Способ подъема на двух веревках

Первый имеет две веревки, идущие от поясной петли справа и слева. Основное положение—как при подтягивании одной веревкой вверх, когда первый, находясь выше крюка, при помощи которого его подтягивают, начинает забивать следующий крюк. Дальше работа разлагается на следующие моменты. Как только забит крюк (рис.106), на нем застегивается самоохранение при помощи карабина (рис. 112). После этого второй по команде первого ослабляет основную веревку и может отдохнуть от своей довольно трудной работы. Отдыхает и первый. Затем по команде «натяни», второй опять подтягивает первого, и он получает возможность заложить в карабин забитого крюка вторую веревку и снять самоохранение. (Ни в коем случае наоборот!) Когда это сделано, он дает команду: «подтяни вторую». Происходит та же процедура, как и до первого крюка. Таким порядком от крюка к крюку совершается подтягивание первого.

Второй идет тем же способом, как и первый, но охраняемый на двух веревках сверху, и забирает все карабины.

Способ этот может быть применен на не очень высоких стенах, так как требует большой силы и выносливости. Самое главное — забить крюки. Дело это очень трудное. Нужно, кроме того, тщательно выбрать трассу для подъема, ибо не всюду, где хочешь подниматься, можно будет забить крюки, а только там, где имеются какие-нибудь трещинки.

Для бесперебойной и точной работы, то с одной, то с другой веревкой— их надо как-нибудь отметить или условно назвать. Малейшая оплошность может повести к неприятным последствиям.

 

Рис. 111

 

Рис. 112.

 

Высшая техника на льду

Высшая техника применения крюков и веревки на скалах была со временем перенесена и на лед.

До сих пор говорилось о ходьбе по льду. Но есть и лазание. Обычное лазание может иметь кое-что общее с лазанием по скалам, так как здесь используются для продвижения все естественные возможности: так, например между двух ледяных стенок можно лезть как в камине, попадаются также карнизы, и т. д. Чаще же для лазанья по льду приходится создавать упоры (ступеньки) и ухваты. Лазание такого порядка начинается уже на склонах в 70°. Ледоруб здесь может оказать значительно меньше пользы, чем молоток с острым зубцом или особый такого же типа короткий ледоруб, специально приспособленный для лазанья по льду (рис. 113).

Лазание по ледяным стенкам, как уже говорилось, состоит из выкалывания ступенек или же только ниш для ног, вооруженных кошками, и ниш с ухватам и в роде барьеров внутри для рук (карманы). Лазание по льду является исключительно работой на сохранение равновесия, так как здесь иные способы (трение, небольшие захваты и т. п.) применить невозможно.

Те способы, о которых только что говорилось в высшей технике на скалах, имеют применение и на льду. Некоторая разница состоит в том, что на льду существует больше возможностей забить в желаемом месте и направлении крюки, нежели на скалах.

На отдельных рисунках показаны аналогичные моменты продвижения по льду с применением способов высшей техники.

 

Рис. 113.

 

Часть вторая

Опасности гор

Виды опасностей

Несмотря на свою молодость, альпинизм у нас в СССР делает большие успехи. Идет в горы рабочая и колхозная молодежь, идут учащиеся. В неудержимо-действенном порыве отдать свои силы делу построения социализма наиболее энергичная и смелая часть туристов избрала горы, чтобы пройти там суровую школу.

Альпинисткое движение захватило широкие массы. И если года три тому назад наша горная семья была малочисленна, то теперь она разрослась настолько, что — смело можно сказать — занимает одно из первых мест в нашем общем пролетарском туристском движении. И мы твердо убеждены, что через несколько лет наши альпинисты догонят и перегонят западно-европейских буржуазных альпинистов как по своим достижениям, так и по технике.

Но достижение больших результатов редко дается без потерь и жертв. Глаз на это закрывать не следует. Первые шаги советского альпинизма уже отмечены могилами погибших товарищей.

Это заставляет бить тревогу и проверить, все ли у нас в порядке.

