О воевании литовских и прусских земель имперскими князьями и орденскими рыцарями и о разорении литовцами Лифляндии аж до Ревеля и Дерпта, о разорении Мазовии и Добжиня в году 1322

О чем Петр Дусбург, хроники Прусские, Лифляндские, Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 15, стр. 220 и т.д.)

В 1322 году прусские орденские рыцари, в 1319 году разбитые Гедимином над рекой Земилой и над Акменой, потом уже не нападали ни на Литву, ни на Жмудь главным войском, а только казацкими налетами (utarczkami). А узнав, что Гедимин занят русскими войнами и тогда же строительством Вильно, как мы уже рассказывали выше, собрали большие войска как из Пруссии, так и из Лифляндии и из других немецких княжеств.

Германская империя и различные князья готовят [поход] на Литву.  Бернард, князь Свидницкий, со своим силезским рыцарством и с чехами, князь Швабский и два имперских графа, как пишут Меховский и Длугош, а Дусбург еще прибавляет графа из Герольдзека ⁴⁹ (Grodischeckiego) и сыновей графа Юлихского, Вильденбергского и Преглицкого (Preglitskiego) ⁵⁰ , прибыли в Пруссию со множеством немецких, французских, чешских, силезских и австрийских рыцарей на помощь орденским братьям для священной войны против литовских и жмудских язычников (на которую папа выдал отпущение грехов, будто они ехали в Иерусалим).

В Жмуди разорены Ванкенский, Россиенский и Клогенский повяты, из которых ныне сохранил свое название только Россиенский.  Объединив с ними все свои силы, лифляндские и прусские орденские братья огромной [армией] вторглись в жмудские и литовские земли, где разорили три повята: Ванкенский или Вайкенский (Wajkienski), Росиенский (Расейняйский) и Клогенский ⁵¹ и, как пишет Меховский, взяли замок Писту (Pistenu), однако Дусбург свидетельствует, что литовцы и жмудины отбились от немцев, усиленно штурмующих тот замок ⁵² . О чем, если хочешь, читай выше у крыжака ⁵³ Дусбурга под 1322 годом.

Россиенские жмудины хитро обещали крестоносцам  [свое ] подданство. А когда литовцы и жемайты хитро[умно] пообещали крестоносцам подданство и покорность, этим удержали [их] от истребления и взятия в неволю литовских людей, а также от разорения волости.

Литовцы взаимно повоевали Лифляндию около Дерпта.  В то время, когда лифляндский и прусский магистры воевали Жмудь, литовский князь повоевал Лифляндию, все Дерптское епископство и другие повяты и без помех вывел в Литву пять тысяч немцев и латышей и великое множество награбленного. Так [он] троекратно воздал крестоносцам око за око, и [вышло так, что] прежде они пустошили Жмудь с большим для себя убытком, нежели корыстью.

Поход (prozna wyprawa) немецких войск в Литву, не удавшийся из-за зимы. Когда уже наступила зима, христианское войско вторглось в Литву, желая отомстить за это разорение. Однако из-за царившей жестокой зимы, в том году исключительно суровой, в чем согласны все хронисты, [крестоносцы], побежденные зимней [стужей], ничего не сделав и ни в чем не преуспев, вынуждены были вернуться в Пруссию с большим для себя ущербом.

Литовцы повоевали Лифляндию аж до Ревеля.  Но староста Гродненского замка Давид (David vero Capitaneus castri Gartin frigore non torpens etc — слова Меховского ), не озябая и не дрожа от зимних [холодов], с большим литовским войском снова повоевал Лифляндию вплоть до Ревеля и весь Ревельский повят около моря и по пути назад опустошил аж до самой Двины. Костелы попалил, золотую и серебряную церковную посуду и ризы забрал, священников перебил или увел в плен и, кроме убитых, пять тысяч немецких и латышских пленников отправил в Литву [вместе] с большой добычей. Дусбург пишет, что в то время Давид с литовцами повоевал земли датского короля, в которых одних только девушек и знатных пани захватил пять тысяч ⁵⁴ и прочее. Ибо в те времена (о которых речь) датский король владел в Лифляндии Ревелем подобно тому, как и ныне король шведский ⁵⁵ .

Литовцы и жмудины взяли приморский Мемель или Клайпеду  (Klojpede).  Потом той же зимой литовцы и жмудины захватили у орденских братьев город Мемель и три замка около него, в которых перебили и взяли в плен множество немцев и других христиан, [после чего] сожгли как город, так и замки ⁵⁶ . Но, вероятно, в то время Мемель не был укреплен столь мощно, каким я его сам видел на днях (dzis).

