Нижеследующий текст дать на широких полях книги.

Чтобы глубже осмыслить условия существования свободы в обществе, необходимо постичь логику в определении и сохранении границ такой свободы. Об этом размышляет автор книги, посвященной наследию выдающегося немецкого философа Иммануила Канта и проблемам права в современную эпоху, - член-корреспондент Российской Академии Наук Сергей Сергеевич Алексеев.

[...] Кант обрисовывает механизм восходящего развития человеческого рода, суровый механизм человеческого прогресса. [...] Здесь - три основных звена.

Звено первое. Это наличие в обществе величайшей свободы.

Для чего же нужна эта свобода, да еще - величайшая? Для наслаждения ею? Для вольного житья? Для ничем не связанных поступков по своему усмотрению, для произвольного действования? В чем-то - да, для этого. Но рассуждения Канта на этот счет по своему существу иные; они - воистину парадоксальны.

Вот второе звено. “...Наличествует величайшая свобода, - говорит Кант о свободе в обществе, - а значит и постоянный антагонизм между всеми его членами”. Не благостный мир, не доброе согласие и благодушие, а именно постоянный антагонизм (по иным кантовским формулировкам - “раздор”, “необщительная общительность”, возникающие из противодействия наклонностей людей друг к другу). И этот постоянный антагонизм - не просто суровая правда нашей людской жизни, но прежде всего неизбежное следствие широкой свободы и решающий фактор, активная сила, которая в конечном итоге в сложном человеческом бытии и определяет восходящее развитие человеческого рода. [...] Антагонизм в обществе выражается в таких естественных явлениях, как соревнование, конкуренция, соперничество, состязание, разногласия, борьба за лидерство и др. [...] Хорошо бы нам всем основательно разобраться в качествах человека, которые мы подчас безо всякого разбора осуждаем)и в частности, помимо всего прочего, понять верное мнение Канта насчет того, что наиболее отвратительными, безоговорочно низменными качествами людей являются - неблагодарность, зависть, злорадство).

[...] Обстановка постоянного антагонизма, “грозит обществу разъединением”, “многими бедствиями”, а если продолжить мысль Канта, - нарастающим хаосом, беспределом, войной всех против всех, новым валом самых пагубных окультуренных пороков. Каким же образом устранить или хотя бы блокировать, локализовать подобные последствия, а еще лучше при помощи разума “злое” обратить в “доброе”, и в то же время направить энергию постоянного антагонизма для реализации “замысла” природы, для движения общества к “моральному целому”? [...]

Указав на то, что в обществе должна наличествовать величайшая свобода (а значит и постоянный антагонизм между членами общества), Кант тут же добавляет - да, свобода, но - тогда, когда самым точным образом определены и сохраняются границы этой свободы, причем - в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других.

Приведенное положение и характеризует третье звено в цепи тех процессов, которые могут быть названы “замыслом” природы и отнесены к механизму реализации этого замысла. [...] В обществе существует только одно-единственное образование, которое способно оптимальным образом выполнить задачу по определению и сохранению границ свободы (и к тому же - обеспечить ее сочетание со “свободой других”, то есть на началах всеобщности и равновесности со свободой других).

Это - п р а в о.

Недаром, характеризуя такое общество, Кант именует его не только “гражданским”, но и “правовым”, и в отношении такого общества говорит именно “об основанной на законе свободе”. Свобода же, не основанная на законе, свобода вне права, это, по Канту, свобода - “беззаконная”, “безрассудная”, “дикая”, “животная”, “варварская”.

Здесь кончается врезка на широкое поле.

Второй раздел. Свобода и закон.

Беседа семнадцатая.

Зачем нужен закон?

Немного истории. В предыдущем разделе на самых обычных примерах мы с вами увидели, какие преимущества дает человеку свобода. Он становится самостоятельным, он реализует в жизни свое и только свое решение, свой выбор.