В западно-европейских Альпах, где к услугам альпинистов и первоклассное снаряжение, и всевозможные курсы, и руководители, и более благоприятные условия передвижения (маркировка в горах, развитая сеть путей и убежищ), число несчастных случаев довольно значительно. Так, в 1928 г. только в одних австрийских Альпах погибло более 200 человек. По данным страхового общества «Идуна», где в обязательном порядке застрахованы все члены Германско-австрийского альпийского общества, в 1928 г. на 193000 членов было 600 несчастных случаев, из которых 83повлекли за собой смертельный исход, 5—полную инвалидность, 62— тяжелые ранения, 143 — средние ранения и 307—легкие. В 1929 г., по данным того же общества, несчастных случаев было уже 694, из них 66 со смертельным исходом, 8—полная инвалидность, 87 — тяжелые повреждения, 202 — средние и 331 легкие ранения. Всего же в этом году было в Альпах 1888 несчастных случаев со 146 смертельными исходами, 23 случая полной инвалидности и 239 с тяжелыми повреждениями. В 1930 г. было уже более 2000 несчастий, из которых на смертельный исход и тяжелые повреждения падает около 600.

Наиболее печальной известностью в Альпах пользуется Цугшпице — наивысшая точка в Германии. На нее падает за последнее десятилетие в среднем по 10 жертв в год. За ней следует Раке — совершенно незначительная по своей высоте гора близ Вены.

По данным Швейцарского альпийского клуба, за время с 1890 по 1916 г. погибло в Альпах 1600 человек.

Эти цифры определенным образом показывают, что альпинизм влечет за собой жертвы.

Учитывая это, мы должны употребить все усилия для того, чтобы жертвы эти были незначительны, чтобы наш путь к победе был куплен ценою возможно меньшего количества жертв, чтобы они были сведены к нулю. Этого можно достигнуть лишь путем тщательного изучении поля нашей деятельности.

Часто идут в горы в полном неведении того, что их ожидает. Соблазнившись хорошей погодой, ставят ногу на ледник и, не зная его замаскированной опасности, делаются легкой жертвой собственной неосмотрительности. Идут по опасным местам, не подозревая этого, совершают «геройские», безрассудные поступки наподобие ребенка, берущего в рот дуло заряженного револьвера.

Тишина гор обманчива. Она может быть внезапно нарушена свистом и грохотом камнепада и несущихся лавин. Сияющее солнце мгновенно исчезает в разразившейся снежной буре. Прекрасный вид превращается в монотонную, серую пелену тумана. Природа, стихия гор пока не подчинена нашим законам, но мы должны научиться покорять ее.

Чтобы побеждать, надо знать врага; знать, каким оружием он располагает, его позиции, его слабые стороны. Подобно этому нужно знать, какие опасности таятся в горах, учиться распознавать их, изучать природу гор и технику альпинизма.

Нужно идти в горы во всеоружии, не рискуя бесцельно своей жизнью, которая принадлежит обществу.

Род опасностей зависит, прежде всего, от характера местности, по которой идет альпинист, причем опасности эти начинаются уже, так сказать, с первого шага в горах. В долинах нас стерегут одни опасности, чаще всего связанные с переходом через горные ручьи, на скалистых склонах — другие, на леднике и снегу — третьи. Все эти опасности в свою очередь отличаются от опасностей, которые может встретить альпинист на травянистом склоне, моренах и осыпях и т. д. Даже такие опасности, которые, казалось бы, должны быть всюду одинаковы, могут быть различны по силе своего действия в зависимости от тех или иных условий. Сильный ветер например опасен, когда альпинист карабкается по скалистому хребту, но эта опасность иного порядка, чем та, когда альпинист при сильном ветре идет по склону под ломкими скалами; дождь на скалах и дождь на леднике—это не одно и то же; неглубокий снег на травянистом склоне и такой же снег на скалах представляют различные степени опасности, и т. д.

Из всех опасностей самой большой в определенный момент будет та, против которой человек менее всего способен защищаться.

В альпинистской литературе были попытки классифицировать опасности. Известный альпинист англичанин Уимпер, победитель Маттергорна, делил опасности на позитивные и негативные; Мойрер, председатель Австрийского альпийского клуба,—на элементарные и личные; Зигмонди—на объективные и субъективные. К этому последнему делению присоединяется и проф. Паульке, внеся к нему дополнение в виде объективных опасностей, вызванных субъективными причинами. Эти опасности он назвал «вызванными» опасностями.

