Социальная и религиозная политика царского правительства в Казанском крае (вторая половина XVI в.)

Успехи в деле завоевания Казанского ханства имели далеко идущие последствия, как для русской государственности, так и для православной церкви. По мнению харьковского архиепископа Макария, именно " под влиянием этих успехов московские люди начинали считать себя выше всех других людей, свое государство лучше всех остальных"[39].

В результате «Казанской войны» (1552-1556) было уничтожено свыше четверти населения региона. Более половины населённых пунктов было разорено. Имущество скот и хлеб были разграблены. Боясь активного и организованного сопротивления татарского народа, Московское правительство в XVI-XVII вв. изгоняет татар-мусульман с берегов крупных рек и не разрешает селиться вдоль больших дорог. Они изгоняются со своих исконных земель в малоосвоенные территории края. Многие из них бегут в Закамский регион и в Башкирию. С этого времени практически не осталось татар и в городах. В Казани только небольшой части татар-мусульман разрешили поселиться у озера Кабан в низменной, болотистой местности. На этом месте образовалась так называемая Татарская слобода. Резкое и насильственное выселение городского населения из числа татар-мусульман имело весьма тяжёлые последствия для развития татарской культуры. Это привело к её однобокости, поскольку центр материальной и духовной культуры переместился в сельский регион. Положение начало исправляться лишь к концу XVIII века. По данным Д. Исхакова, к этому времени в городах региона проживало около 11 тыс. татар, что составляло 1,8 % от общей численности татарского населения Поволжья и Приуралья.¹⁹⁰

Исходя из основного тезиса о том, что "только в правоверной и благочестивой Москве сохранился незатемненный свет истинного учения", иерархи русской православной церкви приступили к распространению "света истинного учения" т.е. к христианизации населения Казанского края. Конечной целью этой политики была русификация и ассимиляция нерусских народов края. Программа незамедлительного обращения завоёванных народов в "православных подданных русского царя " была изложена одним из реформаторов XVI в., видным публицистом архиепископом Сильвестром. В своём письме к воеводе Казани кн. Александру Горбатому он настаивает на том, что бы тот стал одним из тех правителей, которые "обращают язычников в православную веру даже если они не желают этого..., так что вся вселенная должна быть пронизана православием" а все мусульмане (татары) и черемисы (язычники) "обращены к нашему богу"[40]. С этой целью в 1555 году была основана Казанская епархия, которая охватывала территории бывшего Казанского и Астраханского ханств.

Первым архиепископом в крае был назначен игумен Селиджаровского монастыря "убежденный русификатор, иосифлианин" Гурий, постриженик самого Иосифа Волоцкого. Помощниками к нему были назначены Варсонофий и Гермоген, которые стали первыми высокопоставленными православными миссионерами в Поволжье. [41]Архиепископу были предоставлены широчайшие полномочия. Он контролировал деятельность воевод и мог даже отменять их судебные решения. Архиепископ имел право по любым вопросам непосредственно обращаться к царю. Таким образом, архиепископ обладал в крае не только высшей церковной, но и светской властью, причем на первых порах второй компонент даже преобладал. Активная деятельность архиепископа по христианизации народов Поволжья вознаграждалась царём весьма щедро. В Казанском крае архиепископу было выделено земельных угодий, мест для рыбных ловлей, лесов и т.п. больше, чем любому светскому феодалу. Они располагались как в Казани, так и за его пределами. Например, в Казани он владел усадьбой с двором и мельницами. Ему также принадлежала отдельная архиепископская слобода с девяносто крестьянскими дворами. Кроме того, архиепископу были переданы сёла и деревни, принадлежавшие прежде казанским ханам. Они были расположены к юго-востоку от Казани по дороге в Лаишево: Большие и Малые Кабаны, "Селик-Кабан", Столбищи, Тарлаши, Кадышево, Караишево, Карабулат, Карадули. Всего ему принадлежало 2775 десятин пашни, 10 тыс. копен покосов сенных, 275 кв. верст леса. Кроме того, архиепископу были переданы рыбные ловли и острова на всём протяжении Волги от устья Казанки до реки Камы (левый берег Волги) и от Камского устья до реки Чартыка по обоим берегам Камы. Вознаграждения этим не ограничивались. Архиепископ получал весьма приличное жалование деньгами и натурой.[42] К началу XVIII века владения архиепископа возросли примерно в пять раз.[43]

