Кого я люблю несмотря ни на что.

Христос.

Я не знаю, был ли Христос, и был ли он таким, каким показанв Евангелиях, но евангельского Христа я обожаю до слез. Еслиуж я взялся писать «Откровения», надо где-то признаться и впостыдных слабостях. Так вот, когда я думаю о Христе, мнеиногда приходится напрягать силы, чтобы не разрыдаться отсочувствия. Можете считать это проявлением истеричности иличего-нибудь еще худшего. Я считаю, что Христа уморили такие, каквы. А потом намалевали его на дощечках по своему вкусу и сделалицентром своей дурацкой лживой религии. Лобзайте свои иконки истучите лбами о пол в своих дурацких храмах. Настоящий Христос—мой, а не ваш.Моя горячая—до слез—любовь к Христу обусловливается почти одним лишь состраданием. Не нужно быть ни божьим сыном, ни дажевсего лишь пророком, чтобы определить, что после некоторых твоихпоступков тебя постараются распять во что бы то ни стало. Но тывсе-таки совершаешь эти поступки, а потом ждешь своей участи,потому что раскаяться или попробовать сбежать значит перечеркнутьвсё совершённое до сих пор и сделать свою прошедшую жизнь—да ибудущую—пустой и ненужной. Но ты не из тех, кто могутудовлетвориться пустой жизнью, и ты сначала делаешь то, к чемутак стремилась твоя душа, а потом обреченно ждешь—по сути ужемертвый—и на Тайной вечере прощаешься с жизнью и со всем тем,что радовало тебя в ней. А окружающие тебя друзья пока еще непонимают в полной мере, чем вызваны твои нежность и грусть.Есть героизм борьбы со случайно свалившимися на тебя обстоя-тельствами и есть героизм выбора. И второй много труднее первого.Ты дрожишь от ужаса, но все-таки ступаешь на шаткий мост, обрыва-ющийся через несколько десятков шагов. Ты даже не рискуешь, аидешь на верную смерть: не для того, чтобы прекратить боль, илихорошо пожить напоследок, или полюбоваться собой как бы состороны, а для того, чтобы снять то сильнейшее душевное напря-жение, в которое тебя ввергли твои инстинкты и твои многократнопроверенные рассуждения. Ты хочешь быть правильным—и этосильнее всего. В каждом смертнике—Христос!Кстати, поскольку церковь, присвоившая и перетолковавшая Христазапрещает самоубийство, пусть даже и героическое, то подражаниемХристу занимаются в основном люди, не верящие в его божественнуюсущность. Конечно, и христианский мир знает своих камикадзе, нов нем это не принцип, не элемент культуры, и все предпочитаютдумать, что у смертников есть шанс спастись. Может, и в самомделе есть иногда, только они на него не рассчитывают.

Бродящие собаки.

Я всегда чувствовал свое сродство с этими изгоями—неунывающимии скромными обитателями городских джунглей. Они такие жебеспородные и никому не нужные, как я. Они так же, как я,невзыскательны, выносливы, живучи. Они почти никогда не бросаютсяна людей, предпочитая обходить их стороной. Они так вежливопросят поесть, что я всякий раз мучаюсь, когда нет возможностичем-то с ними поделиться. Моя симпатия к бродячим собакам равнамоей ненависти к большим ухоженным домашним шавкам и дворовымцепным сторожам. Первые наглы, вторые злобны. Насколькодружелюбны мои отношения с бродячими псами, настолько безнадежныони с хорошо пристроившимися сволочами собачьей породы. Насколькотрудно подманить к себе бездомного пса, настолько же трудноотогнать от себя оборзевшего хозяйского выродка.

Другие животные.

Я всегда был на стороне тех несчастных маленьких существ,которых вы мимоходом уничтожали, мучили в своих аквариумах,террариумах, инсектариумах и клетках. Я ненавижу ваши зоопарки,фермы и медицинские лаборатории.В детстве я водил домой бездомных кошек и собак—не считаятех, которых я подкармливал на улице. Я не мог спокойно спать,если знал, что где-то страдало животное. В разное время у меняжили воробей, ворона, галка, голубь, собака и всякие коты.У меня нет морального барьера перед убийством людей: их распло-дилось слишком много, большинство их них—больные, дегенераты и уроды, и они отравляют жизнь почти всем живым существам на планете. Зато ни одной мухи я не убью, если она мне не мешает или если можно просто ее прогнать. Да, я ем мясо, но не так уж много и лишь по необходимости. Если бы в вашем дурацком обществе я мог легко и полноценно кормиться без мяса, именно это я бы и делал. И я не ем телятины и поросятины—чтобы не поощрять убийствамалолетних. * * *Меня возмущают те, кто считает, что жалеть и защищать людейнадо в большей степени, чем животных и растения. Если исключитьсобак, тараканов, комаров, глистов и некоторых других подобныхтварей, то все прочие крупные организмы вместе взятые причиняютмне значительно меньше вреда, чем некоторые люди. Существованиеживотного и растительного мира не менее значимо для моеговыживания, чем существование человечества, а если учесть, чтолюди—чуть ли не самый процветающий вид организмов на планете(уступающий по темпу роста своей численности разве что рыжимтараканам), а большинство прочих организмов вымирает, причемпо вине людей, то как тут не может стать ясно, что животных ирастения надо беречь в первую очередь, а людям надо чащепредоставлять возможность выкручиваться из неприятностей самим.

