Михаил и Ангелы его воевали против дракона,

МЕРТВАЯ ЗЕМЛЯ

 

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Возрастной ценз 18 +.

Данный рассказ содержит сцены насилия и сексуальной тематики.

Часть 1

Мертвая Земля

Немного выдумки и фантазии,
реалий, мечтаний и оказии…

- Теперь ты понимаешь, Кэти, зачем я отправляюсь на эти острова?! Да, именно для того, чтоб узнать обычаи и правила жизни аборигенов тех мест. Я хочу узнать, кто их бог, кто их идол поклонения. Ради кого они живут. Кому молятся и так далее, понимаешь?
- Но как же тогда наша поездка, дорогой? – с досадой и нотками злости проговорила Кэти!
- У меня есть отличная идея на этот счет…

Через несколько дней. Остров «Мертвая Земля».
Часы показывали чуть больше трех часов дня. Промокшие и замерзшие от холодного, как лед, дождя, они с трудом пробирались сквозь густые заросли различных экзотических деревьев и растений, оставляя за собой явный след своим преследователям.
- Том? Полковник сильно ранен в ногу, он потерял уже слишком много крови. Мы должны передохнуть и как следует обработать его рану.
Том с бешенством отреагировал на это заявление.
- Столь глупого решения не примет даже даун. Дать ему передохнуть, когда за нами гонится куча разъяренных аборигенов, грозящихся сожрать нас заживо.
Разговор Тома на повышенных тонах порой переходил в крик. Он продолжал.
- Если ты хочешь, Кэти, ты можешь оставаться с ним и смотреть, как вас будут насиловать и разрезать на части одновременно. Боже-е-е-е, – все чаще переходил на крик Том, – какая тупость… ну, хотите, подыхайте, в моих же планах стоит обратное возвращение на корабль, и… – в эту секунду он внезапно запнулся, - его жирный живот обзавелся сквозной зияющей дырой. Потеряв дар речи и всяческое живое проявление, он тучной массой рухнул на землю. Время, отведенное на расправу аборигенов с Томом, дало Кэти и полковнику Джонсону уйти вглубь леса. Внезапно дождь закончился, и из-за черных, как сама смерть, туч вышло яркое и ослепляющее солнце. Полковник потерял слишком много крови… он медленно приближался к своей смерти… ну, или она к нему…
- Кэти?! Вы должны оставить меня, кто-то из нас все-таки должен выжить. К тому же я выдаю нас в любом случае и при любом раскладе – за нами простирается след из моей крови… Вы должны идти! Найдите корабль и уплывайте! Кэти трезво понимала, что спасти Джонсона уже не удастся, но, чтобы как-то утешить обреченного полковника, она все же сказала:
- Да. Я пойду… я найду корабль… я приведу помощь… мы с вами покинем это проклятое место. Мы не прощаемся – со слезами на глазах произнесла Кэти и быстро направилась на шум воды.
Джонсону было уже все равно, что случится с ним, он переживал лишь за Кэти, она как-никак являлась невестой его сына, который, к сожалению, пропал еще в начале этой «чудесной» экспедиции. Чтобы сбить преследователя с толку, Джонсон решил вернуться назад, туда, где толстый и болтливый Том покинул этот жестокий мир.
Картина стояла тут ужасная – внутренности и конечности Тома были раскиданы в радиусе нескольких метров… кишки… кровь… море крови… Джонсона начало тошнить, но сильная боль в ноге не давала ему остановиться на этой мысли. В эту минуту позади себя, в кустах раздался хруст веток – стремительно повернувшись, Джонсон открыл безостановочный огонь в подозрительно опасную зону. Истратив все патроны впустую, ему ничего не оставалось, как снять указательный палец со спускового крючка и…

Внезапно ошеломляющий удар в затылок чем-то тяжелым прервал тщетные попытки полковника на спасение.

***

Кэти бежала без остановки, спотыкаясь почти на каждом шагу, как подстреленная лань. Она все еще не могла поверить в то, что осталась совсем одна в этом дьявольском месте.
Погода снова портилась. Грязные куски туч обволакивали еще по-детски чистое, безгрешное, прекрасно-голубоватое небо. Буквально за несколько минут, а Кэти это время показалось секундами, черные тучи окончательно затянули девственное небо. Начался жуткий ливень, продолжать движение в котором было бессмысленно и крайне сложно – серая стена поглотила реальность и сбила девушку с пути. Кэти решила переждать эти водные, небесные потоки. С каждой новой вспышкой молнии она пыталась оглядеться вокруг – быть может, найдется местечко, где можно будет укрыться от разъяренной стихии. Но в очередной ослепляющий удар перед Кэти возник человеческий силуэт – бежать не было сил, она покорно стала ожидать судьбоносного вердикта.
- Мисс, вам помощь нужна? – прозвучала родная речь спасительным канатом – это был здешний рыбак, ну или кто-то типа того, хотя Кэти было абсолютно все равно – лишь бы не очередной голодный до крови абориген.

