Я приехала, потому что плохо тебе

Иван эту ночь пребывал, словно в полусне: перед ним постоянно возникало лицо мамы, он разговаривал с ней так, словно она была живая. Под утро он видел сон, словно они ходили в собор, поднимались на второй этаж, рассматривая золотые интерьеры.

-Ванечка, это же райский сад. Смотри, смотри, вот золотые яблочки, а вот свисают гроздья винограда, среди которых летают ангелочки. Они смотрят на нас и улыбаются,- восклицала Надежда Петровна, а Иван чувствовал неуловимое блаженство, растекавшееся по телу.

Именно в этот миг, когда Иван блаженно улыбался во сне, раздался звонок в дверь.

Он недовольно встал и открыл её. Перед ним стояла Татьяна. Не успев ещё отойти ото сна, а ещё и от удивления, он спросил:

-Как… ты…? Откуда явилась?

-Я приехала, Ваня, потому что тебе плохо, - сказала она.

-Да, да, конечно, Танечка, дорогая… Входи скорее,- словно опомнившись и удостоверившись, наконец, что это она,- произнёс Иван.

-Помоги мне сумку внести,- сказала она.

-Да, да,- невнятно произнёс он и, пропустив Татьяну в комнату, взял сумку в руку.

-Она такая тяжёлая, что в ней?- спросил Иван.

-Вноси в дом, там всё, что необходимо для печального события,- ответила она и вошла в квартиру.

Иван помог ей снять куртку, а также туфли, которые она одела впервые.

Оставшись босиком, Татьяна сразу попросила Ивана провести её на кухню, где разложила всё, что привезла с собой. В основном это были продукты.

Раскладывая их, она говорила:

-Позвонив тебе и узнав о случившемся горе, я всё это привезла… Это нужно для поминок. Зачем покупать и тратиться. Ваня, я тоже очень переживаю за тебя. Мой брат Георгий тоже сказал, что надо ехать, позвонив в Москву, где мне купили билеты на самый быстрый поезд из Москвы до Ленинграда. Он довёз меня на автомобиле до вокзала, сам купил билет до Москвы, посадил на поезд, а в Москве меня встретили и тоже посадили на поезд. Он остался в Почепе дожидаться меня, сказав «сколько надо, столько и побудь». Ванечка, я тебе не надоем, не бойся.

Вернувшись в комнату, Иван подвёл Татьяну к окну и, глядя на колокольню, сказал:

-Мама любила смотреть на канал, колокольню, Никольский собор. Она была очень хорошая. Как я буду жить теперь без неё?

-А что же случилось с ней, ведь она же была здоровой.

-Не выдержало сердце. Её нашли в бессознательном состоянии на набережной канала у ограды.

-Ванечка, я тебе сочувствую, но жизнь продолжается. Надо жить. У тебя растёт Серёжа. А, кстати, где он?

-Он спит, организм молодой, вот и спит. Пусть поспит, ещё есть время. Да и тебе бы с дороги надо отдохнуть часок-другой. Пойдём, я тебе постелю в бабушкиной комнате.

-Нет, Ванечка, мы сейчас пойдём в церковь, поставим свечки за упокой души Надежды Петровны, помолимся перед иконой Богоматери.

- Танечка, я сон видел, словно мы с моей матушкой только что там были. Видели райский сад, золотые яблоки, виноград, растения всякие. Так красиво! Не знаешь, к чему бы это?

-Ванечка, это хороший сон, душа в рай норовит. Пойдём туда и мы, пока Серёжа спит.

Они отправились в собор, чтобы до прихода Екатерины Петровны возвратиться домой.

Для Татьяны это была первая, поэтому волнительная и примечательная прогулка. Шли они вдоль Крюкова канала к мосту, на котором сделали остановку.

-Танечка, это дорогие места для меня и моей мамы, -сказал Иван.

Помолчав немного, он добавил:

- Это – Семимостье.

Татьяна не поняла, что сказал Иван, переспрашивать не стала. Они по мосту перешли Крюков канал и направились в сторону колокольни, виденной ими из окна. Дошли до собора.

Татьяна робко озирала голубизну стен, белые колонны, десятки херувимов, усевшихся на карнизах и окнах собора.

Иван, открыв двери собора, повёл её в нижний зал. Там, купив две свечи, подошёл к подсвечнику с десятком пламеневших свечей, установленных перед иконой распятого Христа. Передавая Татьяне одну из свечей, он сказал:

-Танечка, эта свеча за упокоение моей мамы. Поставь её сама. Пусть её душа пребывает в небесной радости, она этого заслужила.

Татьяна зажгла её от огня другой свечи и установила в свободную ячейку.

То же самое действие сделал и Иван. Постояв немного, глядя на пламенеющие свечи, он предложил Татьяне помолиться у чудотворной иконы святого Николая.