Заключение.

Ну что, хреновы глистоносители, добрались, наконец, и до этогозавершающего раздела моей основательной книги? Конечно, я нестоль блестящий мизантроп, как Артур Шопенгауэр. Но Шопенгауэржил на мамочкино наследство и потому имел много досуга и малоповодов для щелкания зубами, а мне приходилось почти каждый деньтаскаться на работу и изображать там лояльность и рвение.Я и сам вижу, что мои откровения получились очень даже куса-чими, только не пробуйте меня ими попрекать. На вашей совести—украденные богатства народа, исковерканные жизни миллионов людей, гнусная ложь, отвратительные клятвопреступления, в лучшем случае -- какая-нибудь бездарная диссертация и развращение малолетних. Так неужели после этого вы возымеете наглость ставить мне в вину эту правдивую книжку?!Вы не взяли меня сниматься в кино, не избрали депутатом, непослали на войну (когда я по молодости хотел этого, чтобы статьгероем), не назначили представлять молодежь (или народ, иликого-то там еще) на каком-нибудь высоком форуме. Зато про менявсегда вспоминали в первую очередь, когда надо было послатького-нибудь на уборку сена, на переноску тяжестей, на субботник,на дежурство «добровольной народной дружины», на первомайскуюдемонстрацию. Конечно, где-то я допустил промах—и, наверное,не один: не к тем примазался, не в ту постучался дверь. К сорокагодам я все еще у разбитого корыта—и все еще с какими-тонадеждами. Лишь эти надежды и удерживают меня от того, чтобыначать вас напропалую обворовывать, обманывать, грабить иубивать. Если бы все время не маячил впереди какой-то слабыйсвет, чёрт бы его побрал, я бы, наверное, давно уже взбунтовалсяи отвоевал то, что положено от рождения каждому человеку(особенно такому, как я) -- или погиб бы, но во всяком случае непрозябал бы в тоскливой безвестности.Те, у кого хватит снисходительности и терпения, чтобы дочитатьэту книгу до конца, наверняка придут к выводу, что ее автор—неврастеник и язвенник, страдающий бессонницей, зеленый от злобы,постоянно судящийся с соседями. На самом же деле это совсем нетак. На самом деле я большой любитель поесть, поспать, посмеятьсянад вами, поволочиться за вашими женщинами. Может быть, я ненастолько умен, как мне хочется, но все-таки достаточноразбираюсь в жизни, чтобы не травить ее себе из-за плохой погоды,дефективности сограждан, других неизбежных затруднений.Если кто-то ехидный, но не очень сообразительный, поинтересу-ется, почему я со своими взглядами на общество не подался в отшельники, пусть сначала попробует сам отыскать на земле место, которое, с одной стороны, оказалось бы более-менее пригодно для обитания, с другой, еще не было бы оккупировано и загажено людишками, подобными ему. Даже если бы такое место нашлось, они бы там вскоре появились—если не для того, чтобы гадить, так для того, чтобы сдирать с меня налог за землепользование.Недолюбивший, недоевший, недопутешествовавший, недоразмножив-шийся, недотворивший, я, вероятно, уйду скоро в мир иной, но обещаювам, что сделаю это далеко не самым тихим образом. * * * Таковы приблизительно подвалы моей души. Можете не злорадст-вовать, ребята: у большинства из вас подвальчики еще темнее изапачканнее, а у некоторых там даже водятся чудовища. Только вытуда не то что не рискуете пускать посторонних, но даже и самиизбегаете заглядывать. Каково бы ни было состояние подвалов уменя, там нет или почти нет лицемерия, трусости, предательстваи прочих мерзких вещичек, весьма распространенных среди вас! * * * Вот мой приговор вашему обществу. Оно изолгалось и нуждается в радикальном переустройстве. Если следовать провозглашенным в этом обществе правилам, то наверняка будешь прозябать или даже совсем вымрешь. Жизнь—это, конечно, борьба, но одно дело бороться с естественными трудностями или с нарушителями правил и другое—бороться с обществом. Большинство из вас ищет для себя какую-ни-будь лазейку, какой-нибудь способ тихо и по мелочам нарушать правила. Большинство находит—и радуется. Конечно, есть редкие счастливчики, которые благодаря случаю достигают нужного и без этого. Некоторые из них даже громко и самозабвенно треплются перед массами о своих достижениях, сбивая с толку наивную неис-порченную молодежь. Между тем, общество должно быть таким, чтобы большинство в нем (надо бы «ВСЕ», но это вряд ли получится; но «ПОЧТИ ВСЕ» может и получиться) имело реальную возможность достичь того, что нужно человеку, не нарушая правил, а следуя им.И чтобы принадлежащие к этому большинству боролись при этом немежду собой за доступ к разным источникам благ, а с теми, ктопротив заведенного порядка.

