Поставил часы я на новое время,

Курю, постепенно прощаясь со всеми

Своими делами, своими мечтами –

Легла бесконечная пропасть меж нами –

длиной - в эту ночь, что узлы развязала...

А жизнь началась на рассвете - сначала.

(89)

***
Наконец-то ты нагрянула, Зима!
В белых хлопьях, в белой пене всё кругом -
как душе приятна эта кутерьма
Жизни, словно перевёрнутой вверх дном!

За окном стоит стеною снегопад:
и дорога до весны ещё длинна
Никого сейчас на улицах, а над
Спящим городом - повисла тишина.

Дом соседний - различим едва - едва,
И печальных тополей нестройный ряд.
Я не звал к себе гостей, но только два,
Старых гостя здесь - незваными сидят:

И не знаю, что сегодня нужно им,
Но у них ко мне, видать, особый счёт
Первый - ангел мой, которым я храним.
А второй, что наливает водку - чёрт...

Тане Ш.

Кой меня чёрт идиота понёс
не пожалеть бы мне вскоре! -
в куртке и в кепке, в декабрьский мороз
в самую глушь, в Лысогорье!
К нужной развилке подкинул меня
редкий случайный "уазик"...
ахал водила: «ну что за фигня? -
нынче, почти уже праздник!

Завтра, считай, Новый год, ну а там, -
праздник затянет, как омут
добрые люди - сидят по домам,
хрен их погонишь из дому…" -
Сто километров - не крюк и не суть
в том, что всё это по пьяне...
просто я в гости решил заглянуть,
К тем, кто ко мне не заглянет...

2

Девять километров шел я бездорожьем
снег колючий с ветром били мне по роже
Сбился я? Что делать? Страх вползает в душу
коченеет тело - ноги, руки, уши...

Справа лес и поле, слева – поле с лесом
то - то тут раздолье кабанам и бесам
или волчьим стаям! Вслед хохочет леший;
чертенята лают - не собаки брешут

Не к добру, видать, дом покинул милый:
прощевайте, братья! Ждет меня могила!
Не узнают сроду, как отыщут - после
кабанами сглодан буду я... лишь кости

да куски одежды соберут селяне...
Кто ж меня схоронит? Кто ж меня помянет?
Чу! Услышал трактор! Это возят силос!
Значит рядом тракт-то! Сердце в такт забилось!

Спас, таки- то Боже! И пришел я снова -
Полуобморожен, под защиту крова.
Принимайте гостя, милы человечки,
выпить бы, да кости отогреть у печки!

О, как же прекрасна яичница с салом
скворчащим, плюющимся со сковородки!
Хозяйка, из нычки, бутылку достала
припрятанной водки

Не ждали, конечно, меня вы? Скучали?
Я тоже. Тоска пригвоздила, как колом.
Бывает, порой, одиноко ночами
мне в городе нашем. Без вас он не полон.

Как свой материк вы оставили Город
Ваш мир – покачнулся, и мой скоро рухнет
но тут мы продолжим вести разговоры
что раньше вели, на той крошечной кухне

столетнего дома, старинной укладки –
мышиного цвета купчина облезлый
но с лестницей в небо – к открытой площадке
с нависшей над нею зияющей бездной

***

Светит месяц из-за туч,

Звёзд горят осколки,

Во дворе мороз колюч,

Воют ветры- волки

Танец вьюжной кутерьмы

Охватил всю землю

И в объятиях зимы

Мир уставший дремлет.

***

Заснежен яблоневый сад
Полуподвал и в нём мужчины
К услугах нашим - карты, вины
Агдам, кагор, шафран, мускат

Слова поют пьянят тревожат
Слетают сами с языка

А там отыщется быть может

бутылка водки, коньяка
играет музыка а печь

даря тепло зовёт прилечь

Прекрасный вечер - словно мостик

из мира суетного - в Счастье.
И мало ли какие гости

сюда придут и скажут «здрасьте»?

Ведь там, на стенами творится
Не знамо что, не знамо как
гляди, гляди какие лица
Какой немыслимый бардак

на фоне всяких демонстраций
предвестий прочих революций
А нам- то, нам куда деваться
Когда до нас здесь доберутся
И скажут нам ебёна мать
вы что же тут? Не баловАть!

