Агрессивные фантазии, сила агрессивности и межэтническая агрессия

Проблема выражения агрессивности и враждебных устано­вок личности в фантазиях — достаточно обширная область ис­следований. Это обусловлено тем, что к области воображения и фантазии относятся такие явления, как дневные грезы ("сны наяву"), галлюцинации, ночные сновидения и другие психиче­ские процессы, преимущественно протекающие с участием различных психических образов — зрительных, слуховых, так­тильных и других.

Вопрос, интересующий нас здесь, следующий: приводят ли агрессивные фантазии к уменьшению агрессивности, злости чело­века? Этот вопрос с помощью психологических опытов иссле­довал американский специалист С. Фишбек'. Он показал, что агрессивные фантазии уменьшают реальную, поведенческую агрессивность людей лишь в небольшой степени. "Фантазиче-ским поведением" (Fantasy behavior) он считал, например, со­здание рассказов об агрессивных действиях людей. Как показал этот психолог, когда людей подвергают фрустрации и позволя­ют затем писать рассказы об агрессивных действиях, у них уро­вень, т.е. интенсивность агрессивных действий несколько пада­ет. Он показал также, что у людей, которых оскорбляют (ос-

Feshback S. The Drive-reducing Function of Fantasy Behavior. Journal of Abnormal and Social Psychology, 1955, 50, pp. 3-11; См. также: Aronson E., The Social Animal. (7 th ed.), New York, 1996, Ch. 6.

250_______________________________________ Альберт Налчаджян

корбление личности — разновидность фрустрации), агрессив­ность интенсивнее по сравнению с членами контрольной груп­пы, которых никто не фрустрировал.

В целом агрессивные фантазии мало помогают, так как ре­альный фрустратор не получаст реального агрессивного ответа. Здесь было бы уместно обсуждать, например, вопрос о том, на­сколько эффективно христианское смирение перед агрессором и грешником, в частности, перед людьми другой религиозной веры, которые имеют сильнейшую тенденцию распространить и на других ее влияние. Однако это уже предмет другого иссле­дования. В связи с установленным фактом небольшой эффек­тивности агрессивных фантазий как средств уменьшения агрес­сивности человека, можно спросить: в таком случае какие функции имеют внутренние, чрезвычайно активные, длитель­ные и эмоционально насыщенные психические процессы? От­метим следующие возможные функции агрессивных фантазий, ни в коей мере не претендуя на исчерпывающий ответ на дан­ный сложный вопрос: а) агрессивные фантазии — это попытки ярче и полнее представить себе ту ситуацию фрустрации, в ко­торой оказалась личность; б) это средство создания намерения отомстить и схемы тех действий, с помощью которых можно наказать фрустратора; в) это поиск замещающего объекта аг­рессии, если наказание подлинного фрустратора будет невоз­можно или очень трудно; г) это предвидение собственных действий и их возможных последствий. Именно в воображе­нии впервые создаются новые способы выражения агрессии, словесные формулировки, наиболее оскорбительные для про­тивника¹.

Все это показывает, что фантазии служат не столько для за­мещающего удовлетворения агрессивных мотивов и уменьше­ния агрессии, сколько для организации будущих агрессивных действий и их целенаправленности. Поэтому и неудивительно, что агрессивные фантазии редко смягчают агрессивность чело­века, а иногда даже усиливают ее. Правда, логическая органи­зация будущих агрессивных действий может уменьшить такие непосредственные эмоциональные реакции на воздействие

' Подробнее см.: Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творче­ство. Изд-во "Луис", Ереван, 1980, гл. 2, §6.

Межэтническая и внутриэтническая агрессия 251

фрустратора, как аффекты гнева и злости, и человек, как гово­рится, готовится действовать "с холодной головой", но это во­все не значит, что его агрессивная мотивация теряет силу. Она становится более рациональной (и рационализированной, аргу­ментированной) и поэтому способной к порождению более ор­ганизованных и разрушительных агрессивных действий. Отсро­ченное удовлетворение агрессивных мотивов может породить хладнокровного садиста.

Какое отношение имеет все это к проблеме межэтнической агрессии? Проблема состоит в следующем: организаторы гено­цида армян, греков и других народов в Османской империи и в "новой Турции" Кемаля Ататюрка, организаторы геноцида евреев в Германии и во всей Европе в годы Второй мировой войны, действовали именно так, как мы только что описали. Если бытовой расизм эмоционален, то государственный расизм значительно более рационален. Составляются тайные планы, они отрабатываются "специалистами" по организации массо­вых убийств, согласуются с различными ведомствами и органа­ми власти. Создаются группы исполнителей, в частности — па­лачей и т.п. Идет также психологическая подготовка к широко­масштабным межэтническим агрессивным действиям, которую мы описали уже в этой главе.

Поэтому если в какой—либо стране, в литературе, научных трудах, во время дискуссий об этнических проблемах, в печати и т.п., развертываются агрессивные разговоры о какой—либо этнической группе, о ее "недостатках", "неблагодарности" и т.п., то все это является подготовкой к более решительным аг­рессивным действиям, в том числе к физическому насилию.