Хофмейстер предложил делить опасности на группы в зависимости от того, где и в силу каких доминирующих причин опасности происходят. Хофмейстер указывает опасности «общего порядка», куда входят непогода (буря, холод, туман, дождь, гроза и т. д.); затем идут опасности на скалах и склонах, опасности на льду, фирне, леднике и т. д.; особо выделены опасности зимнего времени, к числу которых он не совсем правильно отнес лавины, так как они возникают не только зимой, но и во всякое другое время года.

Из этого деления выпадают очень многие факторы, играющие большую роль в возникновении опасностей, а именно; плохое и несоответствующее снаряжение, подбор группы, физическая неподготовленность и т. д. Кроме того, по существу своему, опасности «общего порядка» (буря, туман и пр.), а так же опасности, возникающие на скалах, склонах, на льду, фирне, являются опасностями природы, как объекта.

Таким образом, понятие «объективная опасность» Хофмейстер заменяет другими, по существу ничего нового не дающими.

Поскольку деление опасностей является вопросом методологического порядка, я остановился на более простом. Кроме того, при описании отдельных видов опасностей, независимо от системы их группирования, часто совпадают одни и те же явления или близко им родственные.

Как бы опасности ни классифицировали и ни называли, ясно, что они могут, с одной стороны, существовать и возникать в самой природе, независимо от действий альпиниста, с другой стороны — зависит от самого альпиниста иего личных качеств. Первые из них называются объективными, внешними опасностями, вторые — субъективными, внутренними. Деление это, конечно, условное, но оно удобно, ибо позволяет классифицировать все виды опасностей и разделить их на две основные группы.

К объективным опасностями относятся: буря, гроза, снегопад, дождь, туман, темнота, трещины на леднике, отвесные скалы, крутые ледяные склоны и т. п. Все эти опасности находятся во внешних проявлениях природы. Они существуют, проявляются и препятствуют независимо от нашей воли. Идущая лавина сметает все, молния может поразить опытного и неопытного, падающий камень не разбирает, на какую голову он падает. Опытные рискуют конечно меньше.

Опасности, называемые нами субъективными, наоборот, имеют корни в самом человеке и во многом, а иногда и целиком, зависят от него самого: от его знания гор, от навыков в горных восхождениях, ловкости, хладнокровия, уменья ориентироваться, от состояния здоровья в данный момент, от выносливости, силы воли и т. д. Предположим, что у человека, идущего по узкому карнизу над пропастью, закружилась голова; он, может быть, только на мгновенье потерял сознание и... сорвался вниз. Это несчастный случай, в котором виноват все-таки человек: он или не тренировался предварительно в горовосхождениях, или не учел своего здоровья, не учел того, что он «боится глубины», что при взгляде вниз у него кружится голова. Ведь проходили по тому же карнизу другие, здоровые люди, не боявшиеся глубины, и несчастий с ними не было. Другой пример: на вершину горы, очень трудной, требующей хорошего знакомства с техникой альпинизма, поднимается турист, знающий применение веревки, ледоруба и кошек только понаслышке; он не умеет рубить ступенек, неправильно идет на кошках—в результате несчастие. Ясно, что причиной этого несчастия является сам турист: он переоценил свое умение, взял на себя задачу не по силам и явился, таким образом, сам для себя опасностью, вызвавшей несчастный случай.

В горах Тофини один врач из Гренобля захотел вместе с женой сфотографироваться «на краю пропасти» и попросил сделать это своего спутника. Когда они стали к краю обрыва, у жены врача при взгляде в пропасть закружилась голова. Женщина зашаталась. Муж хотел ее удержать, но не смог. Оба упали с двухсотметровой высоты и разбились («Боргштейгерцейтунг» 24 июля 1928 г.).

Эти три примера иллюстрируют вышеуказанное положение, когда гибель альпиниста произошла по субъективным причинам.

Правильно говорят, что наибольшей опасностью в горах для человека является он сам,— сам для себя, а иногда и для других, — когда он неопытен, переоценивает свои силы и уменье, когда он не понимает грозящих ему опасностей, когда он, бравируя, стремится во что бы то ни стало к рекордам. И наоборот, чем опытнее альпинист, чем лучше он знает себя и свои силы, чем меньше он бравирует, тем меньше для него опасностей, связанных с его личными качествами. На практике мы часто видим, что скалы или ледяные склоны, которые опытный альпинист берет легко, для неопытных неприступны или очень опасны, что неопытные гибнут значительно чаще.