Где-то в джунглях. Ночь.
Джонсона пробудили нечеловеческие крики. Он оказался в какой-то ужасно прокуренной палатке, отчего сильно кружилась голова. Высунув голову, Джонсон увидел весьма странную картину – райское пение птиц приглушали крики аборигенов, праздновавших то, что известно только им.
Часть аборигенов скакали вокруг костра, кричали молитвы и громко топали ногами. Другие – женщины и дети что-то жадно обгладывали. Присмотревшись, полковник увидел части тела, человеческие конечности. Третьи – это так сказать музыканты, били в бубны и тамтамы, по всей видимости, также человеческими костями ног или рук. Джонсон поспешил воспользоваться этим чудесным моментом и покинуть эту сомнительную компанию, уйдя как можно дальше в дремучие джунгли.
Стояла зловещая тишина, с каждым шагом Джонсона предательский хруст сухих веток, казалось, оглушал все живое. Запахло дымом костра.
– Видимо, мне еще не удалось далеко уйти, - подумал полковник.
Вдали послышались стоны и мольбы о помощи. Джонсон остановился.
– Как же так, мыслил он вслух, или я сбился с пути и возвращаюсь обратно в ту деревню, или это очередное место дислокации этих монстров-каннибалов.
Присмотревшись в темную мглу, он увидел человека, вытирающего руки о траву, и чтобы получше рассмотреть происходящее, Джонсон решил подобраться поближе. Он расположился около огромного дерева сидя, спиной облокотился на него и продолжал смотреть за происходящим – по телосложению этим человеком был мужчина, не иначе. С этого ракурса лунный свет падал, вполне подходящим образом освещая почти всю местность, где происходили эти странные и загадочные телодвижения… и о Боже… Позади мужчины, взору Джонсона открывалось ужасающее зрелище – на одной из крепких веток дерева висела человеческая фигура, а мужчина, вытирающий руки о траву, пытался избавиться от следов крови на них…
- Что за, – не успев закончить фразу, полковник замолчал.
«Подвешенная человеческая фигура» полностью вышла из тени… это была Кэти… с перерезанным горлом, распоротым животом, под действием ветра, она раскачивалась на собственных кишках, обмотанных вокруг ее шеи плотным узлом, и продолжала истекать кровью, окрашивая скучный и однотонный ландшафт.
- Нет! Неееееет! – истошным криком изошелся полковник Джонсон и кинулся на мужчину. - Что ты наделал, это моя дочь. Я убью тебя, су… - на этих словах голос полковника оборвался, как и оборвалось действие наркотика.
Аборигены продолжали свое ритуальное действо – все так же громко топая, выкрикивая и танцуя, держа в руках колья с насаженными на них отрубленными головами пришельцев. Последнее, что увидел полковник Джонсон, это как его собственное тело украшает праздничный костер.

***

Ну, я думаю, для начала, или как черновая задумка, пойдет. Хотя, честно говоря, мне не понравилось то, что нащелкали мои пальцы по клавиатуре… глупость и бессмыслица какая-то, давно хочу бросить, отойти от написания таких, по-моему, прямолинейных и недалеких хоррор рассказов… хотя…. я уже прекратил эту тягомотную писанину, все дело в моих поклонниках… в их многочисленных просьбах ко мне о написании чего-нибудь нового. Вот и стараюсь написать это чего-нибудь. Пытаюсь… высасываю из пальца… ну, вообще, конечно, это не только из-за фэнов – мой издатель сулит мне немалый гонорар за эту работу. Вот и «стряпаю» день и ночь новый «шедевр». Мда… останавливаться не буду… гонорар совсем не маленький, мать его! Надо…
Так что, для того, чтобы мой мозг работал и ни на что не отвлекался, я решил временно переехать в свою загородную резиденцию, которая на самом деле является летней семейной дачей. Но, казалось бы, даже эти благоприятные для мыслительной деятельности условия не создают во мне нужных и правильных мыслей для написания нового талмуда безбашенного ужастика. Да, кстати, по той же причине пустоты в мыслях не состоялась моя задумка по поводу написания «блокбастера». Очень хотелось начать свое повествование в мае, а ибо сейчас уже наступил первый месяц лета, теперь надо будет как-то «извернуться», уж очень сильно мне хочется внести этот пунктик в свой мыслительный эксперимент, для отчетности перед самим собой. Так что… в моменты полного отсутствия здравых мыслей, в «тусклые» минуты, часы, дни… работаю по участку: уже скосил всю траву, ну почти, ее было очень много, везде… и она была очень большой, чуть - ли не по колено. Еще… а, да ладно, вряд ли кому-то будет интересно это… короче говоря, уже много чего переделал, но дел так много, что они, кажется, и не иссякают вовсе, а если это все же происходит, то очень быстро, почти одновременно с этим появляются новые, немаловажные дела…
Итак, продолжу…