Литература.

Бомарше П.-О. Карон, де «Безумный день, или Женитьба Фигаро».Гитлер А. «Майн кампф».Диоген Лаэртский «Жизнеописания знаменитых философов».Кафка Ф. «Дневники».Лавей А. Ш. «Записная книжка дьявола».Лабрюйер Ж. «Характеры, или Нравы нынешнего века».Ларошфуко Ф. де «Максимы и афоризмы».Мелехов А. «Исповедь еврея».Ницше Ф. «К генеалогии морали».Ницше Ф. «По ту сторону добра и зла».Секст Эмпирик «Против этиков».Секст Эмпирик «Против разных наук».Теофраст «Характеристики».Толстой Л. Н. «Исповедь».Фромм Э. «Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии».Чаадаев П. Я. «Философические письма».Чаадаев П. Я. «Апология сумасшедшего».Шопенгауэр А. «Афоризмы житейской мудрости».

Приложение 2: Из переписки с друзьями.

(Если бы не перспектива публикования переписки, я вообще вряд ли писал бы кому-либо что-либо, во всяком случае, я вряд ли выходил бы за пределы нескольких сухих фраз. Хотя это занятие иногда и захватывает, я всё же еще не настолько абсурдист, чтобытратить силы на письменные дискуссии, не имеющие сколько-нибудь важной цели. Мои «друзья по переписке»—хорошее средствозаставить шевелиться мою ленивую мысль и что-то извлечь из моегоне самого замусоренного подсознания.Кое-что здесь, конечно, слегка подправлено—чтобы не раздра-жать очевидными небрежностями, но в целом я не стремился пред-ставить себя в особо выгодном свете: если кто-то вдруг проявит любопытство в отношении моей необразцовой особы, ему, полагаю,будут интересны—как и мне—мои недостатки.)29.05.2001:Если бы мне нравилось жить, как в Европе, я бы туда уехал. А я терпеть не могу автомобили, рекламу, педерастов, панков,скейбордистов, рэперов, байкеров и прочих шмакеров-брякеров. Ялюблю яичницу с салом, женщин, военные приготовления, прогулкипо густому безлюдному лесу и музыку Моцарта. Беларусь должнажить в соответствии со своими ресурсными возможностями и беречьвсе лучшее, что отличает ее от Запада. А с худшим, естественно,бороться. Особенно нам надо разобраться со своими дураками,насколько это возможно.29.05.2001:Задолбали вы своими экономическими программами. Нужна нацио-нальная идея, а это не то же, что экономическая программа. Еслиу народа нет общего дела, он не будет терпеть издержки вашейэкономической программы (а какая программа без издержек?), абудет заботиться о себе сам, то есть растаскивать все, что можно.Что он и делает. А если все тащат, то никакая экономическаяпрограмма реализована быть не может—кроме программы всеобщей«дикой» приватизации.(...) Я на народную поддержку не рассчитываю. Революции делаютсяпятью процентами населения, а остальные в это время копаются насвоих огородах. * * * «В общем, закрыли Вы глаза на объективную реальность.» Умоляю, никогда не говорите 'объективная реальность', а только'по моему мнению'. Какая она, эта реальность, на самом деле—хрен ее разберет.30.05.2001:Я не берусь объяснять фригидной женщине, что такое оргазм. Яне берусь объяснять человеку, у которого нет инстинкта агрессии,какое это удовольствие—сбить с ног какого-нибудь гада илипопереться в компашке себе подобных на милицейский кордон,перегородивший главную улицу столицы. Уж кто от чего заводится.Половой инстинкт тоже не обязателен для выживания, однако даватьему волю приятно. * * * «Есть законы в обществе для гражданского сосуществования.» Общество с законами для гражданского сосуществования появляетсятогда, когда агрессоры отвоюют для него место под солнцем.Сначала Рэмбо, Бонды, Маресьевы, Матросовы гробят себя, чтобысоздать и/или отстоять государство, потом, когда всёуспокаивается, появляются человеколюбы и начинают рассуждать промерзость агрессивности.25.06.2001:По молодости я шустрил в БНФ, а также потерся среди московскихлибералов, так что мои впечатления—не чисто газетно-книжные.Пара ребят, с которыми я был на «ты», сейчас заседает в Думе.Может, и я где-то шибко бы преуспел, если бы не мое пристрастиек глубокому копанию (не «глубокому бурению»). А если глубококопать, то выясняешь, что либеральная идеология—такая желживая, вредная, интеллектуально убогая чушь, как и КПСС-ная.(Что-то ценное в ней, конечно, есть—как и в КПСС-ной—такценным и надо пользоваться отдельно от остального.) А притворять-ся ради корысти мне не особенно хотелось, потому что мое поприще -- исследовательская работа, а в исследованиях можно сделать что-то ценное, лишь если чихать на то, какой вариант относитель-ных истин сегодня считается самым верным. Как замечательно сказал кто-то в сборнике «Законов Мерфи», если идеология становится понятной очень многим, ее пора менять. Иногда мне думается, что я единственный настоящий философ в этой стране классических жо..