Материалы раздела подводят нас к выводу, что свободное общество рождается там, где люди считают свободу одной из основных личных ценностей. Именно такое общество может отнести себя к зрелой цивилизации. Но путь к цивилизованному обществу был не только очень долгим, но и очень трудным. Давайте вспомним лишь некоторые эпизоды из истории борьбы за свободу.

Когда же началась эта борьба? Начало этой борьбы следует искать в глубокой древности, в период возникновения неравенства и появления первых письменных законов. Правда, свидетельств о том что люди думали и делали в столь отдалённом прошлом, осталось очень мало: неумолимое время унесло их с собой. С полной уверенностью можно сказать, что уже в эпоху античности о свободе как главной ценности говорили многие философы. Но проблема свободы в рабовладельческом обществе рассматривалась только применительно к свободному человеку. И это совершенно естественно.

Время вносило свои коррективы. Древнеримскому философу Сенеке принадлежит поистине революционная мысль о том, что: “тот, кто думает, что рабство распространяется на всю личность, заблуждается: ее лучшая часть свободна от рабства”. А далее следовало утверждение: “Только тело подчинено и принадлежит господину, дух же сам себе господин”. Судьба знаменитого фракийца Спартака, пожалуй, подтверждает мысль философа. Назовем здесь и человека, память о котором запечатлена в выражении “эзопов язык”. А ведь Эзоп - это реальный человек. Будучи несвободным внешне, рабом в социальном отношении, он был внутренне свободным. В условиях рабства Эзоп умел говорить то, что думает. Он оставил нам множество сатирических произведений и новый вид литературного произведения - басню.

Идея свободы личности была одной из главных и в раннем христианстве.

Подумаем вместе:

· Согласны ли вы с мнением Сенеки, что человеческий дух “сам себе господин”? Да? Нет? Подтвердите, пожалуйста, свой ответ аргументами.

· Как вы понимаете выражения “внутренняя свобода” и “внешняя свобода”?

Право - форма существования свободы. Мысль о свободе, стремление к ней пронизывала все слои общества: рабов, крестьян, ремесленников, рабочих, буржуазию, дворянство и даже духовенство. Из истории мы знаем, что многие революции не просто проходили под лозунгом свободы, они совершались во имя того, чтобы свобода получила свое закрепление в законах, в нормах права. И люди шаг за шагом приближались к пониманию свободы, расширяя пространство выбора. Последние десятилетия XVIII века здесь особенно показательны.

Победа американской революции нашла закрепление в статьях Конституции США 1787 года и Билле о правах 1789 -1791 годов.

Чуть позднее на другом континенте, в Европе, в охваченной революции Франции, в 1789 году была принята Декларация прав человека и гражданина.

А в самом конце XVIII века, в 1799 году, в России родился Александр Пушкин, который еще юношей напишет свою знаменитую оду “Вольность”, где дерзнет впрямую напомнить земным царям:

Владыки! вам венец и трон

Дает закон - а не природа;

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас Закон.

Мы привыкли называть Пушкина певцом разума и свободы. Но Пушкин не просто великий поэт - он историк, мыслитель, обостренно воспринимавший события современной ему жизни, ближней и дальней истории. И не только отечественной, но и зарубежной, и прежде всего - европейской. Когда в марте 1830 года Николай I передал на рассмотрение Государственного совета новые законоположения о купечестве и мещанстве, о дворянских имениях, о запрещении продажи крепостных без земли, Пушкин замечает в письме к Вяземскому: “... Правительство действует или намерено действовать в смысле европейского просвещения. Ограждение дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных - вот великие предметы”. Великие предметы! Так оценивает Пушкин роль просвещения в преодолении - пусть даже и в отдаленной перспективе - сословных перегородок силами права, с помощью законодательного утверждения прав человека.

Вот оно, расширение пространства свободы: американская конституция и Билль о правах, французская Декларация прав человека и гражданина, размышления русского поэта о Вольности и Законе. В самом деле, говоря пушкинскими словами, “бывают странные сближения”.

Взаимосвязь исторических фактов конца XVIII века отразилась в XIХ веке в событии поистине символическом.