33 мая…

Нет, не интересно, банально и тупо… хотя попыткой «извернуться» я воспользовался…

Хммммм…

Я, пожалуй, знаю, - с задумчивыми паузами проговорил он - как назвать свой новый рассказ… думаю, это будет неплохо смотреться на обложке книжки – Пусто…. Здесь зазвонил телефон, прервавший его фантазии. Голос на другом конце провода заговорил первым – Антох, это ты? Здорово! Это Серега Кушвин…
- Ух ты, Серег, рад тебя слышать, – это был один из лучших и незаменимых друзей Антона, с которым он общается, наверное, уже на протяжении лет так сорока пяти: школа, потом армия, потом ВУЗ… столько общих переживаний и воспоминаний, любой бы позавидовал.
- Как сам? Куда пропал? - промолвил дружище.
- Да, вот. Пишу новый рассказ… но мысли вообще не приходят в мой головной мозг, – смеясь, промолвил Антон, – поэтому пока что переехал на дачу. Может быть, здесь у меня получится чего-нибудь.

 

 

Часть 2

Пустоты

Стертые грани реальности, снов –
разум обманом укушен!
Правда там, может – лишь несколько слов!
Может… но, Мир твой нарушен!

- У меня снова начались неспокойные сны… кошмары. До галлюцинаций пока дело не дошло, что хорошо… но… боюсь повторения старой ситуации. Снилось разное, в основном это какие-то двусмысленные загадочные сюжеты… я так и не смог разгадать их. Бег в лесу… как будто я то ли убегаю от кого-то, то ли гонюсь за кем-то или просто стремлюсь в панике найти нужный путь, нужную дорогу. Странное, плохо освещенное помещение с колючей проволокой.
Снились какие-то картины, точнее некоторые эпизоды каких-то картин…
- Что это были за картины?
- Я не смог их запомнить. Но, кажется, это были картины, посвященные святым… может быть, изображения Святого Писания?! Может быть… - на этих словах Макс глубоко задумался, видимо пытаясь в своем сознании что-то воскресить.
- Продолжайте, – промолвил практикующий психолог, у которого в этот субботний вечер на приеме был Макс. – Продолжайте, – более императивно повторил психолог.
Сделав глубокий и достаточно шумный вздох, Макс продолжил.
Вот, совсем недавно мне снилось, будто бы кто-то сгорает в огне, в ужасном пламени, в мучительных агониях. Только в конце этого сна я, наконец, увидел, что жертва на костре – это я сам.
- Опишите мне, как это было?
- Хорошо. Я постараюсь.
Ночь. Темная ночь. Идет дождь, правда, не сильный, но от этого абсолютно не становится приятнее на душе, ведь он не способен потушить пламя костра, что уже предчувствует свое скорое насыщение. Грязные, в запекшейся крови руки с длинными, не стриженными ногтями, под которыми еще виднелась свежая, недавно пропаханная пальцами земля. С силой и злобой ржавой колючей проволокой, оставляя на них новые кровоточащие раны - порезы и ссадины, привязывают к деревянным брусьям, сколоченным ранее в форме креста, повторяя исторически известную и трагически печальную, жертвенную судьбу – дань Христа своему народу и своей Земле за чужие прегрешения.
Несколько размытых силуэтов в балахонах, скрывающих лица, поднимают привязанного бедолагу над аккуратно сложенной костровой пирамидой и в немом молчании начинают поджигать искусно приготовленную «участь».
Крики предсмертной агонии, ужасные гримасы нечеловеческой боли, сжигание заживо… Страшно. Эти кадры явились апогеем нормальности, и я, естественно, проснулся.
Да, еще была бабочка на моих руках – хотя, может, это был и не я вовсе, ибо лица я не видел… хотя, мне все же казалось, что это был я. Еще были резко всплывающие кадры червей… да… да… да… я начинаю вспоминать, все больше и больше. Червей. Змей.
Макс замолчал.
- Что-то еще, – прервал молчание Макса психолог, - я вижу, вас гложет что-то еще!?
- Да. Еще одно. Снег, видимо зима. Я совершенно нагой, лежа в снегу, пробуждаюсь ото сна. В шоковом состоянии, которое, видимо, не дает мне замерзнуть до смерти, я направляюсь по ранее протоптанной дорожке…
Направляюсь в неизвестность и непредсказуемость? Нет, это не так. Понимаю, что неизвестность пугает больше, чем ожидание чего-то предопределенного, но, думаю, не в этом случае. Ноги сами несли меня вперед, я не мог остановиться. Не мог я также и подумать верно и правильно, совершить нужный ход, остановить себя, не идти дальше, но я не мог. Вскоре моему взору открылся ветхий, заброшенный дом, в который я, кстати говоря, безостановочно направлялся…
Приблизившись, не раздумывая, я направился внутрь него. Потрепанные стены, изредка попадающие на светлые участки темноты, освещенные редкими и тусклыми лучами солнца, холод, какие-то странные звуки и скрипы то за спиной, то справа, то слева не давали мне даже задуматься о том, чтобы остановиться и как следует оглядеться. Через некоторое время таинственный лабиринт этого темного, холодного и сквозящего дома привел меня в маленькую по всем параметрам комнату. Здесь депрессивно, с одинаковой периодичностью мигал тепло-красный свет, освещая единственный дальнейший путь, а также некоторый интерьер этого помещения. Я накинул на себя какое-то тряпье, дабы скрыть свою наготу и хоть как-то согреться, и направился к возможному выходу. В противоположной от меня стороне находилась какая-то дверь, и я скорее поспешил узнать, что все же скрыто за ней. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил за этой дверью не что иное, как лифт. Этот лифт был весьма старинной сборки – его двери состояли из двух деревянных створок. Я зашел в него и нажал кнопку этажа, будто бы зная нужную, будто бы был здесь ранее. Некоторое время я спускался на лифте в неизведанную шахту. Тишину нарушало постукивание и поскрипывание старого и ветхого, вертикально-ходящего, сооружения. Лифт привез меня на третий этаж, и…
Макс хотел было продолжить, как психолог резко прервал его.
- Отведенный нам лимит времени истек. Мне пора.
От этих слов Макс впал в шок. Переспросил, наверное, в надежде, что ему это послышалось.
- Что?
- Мне пора, – повторил психолог.
- Как же так? Я же вам душу изливаю… ааааа… я еще не закончил.
Но, видимо, эти слова никак не задели психолога и уж тем более не повлияли на него. Он встал, и уже через несколько секунд звук громко хлопнувшей двери заставил Макса выйти из шокового состояния.