лизов. Эта мыслишка, конечно, греет, но я заставляю себя допускать, что есть и другие мыслящие подпольщики. * * * Не Вы один выискиваете во мне патологию. В принципе делопохвальное. Я в этом отношении тоже стараюсь быть бдительным, таккак не столь уж редко странности людей, с которыми общаешься илипро которых читаешь в газетах, имеют простое медицинскоеобъяснение. У А. Зиновьева: «Одиночество—плата за исключительность». Могу назвать еще полдесятка известнейших философов, которые тоже много ноют на эту тему. * * * Шпенглера («Закат Европы») я нахожу довольно мутным автором.Д. строчит в том же ключе. У них обоих сплошь «откровения» ипочти нет доводов. Одна бездоказательная максима за другой.Доказательства они как бы оставляют нам, бесталанным. Что доменя, то я аналитик, а не мистик. Авторы типа Шпенглера и Д.очень уязвимы для критики, но критиковать их не интересно,поскольку ими забавляются только оторванные от жизниинтеллектуалы, а такие погоды не делают.02.07.2001: «В Париже на Елисейских полях за 12 долларов Вам подадут1,5-литровую кастрюлю мидий в соусе.» Я бы мидий и бесплатно не ел—даже если бы их посыпалисахаром: не привык-с. Еще я не ем личинок, саранчу, улиток,лягушек. Но согласен, что они съедобны. * * * «В Вас есть небольшая интеллектуальная агрессия, вероятно,основывающаяся на чувстве непризнанности и неоценённости в полноймере вашего гения, совокупно с возможными проблемами в личнойжизни.» Проблемы в личной жизни есть у каждого (правда, можнопо-разному на них смотреть). Что касается непризнанности, токто из независимых интеллектуалов в этой стране признанный?Непризнанность—нормальное состояние для всех, кто неприспосабливаются к запросам массы или властей. Это почти чтоестественный закон, а на естественные законы обижатьсябессмысленно. * * * Как Вы понимаете, моя жестокая философия—отчасти от хреновойжитухи. Или житуха хреновая от хреновой философии? Прославиться вкачестве философа мне, конечно, хочется (хотя и не страстно), нооригинальничаю я не ради привлечения к себе внимания, а простотак выводы складываются.04.07.2001:М.: «Я посмотрел Ваш текст про христианство. Вы Библии не знаете,Ваши ссылки внеконтекстуальны.»Я: Легко соглашусь с этим. Ветхий Завет читал только отрывками. Но Экклесиаста, евангелистов и Иоанна Богослова—полностью иосновательно. И что такое «знать Библию»? Сколько ни читай, всег-да найдется человек, который скажет, что ты читал недостаточновнимательно или не так понял. Книжка-то толстая и многосмыслен-ная. И какая мне польза в том, чтобы спорить о толкованиях Библии? Сколько я ни тужься, с Эрнестом Ренаном мне в этом отношении все равно не сравниться. Ученый еврей скажет, что, кроме Библии, надо еще читать и Талмуд, а это тоже очень толстая книга. «Сколько ни читай, императором не станешь» (Мао Цзе-дун).Сходное есть и у Экклесиаста. Меня интересует практика: четкие компактные идеологии и программы действий. * * * «Большой и чистой» демократии нигде нет. Где людям разрешаютсвободно волеизъявляться, там предварительно промывают им мозги.Всегда есть пастыри и паства. Одни решают за других: в семье, наработе, в государстве, в церкви. По-вашему, сегодняшнеебольшинство способно разобраться, что для него хорошо и чтоплохо? Тогда чем вы объясните, что 40% населения курит, 30%пьет, 90% не делает утреней гимнастики и т. д.? (Числа, конечно,приблизительные.) Возможно, вы скажете: пусть живут, как хотят,это их дело. Тогда еще вопрос: а где границы допустимой свободы?Ведь вы же не за абсолютную свободу, наверное? Надеюсь, у васмышление не на уровне анекдотов.09.07.2001:Я: Христианская религия задумывалась как учение, спасающее мир.М.: Нет. В Библии спасение предлагается человеку, а не миру.Причем не любому человеку, а только вступившему в контрактныеотношения с Личностью, обещающей спасение.Я: Потеха, да и только: с Богом—контракт! Ты—мне, я—Тебе.А просто так—слабо. После этого верю, что «протестантскаяэтика» обусловила капиталистическое общество. Далее, если быхристианская религия не задумывалась как учение, спасающее мир,то зачем было ее проповедовать: сам спасся, а остальные пусть как хотят? Или проповедование—способ зарабатывания на жизнь? * * * Я: Христианские нации еще более пострадали бы от своей религии,если бы не уклонялись от некоторых ее предписаний.