По пути к ней, он сказал:

-Все иконы в храме древние, но это икона чудотворная. Она дарит морякам и всем людям уверенность и удачу.

Татьяна никогда не видела чудотворных икон, и ей казалось, что такие иконы должны излучать свет, от которого исходит трепет и волнение.

Подойдя к иконе, в полутёмных сводах помещения увидела за стеклом тяжёлого оклада суровый взгляд седого старика, от которого сжалось сердце.

Она на секунду зажмурилась и произнесла:

-Ваня, у меня кружится голова. Здесь можно сесть?

-Да, вот рядом диван. Что случилось? Тебе плохо?

-Нет, сейчас пройдёт. Не знаю, но мне показалось, что на меня смотрел живой человек.

Иван сел рядом с ней. Татьяна посмотрела на него и сказала:

-Это должно быть с дороги мне померещилось. Веди меня к Богородице.

Хорошо, пойдём к любимой иконе Надежды Петровны.

Подойдя к иконе «Утоли мои печали», она вплотную приблизилась к окладу, в котором находилось изображение Богоматери, и поцеловала его. Потом, сделав шаг назад, долго молча рассматривала икону и изображённую под стеклом Божью Матерь.

-Так заботливо может нести ребёнка только достойная женщина,- произнесла она.

Иван, много раз бывавший у этой иконы, ранее никогда так внимательно её не рассматривал. Теперь же, глядя на образ Богородицы, на красивое лицо, большие, опущенные вниз печальные глаза, левую руку, поднесённую ко лбу, растягивая слова, произнёс:

-Какая мудрая печаль у Богородицы. Так утоли же наши печали, святая богоматерь….

-Смотри, Ваня, она словно прислушивается к нашему с тобой разговору и глазами указывает вниз. Там написан текст молитвы в её честь. Давай, помолимся, пусть молитва поможет нам пережить эти тяжёлые дни, - сказала Татьяна.

Иван кивнул головой в знак согласия. Они почти единым ритмом произнесли текст этой молитвы, потом, перекрестившись и по очереди поцеловав икону, вышли из помещения на свежий воздух.

Придя домой, они разбудили Серёжу, который никак не мог понять поначалу, как оказалась у них дома тётя Таня.

-Тётя Таня, а как вы нашли нас? – спросил он.

На такой вопрос она в шутку ответила:

-На ковре-самолёте прилетела к вам.

-А у нас бабушки не стало. Помните, мы были у вас с ней в Почепе?

-Да, как не помнить. Подружились мы с ней тогда. Она так любила и тебя, Серёжка, и твоего папу. Только о вас мне и рассказывала.

Татьяна, обращаясь к Ивану, сказала:

-Ваня, пойдём на кухню, я вас с Серёжей кормить буду.

Через некоторое время на кухне уже горела плита, всё быстро зашипело и заскверчало.

Во время завтрака, когда все сидели за столом, раздался дверной звонок. Серёжа впустил в квартиру Екатерину Петровну, которая, увидев за столом незнакомую женщину, сказала:

-О, у нас гости. И завтрак уже готов. Иван, познакомь меня с этой красивой женщиной.

-Татьяна, приехала из Почепа. Вчера позвонила, а, узнав о нашем горе, примчалась быстрее ветра,- ответил он.

-Очень достойный поступок. Ну, что ж хлопот на всех хватит. Завтра похороны, а сегодня необходимо довести все вчерашние хлопоты до конца. Всё проверить и уточнить.

После завтрака все трое, Иван, Екатерина Петровна и Татьяна, ходили в Никольский собор и морг, а во второй половине дня готовили стол к поминкам.

Вечером к ним снова пришли Светлана с дочерью и Фёдор Андреевич. Иван познакомил их с Татьяной, а потом все четверо обсуждали предстоящий завтрашний день, процесс похорон и поминок.

Почти всю ночь Иван и Татьяна провели в разговорах. Говорили обо всём: о детях, стариках, о Почепе, Надежде Петровне, о предстоящих волнительных минутах прощания.

Легли на одной кровати в комнате Надежды Петровны уже под утро.

Татьяна так и не уснула, и как только взошло солнце, вышла из комнаты, зажгла большую свечу, купленную в Никольском соборе, и поставила её рядом с фотографией Надежды Петровны. Потом села у окна и долго смотрела на колокольню, но, услышав тяжёлое дыхание Ивана, пошла к нему.

Иван дышал так, словно ему не хватало воздуха, из его полуоткрытого рта вырывались хрипы, а руки приподнимались над грудью.

Она встала на колени у кровати и прижала своими руками его руки, почувствовав, как дыхание постепенно становилось ровным и спокойным. Потом она села на край кровати, наклонилась над его лицом и нежно поцеловала в правый уголок сомкнувшегося рта. Она смотрела на него, мечтая о своём женском счастье рядом с ним.