Психолог направляется по длинному коридору к выходу из здания. Изысканно одетый – наполированные ботинки, классические брюки и пиджак, дорогой галстук – он выглядит великолепно. Выйдя из здания, он подходит к своей припаркованной машине, открывает дверцу, садится, и… только сейчас открывается взору то, что таинственный психолог и есть Макс. Медленно и вальяжно он негромко включает в салоне приятную симфоническую музыку. Закрывает, релаксируя, на несколько минут глаза и делает глубокий вздох. Смотря в зеркало заднего вида, висящее наверху и посередине лобового стекла, он ловит свой взгляд, в глазах которого отражается совсем иное, ужасающее – Макс находится в какой-то изоляторной комнате с белыми стенами. На нем смирительная рубашка, которую он изо всех сил старается резкими движениями то вправо, то влево хоть как-то ослабить или развязать. Бранные крики, полные отчаяния и душевного страха.

Макс в холодном поту резко отодрал голову от подушки. Несколько минут, находясь в прострации, он не мог понять, что же это было – сон или явь. Явь или сон, все в эти минуты смешалось и было единой пустой субстанцией. Начиная приходить в себя, пытаясь, словно птицу, поймать за хвост, найти в себе нужные мысли, Макс, уставившись покорно в одну точку, теребя растрепанные ото сна волосы и потирая мокрый лоб, тихо промолвил:
- Надо заканчивать с этой хренью.
Внезапно из-за его спины показалась полуголая девушка.
- Дорогой. Да ладно тебе. Все было классно. Неужто ты забыл – улыбаясь, чуточку закусывая губу, промолвила рыженькая красотка.
- Отстань!
- Ну что ты?! Давай повторим – девушка направленной и целеустремленной рукой принялась ощупывать и поглаживать Макса. Но, как только она попыталась проникнуть под одеяло, Макс прервал ее:
- Слушай, я же сказал. Мне сейчас совершенно не до этого – негромко, но вполне серьезно заявил он. Но неугомонная и жаждущая секса барышня, проигнорировав его слова, принялась целовать и облизывать своего партнера. Сначала она провела языком от его подбородка до середины щеки, далее, еще раз, от места, на котором остановилась, она продвинулась до мочки его уха, и слегка покусывая ее, она прошептала:
- Расслабься! Я все сделаю… страстно поцеловав мужские губы, глядя на Макса, видимо прослеживая его реакцию, она стала опускаться все ниже и ниже. Продолжая свои неповторимые оральные «заготовки», ненасытная постепенно приспускала наволочку «своего покорного мужчины», облегчая себе задачу. Еще пара сантиметров, и «положение дел», с ее точки зрения, с легкостью изменилось бы. Но… Макс с силой отшвырнул девчушку от себя – казалось, что то ли рукой, то ли головой, не важно, она чего-то задела на близстоящей тумбочке – подкреплением этому стал его крик:
- Чертова блядь. Я же сказал тебе свалить отсюда… Ну какого хера ты на меня уставилась? Давай, давай, сваливай… собирай свои манатки и вали отсюда!
Девчушка заметалась по комнате, собирая свои хаотично разбросанные вещи.
- Ты за это ответишь. Тварь. Не захотелось ему, видите ли, чтобы у него… дебил хренов.
Макс молча смотрел на нее, спокойно выслушивая ее недовольство. Она продолжила: - Мразь. Дерьмо собачье, – она направилась к входной двери, – Счастливо оставаться… козлина, – хлопнув дверью, она наконец-то исчезла из жизни Макса.