М.: Скажите, кто пострадал от соблюдения 10 заповедей? Или какойлибо из них в отдельности?Я: Не так уж сложно вспомнить или придумать ситуацию, в которойнарушение той или иной заповеди окажется на пользу нарушителю иобществу. Та же заповедь «Не убий», вроде бы, никем непринимается абсолютно. Но как только я укажу какой-нибудь пример,явится толкователь, который объяснит, что я что-то понял не такили не учел такого-то места в Библии, в котором указываютсяпределы применения заповеди. * * * Я: Христос призывал к раздаче имущества бедным.М.: Это неправда. Почитайте это место внимательно. Богатый юношапришел и спросил, как ему спастись? Христос сказал - соблюдайМоисеевы заповеди. Соблюдаю, но хочу большего - отвечает молодойчеловек. Тут следует пауза, Христос явно не видит возможностипригласить юношу следовать за собой, но Он милостив, Он даетюноше шанс. Здесь и следует знаменитая фраза: раздай имуществобедным. Потом рефлексивное замечание ученикам и дальше в путь.Раздай имущество—это дидактический прием, тест, проверкасистемы ценностей, меры реалистичности юношеского пыла имечтаний. Никому из учеников, которые за ним последовали, Иисустакого не говорил. Он говорил просто: оставь свои занятия, у меняк тебе другое предложение.Я: И Христос не говорил: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольныеуши, нежели богатому войти в Царство Божие.»? (Евангелие от Матфея,19:24). Я понимаю, что сторонники обогащения давно и тщательноисследовали Библию на предмет оправдания своей слабости и нашлидовольно убедительное объяснение всякому месту, которое моглобыть обращено против них. Даже если принять вышеуказанноетолкование слов Иисуса, обращенных к юноше, то что делать сосвоим имуществом богачу, который обратился в веру Иисусову изахотел в Царство Божие? Уничтожить? Отдать церкви? Но о церкви уИисуса ни слова, а уничтожать—совсем уже глупо, так как не всеимущество вредное. Впрочем, наверняка и для «игольных ушей» нашлиобъяснение.11.07.2001: «У Вас совесть есть, душа еще, эмпатия, или только рассудок?.» Совесть есть. Про душу не знаю. Что такое «эмпатия», сходу неприпомню (но думаю, то же самое Вы могли бы назвать и русскимсловом, и тогда бы я мог сообщить Вам, есть ли это у меня).13.07.2001:По-вашему, адвокат защищает обвиняемого для того, чтобыпреступник избежал наказания, а не для того, чтобывосторжествовала справедливость? Снова как либерал впадаете впротиворечие. Когда было модно пинать «дедушку Ленина», либералыехидничали, что он, будучи юристом, не выиграл ни одногосудебного процесса. Ну и что? А может, его клиенты были и в самомделе виновными? А когда я тут в роли адвоката сражаюсь заобъективность, вас раздражает, что я пытаюсь выиграть процесс.Выиграешь—ты говн.., не выиграешь—ты тоже говн...16.07.2001:Кстати, о терпимости. Я тут вот что подумал: либерал действи-тельно только терпит инакомыслие другого, «модералист» же—приветствует, потому что настроен использовать чужие способностии знания для поиска нестандартных решений своих и общих проблем.18.07.2001:Если закон представляется Вам слишком несправедливым, его со-блюдать не обязательно. Так или иначе, а все законы не соблюсти: хотя бы потому, что они иногда противоречат один другому илидопускают неоднозначное толкование. Большинство нарушает законыиз корысти. Вы нарушайте из чувства справедливости. Справедли-вость важнее законов. Я надеюсь, Вы сами стараетесь поступать посправедливости, а не по закону. Революция вызывается обычно тем,что законы начинают слишком сильно расходиться сосправедливостью.23.07.2001: «Дарэчы, цi ведаеце Вы, што такое геапалiтыка?» Псевдонаука вроде астрологии. Говорит довольно убедительно, пока не начинаешь копать. Представляет собою что-то вроде религии некоторых интеллектуалов, которым хочется быть причастными к великим таинствам.24.07.2001: «К сожалению, судьба Беларуси предрешена сверхдержавами.» Сейчас—да. Но в принципе возможны сильные ходы. Надо долбитьсверхдержавы идейками. Идейки—вещь иногда очень заразная исильно разъедающая социальную систему. Я же говорю: строить«белорусскую империю духа», вести «психологическую войну» за«Великую Беларусь от моря до моря». Попробуйте хотя бы допустить,что «менталитет белоруса»—не ущербный, а просто непонятый.