Одновременно с этой победой, согреваясь на морозе [cвоей] прыткостью, [литовцы] повоевали повят Велау ⁵⁷ и Самбийскую землю в Пруссии. И убили комтура из Тапиау ⁵⁸ , который хотел их громить, и все его войско наголову поразили, удручив крестоносцев поражением и большим ущербом. И без помех вернулись в Литву с большой добычей и целыми ротами (rotami) захваченных пленников. Повят Велау (Wilowski) от Мемеля в 18 милях, Велау от Тапиау в 2 милях. Тапиау большой замок в 5 милях от Кенигсберга, мимо которого из Вильна  [в Кенигсберг] ходят лодки (wiciny).

Литовцы повоевали Мазовию.  Вышеупомянутый гродненский староста Давид той же зимой повоевал мазовецкое княжество и, разграбив и попалив множество дворов, деревень и костелов, вывел в Литву очень много плененных мазуров, пахарей и крестьян.

Тогда же умер прусский магистр Карл фон Трир или Тревир ⁵⁹ , а на его место новым магистром был избран Вернер фон Орселн. Об этом есть в хронике Дусбурга, которая переведена нами выше.

Вроцлавское и иные силезские княжества оторваны от Польши  [и присоединены] к Чехии.  В том же году чешский король Ян удивительными и хитрыми способами отсудил у князя Генриха главный город Силезии Вроцлав и завладел им вместе с княжеством. И с тех пор Вроцлавское княжество оторвано от Польши и силезских князей [в пользу] Чешского королевства и принадлежит чехам. Устрашенные угрозами, легницкие и бжегские или брегские ⁶⁰ князья тоже присягнули и перешли на службу к упомянутому Яну, королю Чешскому, и [поклялись] хранить присягу на верность его потомкам, будущим чешским королям.

Литовцы вывели из Добжиньской земли 9 000 пленников.  А в 1332 году ⁶¹ литовцы, тайными дорогами быстро и внезапно вторгнувшись в Добжиньскую землю, жестоко повоевали все вдоль и поперек, убивая стариков и малых деток, а прочих забирая в плен. [А потом] торопливо и спешно убежали в Литву с девятью тысячами сочтенных ⁶² пленников.

Добжиньская земля  [присоединена] к польской короне.  По этой причине добжиньский князь Владислав, родной брат ⁶³ польского короля Владислава Локетка, собственной персоной приехав в Краков, Добжиньскую землю со всеми замками, волостями и местечками отдал и даровал в вечное владение брату, королю Владиславу, и королевству Польскому. Ибо из-за частых орденских и литовских наездов [он] не мог далее ни обороняться, ни править. А упрямыми и покорными просьбами получил от королевских щедрот для себя и для матери своей Анастасии, вдовы князя Земовита Добжиньского, Ленчицкую землю — пожизненно, ибо не имел потомства. И так с того времени Добжиньская земля присоединена к королевству Польскому, хотя потом поляки из-за нее имели довольно [много] кровавых схваток с крестоносцами вплоть до [времен] Казимира Ягеллончика.

Мазовия повоевана литовцами. Потом в 1324 году по приказу Гедимина, великого князя Литовского, гродненский староста Давид вторгся в Мазовию. И в день святой Эльжбеты (19 ноября) огнем, мечом и грабежом повоевал город плоцкого епископа Пултуск (Poltowsk) ⁶⁴ со ста тридцатью окрестными селами и уничтожил огнем тридцать приходских или, как их зовут, парафийных (parafijnych) церквей. 4 000 пленников из Мазовии.  Кроме того, как Меховский пишет, четыре тысячи человек вывел в Литву в неволю.

Литовцы воюют Лифляндию.  А другое литовское войско, вторгнувшись в Лифляндскую землю, воевало ее в течение нескольких месяцев, а награбленное с пленниками вывели в Литву. Об этом Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 16, стр. 221 и т.д.).

А если ты, читатель, хочешь согласовать [одну] историю с [другой] историей и узнать о литовских делах шире и подробнее, читай об этом в конце в хронике Петра из Дусбурга, с прилежанием переведенной нами выше. [Там ты узнаешь] о поражении крестоносцев у Медников и о литовской жертве; о суровой зиме и о разорении литовцами датских владений, а также прусской и добжиньской земли; о папских легатах, [приехавших] к Гедимину, а потом и остаток деяний Гедиминовых, начиная с 1326 года от рождения Господа Христа. И узнаешь конец хроники Дусбурга, которую он писал во времена Витеня и Гедимина, сам будучи крестоносцем, и что сам видел и слышал, о том и свидетельствовал, и свидетельство его правдиво.

Глава шестая