О материальном благополучии и власти церкви в ново покоренных землях писал известный миссионер XIX века А. Можаровский: "Правительство обеспечивало новые монастыри в Казанском крае с одной стороны вещественно, раздавая им в обилии, сверх жалованья и руги, угодья и земли с правом поселения на них крестьян, а с другой обеспечивало их права, раздавая им несудимые грамоты, по которым суд над крестьянами монастырскими предоставлен был игумену с братиею"[44].

Русская православная церковь и до этого предпринимала попытки христианизации народов Поволжья. Она пыталась это сделать через Сарскую епархию (основана в 1261 г.) во времена Золотой Орды, однако эти попытки носили не насильственный и не массовый характер. При этом церковь еще не использовала авторитет и возможности государственной власти.

Переход к политике агрессивной нетерпимости осуществлялся постепенно. Как писал Баженов: "После покорения Казани Иван Грозный разослал по всем улусам жалованные грамоты, в которых говорил: "Идите безбоязненно, злодейство уже наказано, а прошедшее забыто. Платите мне тоже, что платили царям казанским и живите с миром"[45].

Учитывая военно-политическую ситуацию в крае, правительство и церковь координировали свои действия. Правительство первоначально даже несколько сдерживало процесс христианизации и рекомендовало применять более "мягкие" методы. В 1555 году Иван Грозный писал архиепископу Гурию: "А как новокрещены из под научения выдут, и архиепископу их звати к себе ясти почасту, а поите их у себя за столы квасы, а после стола посылати их пойти медом на загородской двор".[46]

Этот наказ трактуется исследователями по-разному. В западной историографии это явление рассматривается как проявление веротерпимости. С такой интерпретацией не совсем согласны татарские историки, например, И. А. Гилязов.[47] Он полагает, что это "лишь известная слабость" властей из-за нехватки средств, для предоставления экономических льгот новокрещеным.

После завоевания Казанского ханства во второй половине ХVI века край бурлил восстаниями. Обстановка здесь была весьма неспокойная. Население края в ответ на колониальную политику царизма не раз поднималось на борьбу с оружием в руках. Это происходило почти непрерывно со второй половины XVI - до начала XVII в. (в 1555-1557, 1572-1574, 1581-1584, 1592,1615-1616 гг.). О насильственном крещении инородцев пока не могло быть и речи. На это у правительства не было не сил, не средств. Правительство учитывало так же внешнеполитические обстоятельства. Обострять отношения с мусульманской Турцией и Крымом не входило в его планы. В 1570 и 1584 гг. Иван Грозный даже отправил специальные посольства в Турцию с заверениями о том, что он очень уважительно относится к исламу, и никогда не притеснял своих мусульманских подданных.[48]

К тому же, «борьба за веру», провозглашенная перед походом на Казанское ханство, на деле часто подменялась борьбой за вотчины с крестьянами. Ярко иллюстрирует этот процесс «Мирская челобитная свияжан на служилого татарина Досайку Аишева с детьми».[49] Церковники и светские феодалы с целью отобрать земли у служилого татарина Досая Аишева под видом «радетелей за веру» пишут на него пасквиль. Они напоминают властям, что «в прошлом году пришел Досайка в Свияжске на кружешный двор и в медяном амбаре напившись пьян, сшиб со стены на землю палкою образ пречистой богородицы… и про то он, в Казани на митрополичьем дворе и в Приказной палате сидел многое время». Этого им показалось мало, и они советую «не вели, государь, такому вору, и образа божия поругателю, татарину Досайку з детьми быть в Свияжску, а в иной город, где ты, великий государь, укажешь», разумеется, если служилого татарина переведут в другой город, то все его земли и угодья достанутся сочинителям пасквиля.

