Этом они заявляют, что только таким способом ее вообще

Можно выразить. Другим аспектом этого же явления служит

Тот факт, что критики и теоретики литературы выступают по

Преимуществу как философы, а писатели и поэты — как теоре-

Тики иск-ва.

Иск-во мн. совр. художников Запада отличается высокой

Степенью теоретич. рефлексии, что же касается художников,

Относимых к течению П., то практически все они одновременно

Выступают и как теоретики собств. творчества. Не в малой

Степени это обусловлено и тем, что специфика этого иск-ва

Такова, что оно просто не может существовать без авторского

комментария. Все то, что называется "постмодернистским

романом" Дж. Фаулза, Дж. Барта, А. Роб-Грийе,

Р. Сьюкеника, Ф. Соллерса, X. Кортасара и мн. других,

Представляет собой не только описание событий и изображение

Участвующих в них лиц, но и пространные рассуждения о самом

Процессе написания данного произв. Вводя в ткань повествова-

Ния теоретич. пассажи, писатели постмодернистской ориента-

Ции нередко прямо апеллируют в них к авторитету Ролана

Барта, Жака Дерриды, Мишеля Фуко и др. теоретиков пост-

Структурализма и постмодернизма, заявляя о своей невозмож-

ности в "новых условиях" писать "по-старому", т. е. в традици-

Онной реалистич. манере.

Говоря о литературоведческом П. как об особом направле-

Нии в критике, никогда не следует забывать, что на практике

Его представители скорее как правило, нежели как исключение,

Дополняют один вид деятельности другой. Так, романисты

А. Роб-Грийе и Дж. Барт являются авторами авторитетных

среди постмодернистов теоретич. книг, а "чистые" теоретики

М. Бланшо и У Эко — создателями худож. произв.; итал.

семиотик и постмодернист У. Эко — автор "хрестоматийного"

постмодернистского романа "Имя розы" и не менее популяр-

ного романа "Маятник Фуко" Подобный симбиоз литературо-

Ведческого теоретизирования и худож. вымысла можно объяс-

Нить и чисто практич. нуждами писателей, вынужденных объ-

Яснять читателю, воспитанному в традициях реалистич. иск-ва,

Почему они прибегают к непривычной для него форме повество-

Вания. Однако проблема гораздо глубже, поскольку эссеистич-

Ность изложения, касается ли это худож. литературы, или

Литературы философской, литературоведческой, критической и

Т. д., вообще стала знамением времени, и тон здесь с самого

ПОСТМОДЕРНИЗМ 249

Начала задавали такие философы, как Хайдеггер, Бланшо,

Деррида и др.

С7та модель поэтического осмысления любого культурного

Текста и стоящей за ним действительности сложилась в специ-

Фич. условиях глобального мировоззренч. кризиса, типичного

Для самоощущения совр. зап. творч. интеллигенции. Теоретики

П. постоянно подчеркивают кризисный характер постмодерни-

Стского сознания, считая, что своими корнями оно уходит в

Эпоху ломки естественно-научных представлений рубежа

XIX—XX вв. (или глубже), когда был существенно подорван

Авторитет как позитивистского научного знания, так и рациона -

Листич. обоснованных ценностей бурж. культурной традиции.

Сама апелляция к здравому смыслу, столь типичная для критич.

Практики идеологии Просвещения, стала рассматриваться как

наследие "ложного сознания" бурж. рационалистичности. В

результате все то, что называется "европейской традицией"

Воспринимается постмодернистами как традиция рационали-

Стич., или, вернее, буржуазно-рационалистич., и тем самым как

Неприемлемая.

Отсюда и общее ощущение кризисности. В частности, амер.

Исследователь А. Меджилл выявляет в качестве существенного

Признака общей направленности мысли Ницше, Хайдеггера,

Фуко и Дерриды тот фактор, что все они — мыслители кри-

Зисного состояния западноевропейской культуры и в данном

Отношении служат выразителями модернистского и постмодер-

нистского сознания: "Кризис как таковой — настолько очевид-

Ный элемент их творчества, что вряд ли можно оспаривать его

значение" (137, с. XIII). Раскрывая смысл понятия "кризис"

исследователь пишет: "Это утрата авторитетных и доступных

Разуму стандартов добра, истины и прекрасного, утрата, отяго-

щенная одновременно потерей веры в божье слово Библии"

(там же, с. XIV).

Отказ от рационализма и осененных традицией и религией

Веры в общепризнанные авторитеты, сомнение в достоверности