Состояние монотонии и психического пресыщения в труде

Монотонными принято называть однообразные по содержа­нию виды труда, которые могут порождать у субъекта деятельно­сти особое функциональное состояние монотонии. Данное состо­яние люди переживают как необходимость выполнения скучной, однообразной работы, не имеющей, с точки зрения работника, особого смысла (кроме заработка). Для этого состояния характер­ны сонливость, безразличие или негативное отношение к работе, сниженное внимание, психогенная усталость, которая формиру­ется уже в начале рабочего дня. Выделяют сенсорную и моторную монотонии. Сенсорная монотония как состояние субъекта труда возникает в условиях сенсорной депривации, однообразия, бед­ности впечатлений. Моторная монотония встречается при выпол­нении работником повторяющихся трудовых действий и опера­ций. Монотонность труда легкой степени отмечается при длитель­ности операций 31 —100 секунд; тяжелые формы моторной моно­тонии возможны при длительности повторяющихся операций 5 — 9 или 1 — 4 секунды (Количественная оценка..., 1977).

Психологическая сущность монотонной работы и характерных для нее поведенческих феноменов была исследована в школе Курта Левина в экспериментах Анитры Карстен в 1920-е гг. (Карстен А., 2001). Испытуемым предлагались задания типа заполнения листа бумаги штриховкой по образцу, громкое чтение стихов, размеще­ние наперстков в отверстия специального планшета и т.п. задания. В инструкции испытуемым рекомендовалось выполнять задание до тех пор, пока сохранится желание работать. Разрешалось пре­кратить работу в любой момент. Исследователь наблюдал за осо­бенностями динамики поведения, фиксировал высказывания ис­пытуемого, отмечал проявления его эмоционального отношения к заданию, к ситуации эксперимента, к экспериментатору. В опы­тах исследовалась динамика процесса насыщения по отношению к квазипотребности, побуждавшей испытуемого выполнять задание. Как известно, К.Левин выделял биологически важные потребности личности и квазипотребности как потребности искусственные, порожденные социальной жизнью. Цель выполнения экспериментального задания была связана с реализацией квази­потребности. Обнаружились типичные для большинства испыту­емых особенности, сопровождавшие процесс насыщения и переход его в пресыщение данным видом занятия. Занятие воспринималось как искусственная задача, не имевшая общественного значения и смысла. Смыслом его наделял испытуемый, и этот разный смысл задания сказывался на результатах его действий Большинство испытуемых варьировали способ выполнения задания, включали основное задание в качестве фона в процесс выполнения некоторой другой деятельности (при штриховке, на­пример, испытуемые напевали, насвистывали мелодии). В послед­нем случае тягостные переживания были менее острыми. Аффек­тивные негативные эмоции предшествовали окончанию работы.

А. Карстен обнаружила, что мышечная усталость от процесса выполнения экспериментального задания не была главной при­чиной снижения продуктивности испытуемых, ошибок и вариа­ции их действий (по отношению к заданному образцу). Все дело было именно в снижении актуальной потребности выполнять эк­спериментальное задание, которое обозначалось как процесс «на­сыщения» (или психического пресыщения). Возможность продолжения деятельности испытуемого обеспечивалась или его волевы­ми усилиями, или переосмыслением задания, изменением струк­туры выполняемого действия.

В исследовании участвовали несколько безработных, которым платили за их труд. В отличие от основной группы испытуемых безработные выполняли экспериментальные задания без призна­ков насыщения и пресыщения квазипотребности.

Экспериментальное задание моделировало виды реальной производственной работы, представлявшей собой выполнение повто­ряющихся однообразных, простых по исполнению операций, ко­торые приводили к получению полуфабриката, часто неизвестно­го назначения. По причине непосредственного интереса к содер­жанию и результатам труда у работника (испытуемого) не могло быть. Такая работа воспринималась им как бесконечный, не про­двигающийся к концу бессмысленный процесс, имеющий вне­шний опосредованный смысл — заработную плату. Таким обра­зом, эксперимент моделировал психологическую природу разви­тия отчуждения субъекта труда от выполняемой деятельности и ее продукта, позволял понять истоки негативных проявлений пси­хического состояния монотонии.

В динамике продуктивности при таких видах труда может от­сутствовать период высокой устойчивой продуктивности, чаще обнаруживаются колебания продуктивности, отражающие всплески волевых усилий, необходимые работнику для «самоподстегивания». Состояние монотонии в труде отличается от состояния психического пресыщения. Хотя имеется и много общего, различие заключается в том, что при монотонии исполнитель отда­ет себе отчет в том, что он занят трудом, что результат его дея­тельности нужен и оплачивается организатором компании, по­этому исполнитель заставляет себя продолжать работу (если он заинтересован в оплате). Состояние психического пресыщения развивается особенно остро в искусственных ситуациях, заведо­мо не связанных с настоящим трудом. При этом если выполне­ние задания не оплачивается, квазипотребность, питающая по­будительную мотивацию испытуемого, утрачивается особенно быстро и человек ищет и находит способ выйти из надоевшей экспериментальной ситуации. Таким образом, различие между психическим пресыщением в эксперименте и состоянием моно­тонии в труде состоит в понимании испытуемым контекста, в который включена деятельность, в статусе продукта выполняе­мой деятельности (искусственная, игровая цель или продукт тру­да, возможно, непонятный, но нужный для организации и оп­лачиваемый).