Приближался столетний юбилей Соединенных штатов Америки - 1876 год. Группа ученых, художников и общественных деятелей Франции задумала отметить эту знаменательную дату грандиозным проектом - большим памятником на американской земле. За осуществление задуманного проекта взялся известный французский скульптор Фредерик-Огюст Бартольди. Он решил создать большой монумент - аллегорию Свободы.

И во Франции, и в США были организованы кампании по сбору средств на создание скульптуры.

При изготовлении каркаса памятника скульптору помогал инженер Эйфель, прославившийся позднее построенной им в Париже башне, которая носит его имя. Эйфель создал сложную стальную конструкцию статуи Свободы.

Возникшие при осуществлении проекта технические сложности привели к его удорожанию и необходимости сбора дополнительных средств. Все это отодвинуло сроки завершения работы.

4 июля 1884 года на торжественной церемонии в Париже было объявлено, что статуя - дар французского народа американцам. А весной следующего года французский военный корабль доставил разобранную статую Свободы в Нью-Йорк. Вес ее составлял 225 тонн. Размеры статуи более чем внушительные: ее высота - почти 46 метров, с пьедесталом - еще на 27 метров выше.

28 октября 1886 года стал в Нью-Йорке праздничным днем. Сотни тысяч людей были свидетелями того, как подл залпы артиллерийского салюта спало покрывало и все увидели статую Свободы. Зажегся факел, который она держит в руке.

Примечательно, что копия статуи Свободы, созданной Бартольди, установлена и в Париже, как бы подтверждая символическую перекличку двух стран, которые первыми декларировали право человека на свободу.

А теперь прочитаем некоторые ключевые фрагменты из документов, появившихся в США и Франции в конце XVIII века.

Откроем американский Билль о правах. Вот статья первая:

“Конгресс не будет издавать законов, относящихся к установлению какой-либо религии или запрещающих ее свободное исповедание; или ограничивающих свободу слова или печати; или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями [7] об исправлении злоупотреблений”.

Эта статья, как видим, законодательно закрепила естественное право человека на свободу слова, свободу объединений и свободу вероисповедания.

Перенесемся теперь во Францию. Познакомимся с некоторыми статьями провозглашенной там в 1789 году Декларации прав человека и гражданина:

“ Статья 1. Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Социальные различия могут быть основаны только на соображениях общей пользы.

Статья 4. Свобода состоит в возможности делать все, что не вредит другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека имеет лишь те границы, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами. Эти границы могут быть установлены только законом.

Статья 10. Никого нельзя притеснять за его взгляды, даже религиозные, если их проявление не нарушает общественного порядка, установленного законом.

Статья 11. Свободное сообщение другим мыслей и мнений есть одно из драгоценнейших прав человека; поэтому всякий гражданин может свободно высказываться, писать, печатать, неся ответственность за злоупотребление этой свободы в случаях, установленных законом”.

Эта Декларация, став вступлением к первой французской конституции 1791 года, дожила и до наших дней, войдя составной частью в действующую конституцию современной Франции. Пример французов оказался заразительным: именно отсюда в демократических странах пошла традиция включать в конституции специальный раздел о правах человека.

Приведенные фрагменты из документов, появившихся в конце XVIII века в США и Франции, - это уже не рассуждения философов о том, что такое свобода и как она должна быть реализована. Это нормы права, то есть то, что должно исполняться в равной мере и гражданами, и государством. Однако само наличие правовых норм, связанных с правом человека на свободу, может вызвать вопрос: как соотносятся между собой свобода и закон и вообще можно ли их совместить?

Подумаем вместе:

· Английский философ XVII в. Томас Гоббс утверждал, что: “...издавать закон - значит создавать причину справедливости и вынуждать к справедливости ”. Попробуйте аргументированно возразить или поддержать его точку зрения.

· Французский просветитель Шарль Монтескье высказал интересную мысль: “Свобода есть право делать все, что дозволено законом”. Согласны ли вы с таким толкованием свободы? Приведите свои аргументы.

