Литовские князья Наримунт, Довмонт, Гольша, Гедрус, Тройден, братья Ромунтовичи.

Наримунт Ромунтович, будучи верховным монархом и великим князем Литовским по первородному праву и по доброму желанию подданных, а также по общей воле панов литовских, помимо младшей братии, как только освоился и осмотрелся в текущих государственных делах, перенес княжескую столицу из Новогрудка в Кернов, чтобы в центре земли Литовской, Жмудской и Русской для более мощной обороны и более удобного судопроизводства постоянно жил сам глава [государства] и писался потом великим князем Литовским, Жмудским и Новогрудским.

 

Довмонтов удел.  А потом, когда другие братья: Довмонт, Гольша, Гедрус и Тройден потребовали обещанных им отцовых уделов, литовские и жмудские паны собрались в Кернове на съезд или сейм, на котором решили выделить Довмонту Утенскую землю; Довмонт потом построил там замок и писался князем Утенским ² .

 

Удел Гольши.  Гольше же от Вильны реки и вплоть до места, называемого Болотным кораблем (do Korabla blotnego), дали удел с селами, дворами и местечками. Там, в миле от устья Вильны, на красивой горе, со всех сторон окруженной пригорками и лесами, над рекой Вильной, напротив Раканчишек (Rakanczyszkam), [Гольша] сначала заложил и построил замок и поселение, которое от своего имени назвал Гольшанами, а себя князем Гольшанским. [Так звались] и сыновья его, а также потомки вплоть до виленского епископа Павла, последнего мужского потомка этого дома, при котором в княжестве и у князей Гольшанских прекратилось наследование по мужской [линии] (successiej). Это называется по мужской, но было еще и по женской (po kadzieli). Потомки князей Гольшанских женского пола [были] во многих домах литовских панов, таких как Пацы, Глебовичи, Сапеги и другие, причем в своих [новых] семьях, [членами которых] они стали в результате замужества ³ , потомки князей Гольшанских по женской линии еще и сегодня носят герб Китаврас, вставленный в их родовые шляхетские гербы, как это пространнее увидишь в нашей недавно изданной таблице о генеалогии литовских князей.

А когда в удельных землях Довмонт уже заложил Утены и основал Утенское княжество, а Гольша Гольшанское, князь Гедрус тоже получил свой удел от старшего брата Наримунта, по плану (z wynalazku) литовских панов. Держава его, начинаясь в двух милях от реки Вилии на берегах Завилийской Литвы, простиралась аж до Двины и достигала границ Латвийской (Lotewskiej) или Лифляндской земли. Озеро Кемонт в шести милях от Вильно . А потом Гедрус или Гедрос, что на жмудском языке значит Солнце ⁴ , желая утвердить престол своего удельного княжества, построил замок над озером, называемом Кемонт, за рекой Вилией, в шести милях от устья Вильны, который от своего имени назвал Гедроты и к которому приписали (przysluchaly) все окрестные волости, [жители] которых должны были служить и повиноваться. Накопившийся груз древних лет разрушил этот замок, и теперь едва известно разве что городище. Ибо во времена оны, как и ныне, в Литве был обычай замки и города строить из дерева, из-за чего мало что видим в тех полночных краях из памятников старины, которых я сам насмотрелся в Греции либо в Италии: этих древних стен, за полторы тысячи лет обросших мхом, либо колонн, вытесанных из мрамора.

И от того тогдашнего князя Гедруса из стародавних римских князей герба Китавраса, сына Ромунта, великого князя литовского, как видим, начался и широко размножился род князей Гедройцких, зародившийся в двух милях от Вилии и, будто плодовый виноград, пышно разросшийся вплоть до лифляндских границ.

Гинвил Гедрусович в 1283 году после убиения своего дяди Тройдена по наследственному праву должен был вступить на великое княжение литовское, но в этом ему воспрепятствовала молодость лет, и по совету чернеца Лаврыша, сына Тройдена, на литовский престол был возведен Витенес из Эйраголы. А Гинвил, выйдя из-под опеки при Гедимине в 1315 году, спокойно правил в тихом Гедройцком уделе, а потом породил (splodzil) трех сыновей: Гурду, Бинойну и Бубету (Hurde, Binojne i Bubete), назвав их языческими именами.