А ну, построиться по росту
И пересчёт на раз два три

Так год приходит девяностый.

а кто не спрятался – умри

 

***

Полуподвал. Огонь в печи.

Настенный календарь.

Какой в нём год? - не различим.

Но, кажется, январь

Оттуда - время хоронить

Мы вывалили в сад

Недавно, или, может быть,

Сто лет тому назад?

и дальше - за порог, за край
в метель, в пургу, в мороз
я заскочил в пустой трамвай
и он меня увёз

умчал, раскачиваясь, прочь

Из тех былых времен.

А память сохранила ночь

Похожую на сон

в котором всем нам - двадцать лет
и горе – не беда
и времени там вовсе нет
отныне – навсегда

 

***
В саратовском шалмане
Гульба - девятый вал
И кто сюда заглянет -
глядишь, навек пропал
И как-то раз, под мухой
(Сто лет прошло с тех пор)
Зашли туда с Кирюхой
А там стоит сыр бор

Орут там, аж, до хрипа

Ругая белый свет

Что жизнь – сплошная липа

И счастья в мире нет.
А если, что и любо

Лишь бабки, да питьё.

Когда ж дадим мы дуба –

То там – Небытиё.

Нет ада. Нет и рая,

Отныне – на века…

Когда пошла вторая

Бутылка коньяка

Совсем отвратно стало

Мне место, день и час…

Отмыться ли от сала

Всех этих пошлых фраз,

Самовлюблённых взглядов,

От «однова живём»,

Уверенности яда,

Всегда, везде, во всём,

Прилипчивого бреда,

Соплей и пьяных слёз,

Тоски, ползущей следом

Как шелудивый пёс?

Как тяжело, натужно,

И скучно веселясь,

Здесь, каждый вечер, душу –

Затаптывают в грязь.

На улицу – с эскортом,

Которым был храним,

Пошёл - с весёлым чёртом

И ангелом одним…

От гордости наружу

Аж вылезла душа

Но тут упал я в лужу

Изобразив моржа

«Что, скользкая дорога?

Небось - собою горд»?

Сказал мне ангел строго

И усмехнулся черт.

 

Тараканы

Всё в квартире кверху дном

И под звон стаканов

Лезут в кухню, напролом

Орды тараканов.

Прут, скоты, как в ресторан

в щели, в двери, в окна
таракан – как наркоман

Только - хрен подохнет.

Сыпь отравы - сколько хошь

Враз сожрут, не морщась

Их отравой не возьмёшь

Станут только толще

до чего живучий вид!

в лоб ему – что по лбу!

Таракану – пофиг СПИД,

С атомною бомбой.

Пофиг им полезный труд

И рубля паденье

Всех они переживут,

Как венцы творенья.

Но, пока ещё живой

Ты в подлунном мире

Мой посуду, за собой,

убирай в квартире!

***

Город наскучил жарой. Ну а пуще же – пылью
Зимние вещи в шкафу пожираются молью
мозг - как чулан переполненный редкостной дрянью -
смесью отчаянной ревности и алкоголя.

Надо рвать когти из города этого, срочно
что бы не стать, под сурдинку, законченной блядью
смыться отсюда, глухою и душною ночью

В логово к черту, в неведенье... Лишь бы - не глядя

Как каждый день у тебя на глазах выгорая
жизнь превращается в ржавчину, в пепел и падаль
в воспоминание глупо погибшего рая
где жить нельзя и куда возвращаться не надо

****
Я в Эрмитаже был впервые («когда-то - надо…»)
за день всего не пересмотришь, - хоть до упада
броди, разглядывай картины и раритеты
то залюбуешься пейзажем, а то – портретом

кого-то, кто уж лет пятьсот как - отчалил в Лету.

в башке смешались экспонаты уже и люди
пора на воздух выбираться. Мозги - как студень

Того гляди и ум зайдёт мой совсем за разум,
Но вдруг, как вкопанный застыл я, увидев вазу

китайскую, что поразила, как громом, сразу:

Река с крутыми берегами - сливалась с небом;