Подумав также о том, что вскоре день вступит в свои права, Татьяна пошла на кухню, чтобы приготовить мужчинам завтрак.

Вскоре проснулся Иван, а за ним и Серёжа. Позавтракав, они дождались прихода Екатерины Петровны, Светланы с дочерью, а также соседей, хорошо знавших Надежду Петровну. Всем им предстоял трудный миг встречи с усопшим телом Надежды Петровны в Никольском соборе.

-Все в сборе, пора идти в храм,- сказала Катерина Петровна и собравшиеся в квартире люди вслед за ней молча стали покидать квартиру.

Иван шёл по инерции, Татьяна поддерживала его под руку. Выйдя на канал, он заметил, что некоторые прохожие женщины им вслед крестились, провожая взглядами.

-Почему они крестятся?- спросил он у Татьяны.

-Понимают, что душа Надежды Петровны витает над нами,- ответила она.

При входе в храм служительница указала Ивану место, где стоял гроб с телом Надежды Петровны.

Там уже находился батюшка в ожидании начала процедуры отпевания тела. Он виден был издалека, потому что белая церковная одежда выделяла его на фоне горящих свечей.

Иван и Екатерина Петровна подошли к нему первыми, остальные люди группой столпились у свечного магазина.

Екатерина Петровна передала ему кутью, постное блюдо, приготовленное из пшеницы и риса, заправленное сахаром или мёдом.

Он же стал объяснять, почему зёрна кутьи обозначали зарождение новой жизни после смерти, говоря:

-Подобно зёрнам, которые помещаются в землю, чтобы потом расцвести, и тело человека должно быть похоронено, чтобы потом воскреснуть духом. Сахар и мёд знаменуют собой сладость рая, а сама кутья является для православных христиан воплощением тела Иисуса Христа, который умер плотью, но воскрес духом.

Он также сказал, что после освящения блюдо будет возвращено, и передал ей пачку свечей, объяснив, что их необходимо раздать и зажечь перед началом отпевания.

Далее он, указав на гроб, установленный на подставках, предложил подойти к нему.

Иван, увидев недвижимое, но красивое и почти живое лицо своей мамы, на секунду замер, почувствовав, как влажной плёнкой заливают его глаза слёзы.

Батюшка в белой церковной рясе тронул его за плечо и стал говорить успокоительные слова о небесном царстве и вознаграждении, ожидавшую усопшую, где завершится её борьба с земными страстями и грехами.

Он стал объяснять ему, что усопшая уложена не просто в гроб, а в ковчег для ожидания новой жизни и предстанет перед Богом в чистой одежде для вступления в новую жизнь.

Видя, что Ивану трудно справиться с волнением, батюшка переключил своё внимание на Екатерину Петровну, объясняя ей, что на лоб усопшей уложен бумажный венец, символизировавший победу на поле греха.

Когда слёзная пелена стала спадать с глаз Ивана, батюшка предложил ему подойти вплотную к гробу.

Иван вновь стал рассматривать свою маму: уложенные на подушке голову и плечи, свечу в левой руке, правую руку сверху белого савана и лежавшую на груди маленькую икону Божией Матери.

Батюшка же, не останавливаясь, продолжал объяснять православный смысл убранства гроба.

И хотя волнения Ивана мешали всё это глубоко осознать, но некоторые настойчивые мысли священника стали доходить до него, ведь они касались родного ему человека.

Он понял, что белый саван, которым было покрыто тело его мамы, свидетельствовал о том, что Церковь с этого момента будет опекать душу христианина.

Священник указал на зажжённые свечи вокруг гроба в виде своеобразного креста – у головы, у ног и по бокам от усопшего, что знаменовало собой переход тела мамы в вечную жизнь.

Он также объяснил, что в гроб принято класть только цветы, потому что их благоухание возносит славу Богу. Цветы несут в себе символику Эдемского сада, как украшением престола Господня.

-С возложения цветов мы и начнём отпевания. Приглашайте пришедших проститься с усопшей, - сказал батюшка.

Екатерина Петровна пригласила всех подойти к гробу, раздала свечи и попросила зажечь их и возложить цветы на белый материал.

Когда пламя свечей в руках присутствующих и цветы окружили гроб с усопшей, батюшка зажёг кадило и обошёл всех провожающих, распыляя дым и запах елея на людей. Потом он тихо и нараспев стал повествовать о судьбе человека, начиная с грехопадения Адама и Евы и до настоящего дня.

Иван понял только общий смысл пения батюшки о том, что после пришествия Христа, у человека появилась возможность обрести жизнь вечную, но уже не на земле, а на Небесах. Батюшка просил Бога о милости прощения грехов умершей и о том, чтобы она была принята в Царствии Божием.

