Глава IV сексуальная культура

СЕКСУАЛЬНЫЙ СИМВОЛИЗМ

Чтобы понять особенности европейской сексуальной культуры, нужно сравнить ее с сексуальной культурой других народов. Но здесь важно, что мы будем сравнивать:

поведение людей, характерные для них формы сексуальных отношений;

установки и ценностные ориентации, в свете которых человек воспринимает и конструирует сексуальное поведение;

социальные институты, в которых протекает и которыми регулируются половая жизнь, например формы брака и семьи;

культурные символы, в которых осмысливается сексуальность, представления о природе половых различий, сущности полового акта и т. п.;

нормативные запреты и предписания, регулирующие сексуальное

поведение;

обряды и обычаи, посредством которых оформляются соответст­вующие действия (брачные обряды, инициации, оргиастические праздники) и от которых во многом зависит их значение для участни­ков.

Пол и сексуальность — неотъемлемая часть символической культу­ры человечества. Не говоря уже о многочисленных непосредственных изображениях, половые органы представлены в самых разнообразных религиозных или иных мифопоэтических символах. Крест во многих культурах воплощает плодородие, активное мужское начало и непо­средственно соотносится с фаллосом. Такова, например, древнееги­петская эмблема рождения и жизни — «анх». Сочетание креста с кру­гом — соединение мужского и женского начал. Свастика, в которой концы креста развернуты влево, обозначала женское, а вправо — муж­ское начало. Треугольник вершиной вниз указывает на женское, а вер­шиной вверх — на мужское начало и т. д.

Еще богаче их словесные обозначения. По подсчетам лингвистов, английский язык насчитывает 1000 слов для обозначения мужского

полового члена, 1200 — влагалища и 800 — полового акта. Во фран­цузском языке имеется 600 слов для обозначения полового члена, столько же — влагалища и 1500 обозначений полового акта. В немец­ком языке член обозначается 860 словами, влагалище — 600 и т. д. Анализ этих слов и словосочетаний показывает, что наряду с культур­но-специфическими в них представлены некоторые универсальные общие для всех народов и языков значения.

Отчасти это объясняется анатомически: половой член и мужское начало вообще ассоциируются с удлиненными, твердыми предметами, а влагалище и женское начало — с круглыми, овальными или вогну­тыми. Но эти знаки и символы имеют не только анатомо-физиологи-ческий смысл. Половой акт выступает как прообраз всякой деятель­ности, значение которой передается глаголом «делать» и которая пред­полагает наличие таких моментов, как активность, воля, могущество, власть, склонность, желание, удовольствие, инстинкт. Древнегречес­кое слово «эрос» обозначало не только любовь, но и космогоническую силу, соединяющую первоначальные элементы мира. Отождествление космической энергии с актом оплодотворения универсально.

Семантика мужских и женских гениталий обычно соотносится с разделением функций в половом акте. Метафоры, обозначающие мужской половой член, подразумевают активное, субъектное начало, а также инструмент, средство деятельности: орудия труда, музыкальные инструменты, оружие. Влагалище чаще представляется как пассивное начало, пустота, впадина: сосуд, вместилище, естественное отверстие (дыра, яма) или ограниченная часть пространства (комната, кре­пость).

С этими образами связаны и древние архетипы мужского и жен­ского начал вообще. Мужские гениталии, особенно член, символизи­руют силу, могущество, власть, общее одухотворяющее, но необяза­тельно детородное начало.

Вот как описывает мужской член китайский писатель XVII в. Ли Юй в романе «Подстилка из плоти»:

Перед битвой он крепок,

Словно выкован из железа.

Или похож на моллюск,

Скрытый в створках раковины.

Но вот кончился бой,

И он походит на согнутый лук

Иль на креветку,

Покрытую грубым нарядом.

 

Мужское семя считалось воплощением и источником жизненной силы. Как гласит Каббала, в семенниках «собрано все масло, достоин­ство и сила мужчины со всего тела». В древнеиндийской мифологии семя часто отождествляется с лежащим в основе мироздания абсолют­ным идеальным началом — атманом. В семени содержится сущность

человека, а акт оплодотворения священен, утверждают теологические трактаты упанишады.

У многих народов кастраты считались не только биологически, но и социально неполноценными. По Ветхому завету, «у кого раздавлены игра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне». Оскопить мужчину значило лишить его символа власти и жизни. Отрезанный член поверженного врага многие народы считали почетным воинским трофеем, как скальп у индейцев. Один египетский фараон XIX династии, рассказывая о поражении, нанесенном им

ливийцам, перечисляет в числе трофеев 6359 «необрезанных членов» ливийских воинов, а также сыновей и братьев их вождей и жрецов. Библейский Давид преподнес своему царю крайнюю плоть 200 убитых филистимлян.