Активным участником борьбы «за руги и угодья» была православная церковь. В таких условиях она больше занималась земельными приобретениями, чем обращением в православие нерусского населения края.

С самого начала христианизации в Волго-Уральском регионе правительство использовало экономические приманки. Крестившимся инородцам предоставлялись лучшие земельные и лесные угодья, они освобождались на разные сроки от государственных налогов и податей, но до 1720 года, эти льготы пока не перекладывались на плечи некрестившихся членов деревенской общины. Их давали на 3 года «… и те 3 года не надобе им моя церква и великого князя дань, ни ямска, ни пашенные деньги, ни посошная служба, ни городовое дело, и ни иные некоторые подати не дают никому ничего … ни ямского двора не ставят, ни подвод не дают иному, опричь ратных вестей; и наместницы наши вятские и слободские волостели, и их тиуны не судя их ни в чем, опричь душегубства и тяжбы и разбоя с поличным».[50]

По завершении предоставленного срока крещеные инородцы вновь начинали платить налоги, но они занимали более привилегированное положение по сравнению с некрещеными.

Переход от фазы "мягкого" вовлечения Казанского края в лоно православной церкви, по рекомендации Ивана Грозного, сопровождавшегося "угощением квасом и медом", к фазе насильственной христианизации, основными атрибутами которой были тюрьмы, подвалы, монастыри и железные цепи, был осуществлен при архиепископе Гермогене. Вскоре после вступления в свою должность, Гермоген ясно осознал, что находясь в Москве, он не предполагал степени сопротивления мусульманского населения христианизации. Особенно его поразил тот факт, что от христианства стали отпадать не только новокрещеные, но даже русские, живущие среди местных жителей. Вот как он об этом пишет в донесении к царю Федору Ивановичу в 1593 году: "Многие русские люди христианской веры отпали и превратились у татар в татарскую веру, а у немцев в римскую и лютерскую." Из этого же донесения мы видим, что многие крестившиеся местные жители только формально приняли православие (скорее всего ради освобождения от налогов и повинностей), а на деле держались веры своих предков. Гермоген писал: "В Казани, и в Казанском, и в Свияжском уездах, живут новокрещены из татар и чуваш с черемисою и с вотяки вместе, и едят и пьют с ними с одного, и к церквям божьим не приходят, и крестов на себе не носят, и в домах своих Божьих образов и крестов не держат, и попов в дома свои не призывают, и отцов духовных не имеют; и к роженицам попов не зовут, только сам поп сведав роженицу, приехав дает молитву; и детей своих не крестят, только поп не обличит их; и умерших к церквам хоронити не носят, кладутся по старым своим татарским кладбищам; а женихи к невестам по татарскому своему обычаю приходят, а венчався у церкви и снова венчаются в своих домах попы татарскими; а во все посты, и в середы и в пятницы скором едят и полон держат у себя немецкий, мужиков и женок, и девок некрещеных, и с женками и с девками с некрещеными и живут мимо своих жен... многие скверные татарские обычаи новокрещены держатся безобидно, а христианской веры не держатся и навыкают ".

