А есть только сила сердца - любовь, - где ни время, ни пространство не

играют роли. Любовь не судит; она радуется, помогая. Если бы я не мог забыть

о себе, а стонал и горевал бы о том, что разлука с сэром Уоми лишает меня

общества любимого друга и его мудрости, - я бы не имел времени думать о

тебе, твоём брате, Жанне, княгине и ещё тысяче людей, о которых ты и не

подозреваешь в эту минуту.

Живой пример великого друга сэра Уоми, который ни разу за всё время моего

знакомства с ним не сосредоточил своей мысли на себе; который сам делал всё,

о чём говорил другим, вводил меня в тот высокий круг активной любви, где

равнодушие, уныние и страх не существуют как понятия.

Капитан с Анандой повернули в сад, мы же с И. пошли к себе. Я рассказал

ему всё, о чём говорил мне сэр Уоми, и показал подаренную им цепочку,

которую он сам, продев в неё камень, надел мне на шею.

- Вот тебе, Левушка, наглядный пример того, какая разница между тем, что

только кажется людям справедливостью, и тем, что на самом деле происходит по

истинным законам целесообразности. Чтобы получить такую цепочку, тысячи

людей затрачивают годы жизни. Иногда они всю жизнь добиваются победы над

какими-то своими качествами, мешающими им двигаться дальше: трудятся, ищут,

падают, борются, - наконец этого достигают, как кажется им и окружающим. А

на самом деле, перед лицом истинных законов жизни, - стоят на месте.

Ты, мальчик, ничем - по законам внешней справедливости - не заслужил того

счастья, которое льётся на тебя как из рога изобилия. Ты и сам не раз за это

время, окруженный высшим счастьем, считал себя одиноким и несчастным, -

ласково говорил И.

К нам вошёл капитан, но заметив, что у нас идёт серьёзный разговор, хотел

уйти к себе.

- Вы не только не помешаете, дорогой капитан, но я буду рад, если вы

побудете с Левушкой до прихода парохода. Ни вам, ни ему не следует провожать

сэра Уоми, так как он ещё многих должен принять; а для Хавы, которая

задержится здесь ещё несколько дней и, быть может, отправится домой на вашем

пароходе, у него останется только несколько минут пути от дома до

набережной. Я не сомневаюсь, что обоим вам это тяжело; но ведь вы оба

достаточно осчастливлены. Берегите своё счастье и уступите немного другим.

И. вышел, и мы остались вдвоём с капитаном. Обоим нам было одинаково тяжело,

что мы не проводим сэра Уоми и не будем видеть его милого лица до последнего

мгновения. Капитан курил папиросу за папиросой, иногда ходил по комнате и

ерошил свои и без того торчавшие ёжиком волосы.

Мы внутренне приводили себя в порядок, как бы совершая свой духовный

туалет перед последним свиданием с сэром Уоми в двенадцать часов, как им

было назначено. Наконец, я решился прервать молчание и сказал: - Капитан,

дорогой друг, не сердитесь, что я нарушаю молчание, хотя и вижу, что вам

совсем не хочется говорить. Но мне надо поделиться с вами, какими мыслями я

сейчас жил и как нашёл в них успокоение.

Каждый из нас получил от сэра Уоми так много. Лично мне одно его

присутствие давало даже физическое ощущение блаженства. Не говоря уже о

совершенно особенном состоянии внутреннего мира, когда всё кажется понятным,

ничего не нужно, кроме как следовать за ним. Я понял сейчас, что это станет

возможным только тогда, когда я самостоятельно решу свои жизненные вопросы.

Когда научусь твёрдо стоять на собственных ногах, не ища помощи со всех

сторон, как это делаю сейчас.

Должно пройти какое-то время, и я определю для себя свой путь в

творчестве, найду силы крепко держать себя в руках, - вот тогда я могу

пригодиться сэру Уоми, как ему нужны сейчас И. и Ананда.

Я рад, что первое лёгкое испытание меня больше не расстраивает. Сколько

времени пройдёт до нового свидания с сэром Уоми, не знаю, но я думаю только

об одном: достойно прожить каждую минуту разлуки, не потеряв ни мгновения

попусту.

- Ты совершенно прав, друг; надо быть достойным всего того, что мы

получили от сэра Уоми, Ананды и И. Но ты теряешь только одного из них, а я

теряю не только всех троих, но и тебя. С кем могу я теперь, когда я понял

глубочайший смысл жизни, поделиться своими новыми мыслями? Я и прежде-то был

замкнут и носил прозвище: "ящик с тайнами". Кому же теперь я могу

высказывать свои мысли, как буду искать тот путь единения, о котором говорят

мои новые друзья?

- Я, конечно, ничего ещё не знаю и мало чего понимаю, капитан. Но я

видел, как стал вам понятен язык музыки. У вас появилась теперь новая

платформа для понимания Лизы и её матери. И вы сами как-то говорили, что

много думаете о Лизе и написали ей письмо.

Это раз. Второе - разве между вами, мною и ещё сотней простых людей и

нашими высокими друзьями лежит пропасть? Хоть раз вы видели, чтобы они

показали людям своё превосходство? Чтобы они презирали кого-то? Или обошли

своей помощью, если могли помочь? Хоть раз вы их видели тяготящимися той или

иной встречей? Так и мы; сколько можем, должны стараться следовать их

примеру.

Третье - если я теряю сэра Уоми и Ананду, сохраняя близость И., то из

опыта потерь, разлук, разочарований и горя последних месяцев я понял только

одно: люби до конца, будь верен до конца, не бойся до конца, - и жизнь