· Сопоставьте, пожалуйста приведённое выше высказывание Ш.Монтескье и следующие слова из статьи французской конституции: “Свобода состоит в возможности делать все, что не вредит другому...”. Что общего между ними, в чём разница? Какое из этих утверждений вы могли бы сделать руководством к собственным действиям?

Вероятно, поразмыслив над нашими вопросами, вы согласитесь с тем, что закон есть одно из условий реального существования свободы личности. Однако здесь необходимо добавить, что таким условием закон становится лишь тогда, когда он действительно защищает свободу, то есть когда за нарушение закона отвечает любой, кто его нарушил, будь то рядовой человек или президент.

Итак, чтобы естественное право человека на свободу стало реальностью, оно должно быть закреплено в действующем праве, которое имеется одинаковую силу для каждого человека вне зависимости от его социального статуса. Но, провозглашая вожделенную свободу, закон одновременно определяет и ее границы. Эти границы, как это ни кажется на первый взгляд странным, есть необходимое условие существования свободы для вас, нас, конкретного меня. Разрушьте границы - и вы попадёте в хаос, беззаконие, в атмосферу несвободы.

Подумаем вместе:

Согласны ли вы с тем, что отсутствие границ свободы приводит к несвободе? Выскажите, пожалуйста, своё обоснованное суждение.

Люди рождаются свободными. Император Николай П опубликовал в 1905 году следующий документ.

Манифест “Об усовершенствовании государственного порядка”

17 октября 1905 года.

“Смуты и волнения в столицах и многих местностях Империи Нашей великой и тяжелой скорбью преисполняют сердце Наше. Благо Российского Государя неразрывно с благом народным, и печаль народная Его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое настроение народное и угроза целости и единству Державы Нашей.

Великий обет Царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилия, к охране людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга. Мы, для успешного выполнения общих преднамечаемых Нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего Правительства.

На обязанность Правительства возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли:

1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов [...].”

Теперь приведем фрагмент из Декларации независимости Соединенных Штатов Америки (июль 1776 года):

[...] Мы считаем очевидными следующие истины: все люди сотворены равными и все они одарены своим Создателем некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди народов правительства, заимствующие свою справедливую власть из согласия управляемых [...]

Подумаем вместе:

Сопоставьте фрагменты двух документов. В чем их принципиальное отличие?

Так кто же дает человеку свободу? Для ответа на этот вопрос обратимся прежде всего к основным идеям, точнее нормам-принципам, заложенным в ряде международных документов по правам человека.

Первое и наиболее важное положение состоит в том, что люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Это значит, что от рождения человеку принадлежат основные права и свободы. Данная норма-принцип, как вы знаете, изложена в статье 1 Всеобщей декларации прав человека. Напомним ее.

Статья 1

Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства.

Иными словами, свобода является неотъемлемым и присущим человеку от рождения состоянием. Обратите внимание на то, что иногда можно услышать выражения типа: “государство предоставило человеку свободу”. Как видите, это не так. Это первая норма-принцип, которая важна нам для понимания сущности свободы человека.

Следующие нормы-принципы заложены во второй и девятнадцатой статьях Всеобщей декларации прав человека.

Статья 2

Каждый человек должен обладать всеми правами и свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения.

Статья 19

Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.

И, наконец, есть еще одна исключительно важная норма-принцип. Она касается пределов свобод, или, говоря по-другому, - вопроса о допустимых ограничениях существующих прав и свобод человека, и записана в статье 29 Всеобщей декларации прав человека:

Статья 29

[...] При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.

Общепризнанным принципам и нормам международного права отвечают статьи Конституции России, посвященные правам и свободам человека и гражданина. В статье 17-й читаем: “Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц”.

Подумаем вместе:

Справедливо ли допускать возможность ограничений прав и свобод человека? Не противоречит ли это самой идее прав человека?

Беседа восемнадцатая.

Человек - существо мыслящее.

