристиан все же отвечает. Его голос бесцветен.

— Мы любили друг друга, но я собирался оставить ее. А затем она погибла на моих глазах. Конец истории.

— Почему ты хотел расстаться?

— Я не хотел этого. Мне пришел положительный ответ из Гарварда, о котором я всегда мечтал. Она боялась отпустить меня, думала, что если я уеду, мы непременно расстанемся, поэтому выдвинула ультиматум. И мое решение было не в ее пользу. Я выбрал Гарвард и должен был уехать через несколько дней. Но { это она} бросила меня. Мы впервые так сильно поссорились и наговорили друг другу столько гадостей в тот вечер... Она убежала из кафе, в котором мы находились, и ее сбила машина.

Как это ужасно.

— Сколько вы были вместе?

Кристиан сжимает и разжимает кулаки, не глядя на меня. Его пустой взгляд устремлен в левый угол комнаты, куда падает блеклый лунный свет.

— Год и семь месяцев.

Мы ложимся, не прекращая путешествие по воспоминаниям Кристиана. Я прижимаюсь щекой к его груди, слушая учащенное и неровное биение сердца, вникаю в каждое слово, которое он произносит. Постепенно страдания стираются с его лица, остается спокойная печаль. Кристиан накрывает мое плечо рукой и признается, что не может прекратить винить себя за то, что не остановил ее, когда следовало сделать это, и сказал то, что не должен был. Признается, что не мог прожить и дня, не представив, как бы все сложилось, если бы они не поссорились, если бы он не вспылил и не сделал эгоистичный выбор.

Кристиан издает сдавленный вздох прежде, чем уснуть. Я ворочаюсь до глубокой ночи, завидуя его мирному сну.

Электронные часы показывают без пяти минут три — то самое время, когда происходит внезапная оккупация сознания мыслями о трудностях бытия. Только сейчас и никогда больше, когда бессонница терзает ум, можно поразмышлять о жизни, несправедливости судьбы, прошлом, настоящем и будущем, и пообщаться с внутренним { Я}.

Не позволю себе допустить, чтобы мы вернулись к истокам, и все усилия, которые я вложила в фундамент наших взаимоотношений, развеялись прахом по ветру. Я как никогда близка к Кристиану и ни за что не сдамся. Я проделала долгий и тернистый путь, мое сердце тоже страдало, потому что я была одинока в своей маленькой, но яростной битве с мертвой девушкой Кристиана, которая не отпускает его даже спустя два года. Я осознаю, что прочная связь между ними не является любовью. Любовь умерла вместе с { ней}. Это не что иное, как непреодолимое чувство вины за слова и поступки, казавшиеся тогда простительными, но именно такая неосторожность привели к столь непоправимым последствиям.

Чему суждено произойти — рано или поздно случится. Та девушка навсегда останется в памяти и сердце Кристиана. Когда от жгучих страданий останется бледный рубец, ему станет лучше. И я в очередной раз убеждаюсь, что единственным лекарством может быть лишь время.

— Роуз, Роуз, Роуз…

Имя, слетающееся из уст Кристиана снова и снова, вводит меня в ступор, и от ужасных воспоминаний кровь застывает в жилах. Но я начинаю беспокоиться, когда его дыхание учащается и становится хриплым. Моя кровать издает тяжелые скрипы от того, что Кристиан дергается, словно пытается отогнать от себя плохое сновидение. Бледное лицо искажено в жутких муках, со лба по вискам скатываются бисеринки пота.

— Кристиан? — я трясу его за плечо. Боже, кожа такая горячая!

— Пожалуйста, Роуз…

Вероятно, так звали девушку, которую он любил.

Поразительное совпадение. Одно имя особо жгучей болью отзывается в нас обоих.

В Сент-Огастине я дружила с девочкой, которую звали Розалин. Мы знали друг друга с пеленок, но поссорились в одиннадцатом классе и перестали общаться. А в день, когда должен был состояться выпускной бал, Роуз умерла. Произошел несчастный случай, в результате которого она скончалась на месте от полученных травм. Ее сбил грузовик, когда она переходила проезжую часть у закусочной в южной части города.