 

Гурда и Довмонт . Гурда Гинвилович, внук Гедрусов, в рыцарских делах прославился в 1362 году при Кейстуте, он же имел сына Довмонта ⁵ , мужа великой удали, которую с Кейстутом превосходно и часто доказывал [в войнах] против крестоносцев. Река Цесарка (Sessarka). И построил крепость над рекой Цесаркой ⁶ , на горе, самой природой [созданной] для обороны, с которой лифляндцев частыми вылазками донимал и бил, ибо в то время в литовских землях обосновались орденские рыцари: лифляндские до реки Швенты, а прусские до Ковно.

Потом, когда лифляндцы с немецким войском наехали на Литву, Довмонт вступил с ними в битву на дедовском Видзинишском поле, в двух милях от озера Киаменти, где всю лифляндскую силу наголову поразил. Видзинишки в 8 милях от Вильно . Поле Каулис.  С тех пор то поле и ныне зовется по-литовски Каулис (Kaulis), то есть битва ⁷ , а пахари и теперь вырывают на том урочище старинное железное оружие, обломки сабель, наконечники от копий и дротиков, стрелы, рогатины и т.п.

Потом, когда Витольд в 1392 году был возведен на великое княжение, [он] братьев родных и двоюродных одних перебил, других обобрал и согнал с отчих уделов, как Скиргайла из Троков, Свидригайла из Витебска и из Орши, Дмитрия Корибута, предка князей Зборовских и Вишневецких, из Северского княжества, Владимира, предка слуцких князей Ольгердовичей, из Киева в 1396 году и т.п. Тогда же в то время Довмонт Гурдович, князь Гедройцкий, живя себе вольно на удельном княжении и чувствуя себя князем из князей, не забегал к Витольду и не посещал его двор, а заботился о своих. Привлекая к себе щедростью, почти всю завилийскую шляхту он подчинил себе хлебом, ибо при нем всем хватало и еды и питья. Nam ubi fuerit cadaver, ibi congregabuntur et aquilae (ибо где будет труп, там соберутся орлы) , а люди идут за хлебом. Матфей 24, Марк 13, Лука 21.  

Заметив это, Витольд спросил у своих друзей, почему это Довмонт, князь Гедройцкий, у него не бывает, и тут же некоторые завистники, которых полно бывает при королевских и княжеских дворах, ответили, что Довмонт с Руси (ибо тот имел на Руси большие владения) получает много [хмельного] меда, который дома распивает, почти всю завилийскую литву при себе держит и прячет у себя множество изменников неизвестно для чего; к тому же с него надо бы получить оброк.

 

Довмонт согнан Витольдом с вотчины. Потомки Гедруса. Витольд похвалил этот совет, поскольку и сам давно так думал, и тут же Довмонта со всех русских и завилийских владений согнал и обобрал, оставив только уделы его дядей Бинойны и Бубеты, потомки которых и ныне живут на Писне и в других местах, это Гойтусовы, Гинвидовы, Мицкевичи, Ждановичи и другие.

 

Vana sinc viribus ira  (бессмысленен неукротимый гнев). А Довмонт, будучи всего безвинно лишен, от великого и праведного гнева, в котором, однако, нет смысла, если нет сил отомстить, сорвавшись как Аякс, когда его несправедливо лишили оружия Ахиллеса, или как Orlandus Furibundus (Неистовый Орландо), вытесал себе дубовый кол, и, выйдя на упомянутое поле Каулис у Видзинишек (на котором он когда-то поразил лифляндцев), вбил его в землю и, поворачивая его, сказал: «Ты, кол, крутись и двигайся, как хочешь, однако сгниешь, а земля вечно будет землей». Этим намеком он упрекал Витольда, который, захватывая братские уделы, был подобен колу, вбитому в чужую землю, которому не вечно господствовать, хотя он был и смертельным.

 

Довмонт умер . Потом от великой печали (z frassunku) он умер, оставив двух молодых сыновей: Войткоса и Петраса, а им часть вотчины вернул Сигизмунд Кейстутович, убитый в Троках в 1440 году. При нем в совете заседали также и князья Гедройцкие Вагайло и Гагулис, как я сам это видел в привилеях преподобного пана Миколая Паца, епископа Киевского, а потом их потомки занимали места в кругу сенаторов вплоть до короля Сигизмунда, при котором и они, и князья Слуцкие утратили отцовские места из-за недоброжелательства некоторых.