Далее батюшка разрешил всем присутствующим попрощаться с телом, сказав, что это действие является подтверждением единения всех христиан.

Пока все собравшиеся обходили вокруг гроба, а некоторые прикладывались губами к иконе на груди или к венчику на лбу, Иван и Екатерина Петровна неподвижно стояли у изголовья покойной.

Когда все отдалились от гроба, они остались одни. Первой со скорбными восклицаниями стала прощаться Екатерина Петровна.

Она наклонилась над покойным лицом своей родной сестры и громко заголосила:

-Моя дорогая сестрица, моя матерь, взрастившая меня, благодетельница и подруга. Мы всю жизнь с тобой были рядом, поддерживая друг друга. Что же я теперь буду делать без тебя? Как мне жить? Мне постоянно будет не хватать тебя. Как ты мне нужна! На кого же ты покинула меня? Теперь я осталась совсем одна. Где мне брать сестринские силы, любовь и откровения твои? Боюсь, что не переживу я такой потери, самого родного мне человечка. Ты всегда будешь со мной, - сказала она и упала на мёртвое лицо.

Стоявший рядом батюшка поднял её и попросил принести воды.

Иван, видевший всё это, молча подошёл к гробу, положил свою руку на её правую руку и долго ощущал холод, исходивший от неё.

Потом отошёл, долго смотрел на красивое, но недвижимое лицо своей мамы и, вновь подойдя к нему, поцеловал его в лоб. После того, как Иван отошёл от гроба, батюшка спокойно взял икону из гроба и отдал её стоявшей рядом с Иваном Татьяне.

Процедура прощания закончилась крестообразным посыпанием тела землёй и словами батюшки:

-Из праха пришла в прах и ушла.

Гроб закрыли и четверо незнакомых ему мужчин понесли его к автобусу, в который усадили и всех провожающих.

Их было немного: Иван, Екатерина Петровна, Татьяна, Серёжа и Фёдор Андреевич.

Похоронили Надежду Петровну рядом с её мужем. Ко времени приезда автобуса на Красненьком кладбище, там уже вырыли яму, к которой кладбищенские работники поднесли гроб и, не открывая его, опустили на дно ямы. Засыпав яму землёй, над появившимся холмиком земли установили деревянный крест.

Постояв с полчаса у могилы, все медленно возвратились к автобусу, который и привёз их к дому, где в квартире хозяйничала Светлана, готовившая поминальный стол.

По предложению Татьяны поминальная трапеза началась с раздачи принесённой из Никольского собора кутии - варёных зёрен риса с мёдом.

Светланой были предложены блины, сладкий кисель мясные блюда. Она же сказала и первые слова о Надежде Петровне, как о прекрасном человеке и заботливой матери, любившей своего сына Ивана и внука Серёжу.

Потом к Ивану обратился Фёдор Андреевич. Желая смягчить его душевную боль, он говорил о том, что жизнь продолжается и ради Серёжи нужно найти в себе силы быть достойным жизни Надежды Петровны.

Захотела сказать и Татьяна. Она вначале вспомнила дни, проведённые с Надеждой Петровной в Почепе, а потом неожиданно специально для Ивана стала рассказывать о душе Надежды Петровны, отлетевшей от тела и блуждавшей в небесах.

-Мне рассказывали,- говорила она,- что когда приходит смерть, то душа человека разлучается с его телом. Первые два дня она пребывает на земле и с сопровождающим её ангелом ходит по тем местам, которые притягивают её воспоминаниями о земных радостях и горестях.

Она посмотрела на Ивана и уточнила:

-Вот почему, Ваня, тебе снилась мама в райском саду.

Сделав паузу, она продолжила:

-На третий день Господь повелевает ей вознестись на небеса для поклонения Ему. Возможно, душа Надежды Петровны уже сейчас в сопровождении Ангела заходит в райские обители и созерцает их несказанную красоту.

Она вновь замолчала и внимательно посмотрела на всех присутствующих, а потом, поняв, что все слушают её, продолжила:

-Но это ещё не всё. В таком состоянии душа пребывает от третьего до девятого дня, а в девятый день Господь повелевает Ангелам опять представить душу к Нему на поклонение, поэтому на девятый день мы вновь пойдём в церковь и соберёмся за этим столом. Будет ещё и сороковой день, когда душа в третий раз возносится к Престолу Божию и там решится её участь. Ей будет назначено определённое место, которого она удостоится по делам своим.