Кристиан бормочет во сне и еще несколько раз зовет девушку по имени.

А затем…

Наверняка многим известно чувство, когда нисходит озарение. Ощущение ясности и видения картины целиком пронизывает до сокровенных глубин души, словно сам Господь протягивает руку с Небес и касается, благословляет тебя, открывая сознанию невиданные ранее знания. Я прямо вижу, как над головой загорается желтая лампочка, но от резкого чувства экстаза, что пазл, наконец, собрался, вскоре не остается и следа. Цвет лампочки сменяется на красный — разум, которому уже все известно, лихорадочно бьет сигнал тревоги.

Кристиан затихает спустя час. Я сижу перед ним, сложив руки на коленях, и неподвижно смотрю в одну точку, отчаянно переваривая теорию, только что обретшую монолитность. Рассветные, бледно-золотые лучи просачиваются сквозь не плотно занавешенные шторы, подкрадываясь ко мне, но стремительно надвигаются тучи, закрывая поднимающееся из-за горизонта янтарное солнце. Комната погружается в звонкую, первозданную тишину. Ни звука.

 

ГЛАВА 5

 

{У меня появилось такое чувство,
Что это будет удачный день.
Мы освободимся от своих печалей,
Оставим их лежать на дороге.}

Elvis Presley «It's now or never»

Моя история совершенно обычная.

В этом ее очарование и трагедия.

 

В маленькой спальне — одной из двух, которую занимаем я и Эмбер — не горит свет и царит тишина. Наверное, я целую вечность смотрю на бежевые шторы из хлопка. Ткань сдерживает вечерние лучи. Конец августа. Адская жара.

Я лежу на своей крошечной кровати, подбив под голову подушку с синтетическим наполнителем, которая не нагревается быстро, и я это очень люблю. На мне черный спортивный лифчик и пижамные шорты кислотно-желтого цвета. Темные волосы убраны в пучок, но некоторые пряди выбились и теперь прилипают к лицу. Мои локоны длинные и густые, поэтому за ними невероятно хлопотно ухаживать особенно летом, но я не решусь обрезать их. Моя кожа горит и блестит от пота. Я дышу тяжело и часто, вдыхая горячий, сухой воздух. Стараюсь не двигаться, но вскоре немеет поясница, поэтому приходится перевернуться набок. Вот. Так гораздо лучше.

Я перевожу взгляд на электронные часы, которые стоят на тумбе у заправленной кровати Эмбер в углу спальни, туда не падает солнечный свет. Я проиграла это потрясающее и удобное во многих позициях место, когда во время жеребьевки со спичками Эмбер вытянула короткую. Она победила и забрала лучшую кровать. Мне же досталась та, что стоит ребром к стене, выкрашенной в бледно-мятный цвет, напротив входной двери в комнату. Я всегда на виду, потому что дверь распахнута восемнадцать часов в сутки. Иногда двадцать.

Но Бетани — настоящая счастливица, потому что у нее собственная спальня. Я и Эмбер заехали в общежитие на день позже, поэтому очаровательная, белокурая дюймовочка-Бетани бескомпромиссно заявила о своих правах на вторую спальню, в которой только одна кровать, один шкаф и один рабочий стол. Эмбер хороший человек и чистоплотная соседка, поэтому я довольна тем, что мы живем вместе. И дружим. Я, Эмбер и Бетани. В первую ночь заселения мы устроили междусобойчик в окружении вредной еды из круглосуточной сэндвичной неподалеку и проболтали до рассвета.

Это было хорошее время. Безмятежное время. Волнительное время.

Первый год обучения в университете Северной Флориды навсегда запомнится мне.

Я невероятно гордилась собой, потому что окончила школу с высшим баллом, поступила в престижное учебное заведение и перебралась из милого городка Сент-Огастина в густонаселенный Джэксонвилл. Мне было грустно оставлять родной дом на береговой линии реки Матанзас, родителей и старшую сестру, которых я безгранично обожаю. Поначалу я приезжала к ним каждые выходные и горько плакала, потому что скучала. Со временем наши встречи стали редкими, наверное, тогда я повзрослела. Теперь мы видимся раз в два месяца.