Медленно достав сигарету и прикурив ее, Макс со вкусом сделал глубокую затяжку. Выдохнув в сторону потолка серо – ядовитый смог, он на минуту замер - лишь его глаза в поисках неизвестности бегали то вправо, то влево, то вверх, то вниз. Он потер тыльной стороной ладони левой руки свою небритую правую щеку и произнес: - Коза тупая! - эта чудесная фраза стала финалом его задумчивого состояния. Он встал с дивана и направился прямиком в сортир, где параллельно с «изливанием души», благополучно докурил свою, заждавшуюся его сухих губ, сигарету. Докуренный бычок беззвучно упал в унитаз, где беспрекословно и окончательно потух посредством «струи сверху». Закончив опорожнение мочевого пузыря, Макс опустошил бочок – агрессивные потоки водопадом смыли ранее здесь находившиеся.

 

Часть 3

Эстетическое Удовольствие

Как бы атмосферу передать и суть
поведения и мышления персонажа -
передать всю ее душевную муть,
без стеснения, покраснения и без лажи?

Поздний вечер – ночь до событий описанных ранее.
Возбужденные, горячие, мокрые – они двигались навстречу друг другу, излучая немыслимую энергетику телесного трения. Красивые изгибы ее загоревшего тела, бархатная кожа… его сильные руки, плечи, накачанный торс… ее прекрасная грудь, что так умело умещалась в его ладони… страстный шепот взаимных ласк… дополняющий интимную атмосферу полумрак, и свечи, колышущие от неземных стонов-вздохов, ароматный свет… шелковистое постельное белье, создающее неподражаемый эффект парения в облаках… сладостная близость и взаимодействие двух противоположностей.
Все это могло бы таким и быть, если бы не выглядело иначе.
Пристроившись к ней сзади, секундой раньше оголив лишь небольшие участки своих закрытых одеждой тел, он извлекал громкие хлопки-аплодисменты и ее довольное: Давай… давай, трахи меня! Трахни!
И как только получилось все это действо, – подумал Макс. Но, так или иначе, он продолжал и не собирался бросать начатое. К тому же у него так долго этого не было, что было не очень-то и важно, как это происходит.
Важен был сам процесс – здесь и сейчас - пусть хоть сегодня и такая, своего рода, безбашенная гармония траха. Все происходило так быстро и по - животному не романтично – грубый перепих, наполненный алкогольным дыханием и вкушенным заранее изрядным количеством кокса.

 

 

***

Несколько часов ранее. Вечер.
Ошметки и не переваренная еще пища шлепками падала в клубешный унитаз – эта девка явно перебрала - послышались из-за стены голоса каких-то тинэйджеров – тошнит, уже, по ходу, минут пять - говорит один другому – хахахаха, умора, пипец!
- А ну, заткнулись, лохи заморышные. Ща выйду, морды начищу, – мгновенно, неоспоримо и неподобающе своей красоте отреагировала посетительница данного заведения. Пацаны тотчас же прекратили свой обсерный треп – в ту же секунду из кабинки показалась очаровательная рыженькая детка, вытирающая с губ остатки недавней процедуры.
- Я все понятно вам расписала? – бесстрашно, видимо, от влияния алкоголя, заявила красотка.
- Да-а-а-э-э-э, все, все. Окей. Проехали, – ответил ей один из парней, – сбавь обороты.
- Ты мне не тыкай, мразюга поганая – сказала, как отрезала, «рыжуха», схватив за волосы уже и без того испуганного мальчугана, – стоит мне только позвонить, – продолжила она, – и тебе… и твоему дружку, не выйти отсюда.

Закончив свою «культурную» речь, она разжала свой кулак, сжимающий волосенки парнишки, обменяв этот поступок на еще более смелый - плевок ему в физиономию.
- Давай, умойся, паскуда дебильная – бросила она напоследок и вышла из мужского туалета, хлопнув дверью - благо, умею блефовать, - подумала Лотта, направляясь обратно на танцпол, в очередной раз посмотреть и, конечно, послушать рок-группу, в которой барабанщиком играет ее бойфренд.