§ 7. 8. Другие условия усиления межэтнической агрессии

А. Роль вознаграждения

Как и все другие формы поведения индивидов и групп, эт­ническая агрессия тоже подчиняется психологическим законо­мерностям научения. Из теории научения известно, что поло­жительное подкрепление поведения является одним из основ­ных механизмов приобретения и закрепления в памяти различ­ных действий, образования навыков. Следовательно, агрессив-

252

Альберт Налчаджян

ные действия тоже успешно приобретаются тогда, когда пози­тивно подкрепляются, т.е. вознаграждаются. Подкрепление действий осуществляется двояко: а) успешные агрессивные действия поддерживаются своими собственными положитель­ными результатами. В этом случае претензии агрессора все больше и больше увеличиваются; б) агрессивные действия воз­награждаются другими людьми, обладающими особой разно­видностью власти — властью вознаграждения. Например, когда человек за успешные агрессивные действия против вражеского этноса получает государственную награду, то в психологичес­ком смысле это есть поощрение его агрессивного поведения.

Мы сказали, что благодаря получению вознаграждений по­степенно уровень притязаний агрессора повышается, и «менно в сфере агрессивного поведения. Но это явление, во избежание недоразумений и для большей точности, следует обсуждать в двух плоскостях: межэтнической и внутриэтнической.

Вознаграждение межэтнической агрессии в тот период, ког­да между этническими группами налицо острый конфликт, действительно может повысить уровень притязаний агрессора. Как в группах несовершеннолетних преступников самые жес­токие подростки имеют самый высокий престиж и влияние из—за своих успешных агрессивных действий, точно так же ус­пешные участники межэтнических конфликтов и войн дости­гают более высоких статусов, чем пацифисты. Другой пример: в концлагерях фашистской Германии служащих вознаграждали за убийство как можно большего числа жертв и они на этой почве даже соперничали между собой.

Но другое дело агрессия внутриэтническая. Она обычно по­ощряется только в субкультурах преступных групп, да и то не всегда. Эта разновидность агрессии наказывается и подвергает­ся моральному осуждению. Поэтому здесь большие претензии не всегда уместны. Все же надо иметь в виду, что есть крими­нальные авторитеты, которые во многом благодаря своей жес­токости и беспощадности достигли таких позиций.

Когда межэтническая агрессивность поощряется, поднимается общий уровень агрессивности всего этноса. Увеличивается веро­ятность совершения групповых агрессивных действий против другого этноса, поскольку все больше людей обладает психоло­гической готовностью перейти от враждебности к агрессии.

Межэтническая и внутриэтническая агрессия 253

Б. Когнитивный диссонанс и усиление этнической агрессии

Исследования показали, что нанесение вреда другому лицу усиливает враждебные чувства агрессора к своей жертве, вслед­ствие чего от него следует ждать новых, еще более интенсив­ных и разрушительных агрессивных действий. К этому выводу на основе экспериментов пришел, в частности, М. Кан¹. Этот установленный факт помогает понять, каким образом фрустри-руются садисты, в том числе сексуальные: безнаказанность способствует все большему усилению их враждебности к жерт­вам и они совершают все новые преступления. Здесь можно за­метить интересное явление: постепенно у таких индивидов со­здается представление, образ обобщенной жертвы (или обоб­щенный образ жертвы, что то же самое). Одни из них убивают только молодых женщин определенной внешности (например, белокурых), другие — только мальчиков и т.п.

Вывод М. Кана, Л. Берковича и других исследователей про­тиворечит психоаналитической концепции, согласно которой подавление агрессивных желаний смягчает их. То же самое они утверждают о подавлении сексуальных желаний. Оказалось, что это неверно, во всяком случае — во многих случаях. Чем боль­ше человек действует агрессивно, тем больше усиливается его тенденция и в дальнейшем действовать агрессивно, и это на­блюдается достаточно часто.

А Э. Аронсон, со своей стороны, отмечает, что такого ре­зультата следовало ожидать исходя из теории когнитивного дис­сонанса: когда человек высказывает агрессивные суждения или совершает агрессивные действия, то он переживает диссонанс и его поведение требует от него дополнительного оправдания. Осуществляя подобное самооправдание, индивид пользуется Двумя сериями аргументов: с помощью одной он подчеркивает отрицательные качества объекта агрессии, другая же использу­ется для дискредитации его положительных черт. Вследствие этого ненависть к жертве еще больше усиливается. Люди, кото­рые получают удовольствие от собственных агрессивных дейст-

Kahn M., The physiology of catarsis. "Journal of Personality and Social Psychology", 1966, 3, pp. 278-298; См. также: Berkowitz L., Green J. and Macauley J., Hostility catarsis as the reduction of emotional tension "Psychology", 1962, 25, pp. 23-31."

254______________________________________________ Альберт Налчаджян

вий (т.е. садисты) охотно включаются в такого рода затяжную активность. Этим путем они самоутверждаются. Возможно, что учет этой закономерности — один из путей понимания психо­логии диктаторов с садистическими чертами.

Здесь можно отметить одно важное явление, более глубокое исследование которого позволит лучше понять внутрипсихиче-ские аспекты человеческой активности. Речь идет о следую­щем: самооправдывающие аргументы и дискредитация жертвы, представляющие собой разновидности рационализации, усили­вают агрессивность человека. Иначе говоря, механизм рацио­нализации как бы приходит на подмогу механизму агрессии, сочетается с ним, образуя адаптивный комплекс. Как нетрудно догадаться, такой комплекс характерен для садистов и некото­рых этносов с садистическими чертами. По—видимому, нали­чие или отсутствие данного комплекса может служить одним из критериев классификации этносов и наций.