Теперь, когда мы лучше понимаем, что такое свобода, обратимся к рассмотрению некоторых, наиболее важных для человека свобод. Начнём же мы с права человека на свободу мысли и слова.

“Я мыслю - значит, я существую!” Человек, как мы с вами знаем, - существо мыслящее. Способность мыслить - необходимое условие нашей жизни. Кроме того мышление ещё и одна из наших основных духовных потребностей. Казалось бы, раз это так, то человек эту потребность может свободно реализовывать каждый день, каждую минуту, не спрашивая ни у кого на то согласия. Но вот в чём загвоздка: имея способность к мышлению и потребность мыслить, человек ещё нуждается в возможности поделиться своими мыслями с родными, друзьями, знакомыми, да и незнакомыми тоже. При этом делиться плодами своих раздумий он может по-разному: просто в разговоре, в письме, в статье в журнале или газете. Мысли иных людей находят воплощение в романе, повести, стихах, поэмах, музыкальных произведениях, живописных полотнах и т.д. Каким бы способом мы не делились своими мыслями, любой из них есть возможность раскрыть наш внутренний мир, реализовать творческий потенциал, нашу человеческую сущность. Если запретить человеку претворять мысли в словах, в каких-то конкретных делах, то само мышление потеряет всякий смысл.

Но если мыслить нам никто не может запретить, то делиться мыслями запретить можно. Это случалось в истории не раз и, увы, случается в наши дни.

Подумаем вместе:

Согласны ли вы с тем, что запрет на распространение информации или мысли равносилен запрету мыслить?

Право на свободу мысли и слова. В современных демократических государствах признаётся и законодательно закрепляется право человека на свободное выражение своего мнения. Давайте еще раз обратимся к тексту статьи 19 Всеобщей декларации и посмотрим, какой международный стандарт задается этим документом по вопросу о свободе мысли и слова.

Поскольку мы с вами знаем, что свобода имеет границы, то можно предположить, что и свобода выражать свои мысли не является абсолютной. Если это так, то встаёт ряд других чрезвычайно важных вопросов: а) во имя каких целей могут вводиться ограничения? б) каковы должны быть пределы ограничения? в) кто должен определять и вводить эти пределы?

Нам с вами известен современный международный стандарт, зафиксированный во Всеобщей декларации прав человека. Кроме того, мы знаем исходный принцип ограничения любого человеческого права: “моё право заканчивается там, где начинается право другого”. Достаточен ли этот принцип для создания справедливого закона?

Давайте совершим небольшой экскурс в историю и посмотрим, как там обстояло дело с правом на свободу мысли и слова.

Во имя государства. На протяжении тысячелетий право на свободу выражения мысли ограничивалось во всех странах Европы, Азии, Африки, Америки. Нет такой страны, а точнее народов, которых бы минула чаша сия. Но кто и как ограничивал? Конечно же, это органы государственной власти, церковь, разумеется, и нормы общественной морали, то есть само общество. Поскольку о роли общества мы уже говорили, давайте кратко остановимся на роли государства в ограничении права на свободу слова и мысли.

“Государство - это я”, - говорил Людовик XIV, которого придворные называли “король-солнце”. “Государство - это я” - могли сказать о себе многие правители в тоталитарном государстве. Это выражение красноречиво указывает на то, кому должно служить государство, чьи интересы оно должно обслуживать. Образ солнца, вокруг которого вращаются, как известно, планеты, очень точно отражает сущность власти в стране с тоталитарным режимом. Вся государственная машина крутится вокруг главы государства, имеющего неограниченную власть и жаждущего “осчастливить” свой народ.