 

- Итак, дамы и господа, чувихи и чувачки, – заговорил фронтмен группешника – хочу вам напомнить, что здесь и сейчас, специально для вас, лабает Ваша Самая Любимая Группа … вы с нами?
- Да-а-а! – однозначно прокричал зал
- Давай громче, – повторил «заводила толпы», - вы с нами?
- Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – еще громче завопила толпа
- Тогда пое-е-е-ехали-и-и-и… раз… два… три… четыре – отсчитал он, и зал всецело законбалился под рёв гитар и барабанный драйв, отдаваясь экстазу раскрепощенности.

Через толпу угорающих, в так называемой вип-зоне, Лотта заметила, на ее взгляд, одного симпотного чела, правда, он был не один, с какой-то девчушкой. Но это совсем не являлось помехой для «нашей героини», и недолго думая, она решила подкатить к нему…
- Привет, – заговорила Лотта, подойдя к столику с воркующими голубками, и в продолжение, обращаясь к парню, бросила фразу:
- Чего не узнаешь?! - пара подозрительно переглянулась. – Чего, правда, не узнаешь меня? Это я, Аня, – далее последовали многочисленные рассказы с большим количеством интимных подробностей, истории и описания тех или иных походов в те или иные места. Все это, в конечном итоге, привело к уходу «несостоявшийся второй половинки».
- Зачем ты это делаешь? – агрессивно заговорил молодой человек.
- Как зачем? Разве тебе не понятно? Я хочу сэкономить тебе время и деньги! Парень с недоумением поднял бровь, глядя на девушку, которая продолжила:
- Я хочу сэкономить твои деньги, которые ты мог бы потратить на эту кошелку, всячески раскручивая ее… Не мне тебе рассказывать, как это обычно бывает… в самый ответственный момент девки начинают ломаться и в итоге отшивают. Разве я не права?! Парень засверкал правдивой улыбкой, граничащей со смехом, и представился:
- Макс.
- Лотта.

Сначала они дружелюбно и мило болтали о чем-то, периодически запивая спиртным сухой сигаретный дым. Потом все это стало разбавляться сладостными, горячими поцелуями и взаимными объятиями и ощупываниями.
- Пойдем, прошвырнемся?! – задала Лотта прямой вопрос Максу, – потусуемся! – на этом слове, одновременно с изображением на его пальце акта соития, она, заигрывая, прикусив нижнюю губу, сделала соблазнительный маневр бровями и полушепотом добавила:
- Получишь аванс!

Макс и Лотта направились в туалетную кабинку… на этот раз в женскую… ну, где же еще в этом гадюшнике можно более-менее спокойно уединиться.

Ворвавшись в туалет, продолжая обмениваться слюной, параллельно посылая всех мешающих в дальние места и страны, они заняли одну из кабинок, предварительно выпихнув оттуда одинокую рок-толстуху. Закрыв дверь, которая, впрочем, не защищала, а скорее создавала видимость защиты, и уж тем более не звукоизолировала, Лотта приступила к своим обещанным оральным обязательствам.

- Я все… уже скоро!
- Какой ты быстрый!
- Ну, пусть это будет намеком на продолжение у меня дома и в более приятных и подходящих условиях.

 

***

 

Утро. Настоящее.
Слизеобразная субстанция, продолжительной каплей, растянутой на многие тысячи наномиллиметров, не меняя направления и своего курса, от точки А к точке В, предвидя свою сегодняшнюю миссию, медленно, но решительно стекала в горячий и влажный пункт своего назначения. Макс делал яичницу!
- Блин, – мысли в его голове. – Прежде чем выгонять ее, надо было поинтересоваться, может эта, как ее там… Лотта умеет готовить? Чего нить состряпала бы… я, например, кроме яичницы и пельменей ниче делать не умею. А, ваще нет, вряд ли эта шлюшка чего-то и умеет делать, кроме своего прямого предназначения, – а это были уже мысли вслух!

Лотта, не дождавшись лифта, спускалась по лестнице, злая и агрессивно настроенная, она выпускала из себя такие матные обороты, что любой работяга позавидовал бы, начав брать у нее уроки этого сложно актерского мастерства.

Хоть время уже и обеденное, пора, наконец, все же позавтракать. Приготовления на стадии завершения. Убрав яичную упаковку в холодильник, Макс переложил готовую яичницу со сковороды себе в тарелку. Черный кофе. Яичница глазунья. Что может быть лучше.

