Нарративный подход в изучении сознания реципиента как основа формирования имиджа

Одной из особенностей перцептивного образа является его предметность, структурная завершенность. В момент возникновения гештальтпсихологии выявленные особенности касались восприятия предмета или иных отдельных объектов, в частности лиц, т.к. нет более значимого объекта в мире людей, чем другой человек. Фоном же может служить этап жизненного пути человека или регионального развития или исторический период. В этом случае поток событий и впечатлений от них представлен сознанию в виде объединенных некоторым смыслом отрезков — сюжетов и сюжетных линий.

Уже в момент возникновения идеи о коллективном бессознательном было ясно, что носителей этого бессознательного по меньшей мере два — индивидуальное сознание каждого отдельного человека, организованное всеми психическими процессами, и коллективное бессознательное, воплощенное в мифе. Архетип как основа мифологического сознания может выводиться или извлекаться посредством абстракции из класса известных по опыту образов или символов, но это извлечение скорее искусство, чем рефлексия специалиста. Единственное, что доступно психологии, по мнению Юнга, — это описание, толкование и типология архетипов. При этом и описание, и типология, и толкование носят произвольный характер. Понимая это, Юнг подчеркивал сходство методов аналитической психологии методам искусства. В настоящее время увидеть, в каком виде существовал миф в архаические времена, не представляется возможным. Вероятно, как феномен архетипа нерасчлененность побуждений-образов-чувств-мыслей, так и миф содержали в себе тексты, действия, эмоции, но при этом ни тексты, ни действия, ни эмоции не были похожи на переживания современного человека.

В мифологическом сознании время циклично: один из основных мифов человечества — это миф о вечном возвращении. Современное сознание организовано иным пониманием времени: есть прошлое, настояшее, будущее, время последовательно и необратимо. В мифологическом сознании личность не выделяется, не рассматривается вне группы, личность — часть всей группы. Для мифа характерно сопричастие. В мифе каждый объект, каждое действие сопричастно другим объектам и действиям. Изображение — это не просто изображение, это часть того, что изображено. В мифе нет деления на предметы и слова и изображения, в мифе нет деления на слова и предложения, в мифе не разделены ни субъект, ни объект, ни предикат. Современные интерпретации мифов неизбежно обретают временную последовательность и перестают быть мифами в первоначальном значении. С течением времени миф видоизменился на фольклор: предания, былины, сказки, песни. В них отчетливо видны те изменения, которые произошли с сознанием, как индивидуальным, так и групповом. Сказки обрели сюжет. События стали развиваться в необратимом времени.

Заметить существование мифологических фрагментов в индивидуальном сознании современного человека весьма проблематично. Мифологическое сознание — это тот уровень отчетливости, ясности, для рефлексии которого требуется некоторый навык самонаблюдения. Поэтому мифологические части сознания могут быть довольно объемным, но они либо не замечаются самим человеком, либо, если и замечаются, то никогда не становятся предметом общения. О них не говорят, так как невозможно говорить о неосознаваемом. Мифологическое сознание устраняет фундаментальные бинарные оппозиции, которые организуют универсальную картину мира: жизнь — смерть, счастье — несчастье, здоровье — болезнь, прошлое — будущее, здесь — там и т.д. Картина мира перестает быть ценностной, не вызывает тревоги, символически возвращая в детство.

В ХХ в. главным организатором массового сознания стала массовая культура, а в тоталитарных обществах — пропаганда. И фольклор, и пропаганда, и массовая культура имеют одну и ту же структуру. Массовому сознанию нужен четкий сюжет с интригой и перипетиями и, что самое главное, — отчетливое деление на жанры. Произведение определенного жанра должно обладать жесткой внутренней структурой и опознаваться реципиентом сразу, структура произведения и сознания должны быть конгруэнтны, т.е. совпадать при наложении одной на другую. Жесткость следования требованиям жанра и сюжета в массовой культуре объясняется привычностью и узнаваемостью реципиентом дискурсов, гештальтов, культурных схем, определяющих эти требования. Интриги и проблемы людей, герои, роли, амплуа и сюжеты, воплощенные в массовой культуре, представляют собой коллекцию игр и имиджей, репертуар поведения, используемый в аналогичных жизненных ситуациях.

Сюжет — последовательность событий в художественном тексте и в реальности первого рода. Физический, а вслед за ним и социальный мир — реальность первого рода постоянно отражается в дискурсах — реальности второго рода, и теперь уже реальность дискурса создает социальную реальность, будучи ее неотъемлемой частью. Вряд ли сегодня возможно ответить на вопрос, что первично: структура психики человека, включающая в себя архетипы, впоследствии воплощенные в мифах и сказках, а в настоящее время в героях, интригах и сюжетах массовой культуры определяет вкусы и предпочтения современного человека. Или человек-креатор, создавая продукты массовой культуры, которые в ходе социализации усваиваются человеком-потребителем, определяет сюжеты, позволяющие реципиенту не только идентифицироваться с героями, развитием событий и со своим местом в этих событиях.

Вопросы для самопроверки

1. Какие пространственно-временные границы может иметь гештальт как завершенность образа?

2. Каково предназначение мифа?

3. Как устроен архаичный миф?

4. Опишите элементы мифологического сознания современного человека.

5. В чем значение массовой культуры как организатора содержания индивидуального сознания?

6. Что такое сюжет?