Татьяна пристально посмотрела на Ивана, а потом на Екатерину Петровну и, обращаясь к ним, сказала:

-Ваня и Екатерина Петровна, нельзя эту скорбь превращать в мучение своей жизни. Мы будем молиться за неё, поминать её, просить у Бога сил и душевного покоя, чтобы смиренно пережить потерю. Умершего человека надо уметь отпускать, так как это воля Всевышнего, пожелавшего, чтобы человек оставил этот грешный мир. Надежда Петровна прожила трудную, но достойную жизнь, и доброта душа её будет ещё долго служить нам всем примером.

Об усопшей Надежде Петровне хорошо говорили и соседи, тоже явившиеся к столу. Они вспоминали о тех встречах, которые оставили о ней добрые впечатления.

Иван и Екатерина Петровна поначалу только слушали их, но потом сказали каждый свои слова.

Екатерина Петровна, не сдержавшись, плакала и говорила о любви к своей сестре и о невосполнимой для неё потере, а Иван просил у неё прощения за недоданную любовь и недостаточное внимание к ней.

Ближе к полуночи вначале ушли соседи, потом попрощались Фёдор Андреевич и Светлана с дочерью.

Екатерина Петровна ушла только под утро. Серёжа уснул в своей комнате, а Иван и Татьяна остались в комнате Надежды Петровны. Иван долго не спал, но потом сон взял своё, а Татьяна не спала вовсе.

Утром она приготовила завтрак, накрыла еду на стол и долго сидела у окна.

Никольский собор, в котором отпевали Надежду Петровну, под ярким солнцем сиял золотыми куполами.

Ей казалось, что это был тот райский мир, открывавший ей свои пространства, где витала душа Надежды Петровны. Ей даже открылось блаженное её лицо, которое в своей лёгкой улыбке плыло по бескрайнему миру небес. Татьяна настолько увлеклась этим видением, что не заметила, как к ней подошёл Иван.

Он положил свою руку на её плечи и прижал их к себе. Стало неуловимо приятно им обоим.

-Ванечка, мама наша теперь на небесах в раю, я чувствую это, ей так хорошо там,- сказала Татьяна.

-Да, я тоже чувствую это. Доброта и её любовь к нам не может быть не замечена ангелами. Мы теперь предоставлены сами себе, она отпустила нас от себя и сверху наблюдает за нами.

Неожиданно он вспомнил давний рассказ Ростислава Викторовича, его тестя из Златоуста, о девушке Рае, которая от любви к нему в расцвете молодости бросилась с обрыва.

Он стал рассказывать ей об этой истории, а Татьяна, не дослушав его до конца, сказала:

-Ваня, пойдём в храм, поставим свечи и помолимся за Надежду Петровну и за Раю, как хочется, чтобы они там, в небесах, встретились. Любовь – великая сила, где бы она ни жила, в небесах или в душе каждого человека, она - наше утешение и вера в начало новой жизни.

И они, не дожидаясь завтрака, пошли в Никольский собор. Шли вдоль Крюкова канала, потом через мост, с которого были видны все семь других мостов. Когда они проходили мимо колокольни и вдоль голубых стен ограды сада, неожиданно Иван подумал, что в этот миг он проходил и весь свой жизненный путь, многозначный и ставший таким родным, путь верности этому месту и дому, в котором он прожил с самых первых дней его рождения.

Своими мыслями он поделился с Татьяной, которая на это ответила ему так:

-Ваня, только с возрастом в жизни начинаешь понимать силу человека, постоянно думающего. Это огромная сила, покоряющая. Всё гибнет: молодость, страсти, всё стареет и разрушается. Мысль не гибнет, и прекрасен человек, который несёт её через жизнь. Ваня, для меня таким человеком являешься ты. Человек думающий всегда верен своим мыслям. Верность, она в голове! Она не подвластна обстоятельствам.

Иван, не ожидая от неё таких слов, неожиданно взял её руку в свою и сказал:

-Таня, ты мудрая и верная женщина. Теперь, когда мама смотрит на нас с высоты и видит нас, я скажу тебе то, что хотел сказать ранее, но сдержался и не сказал. Я тебя люблю. Хочу, чтобы мы жили одной семьёй. Хотя сейчас об этом и не время говорить, но, надеюсь, мы будем вместе.

Он посмотрел ей в лицо и добавил:

-Навсегда. Верными могут быть только любимые и счастливые.

Татьяна ничего не сказала в ответ, а только сильно прижалась к нему и от счастья услышанных от него слов тихонько застонала.

Прибыв в собор, Татьяна купила четыре свечи, две из которых за упокой поставили у распятия Христа. Две вторые свечи поставили у иконы «Утоли мои печали», перед которой и помолились. Вновь рассматривая её изображение, Татьяне показалось, что в лице Богоматери имелись черты лица Надежды Петровны, о чём она поведала Ивану.

Две недели прожила Татьяна у Ивана. Она уже привыкла к городу, сама выходила из дома, а вместе с Иваном по вечерам гуляли по Семимостью.