Выйдя из подъезда на улицу, Лотта, демонстративно достав свой мобильник, разыскала с его помощью в просторах Интернета кафе-бар и направилась туда. Благо, он находился где-то поблизости, ибо долго гулять в нынешнюю ноябрьскую погоду было не резонно. Да и надо было срочно унять деструктивный настрой.

- Налей мне чего-нибудь выпить,– несмотря на столь раннее время для приема алкоголя, и, не поднимая глаз, словно в каком- то вестерн фильме, кинула фразу бармену Лотта и продолжила – и давай покрепче, мне нужно подумать!

***

Он заприметил ее сразу - ну как же иначе, ведь он покорно ждал этой судьбоносной встречи - как только она вошла внутрь и направилась к барной стойке. Именно с этого момента и начался процесс любования ею. Сапожки, видимо на 10-12 сантиметровых, металлических шпильках, плавно переходящие в обтянутые черной латексной тканью длинные, прямые ноги, спелые бедра, манящая зона над ними. Умопомрачительно! Он хотел было встать и подойти к ней, но увидел, как она приступила к беседе по мобильному телефону, и решил немного повременить, продолжая свое эстетическо-созерцательное удовольствие. Она скинула мини-пальтишко, открыв для просмотра свое прекрасное тело. «Глянцевое покрытие» потрясающих ног заканчивалось заниженной талией… голый животик… слегка накаченный пресс… зона декольте – тот же материал, на котором отпечаталась вся сладостная рельефность от холода напряженных сосков, удерживал небывалой красоты настоящую женственную грудь. Рыжие волосы, творчески-беспорядочно убраны в хвост, явно и рьяно подчеркивали всю мощь данной стилистики и всю силу эротического притяжения. Ничего лишнего и недостающего – сама грация! Потрясающа! Богиня…хотя нет, это словесное описание свершено неуместно и не характеризует ее всецело. Она - дьяволица…. неподражаемая и идеальная, очень напоминающая его давнюю подругу. Величественная Княгиня, достойная поклонов.

 

 

Часть 4

Метаморфозы

Кто был одним – тот стал другим
Другой же стал совсем одним
Судьбы узор, людской души!
Метаморфоз удел спешит!

Пятью часами ранее. Квартира Макса.
После ухода Лотты, тщательно пережевывая яичницу и запивая ее кофейком, Макс подошел к письменному столу с лежащим на нем ноутбуком и нажал на нем кнопку питания. Совсем скоро ноут был готов к работе, и первым делом, с жевательными рефлексами параллельно, Макс, по привычке, зашел на почту. Папка «входящие» пополнилась новым письмом. И письмо это со всей серьезностью было озаглавлено как «Особая важность». С долей удивления, недоверия и озадаченности Макс принялся, всецело сконцентрировавшись, изучать его.

Особая важность письма заключалась в том, что друзья Макса созывают как можно больше своих парней собраться и, как говорится, затусить на мальчишнике, посвященному событию, ни много ни мало зовущимся свадьбой. Один из них, точнее один из нас женится…
- И зачем, – подумал Макс. – Я вот как был холостяком, так и планирую. По крайней мере, пока что. Свадьба состоится в эту пятницу. Далее был написан точный адрес ЗАГСа и кафешки, где будет проходить отмечалово сего неоднозначного действия. После этой особо важной информации была приписка более мелким шрифтом:
– Все желающие и готовые могут встретиться накануне данного действия, то есть в четверг вечером, так сказать, на аперитивную часть мальчишника, встретиться до его официальной части.
Ознакомившись и поняв данную информацию и начав ее переваривать, Макс залезал на ряд других сайтов, представляющих для него особую ценность. Проведя на каждом из них по несколько минут – 10 или 15, а то и больше – по 30 минут, потирая уставшие глаза, то и дело зажмуривая и открывая их, он с силой закрыл надоедливую крышку-монитор гигантского гаджета.
- И как только эти офисные планктоны, как их принято называть, лицезреют их круглые сутки. Мрак, – вертелось в голове у Макса.