В ответ на требования и сетования митрополита Гермогена царь Федор Иоанович послал наказ (1593), в котором предусматривалось: "смеряти, в тюрьму сажати и бити и в желези и в цепи сажати и на иных и заповеди имати, а иных отсылати б к Ермогену митрополиту", а так же тех крестьян, которые крестились, но стали отходить от веры " митрополиту по питимии им чинить по правилам святых отец, чтобы однолично новокрещенов всех во христианскую веру привесть крепко и утвердить, а от татарския веры отучити и отстранити ". Указ предписывал сосредоточить всех крещеных в отдельных деревнях и слободах, или поселить их среди русских людей. В тех поселениях непременно поставить церковь и неустанно "увещевать" в христианской вере. Татар, которые не захотят строить свои дома в этих слободах, "давать на поруки, а иных и в тюрьму сажати ". Закон запрещал крещеным татарам жениться или выходить замуж за некрещённых. В этом документе также содержалось требование крестить всех пленных из числа литовцев или немцев, если же они не захотят переходить в православие, то всех их распродать чувашам, черемисам или татарам. Правительство предоставляло деньги для выкупа русских пленных у инородцев. Что касается земли, то властями предписывалось отобрать у некрещеных татар землю вокруг Казани и передать её крещённым, а тех в свою очередь, выселить в отдалённые районы. С этого времени татарам запрещалось строить мечети в Казани. В наказе по этому поводу говорилось так: " мечети татарские все велено посметати, а вперёд татарам однолично ставити не велети, конечно б ети мечети татарские извели».

Одновременно с попытками насильственного крещения в широких масштабах развернулось строительство церквей. В Казанском крае прокатились две волны строительства церквей и монастырей. Первая волна (примерно в течение сорока лет после завоевания Казанского края) была связана с победой Московского государства над Казанским ханством. Церкви и монастыри строили, в основном, в ознаменование победы. В некоторых случаях с использованием строительного материала разрушенных мечетей. Уже к середине шестидесятых годов XVI века в Казани было построено несколько церквей и монастырей. Наиболее крупными из них были Благовещенский собор, Спасо-Преображенский и Зилантов монастыри. В это же время был открыт Свияжский Успенский монастырь. По повелению Ивана IV монастырю были выделены лучшие земли в Арской и Ногайской даругах. В 1579 году был построен и первый в крае женский монастырь - Богородицкий. Всего в конце XVI века в Казани уже существовало более 20 церквей.

Таким образом, к концу XVI в. четко обозначился поворот к политике массовой христианизации нерусских народов, сопровождавшийся разрушением мечетей мусульман и святилищ язычников, преследованием мусульманского духовенства и мусульман вообще, также активными действиями, направленными на уничтожение исторической памяти и культуры завоеванных народов. С конца ХVI до середины ХVII шло разрушение двух татарских столиц Сарай-Бату и Сарай-Берке. Баллод, ссылаясь на историко-географичкский словарь Минха, приводит рукописное сочинение о застройке г. Астрахани: «Апреля в 10 день 1613 в царствование михаила Федоровича, при воеводах: Салтыкове и Житове, при дьяках Смывалове и Трофимовиче, застроена Астрахань каменной, князем Оболенским, Хохловым да дьяком Патрикеевым; велено кирпич брать на Ахтубе; и ханскую мечеть и дом сломать, чтобы было на построение довольно, как белого камня, так и железа от Ахтубы»[51].

В это же время руины древнего Булгара превратили в монастырские коптильни и погреба.

Таково было первое яркое проявление российского имперского сознания в исторических условиях второй половины XVI в.. Однако осуществить намеченное в полной мере в ХVII веке не удалось. В стране началось “смутное время,, как и в ХVI веке край полыхал восстаниями. Эти выступления стихийно продолжались весь XVII век, но были разрозненными и неорганизованными. Во время этих восстаний нерусские народы края обрушивали свой гнев в первую очередь на миссионеров. В 1656 г. мордва д. Амбиревой и татары других деревень Шацкого уезда,- пишет А.Н. Григорьев, - вооруженные ружьями и кольями, восстали. Во время этого восстания был убит архиепископ Михаил, присланный в данный район для миссионерской деятельности». Возможностей на осуществление массовой христианизации нерусских народов Поволжья у церкви и правительства пока не было. На первом этапе все силы были отданы на христианизацию татарского служилого сословия.