В таком государстве пределы свободы могут быть шире или уже в зависимости от личности властителя. Но свобода людей всегда ограничена, потому что ее наличие может пошатнуть самую основу государственной власти. Все должны мыслить так, как велит король, или царь, или коммунистическая партия. Впрочем, важно не то, кто диктовал всей стране, как и что думать. Важно то, в каком положении оказывались самостоятельные, деятельные, мыслящие люди. Это люди, деятельность которых связана с созиданием. Для них, для их деятельности нужна свобода мысли, возможность выдвигать новые, даже абсурдные идеи, возможность отвергать и критиковать старое, возможность совершать ошибки, но строить свою жизнь так, как они считают нужным. Без всего этого, без таких людей просто невозможен прогресс. Однако именно на них с наибольшей жестокостью обрушивается вся мощь государственной машины.

Вам уже известна трагическая судьба Джордано Бруно и Галилео Галилея, Яна Гуса и его сподвижника Иеронима Пражского, вы уже знаете или скоро узнаете о расправе Екатерины П с Александром Николаевичем Радищевым. Для борьбы с инакомыслием создавались специальные учреждения, целью которых было следить и “не пущать”, например, печально знаменитое Ш отделение, существовавшее в России ХIX века.

К сожалению, история борьбы государства со свободомыслием не закончилась девятнадцатым веком. Все виды проявления свободомыслия на корню пресекались в фашистской Германии, Италии, франкистской Испании, в Китайской народной республике и в Демократической республике Корея... Соединённые Штаты Америки, в конституции которых записано: Конгресс не будет издавать законов [...] ограничивающих свободу слова или печати...”, в начале пятидесятых годов “обогатили” мировой язык новым понятием “маккартизм”[8]. В эти годы, увольнения с работы инакомыслящих, занесение в “чёрные списки” неблагонадёжных, суды над ними, угрозы, лжесвидетельства, клевета, - все средства были пущены в ход, чтобы создать в стране атмосферу страха перед коммунистической угрозой. В 1957 году инициатор этой политики скончался и хотя с его смертью преследование инакомыслия в одночасье не закончилось, тем не менее оно достаточно быстро стало сходить на нет.

Мы привели множество примеров, когда государство борется со свободой человека. Но давайте вернемся к Джону Локку. Помните, в начале наших бесед мы приводили его слова из книги “Два трактата о государстве”? В этой работе мыслитель сформулировал три основных права человека: право на жизнь, право на имущество и право на свободу. Этим Локк не ограничился. Он доказывал, что главная функция государства состоит в охране этих естественных прав. Но для нас с вами, живущих в стране, которая пересматривает свой путь, важно даже не это. Для нас важно, что мысли Локка были претворены в жизнь и выдержали серьезное испытание временем. Именно эти мысли легли в основу американской Декларации независимости, текст которой был создан Т.Джефферсоном:

“Мы считаем следующие истины самоочевидными: что все люди созданы равными, что они наделены Создателем известными неотъемлемыми правами, среди которых - право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью; что с целью обеспечения этих прав люди создают правительства…”

Обратите внимание. Речь идет не о правах, которые даровало людям какое-нибудь великодушное правительство. Речь идет о правах, с которыми рождается каждый из нас и которых мы не можем быть лишены. Таким образом, если государство считает себя демократическим, оно обязано не бороться со свободами человека, а гарантировать осуществление наших прав и свобод.

Подумаем вместе:

Вероятно, вы обратили внимание, что в США политика маккартизма продолжалась всего 2 года. Попробуйте назвать причины столь непродолжительного наступления на гражданские права в США.

Вниманию макетировщика:

Нижеследующий текст – на широких полях:

Неотъемлемые права человека - один из важнейших принципов демократии.

“Этот принцип явился источником вдохновения как для самих американцев, так и для других. Он менял отношение людей к власти, ибо, как указывается в Декларации независимости, именно для обеспечения этих прав и созданы правительства. Мы имеем здесь так называемую “договорную” теорию государства, теорию о том, что люди первоначально жили “в естественном состоянии”, постоянно подвергаясь опасности, и что они собрались и создали правительства, передав им ровно столько власти, сколько было необходимо для организации защиты их жизни, свободы и собственности. Короче говоря, люди создали правительства для того, чтобы оно творило добро, а не зло; для того чтобы оно защищало их, а не причиняло им вред”.

С.Невинс, Г.Коммаджер. История США.