 

Род Матушевичей . Войткос Довмонтович прославился в 1454 году при Казимире, короле польском и великом князе литовском. Он оставил после себя сына Бартоломея, в младых летах, в 1500 году, Бартоломей же [оставил сына] Матуша, королевского маршалка, у которого были сыновья Мельхер, милостью божьей нынешний епископ Жмудский, Каспер, Марцин и другие.

 

Песнь о Довмонте . А о вышеупомянутом Довмонте, который был мужем великой отваги, и ныне крестьяне литовской народности поют по-литовски: «Dowmantas, Dowmantas Gedrotos kunigos, labos Rajtos luguje» и т.д. Также и о Гурде Гинвиловиче, который сражался в битве с прусскими крестоносцами, когда разрушали Ковно, где в литовских песнях слезные сетования: «Не так жаль мне замка, как горящих в огне храбрых рыцарей». Тогда, в 1362 году, там сгорели 3 000 литовцев, а князь Войдат, сын Кейстута, был взят [в плен вместе] с тридцатью шестью виднейшими литовскими панами. О чем Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 27, стр. 243).

 

Отчего князья Гедройцкие печатают розу.  А отчего князья Гедройцы не ставят печать отчим гербом Китаврасом, а только Розой, то причина этому в ссоре между братьями Гедрусом и Гольшей. Гольша отнял на несколько миль Гедройцкой земли над озером Сессол (Sessol), от которого [некоторые] потомки Гольши и ныне называются Сессол, как княгини Дубровицкие.

 

Итак, в то время, в году господнем 1279, Наримунт в Кернове господствовал в Великом княжестве Литовском, Жмудском и Русском; Довмонт в Утенском, Гольша в Гольшанском, а Гедрус в Гедройцком удельных княжествах. Четверо родных братьев Ромунтовичей княжили (przestawali), а пятый брат, Тройден ⁸ , жил при великом князе Наримунте и не имел удела, ибо не распоряжался (nie bawil) и в [собственном] доме, а только в придворных и военных делах, о чем и Меховский свидетельствует, когда еще в молодые годы, при жизни отца (имея под своим началом тридцать тысяч войска литовского и жмудского), [Тройден] разгромил пруссов и мазовшан.

Потом великий князь литовский Наримунт прослышал, что на Подляшье ятвяжские князья вымерли без потомства, как свидетельствуют летописцы, но более вероятно, что были перебиты поляками, когда польский монарх Болеслав Пудыка поразил их наголову в 1264 году (как о том выше показано из Кромера и Длугоша (кн. 9) и из Меховского (кн. 3, гл. 45)), когда погиб и их князь Комат с другими виднейшими ятвяжскими боярами. А остатки их подданных ятвягов, которые остались в живых после погрома, учиненного поляками, жили себе без господина.

 

Ятвяги на Подляшье становятся данниками Литвы . Собрав тогда литовское войско, Наримунт двинулся на Подляшье с братом Тройденом, а ятвяги, помня, что недавно в первой же стычке с поляками поплатились своими жизнями, не сопротивлялись, а сразу же приняли великого литовского князя Наримунта как [своего] господина. Потом Наримунт все княжество Ятвяжское и Подляшское отдал в удел брату Тройдену.

Тройден, упрочив и защитив свои границы от прусских орденских рыцарей и от мазур, на охоте случайно заехал в лесную чащу, и нашел над Беброй рекой роскошную гору, на которой, ибо понравилось ему это место, построил замок Райгард (Rajgrod) и писался князем Ятвяжским, Подляшским и Дайнавским.

 

Жестокость Тройденова . А будучи в соседстве с поляками, с мазурами, с русью и с прусскими орденскими рыцарями, постоянно затеивал и вел с ними великие войны, как свидетельствуют летописцы, и битвы выигрывал, часто одерживая победы; однако же обходился в них тиранским обычаем, творя в христианских землях великие жестокости. Так, все русские хроники и все летописцы единодушно свидетельствуют, что был более жесток, чем Антиох Сирийский, Ирод Иерусалимский и Нерон Римский, ибо свирепые военные жестокости он творил как с побежденными мечом, так и с [собственными] подданными, с которыми обращался как с пленными, из-за чего и сам не умер своей смертью, как увидишь ниже.

 

Глава вторая