О взаимосвязи видов творчества

Несмотря на всю тяжесть матросской доли, Джек все-таки поддался ее романтике... И начал писать стихи. Российскому читателю Лондон-поэт практически не знаком, но это не значит, что среди произведений Джека не было стихов. Были. На его счету 52 стихотворения (хотя опубликованы были не более 15). Его стихотворный талант критиковали даже самые близкие люди - в том числе и невеста Мейбл. Однако он с упорством продолжал писать, объясняя свою настойчивость тем, что, упражняясь в стихах, он совершенствует прозу.

Творчество это энергия, соответственно энергией обладает любой предмет. Эта взаимосвязь доказывается на примере: когда я сочиняю музыку мне становится легче сочинять стихи цитаты и т.п. придумывать новые идеи не связанные с музыкой, т.е. в теле в частности в мозге есть участок, который отвечает в целом за все процессы созидания. Тренируясь в одном, мы опосредованно тренируем другое. Наткнулся на днях вот на такую занимательную статью. Она является явным подтверждением моих ощущений и наблюдений по тому вопросу по тому поводу

Скрипка Эйнштейна

Большую часть своей жизни Альберт Эйнштейн был страстным скрипачом. О своих увлечениях музыкой и физикой он говорил: «Оба они имеют один источник и дополняют друг друга…» Люди, близко знавшие Эйнштейна, отмечали, что занятия музыкой удивительно благоприятно влияли на его творческие способности.
Старший сын вспоминал: «Как только отец чувствовал, что подходит к завершению работы или же если в работе возникали трудности, он обращался к музыке - и, как ни странно, все проблемы разрешались». По словам сестры Эйнштейна, игра на музыкальном инструменте «приводила его в умиротворенное состояние, способствующее плодотворным размышлениям». Ломая голову над сложнейшими вопросами физики, Эйнштейн играл на скрипке до тех пор, пока не приходило решение. Тогда он вставал и объявлял: «Ну вот, наконец-то я понял, в чем тут дело!»
«Решение приходило к нему неожиданно», - отмечала сестра.
Игра на скрипке успокаивала Эйнштейна и открывала доступ к подсознательному. Но не исключено, что она давала ему и нечто большее. Эйнштейн впервые взял в руки скрипку в шестилетнем возрасте. К тому времени, когда ему исполнилось четырнадцать, он исполнял сонаты Бетховена и Моцарта и долгими часами импровизировал на фортепьяно.
Не исключено, что необычайно мощный интеллект Эйнштейна является результатом тренировок в детские годы - ведь занятия музыкой, как известно, способствуют развитию интеллекта.

Это может быть смена работы, утомившей одну руку, работой, в которой

физическая нагрузка решающим образом падает на другую.

Так при работе, например, над этюдом, который посвящается тренировке

одной из рук, тогда как вторая ведет несложный и неутомительный

аккомпанемент, можно с успехом перейти к работе над этюдом для другой

руки или над пьесами, дающими отдых утомившейся руке.

Некоторые любят для передышки музыку сменить чтением или

письменной работой; наоборот — письменную работу или лабораторные

изыскания музицированием, «прослоить» и тот и другой виды работы каким-нибудь ремеслом или легкой гимнастической разминкой. Так, Микеланджело

любил ваянье сменять писанием стихов. Пушкин и Лермонтов при поисках

образов, слов, рифм изукрашивали свои черновики набросками портретов

персонажей своего произведения, рисунками женских ножек, карикатурных

изображений. К. Маркс отвлекался от политэкономии чтением книг по

математике или медицине. Менделеев, отдыхая от научной работы, мастерил

чемоданы или рамки для портретов и картин. Лев Толстой держал у себя в

кабинете столярные инструменты. Известно, что он любил крестьянский труд.

В случаях, когда ему не удавалось чередовать умственную работу с

физической, он к концу дня не мог ни читать, ни писать, у него кружилась

голова, и он страдал бессонницей. «Мышечной радостью» называл И. Павлов

благотворное ощущение, которое давал ему физический труд.

Интересен и другой вид отдыха: у Вольтера в кабинете стояли пять

столов, на каждом из которых лежали начатые им рукописи различных

произведений, и он, устав от работы над одним произведением, переходил за

другой стол, обходя таким образом иногда все пять столов.

Казалось бы, это — всего лишь курьез. Но вот известно, что Бетховен

одновременно с IX симфонией писал 33 вариации на тему Диабелли и

Багатели. Прокофьев также почти всегда одновременно сочинял несколько

произведений, уверяя, что для него «лучший отдых — это смена занятий». В

1939 году он одновременно сочинял десять частей трех фортепианных сонат:

VI, VII и VIII. В последние месяцы жизни он одновременно писал семь

крупных произведений. Когда по ходу работы случалось затруднение,

«наткнутие», как образно выражался Сергей Сергеевич, то он временно

оставлял трудное место и переходилк

38

другому произведению, говоря, как и физиологи, что во время таких

перерывов «обновляются клеточки мозга».1 (савшинский режим и гигиена пианиста стр 47)