Иногда к прогулкам присоединялись Серёжа и Надя, дочь Светланы, которые увлекли её к зданиям университета, в который они поступили учиться.

Татьяна понимала, что и её сыну Павлику тоже скоро придётся учиться, но об университете она и мечтать не могла.

В один из дней Иван показал ей свой Горный институт, тоже подумав о Павлике.

Каждый день Татьяне звонили по телефону из Почепа: дочери просили поскорее возвращаться домой. Георгий Иванович тоже звонил и просил вернуться до его отъезда.

Татьяна обещала, но каждый раз оттягивала отъезд. Иван так привык к её заботе и вниманию, что в шутку просил не уезжать, понимая, что её отъезд неизбежен.

Перед отъездом они целый день ходили по магазинам, Иван хотел угодить подарками брату Георгию и детям Татьяны. Самой Татьяне, он купил золотую цепочку с крестиком, девочкам купили тоже по цепочке, но более тонким, а Георгию выбрали красивый портсигар.

Татьяна накупила всяких ленинградских сладостей, да вкусных продуктов. В общем, набралось целых две сумки, которые Иван и отвёз на Московский вокзал.

Поезд уже стоял на путях, поэтому сумки сразу Иван отнёс в купе вагона, которое было ещё свободным. В нём они давали друг другу напутствия: Татьяна просила его быть благоразумным и не убивать себя понесённой утратой, обещая разрешить все свои семейные проблемы к следующему его приезду к ней, Иван просил её постоянно носить на груди освящённый в Никольском соборе крестик.

Он ещё говорил, что любит её и постарается приехать к ней в начале следующего лета.

Когда до отправления поезда оставалось несколько минут, пришли другие пассажиры. Для прощания они вышли из купе на платформу. Слёзы расставаний хлынули из глаз Татьяны, когда проводник сообщил об отправлении поезда. Еле сдерживал себя от слёз и Иван.

За минуту до отправления, поезд подал сигнал, и Татьяна вошла в вагон. За стеклом вагонного окна она помахала ему рукой и что – то говорила. По движению губ он понял смысл слов:

- До свидания, я люблю тебя!

 

 

Часть девятая

Пророк души моей

Любовь да не будет притворна

Глава 24

Надо спасать Таню

Первые дни после смерти мамы и отъезда Татьяны, Иван чувствовал себя одиноко. Серёжа часто бывал у Нади, дочери Светланы, готовясь к занятиям в университете.

Иван отпускал его туда, зная, что он находятся под вниманием и надзором Светланы.

Поначалу каждый день приходила Екатерина Петровна, подарившая ему старые фотографии своих родителей, а также бабушек и дедушек. Рассматривая их лица и находя в них своё сходство, Иван, ощущал, как сквозь века, словно длинная таинственная нить, открывалась ему их душа. Становилось невыносимо тоскливо оттого, что он не осознал это ранее.

Иван сказал ей:

-Тётя Катя, в этих дорогих мне лицах я вижу себя. Жаль, что я не знал их лиц ранее.

- Ваня, я сама их не видела, даже своих маму и папу плохо помню, потому что, когда их не стало, мне не было и десяти лет,- ответила она.

Вскоре пришло время выхода Ивана на работу, а в начале сентября Серёжа стал студентом.

В первый день его студенчества они вместе вышли из дома: сын - в университет, отец - на работу. Иван рассказывал ему о своём первом дне посещения Горного института, сколько торжественных минут он испытал тогда. Однако, было это очень давно. И вот теперь его сын продолжает его путь.

Через Благовещенский мост вышли к Университетской набережной. Отец, пожелав сыну успешного знакомства со студентами и преподавателями в первый день учёбы, направился левее, где на Среднем проспекте находился его институт, а сын повернул направо к Университету.

Вечером, вернувшись с работы, Иван застал дома Серёжу и Светлану с Надей. Они ожидали его, чтобы по случаю первого дня студенчества, предложить ему совершить вместе с ними теплоходную прогулку.

Иван согласился отправиться на набережную Невы, где у причала уже стоял теплоход, возле которого толпилось много студентов. Иван никогда ранее не плавал по Неве на теплоходе, поэтому ему было интересно посмотреть на город со стороны воды.

Находясь на верхней палубе теплохода, он рассматривал здания, показавшиеся ему в этот ясный вечер особенно нарядными: охристый цвет адмиралтейства казался золотым, а белизна колонн и бирюза фасадов Зимнего дворца разливалась бело-синими морскими волнами. Настроение у всех было приподнятое, возбуждённые голоса молодёжи, раздававшиеся вокруг, усиливали ощущение бодрости и веселия.

Вернулись домой они уже поздно вечером. Войдя в квартиру, услышали телефонный звонок. Серёжа подбежал к аппарату первым, передав трубку отцу.