Адекватная объяснительная модель позволила психологам на­метить пути преодоления монотонности труда в промышленно­сти, систематизированные В. Г.Асеевым, изучавшим труд щипальщиц слюды (Асеев В.Г., 1974). В табл. 26 представлены основные способы оптимизации функционального состояния работников, участвующих в производстве продукции крупными сериями. Очевидно, что автоматические линии и робототехнические комплек­сы еще не скоро заменят ручной труд на сборке автомашин, в швейном деле и во многих других отраслях промышленности. По­этому опыт, накопленный психологами, физиологами, экономи­стами, эргономистами в оптимизации такого вида труда, полезно учитывать и внедрять, ибо он способствует повышению работоспособности персонала, помогает снизить неблагоприятные функциональные состояния в работе, повышает производительность и качество труда.

Монотонный труд может сопровождаться не только снижени­ем уровня активации, сонливостью, апатией. Встречаются виды труда, требующие выполнения однообразных действий в высоком темпе. Нагрузка на одни и те же группы мышц при этом может привести к профессиональным заболеваниям, при которых стра­дают нервно-мышечный аппарат, связки. Примером может быть «писчий спазм» — функциональное нарушение движений мелкой моторики рук у людей, которым приходится много писать в быс­тром темпе. Такие трудовые задачи можно рассматривать как тре­бующие не усложнения, а напротив, облегчения (Мойкин Ю.В. и др., 1987).

Профессиональный стресс

В современной психологии труда профессиональным стрессом называют состояние субъекта труда, характеризующееся особой мобилизацией его ресурсов для преодоления трудностей, проблем профессиональной деятельности. Стрессорами называют факторы, провоцирующие стрессовые состояния. Автором первой теории стресса был, как известно, Ганс Селье, в учении которого стресс рассматривался как неспецифическая реакция живого организма на неблагоприятное воздействие среды. Использование биологического понятия стресса в психологии привело к тому, что его первоначальное значение осталось за термином «физиологичес­кий стресс». В настоящее время принято выделять также в области профессионального стресса и другие его разновидности: инфор­мационный, эмоциональный (Бодров В. А., 2000). Состояние стресса может улучшать показатели деятельности (если это состояние не вызывает перегрузок и выступает в качестве состояния оперативной мобилизации). Но если трудовая нагрузка чрезмерна для дан­ного работника, стресс превращается в дистресс, который при длительном воздействии приводит обычно к психосоматическим заболеваниям.

А.Б. Леонова (2000) выделяет три концептуальные ориентации в исследовании профессионального стресса: 1) экологический подход, 2) трансактный подход и 3) регуляторный подход.

В рамках экологического подхода, популярного в 60-е гг. XX в. или эпидемиологического подхода (Касл С.В., 1995), стрессовые реакции живого организма рассматриваются как неспецифичес­кий ответ на воздействия среды в форме физиологических реак­ций и поведения живого существа, имеющие для него приспосо­бительное значение. Применительно к человеку, профессионалу данный подход не утратил своего значения, ибо людям приходится трудиться, приспосабливаясь к неблагоприятным факторам среды. Этот подход и категория физиологического стресса служат основой для работ в области эргономики, профессиональной гигиены, психофизиологии труда, инженерной психологии, ори­ентированных на оптимизацию, оздоровление функционирова­ния человека в производственной среде в эргатических системах.

Трансактный подход в изучении профессионального стресса (Кокс Т., Маккей К., 1995) сложился в русле когнитивной пси­хологии в 70-е гг. XX в. Его отличительной чертой является пред­ставление о работающем человеке как субъекте деятельности и общения, личности, сознательно регулирующей свое поведение. Мобилизация ресурсов организма человека в форме нервно-психической напряженности понимается как результат его оценки профессиональной ситуации, осознания личностного смысла стрессовых ситуаций для субъекта деятельности. В русле этого подхода, опирающегося на исследования Р. Лазаруса (1966) и многих других психологов, факторами стресса стали не только физиче­ские параметры среды, но и организационные факторы труда, незможности профессионального продвижения, потенциальные мотивы труда, особенности производственных взаимодействий, конфликтные ситуации. В рамках данного подхода получили развитие исследования приспособительных стратегий поведения про­фессионалов (копинг-стратегий, от англ. to cope — справляться, преодолевать). Степень мобилизации нервно-психического напря­жения субъекта деятельности оказалась зависящей не от объек­тивной реальности трудовой ситуации, а от ее отражения в созна­нии работающей личности (см. также гл. 4).

Регуляторный подход в исследовании профессионального стрес­са, представленный современными работами эргономистов, пси­хологов труда, рассматривает работающего человека как субъекта трудовой деятельности с точки зрения особенностей регуляции и саморегуляции выполняемых им эргатических функций и их ре­зультативности. Данный подход не является достижением послед­них лет, он реализует задачи, традиционно рассматривавшиеся в науках о работающем человеке в интересах обеспечения высокой продуктивности, качества труда, надежности эргатических сис­тем (Леонова А. Б., Медведев В. И., 1981; Дикая Л. Г., 1985 и др.). Стресс в русле данного подхода рассматривается не только как источник возможных негативных последствий для работника, его здоровья и результатов труда. Стресс оказывается и фактором раз­вития и профессиональной самоактуализации личности. Под ру­ководством Л. Г.Дикой выполнено исследование стратегий пре­одоления стресса у здоровых людей и спинальных больных с по­следствиями травм и аварий. Было обнаружено, что ведущая роль в адаптации к стрессу как тяжелому периоду жизни человека при­надлежит ценностно-смысловой сфере личности, где сосредото­чено ядро переживаний, позволяющих выдержать тяжелое испы­тание за счет выработки новых жизненных смыслов (Торчинская Е.Е., 2001).