Здесь кончаются широкие поля.

Во имя “счастья народа”. Из разговоров взрослых, из телепередач, книг, газет и журналов вы наверное знаете, что в не столь отдалённые времена и у нас в стране свобода слова существовала только на бумаге. Во имя “счастья народа” запрещалось всё, что хоть немного расходилось с официальной идеологией, с официальным представлением о том, каким должно быть это народное счастье, как должен быть устроен мир.

Пожалуй, начало “похода” Советской власти против инакомыслия следует отнести к 1922 году. Именно в этом году правительство страны Советов пошло на беспрецедентный шаг: более полутора сот выдающихся российских учёных были лишены гражданства и вывезены на пароходе за пределы их родины. “Философский пароход” - так впоследствии была окрещена эта акция радетелей за народное благо. Имена изгнанных учёных составили славу мировой науки: Н.Бердяев и Р.Виппер, Н.Лосский и С.Франк, С.Булгаков и Ф.Степун, Л.Карсавин и Б.Вышеславцев. Помимо учёных на этом же пароходе вынужденно покинули страну своих предков члены Всероссийского комитета помощи голодающим. А между тем газета “Правда” 31 августа 1922 года писала о том, что “по постановлению Государственного политического управления”[9] были высланы за границу “наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессоров, врачей, литераторов...” и, чтобы успокоить общественное мнение, в этой же газете говорилось: “среди высланных почти нет крупных имён”.

Один из тех, кто был подобным образом выслан из России, писатель Михаил Осоргин в альманахе “Дни” рассказал о том, как это происходило:

“...закон предусматривал высылку на три года, но “устно” было разъяснено, что высылка “навсегда”. Высылаемым разрешалось взять с собой: одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм и по две штуки всякого белья, две денные рубашки, две ночные, две пары кальсон, две пары чулок. Золотые вещи, драгоценные камни были к вывозу запрещены, надо было снять с шеи даже нательные кресты. Кроме вещей, разрешалось взять с собой по 20 долларов валюты.

Осенью 1922 года два немецких парохода “Обербюргемейстер Хакен” и “Прейссен” привезли в Германию “единственный товар, который нынешнее русское правительство поставляет Европе обильно и бесплатно: хранителей культурных заветов России”.

Как оказалось, - это было только начало. Немного спустя тех, кого по каким-то причинам не изгнали за пределы Родины, отправили на Соловки. Среди них были совсем ещё молодые Дмитрий Сергеевич Лихачёв и Алексей Фёдорович Лосев. Еще более страшный террор развернулся в тридцатых годах. Многие из вас знают о гибели Николая Ивановича Вавилова - величайшего учёного-генетика и о запрете в СССР науки генетики. Вероятно, вы слышали и о том, что была запрещена кибернетика, объявленная “продажной девкой капитализма”. Но мало кто из вас знает о том, что “поход” против науки начался с разгрома молодой и перспективной отрасли знания, целью которой было развитие и воспитание детей. Эта наука называлась педология. Долгие годы имена учёных педагогов и психологов, таких как П.Блонский, С.Шацкий и многих других были вычеркнуты из науки. Их лаборатории были закрыты, научные результаты тщательно скрывались, а педагогическая общественность не могла воспользоваться их идеями ни для того, чтобы развивать их дальше, ни для того, чтобы использовать их в обучении и воспитании наших школьников.

Под жесткий контроль власти было поставлено творчество поэтов и прозаиков, музыкантов и артистов балета, живописцев скульпторов, артистов и режиссёров кино, театра и многих, многих других. Жертвами такой политики стали Марина Цветаева и Анна Ахматова, Михаил Зощенко и Андрей Платонов, Исаак Бабель и Осип Мандельштам, погиб замечательный театральный режиссёр Всеволод Мейерхольд...

Не дышали мы сонными маками,

И своей мы не знаем вины.

Под какими же звёздными знаками

Мы на горе себе рождены?

И какое кромешное варево

Поднесла нам январская тьма?