В трубке послышался взволнованный женский голос:

-Дядя Ваня, целый день звоню вам, не могу дозвониться. Тяжело заболела мама, она очень просила вас приехать. Приезжайте. Позвоню завтра.

Разговор прервался, и раздались дробные звонки. Держа трубку в вытянутой руке, он сказал Серёже:

-Опять беда. Звонила дочь тёти Татьяны. Её мама тяжело заболела, просила меня срочно приехать. Что скажешь?

-Бабушку Надю не спасли, тётю Таню надо спасать. Хочешь, я поеду с тобой,- сказал взволнованно Серёжа.

-Тебе надо учиться, а я немедленно должен ехать,- ответил Иван.

Сказав эти слова Серёже, он тут же позвонил Светлане, которая уже возвратилась с прогулки. Объяснив причину своего отъезда, он попросил её проследить за сыном. Сразу же отправился к Екатерине Петровне, которая тоже обещала приходить к племяннику с утра, чтобы приготовить еду.

Утром следующего дня Иван отправился на работу, предполагая взять отпуск за свой счёт, и во второй половине дня поездом выехать из Ленинграда. Всё получилось так, как он и рассчитал.

Через сутки Иван уже подходил к дому Татьяны, где его ждали Таня и Павлик. Вместе они пешком отправились в больницу.

Иван, представляя себе, как его любимая женщина мучается от боли, с укором спросил у Тани:

-Танечка, так что же случилось? Отчего мама заболела? Что она сама говорила тебе?

-Она сказала, что в купе ехала вместе с ней очень больная женщина, с которой она вначале общалась, а потом, чтобы ей не мешать, много раз выходила в тамбур, где стояла у открытого окошка. По приезде она почувствовала слабость в теле, а потом поднялась очень высокая температура. Ей казалось, что она умирает. Вот уже третий день она в больнице, а улучшений нет.

Они шли нижней дорогой, вдоль реки, потом повернули к центру города, прошли мимо здания собора, вышли к старинному парку. Таня сказала, что за парком и находится больница в большом одноэтажном деревянном здании. Первым его увидел Павлик, который, не удержавшись, рассказал о том, как и он три года назад лежал в ней. Тогда он заболел корью, заразившись в школе от своего одноклассника. У него была высокая температура, и вся его кожа покрылась струпьями, отваливавшимися в палате. Это было неприятно и больно.

Павлик, открыв дверь в здание больницы, повёл всех к окошку, в котором виднелась фигура женщины в белом халате.

Иван, обратившись к ней и объяснив цель их появления здесь, услышал из окошка спокойный голос:

-Больная Лемешева Татьяна находится в реанимации, у неё тяжёлое заболевание дыхательной системы.

Понимая, что Иван приехал из Ленинграда, она предложила подождать немного, пока она сходит в палату и узнает, возможно ли свидание с ней.

Минут через десять она, принеся три белых халата, попросила всех накинуть их на себя, сказав:

-Не знаю, дождёмся ли мы, когда она проснётся, но давайте попробуем разбудить её,- и попросила пройти всех вслед за ней.

В палате Татьяна лежала на кровати, полностью закрыв себя одеялом. Медсестра бережно откинула его край. Из её закрытых глаз стекала слеза.

-Танечка, я приехал,- сказал Иван.

Татьяна вздрогнула, резко повернулась на бок, закрыла руками лицо и тихо сказала:

-Кто, кто приехал?

-Таня, я здесь, рядом с тобой! Приехал к тебе из Ленинграда. И детки твои здесь… Я всё сделаю, чтобы ты поправилась,- почти крикнул Иван и, схватив её руки, крепко сжал их.

Только сейчас Татьяна открыла глаза:

-Это ты, Ваня? Как я рада тебе…,- слабым голосом сказала она, и сильный кашель стал вырываться из глубины её организма. Она вся затряслась и замахала руками, жестами указывая, чтобы они уходили.

Медсестра, уложив её вновь на кровать, сказала:

-Видите, она ещё в тяжёлом состоянии, надо вызывать врача,- и тут же вывела их из палаты.

Оставшись стоять в коридоре, они видели, как торопливо шёл к ней мужчина в белом халате.

Он долго не выходил, а когда вышел, сказал им:

-Слава Богу, всё обошлось, успокоилась. У неё жар и пока не проходит воспалительный процесс. Она приняла лекарство и сегодня её беспокоить нельзя. Приходите завтра.

Дочь Татьяны передала Ивану ключи от дома, сказав:

-Дядя Ваня, пусть Павлик живёт у меня, а в вашем распоряжении весь дом. Я буду приходить к вам.