Всем известен психологический прием «пассажиров купе» - это когда люди, незнакомые, едущие достаточно долго в одном месте, начинают разговаривать, разговариваются и открываются друг другу практически без ограничений. Вот именно об этом, стоя одетым по-уличному и разглядывая себя в зеркале уже без малого минут десять, и думал Макс. Думал, думал и в итоге передумал. И не раздеваясь, направился прямиком к холодильнику. Достав оттуда некую алкогольную продукцию и включив телик, он уселся на диван. Уставившись в экран, не вникая в действие какого-то западного экшн-боевика, он потягивал холодненькую выпивку.
Данная идиллия продолжалась недолго, минут, наверное, сорок, стоило только закончиться согревающему. Макс поднялся с дивана, предварительно выключив мутатень, мелькающую по TV, и решил вернуться к своему первоначальному плану. Через пару минут он был уже на улице. Направляясь в неизвестном направлении, он думал о житейском, о наболевшем, о будничном, о бытии, об окружающих, и все же, в первую очередь, о себе. Гуляя в тишине и в одиночестве, Макс рассуждал вслух, с самим собой, ибо, не сумев найти того самого «пассажира купе», смог все-таки найти в себе нужные мысли, нацелившие его на правильные пути и рациональные действия. Макс думал:
- Надо заканчивать со всеми этими стимуляторами расслабления: наркотой и прочей фигней, к ней причастной. Надо заканчивать со всяческой галлюциногенностью. Надо бросать, бросать даже пьянки. Все это ненужное… пустое… прожигающее.
Тем более, если вспомнить про недавнюю мега-тусовку и небывалую движуху сначала в клубе, а потом дома, – Максу на миг стало стыдно и крайне противно за все проделанное.
Да и эти… умопомрачительно-реалистичные сны, которые уже впились своими шипами в память и не собираются оттуда стираться.
Все это нагоняло на Макса страх, и мурашки бежали по всему телу с головы до пят.
- Ужас, – проговорил он, - нет, надо точно все это бросать…
Правда, сказать честно, был один нюанс во всем этом, во всех этих положительных мыслях – Макс уже пообещал своим друзьям, написав ответное письмо, потусить на мальчишнике. Вот дилемма – он уже не хотел всего этого, но была привычка – выполнять свои обещания – пусть хоть это и такой пустяк, тусовка. Мужчина должен исполнять обещанное. Хм.
- К тому же, – говорил ему его внутренний голос, – последний разок-то можно, да и нужно обязательно. А то, как то не солидно исчезать по-английски.
- Да и к тому же новую жизнь обычно начинают с понедельника, – поймал себя на мысли Макс, – тусовка-мальчишник как раз в пятницу, а там и до понедельника недалеко.
Такие метаморфозы Макс готов был принять. И с довольной, хмельной улыбкой он направился в сторону дома.

***

12 лет назад. 2002 год, заброшенное здание завода.
- Я здесь. Я пришел один, как ты и просил. Деньги при мне. Отпусти мою дочь. Отпусти ее.
- Надеюсь, ты не решишь играть со мной в игры и сделал все верно, так как я того желал. Лицо этого ублюдка было спрятано в тени, и Александр при всем своем желании никак не мог увидеть его. Из мрака выпадала лишь его рука, которой он удерживал его измученную дочь, – замерзшая, в одной лишь ночнушке, босиком стоя на холодном бетоне, что был усеян осколками битого стекла, дрожащими губами беззвучно звала на помощь. То чувство, которое Александр испытывал сейчас, было не объяснить и не описать. Но он видел, что она жива. Он тешился одной мыслью, что совсем скоро все это, наконец, закончится, и он вновь сможет почувствовать присутствие своей дочери рядом.
К сожалению, сутью не совсем положительной нашей жизни является то, что никто ни от чего не застрахован. Как говорится, страховка не покрывает внезапные повороты судьбы.
Его дочь являлась основным лицом детской модельной студии. Она снималась в рекламе, участвовала в показах одежды. Даже засветилась в нескольких журналах мирового масштаба, не считая огромного количества наших печатных изданий. Был опыт, пока что и небольшой, в полнометражном кино.
- Видимо… ну да, а как же еще, этот подонок и вышел на мою Лилию… и виноват в этом только я. Да, только я… ведь именно я открыл для нее этот бизнес. Я обрек свою Лилию, мой цветочек, на эти страдания, – терзал и проклинал себя Александр. Что будет дальше, знал один только Бог.

Конечно, Александр слукавил, сказав, что пришел один. Несколько полицейских снайперов с разных точек держали на мушке похитителя, готовые в любую секунду выстрелить, только бы из тени показалась основная часть тела.

- Ужас! На что я обрек свою девочку! Какой ужас!
По словам инспектора, ведущего дело, похитителю вменят по совокупности сразу несколько статей Уголовного Кодекса: само похищение, удержание, угроза расправой, требование выкупа.
- Мы также инкриминируем ему растление несовершеннолетнего и/или изнасилование, если, к сожалению, экспертиза подтвердит его сексуальные действия. Мы будем судить его по всей строгости закона.
Но о каком законе может идти речь! Александр был всецело за физическую расправу.
- Только бы выпал момент, и я пущу все свои силы на уничтожение этой твари, – пульсировало в превращенных в хаос мыслях отца.

Но… финал был неожиданным и непредсказуемым – не взяв оговоренную денежную сумму выкупа, похититель что-то шепнув на ухо Лилии, просто отпустил ее, скрывшись во мраке темноты. Кошмар закончился. Лилия вновь была в руках отца. Но похититель бесследно исчез.

К счастью, эк