Что в нем есть что-то. Пусть белорусы станут самими собой. Мирвовсе не благополучен и остро нуждается в новых социальных идеях. * * * «Вы не по-детски серьезны.» Это не про меня. Я несерьезен в принципе. Скептик не можетбыть серьезным, поскольку ни в чем до конца не уверен—даже втом, что лучше быть скептиком. То, что Вы принимаете засерьезность, есть лишь неприятие абсурда. Абсурд я считаюуродством психики. Заметьте—не болезнью. Приобретаемым, трудноисправимым, не всегда узнаваемым уродством. * * * «Идеологической зависимостью не страдаю.» Сомневаюсь. Страдают все, включая меня, хоть я и плюю набольшинство популярных авторитетов. Читаете книжки, смотритетелевизор—значит, что-то впитывается в подсознание. Житьв обществе и быть свободным от общества невозможно.(Маркс.К переводу не придираться: я уверен, что у Маркса стояло«unmoeglich», a нe «mann darf nicht») * * * «Империя—путь в никуда. Все империи развалились и дальше будут разваливаться.» Правильно. И образовывались, и дальше будут образовываться.То же с этносами, государствами, партиями, религиознымидвижениями и т. д. * * * «Вы путаете абсурд как прием и абсурд в жизни.» Ну же, М.! Еще, М.! Вы ведь знаете, что я строчу книжку проабсурдистов. Все Ваши толковые идеи на это счет я перефразирую,разовью и выдам за свои. А все бестолковые представлю какобразчики абсурдизма.25.07.2001 06:36]Бродского не уважаю—и как поэта (посредственного), и какчеловека (хоть я и был антисоветчиком, но всех этих Габаев иАмальриков мой организм не принимал и не принимает; почему -долгий разговор и не к месту, и дело не в их национальности, аскорее в их вторичности, паразитичности, абсурдности). Я как-тобольше на Пушкине воспитан. Есть у Пушкина прекрасные имперскиестихи «Клеветникам России». Процитирую, когда найду, -- не будуполагаться на память.26.07.2001:Что касается ума, то не умом единым, но также инстинктом, здоровым инстинктом, батенька, живем. Нутром чуем, где что изачем. То Вы меня в рациональности попрекаете, то в ееотсутствии. Наверное, моя рациональность просто не синфазна сВашей, только и всего.30.07.2001: «Какую империю Вы приготовились строить?» Преимущественно империю влияния. Идеологического. Но империй«чистого типа» не бывает. Всегда смесь в тех или иных пропорциях.Я разрабатываю на досуге идеологию—«белорусизм». Пытаюсь непереть против течения, а привязываться к белорусскому массовомусознанию. Пробовал подсунуть свои наработки одному из этихнесчастных кандидатов в президенты. Глухо. Кандидат обкакался безмоей помощи. Не хватает у людей воображения, широты души.Серятина без «искры божьей». Скукота. Хоть сам раскручивайся кследующим выборам. «Ваш случай: мужчины с хрупкой и нежной душой находят особоеудовольствие в прилюдном цинизме.» Про хрупкую и нежную душу—это верно. Я раним, впечатлителени не отличаюсь психической выносливостью. Что касаетсяудовольствия от прилюдного цинизма, то это извращение мне несвойственно. Я циник, но не позер. И цинизм мой—утилитарный. Аутилитарность—из-за отсутствия избытка благ. (Тут я разрешаюМ. поехидничать насчет того, что я снова жалуюсь. Ну простоневозможно при этом человеке критично высказаться о себе, ненарвавшись на замечание, что ищешь сочувствия.) «Большинство мужчин—и Вы в частности—испытываете к нам,женщинам болезненное чувство зависти.» Никак нет. Не знаю, как другие, а я испытываю к лучшим из жен-щин если не вожделение, то сострадание. Женщине жить значительнотяжелее, чем мужчине. Она не умеет драться. Ее насилуют. Заполчаса удовольствия она, случается, расплачивается значительнотяжелее, чем мужчина. Мужчина может в принципе заиметь 10, 20,100 детей, не испытав ничего, кроме приятных ощущений, а женщинарожает в муках и расходует немало здоровья даже на одногоединственного ребенка.31.07.2001:Гипотеза: педики—мазохисты. Они специально подставляются подобщественную критику, чтобы усиливать свой оргазм. Так что ненадо посредством дискуссии о педерастах помогать педикам оргазми-ровать. А сторонников «терпимости» предлагаю считать латентными педиками (есть у Г. Климова такой хитрый термин).01.08.2001: «У моего отца только парни рождались, у его деда, похоже чтои у меня также.» Ну, может какой-то наследуемый непорядок с репродуктивныморганом... Не знаю. Расстраиваться не стОит: ведь стоИт же, икое-что получается. Или пьете что-то не то перед ЭТИМ. Попробуйтене пить. Или пить что-то другое. Но если Вы настаиваете, то—так и быть—вскроем Вас или трубку какую вошьем и попробуемразобраться, что к чему. А вообще-то я по генетике консультиро-вать не подвязываюсь: тут уже есть психиатр, андролог, проктолог,два-три специалиста по анализу кала на вкус, и на их фоне ятушуюсь. Вот если империю надумаете строить, так это ко мне. Я изгенетики одно вынес твердо: без презерватива с любой-всякой—ни-ни! Впрочем, это и без генетики ясно.10.09.2001: «Как я предсказывал еще три месяца назад, L. победил в первом же туре, причем с большим отрывом от соперников.» Точнее: «как мне сказали очень специальные товарищи, которыеэто дело планировали и противозаконными способами готовили».