Я была переполнена сладким ожиданием чего-то фантастического, что можно испытать только студенткой. И я была права. Отчасти. Я познакомилась с двумя лучшими подругами, Эмбер и Бетани, поддалась чарам умопомрачительного красавчика из команды по лакроссу Джесси Адамсона и впервые в своей жизни влюбилась. Я потеряла с ним девственность на вечеринке, и все было удивительно. Я любила Джесси так сильно, как только могла, и абсолютно доверяла ему.

Мы встречались два года и расстались в начале этого лета. За все время наших отношений Джесси изменял мне с тремя девушками. Наверняка интрижек было больше, но я не хочу знать о них. Разрыв был громким и слезным. Мое сердце было разбито и, наверное, до сих пор кровоточит.

Я нашла успокоение в каникулах, которые провела дома в окружении семьи. Вернувшись неделю назад в общежитие, я испытала огромный страх перед встречей с Джесси. Это неизбежно. Рано или поздно я увижу его в коридорах одного из кампусов, на улицах студенческого городка, или какой-нибудь вечеринке. Где угодно. Он ни разу не написал мне, и помимо задетого самолюбия я чувствую радость, что мы никак не контактировали.

Через три дня начнутся занятия, но я не настроена на них. Совершенно. Немного стыдно осознавать, что мое желание великолепно учиться и зубрить до потери пульса несколько угасло. Моя успеваемость хороша, но я знаю, что способна на большее.

Оставшееся время летних каникул я трачу на то, чтобы заставить себя собраться и с головой окунуться в учебу, потому что это единственный способ забыть обо всем на свете, не думать о Джесси и его предательстве. От того, насколько усердно я буду стараться, зависит мое будущее. Я хочу добиться больших успехов и прожить счастливую жизнь.

Именно «{ сейчас}» определяет наше «{ потом}».

Когда опускаются сумерки и спадает жара, я начинаю шевелиться. Хватаю голубое полотенце, сменное нижнее белье и иду в ванную, чтобы смыть с себя пот и освежиться. Холодные струи душа стирают с моего тела вялость и наполняют бодростью. Внезапно я чувствую себя супергероем, которого ждут великие дела. И начать их стоит с уборки, чтобы к возвращению Эмбер и Бетани все блестело и скрипело от чистоты.

Они приезжают на следующий день почти одновременно и сходу бросают свои сумки, чтобы крепко обнять меня и потискать — это обожает Бетани.

— Боже, Орешек, я безумно скучала-скучала-скучала по тебе, — плачет Бетани, прыгая на месте и сжимая мои плечи руками.

Она зовет так меня, потому что:

А) У меня: «Чертовски упругая попка, как орех», — однажды восхищенно заявила Бет.

Б) Мои волосы темно-орехового цвета, а именно миндального. Бетани обожает миндаль.

В) Попробуйте отгадать. Не вышло? Ну, это очень просто. Мои глаза тоже орехового оттенка.

Из этих трех пунктов следует вывод, что я — Орешек.

Я говорю Бетани, что тоже скучала, и мы отстраняемся друг от друга через несколько минут. Следом за ней заходит Эмбер — знойная, высокая латиноамериканка с потрясающими, ярко-голубыми глазами, голливудской улыбкой и выдающимися формами. Пышную грудь, узкую талию и округлые бедра подчеркивают шорты с высокой талией и джинсовый топ. Она широко улыбается нам со словами: «Ола, красотки!» и подмигивает, а Бетани восторженно визжит и утягивает ее, чтобы прижать к себе.

Я слышу, как громко смеюсь, мое сердце трепыхается от неподдельного ликования. Одиночество осталось позади, потому что рядом мои друзья. Они придают мне сил и уверенности. Сейчас я по-настоящему убеждена, что нуждаюсь в изменениях. Мои будни, утратившие краски, должны вновь наполниться ярким светом и утопить в радужном сиянии все негативное, что когда-либо случалось со мной.

— Сегодня Райли Сандерс устраивает вечеринку у бассейна в честь начала учебного года. Мы приглашены, — информирует Бетани, как только заканчивает делать селфи со мной и Эмбер. Снимки тут же прох