Каждый день всю последующую неделю Иван приходил в больницу, забота о Татьяне стала главной его задачей. Он добился перевода её в отдельную палату, покупал и приносил еду, каждое утро собирал на берегу реки цветы и украшал её палату, поддерживал своими искренними чувствами к ней, делал всё, чтобы она скорее выздоровела. Это придало ей силы, а работники больницы правильным лечением вскоре побороли её недуг. Через десять дней Татьяну привезли из больницы домой.

 

Глава 25

Мысли дедушки Емельяна

Была у Ивана и ещё одна забота: нужно было решить, что делать с домом, который он построил для родителей его погибшей жены. Иван так же понимал, что большой огород зарастал сорной травой, а сам дом постепенно разрушался. Да и соседи внесли ему свои предложения по продаже дома. Он советовался по этому поводу с Татьяной, но та не могла решиться ни на один из вариантов.

В один из дней Иван и отправился туда, чтобы принять решение. Обойдя пустые комнаты, он по лестнице, стоявшей на крыльце, поднялся на чердак, чтобы осмотреть оборотную сторону двухскатной крыши. Лёгкие ветряки дули со всех сторон через многочисленные щели, светившиеся на стыках сруба дома и нависающей над ним крыши. Видно было, что дом требовал ремонта.

Пройдя по потолку, усыпанному опилками, он направился к маленькому окошку, светлевшему во фронтоне, перед которым обнаружил большой чемодан, оказавшийся очень тяжёлым. Он попытался раскрыть его, но без ключа сделать это не смог.

С трудом спустив его вниз и, положив чемодан в комнате на стол, острым металлическим гвоздём открыл замок.

Под крышкой чемодана Иван увидел доверху плотно сложенные книги, журналы, тетради и просто отдельные листы бумаг. Он стал вынимать их, внимательно осматривая. В одной из тетрадей он обнаружил свою с Серёжей фотографию, посланную им много лет назад по просьбе бабушки Прасковьи. Полистав одну из тетрадей, на последнем листе обнаружил подпись «Емельян Сыроквашин», имя и фамилию своего тестя.

Иван никогда не видел, чтобы тот когда-либо читал книги, а тем более что-нибудь писал на бумаге. Он доставал исписанные от руки ученические тетради, блокноты, отдельные листы.

Пытаясь вникнуть в суть открывшихся перед ним записей, Иван прочитал записи на одном из листов: «В минуту благоговейного чтения святых книг Библии и Евангелии на человека сходит умиротворяющее душу Озарение».

Подумав несколько секунд о смысле фразы, он продолжил читать:

«Библия – Богодухновенна, и тем она полезна для научения, для обличения, для исправления и наставления в праведности. Их изрекли святые божии человеки, движимые Святым Духом, поэтому она является Божьим планом спасения падшего человечества».

Неужели это записал Емельян Иванович?- спросил он сам себя. Достав предыдущий лист, подписанный его именем и фамилией, и сравнив его почерк с настоящим, Иван убедился в том, что всё это написал он, его тесть.

Смысл содержания записки его настолько заинтересовало, что ему захотелось взять только что отложенную «Библию» в руки и начать читать её.

Удобно усевшись у окна, открыл первую страницу:

«В начале, сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы…».

Иван задумался, представляя себе, как Бог отделял свет от тьмы, создавая день и ночь, утро и вечер, твердь посреди воды, море и землю, а также солнце, луну, звёзды на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времён, и дней, и годов.

Иван в своём воображении увидел, как впервые земля произвела зелень, траву, сеющую семя по роду её, и дерево, приносящее плод, а также скотов, гадов и зверей по роду их, а вода производила пресмыкающихся, птиц, рыб.

Он дошёл до страницы, где говорилось, как на шестой день земля произвела «душу живую по роду её».

-Как понимать слова «душу живую по роду её»? Значит, всё живое, что имеется на земле, имеет свою душу? - размышлял он.

Ему стало интересно и то, как Библия описывала первого Человека, созданного Богом из праха земного по образу и подобию его, как, «вдунув в лице его дыхание жизни», поселил в раю на востоке в Едемском саду. Там между четырьмя реками Фисон, Гихон, Хиддекель и Евфрат человек должен был возделывать и хранить райский сад, в том числе посаженные в центре райского сада два дерева: древо жизни и дерево познания добра и зла.

Он представил себе, как Бог навёл на человека крепкий сон и во сне взял одно из рёбер его и создал человеку его жену, сказав «И будут двое одна плоть». Было и испытание человеку и его жене: запрет под знаком смерти есть плоды от дерева познания добра и зла.

-Почему?- задал он сам себе вопрос.

Однако, ответа сразу не получил.

Иван прочитал и устрашился тому, как в далёкие времена земля растлилась до такой степени, что наполнилась злодеяниями перед лицом Божием, решившим истребить всех людей на земле.

И в