И какое незримое зарево

Нас до света сводило с ума?

Эти горькие слова сказаны Анной Ахматовой, пережившей расстрел мужа, поэта Николая Гумилёва, аресты и долгое тюремное заточение сына.

После смерти Сталина наступил очень короткий промежуток оттепели, о котором мы уже говорили.

Начало застоя. Эпоху нового наступления на свободу думать, писать и говорить открыл судебный процесс над двумя писателями - Андреем Синявским и Юлием Даниэлем.

Перенесемся в то время.

Февраль 1966 года. У одного из московских зданий толпа людей. Что происходит здесь? Уж не концерт ли знаменитой рок группы? Нет. Тогда о таких концертах даже и не мечтали: и “Роллинги” и “Битлы” были под запретом.

Подойдем поближе. Это - здание Московского областного суда. В зале суда шёл закрытый процесс, суд над свободой. На скамье подсудимых два человека, обвиняемых по статье 70 Уголовного кодекса РСФСР - за антисоветскую агитацию и пропаганду, распространение антисоветской литературы.

Поводом для ареста стало творчество этих писателей - их произведения, напечатанные на Западе. В повести “Искупление” Юлий Даниэль писал: “тюрьмы внутри нас”, “правительство не в силах нас освободить”, “мы сами себя сажаем”. На процессе он скажет: “Я считаю, что каждый член общества отвечает за то, что происходит в обществе. Я не исключаю при этом себя. Я написал “виноваты все”, так как не было ответа на вопрос “кто виноват?”.

Советский суд посчитал, что за право свободы слова оба писателя должны “заплатить”: к 7 годам заключения в исправительно-трудовой колонии строгого режима был приговорен Андрей Синявский и к 5 годам - Юлий Даниэль. Ничто не смогло поколебать уверенность судей в том, что только они знают, что должен читать советский народ и что должны писать советские авторы. Не убедило их и заступничество за обвиняемых таких известных всей стране деятелей культуры, как Илья Эренбург, Корней Чуковский, Константин Паустовский, Арсений Тарковский, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава и ещё цел ый ряд замечательных людей.

В письме председателю Совета министров СССР Алексею Николаевичу Косыгину известный советский правозащитник Александр Гинзбург писал:

“...Как, если не вмешательством в общественную жизнь можно назвать арест Синявского и Даниэля и уже трёхмесячное содержание их под стражей?

[...] Меня можно привлечь и осудить за пользование иностранными источниками информации (я слушаю зарубежное радио, так как о деле Синявского и Даниэля в нашей стране до сих пор ничего не напечатано), и за знакомство с книгами этих авторов и одобрение их, и за участие в демонстрации 5 декабря, если кому-нибудь придет в голову назвать её антисоветской, и за высказывание вслух того, о чём я пишу в этом письме.

В тридцать седьмом, сорок девятом и даже в шестьдесят первом годах сажали и не за такое.

Но я люблю свою страну и не хочу, чтобы очередные непроконтролированные действия КГБ легли пятном на её репутацию.

Я люблю русскую литературу и не хочу, чтобы ещё два её представителя отправились под конвоем валить лес.”

За расправой над Даниэлем и Синявским последовали расправы над Иосифом Бродским и Александром Солженицыным, Андреем Сахаровым и Кронидом Любарским. Список будет очень большим[10].

“А всё-таки она движется!”. Не только отдельные люди дорого платили за свободу мысли и слова. Если та или иная страна социалистического лагеря, не отказываясь в целом от социализма, хотела расширить демократические свободы для своих граждан, то ее ждало жесткая реакция братских стран.

21 августа 1968 года в Чехословакию в ответ на “бархатную революцию” были введены войска СССР и еще четырех стран Варшавского договора. В условиях “всеобщего одобрения линии партии и правительства” требовалось большое мужество публично осудить военные действия, выразить свое мнение по поводу введения войск в чужую страну. И вот 25 августа 1968 года на Красной площади, около Лобного места, начали демонстрацию протеста сем