Вид эрегированного члена, по верованиям многих народов, дол­жен внушать окружающим страх и почтение. С этим, возможно, от­части связан и обычай прикрывать наготу. При некоторых священных обрядах гениталии, наоборот, обнажались. У австралийских абориге­нов мужчины при встрече в знак приветствия касались половых орга­нов друг друга. В древнем Израиле мужчина, принося клятву, должен был положить руку на свои гениталии или гениталии того, кому он клялся. Старый Авраам, требуя клятвы от своего управляющего, гово­рит ему: «...положи руку твою под стегно мое». «Стегно» (бедро) заме­щает здесь половые органы; позже они заменятся другими частями тела, например коленями (обычай целовать колени или становиться на колени).

Особое значение придавалось головке члена. Древние греки и римляне иногда завязывали крайнюю плоть или применяли специальный зажим — fibula [отсюда — слово «инфибуляция» (буквально — застеги­вание), обозначающее создание препятствия для полового сношения]. У античных скульптур, изображающих обнаженных мужчин, головка члена, даже если он эрегирован, прикрыта. Аналогичный обычай су­ществует в Полинезии: до обрезания мальчик может ходить голым, но после этой процедуры его член, как выражаются жители острова Ман-гаиа, «не имеет шляпы» и должен быть чем-то прикрыт.

Очень большое значение приписывается размерам полового члена. Даже закрывая половые органы, мужчины часто стараются подчерк-нуть их размеры; это проявляется и в одежде (вспомним хотя бы зна­менитый гульфик Панурга), и в разговорах на эту тему. В наскальных изображениях каменного века мужчины более высокого социального ранга наделяются более длинными членами.

Подобно своим животным предкам, древний человек наделял эре-гированный член особой охранительной и отпугивающей силой. Почти у всех народов был широко распространен фаллический культ. Фалл (фаллос, древнеиндийское — «линга») — это эрегированный член, рассматриваемый как символ. В античной Греции перед храма­ми и домами стояли так называемые гермы — квадратные колонны с

мужской головой и эрегированным членом, но без рук и ног, служив­шие предметом поклонения. В Древнем Риме, по свидетельству Пли­ния, маленькие дети носили на шее фаллические амулеты как средство защиты от зла. Греко-римский бог плодородия Приап изображался в виде фаллоса; позже его имя стало поэтическим эвфемизмом для обо­значения мужского члена (отсюда и термин «приапизм», обозначаю­щий ненормально длительную и болезненную эрекцию, не связанную с эротическим желанием). В Скандинавии фаллические статуи ставили рядом с христианскими церквами вплоть до XII в. Множество фалли­ческих изображений можно видеть в Центральной Азии.

Женские половые органы (в литературе иногда используются в ка­честве их обобщенного названия латинское слово cunnus или древне­индийское «йони», что буквально значит — источник) обычно симво­лизируют в мифологиях таинственное и темное начало, таящее в себе опасность и угрозу смерти. В ритуалах мужских инициации широко распространена тема возвращения юноши в материнское лоно, симво­лизирующее смерть, за которой следует возрождение. Другой образ, часто возникающий в этой связи, — «зубастое лоно» (vagina dentata), сквозь которое должен пройти инициируемый; иногда его заменяет какое-то ужасное чудовище. У некоторых народов существуют легенды о живущих во влагалище змеях. Индейцы кайяпа (Эквадор) говорят, что в половом акте влагалище «съедает» член.

Эти представления явно выражают мужскую точку зрения: мате­ринское лоно как источник жизни, теплое и надежное убежище, и одновременно — женские гениталии как сексуальный объект, проник­новение куда сопряжено с преодолением трудностей и таит в себе опасность.

Не все первобытные народы считали половой акт причиной зача­тия. Например, австралийские аборигены верили, что беременность у женщин вызывается не семенем, а психическими силами мужчины, его сновидениями, которые заставляют уже готовый дух ребенка все­литься в тело женщины, где он и растет до момента рождения.

Зато идея взаимосвязи и обратимости оплодотворения, жизни и смерти универсальна. У многих земледельческих народов купание или ритуальное оголение считалось средством вызывания дождя. В некото­рых областях Южной и Западной России с этой целью прихожане ва­лили на землю священника и прямо в рясе обливали его водой. У пшавов и хевсуров на Кавказе был известен ритуал «вспашки дождя»: девушки впрягались в плуг и тащили его в реку, пока вода не дойдет им до пояса. В одном районе Трансилъвании и в некоторых частях Индии ритуальную вспашку производили ночью нагие женщины. На одном из Молуккских островов, если ожидался плохой урожай гвозди­ки, обнаженные мужчины ночью приходили на плантацию и с крика­ми «Больше гвоздики!» пытались оплодотворить деревья. Широко рас­пространен обычай ритуального совокупления на полях в период по­сева или, как его замена, перекатывание парами по засеянному полю

 

(на Украине кое-где это делали еще в XIX в.). У австралийских абори-генов диери ритуальное совокупление четырех пар мужчин и женщин считалось средством повысить плодовитость эму.