Противозаконие на выборах можно было бы и стерпеть, если быоно предпринималось действительно для спасения страны. Я бы дажепохвалил за решительность и способность не оглядываться наусловности, когда требует момент. Но когда это делается, чтобыкомпашка бездарей ушла от наказания и продолжала грести под себяв прежнем стиле, это вызывает в лучшем случае брезгливость.Вы, конечно, не верите в воздаяние: в то, что грешить вреднодля здоровья—если не Вашего, то Ваших потомков. В то, чтотайное иногда становится явным. В то, что справедливость иногдаторжествует. Чему Вы радуетесь? Отсрочке приговора? Чем больше выувязнете в своих грехах, тем больнее будет расплачиваться за нихна этом свете. Это вы, а не я, будете все ближайшие годы вскаки-вать среди ночи в холодном поту и кричать «Мама, мама!».Кстати, я тут накропал кое-что по поводу переизбрания кого-то кое-где у нас порой президентом:История, вот блин, какая штука:По кругу ходит, мать ее растак.Едва мы сковырнем царя-гадюку,Как новый прется, гребанный чмудак!Отсюда есть один лишь вывод верный(Я выстрадал его, зелена мать!),Что этих всех больших бугров говенныхНе надо близко к сердцу принимать.Чмудастых всех мочить, конечно, надо—При случае и даже без него,Но если вдруг не выйдет что, ребята,Не надо много плакать от того.Есть масса разных прочих удовольствий,И нам грустить подолгу не с руки!Господь нас знает и чего-нибудь подбросит,И пусть над златом чахнут чмудаки!01.10.2001:В последнее время либеральная прозападная оппозиция в моейгорячо любимой стране («Да поразит тебя сифилис, старая ты сука!Ты скормила нас червям! И т. д.»—Ричард Олдингтон) стала многоноситься с письменником Василем Быковым: лепить из него великогочеловека и «совесть нации». Конечно, меня это задело. На звание«совести нации» я—упаси Боже—не претендую (меня большепривлекла бы перспектива заслужить звание «мозг нации» или«половой член нации»), но когда какого-то старого эпилептоидногопердуна, который вот-вот перекинется, заталкивают на Олимп,потому что в политических целях понадобилось противопоставитького-нибудь благообразного и не слишком шустрого одному засидевшемусяу власти колхознику, а ты который год тщетно ловишь свой шанс стать спасителем Отечества, то как тут не почувствовать себя задетым! Я помнил, что особого восторга я от Быкова как писателя никогда не испытывал, но для справедливости решил заглянуть в его повестушки еще раз: может, я раньше чего-то не разглядел по молодости. И вот вчера на сон грядущий я заставил себя открыть книжку Быкова. Под руку попалась его повесть «В тумане». Больше часа я добросовестно разбирался в его прозе. До проведения этого моего исследования я считал Быкова второразрядным писателем. Попрочтении первых двадцати шести страниц я оказался перед необходимостью сделать вывод, что он писатель не второразрядный, а третьеразрядный. Итак: Война дураков в описании эпилептоида.Начинается повесть весьма энергично: «Слотным ветраным днем позняй восенi на другiм годзе вайныатрадны разведчык Бурау ехау на станцыю Масцiшча каб застрэлiцьсвайго знаемага Сушчэню. Гэты Сушчэня... месяц назад, будучыарыштаваны палiцыяй за дыверсiю ля Выспянскага маста, купiусабе жыцце тым, што выдау саудзельнiкау...» В общем, неплохо:сразу быка за рога.Партизаны решили Сущеню на всякий случай «замочить»—неспрашивая его объяснений. Это вполне в духе того времени, так чтоникаких возражений с моей стороны. Мокрым, голодным, страдающимхроническим переутомлением партизанам не до разбирательств.Чтобы совершить убийство, партизаны посылают своего,по-видимому, опытного боевика Бурова, а с ним (чтоб быть наподхвате: коня посторожить и так далее) -- некого довольно вялогоВойтика. И дальше начинается разный мелкий и крупный абсурд.Буров переходит речку по кладке, поскальзывается, но почему-тоудерживается на кладке, и мочит только одну ногу, и выпускаетиз руки уздечку идущего рядом по воде коня. Но во-первых, людямсвойственно, если они поскальзываются, инстинктивно хвататьсяза то, что может сойти за опору, так что более правдоподобно былобы, если бы Буров повис на уздечке, а не выпустил ее. Во-вторых,как можно было, поскользнувшись, замочить только одну ногу?!Автор пишет: «Ён мусiу таропка пераступiць па кладцы, але таяздрадлiва хiснулася пад нагамi, асела, ногi боутнулi ледзь неда дна. Ледзьве устрымауся на дошцы.» Итак, «боутнулi» обе ноги,а замочилась одна. И непонятно, как удержался: застрял задомили зацепился чудом. Или, может, дело в кладке, потому чтовообразить ее, несмотря на эпилептоидное пристрастие автора кмалополезным деталям, я не смог: она была представлена «дзвюмагнiлаватымi дошкамi, прытопленымi канцамi у ваду». Как это: концыдосок—в воде? А сами доски—нет? Это что—дугообразныедоски?!Потом еще хуже: опытный боевик Буров приближается к хате Сущении вместо того, чтобы заглянуть сначала в окно (оно не завешено,и в хате горит керосиновая лампа), прется сразу внутрь. Сущенявстречает его, вполне догадывается, зачем тот пришел, и пропус-кает вперед себя в освещенную комнату. Бурова не смущает, чтоздоровый мужик изменник Родины Сущеня оказывается у него сзади.С Сущеней вообще непонятно. Если он не предатель, то почему несбежал к дальней родне или не поплелся к партизанам доказыватьсвою невиновность. Если предатель, то почему сидел и ждал, когдапартизаны придут по его душу. Хоть бы окно завесил, чтобы незастрелили через него со двора. В общем, телок безмозглый.Четырехлетний сынок Сущени сразу же бросается ласкаться кБурову, которого впервые видит: «Неяк неупрыкмет ен абняу каленiБурава и ужо ласкава, як кацяня, церся аб iх.» (!!!) Конечно,автору это очень нужно для драматизации (иначе сюжет несклеится), но деревенские дети обычно боятся чужих—тем болеев военное время и тем более вооруженных и являющихся без добройулыбки на лице и кусочка сахару в закорузой ладони. Но, бытьможет, у безмозглого телка Сущени и сынок—такой же безмозглый.Далее Буров просит у хозяйки онучу, перематывает свою водиночестве замоченную ногу и после ведет ее мужа за деревнюубивать.На дворе поздняя осень. Про луну автор не упоминает, несмотряна свое эпилептоидное пристрастие к деталям. Наверное, ее небыло. Значит, хоть глаз выколи. Но Сущеня желает бытьпохороненным на каком-то песчаном лесном пригорке, и его ведутв лес. Сущене сбежать—раз плюнуть. Но он не бежит. Как онивообще не потеряли друг друга в лесу в безлунную ночь—загадка.Они находят пригорок, и Сущеня роет себе могилку—по вкусу.Тут их настигают полицаи и начинают стрельбу. Как онинашли их безлунной ночью в лесу—загадка из загадок. Как онивообще решились отправиться вдогонку за партизанами в лес?Храбрейшие люди. С нечеловеческим чутьем и высочайшим чувствомдолга. Бобики, одним словом. Так их автор и называет.Сущеня, наконец, сбегает—от полицаев. Но: «Ён слухауи чакау, куды яны скiруюць далей—па ягоных слядах цi заБуравым, будуць шукаць цi не.» По следам, в лесу, в безлуннуюночь! А про собак ни слова—только про бобиков-полицейских!Колоссально!Мне как читателю уже становится ясно, что Сущеню выпустили,чтобы использовать как приманку. Вот он, крутой заворот сюжета,но насладиться им мне уже не суждено, потому что после следующегоабзаца я в возмущении бросаю книжку: «И ён успомнiу тады пра Бурава, якi пабег якраз недзе тутпаблiзу, трошкi бы стараной, у той канец забалацi, -- стрэлы збарвiнкi тады джгалi менавiта у тым кiрунку...» Это же надо:Сущеня по звуку определяет направление полета пуль!!! И всеэто автор подносит мимоходом и с претензией на реализм. Такойтуфты даже в американских фильмах-сказках-для-взрослых невстретишь! Бывает, там уклоняются от пули, или ловят пулю, илисбивают ее другой пулей, но чтобы такое...После этого я посчитал свое исследование законченным. И я неудивлюсь, если Быков получит в конце концов Нобелевскую премиюпо литературе: половину из тех, кто ее получил, меня не заставятчитать, даже если мне будут за это слегка приплачивать. Потомучто эта премия давно уже стала предметом какой-то закулиснойполитической возни, а не выражением признания лучшим из лучших.04.10.2001: «Полузнайкам вроде Вас, сударь, такое читать вредно.» Если я полузнайка, то Вы—всезнайка, уверенный, как ибольшинство абсурдистов, что Ваша голо