Проф. Ламмер, один из выдающихся западно-европейских альпинистов, прямо говорит, что самой большой из всех опасностей гор является переоценка собственных сил и уменья, т. е., другими словами, опасность, связанная с личными качествами альпиниста, субъективная. Это положение наглядно подтверждает статистика, показывающая, что около трех четвертей всех несчастных случаев в горах вызваны именно субъективными причинами, т. е. самим человеком в силу незнания техники горовосхождения, плохой тренировки, пренебрежения элементарными способами охранения и т. д. Наконец, есть чрезвычайно неловкие люди, которые даже в обычной своей жизни представляют собой ходячую субъективную опасность: они опрокидывают стулья, обязательно прольют на ваш чертеж тушь, сломают очки, примеряя их, и т. д. В одной учебной группе ОПТЭ в 1921 г. был товарищ, при приближении которого, как по команде, раздавался предостерегающий крик: «Внимание, Ш-ския идет!».

К сожалению, у некоторых в отношении высокогорного туризма существует мнение, что стоит, мол, только иметь пару рук и пару ног, купить первое попавшееся под руку снаряжение, и все в порядке: иди на приступ любой горы. Мы встречаемся иногда с такими явлениями, когда человек никогда не бывший в горах и не имеющий никакой предварительной подготовки для трудных горных переходов, участвует в ответственной экспедиции, когда подростков и страдающих пороком сердца берут с собой на высокие горы (В сентябре 1931 г. из Шамуни (Швейцария) сообщали о «рекорде» одиннадцатилетней англичанки Уилкинсон, которая с проводником и одним родственником поднялась на вершину Монблана (4810 м). В1929 г. на вершину Триглава поднялся вместе с папашей имамашей пятилетний ребенок...). Люди, делающие это, не понимают, что такое отношение к элементарным правилам альпинизма есть не что иное, как субъективная, внутренняя опасность, с которой тоже надо бороться.

Приведу один весьма показательный пример. «Протокол. Слушали: «О восхождении на вершину Эльбруса». Постановили: «Организовать на будущий год экспедицию на вершину Ушбы». В протокольном отношении все правильно, но по незнанию упущено из виду одно маленькое обстоятельство: в смысле трудностей от Эльбруса до Ушбы—дистанция огромного размера. Однако протокольное постановление пробовали провести в жизнь. Группа, или, как она была названа, экспедиция, в полном составе выехала в горы. О том, насколько наивно был построен ее маршрут, свидетельствует то обстоятельство, что в течение одного месяца предполагалось совершить восхождение на Дых-тау и Ушбу, перейти через ряд перевалов (Бечойский, Местийский, Твиберский, Цанерский), сделать топографические съемки, и т. д. Конечно, горная природа внесла и этот нелепый план существенные поправки, и в результате «экспедиция» ограничилась двумя скромными перевалами, к счастью без плачевных результатов для участников. Разве такое легкомысленное отношение к серьезному делу—не субъективная опасность?

Здесь, кстати, нужно отметить, что Эльбрус в жизни наших альпинистов играет, и еще, вероятно, долго будет играть, роль трагического соблазнителя. Некоторые наши альпинисты начинают свою карьеру с Эльбруса и, увы, им же и кончают. Часто думают, что самая высокая гора является в то же время и самой трудной и что раз одолел Эльбрус, то можешь смело считать себя способным подняться на любую вершину. В одной из заметок об Эльбрусе так и написано: «Слава этой горы идет далеко за пределы СССР. Лучшие иностранцы-альпинисты считают за большое счастье побывать на вершинах «Горы-гиганта». Таким образом, если ты побывал на вершине Эльбруса, «горы-гиганта», то, значит, способен подняться на любую вершину, значит—ты лучший альпинист. Вот почему некоторые сразу же решают перейти с Эльбруса на Ушбу. Забывают при этом, что восхождение на Эльбрус требует минимальной техники, что удачный исход здесь зависит главным образом от хорошей погоды, здоровых легких, сильного сердца и теплой одежды плюс осторожность, так как никакая гора, даже самая легкая технически, не может быть абсолютно безопасной. Вспомним хотя бы случай бессмысленной смерти тов. Фукса, который при спуске с западной вершины Эльбруса неосторожно зацепился шипом кошки за штанину, упал на фирновом склоне и покатился вниз, головой вперед.

Виной смерти т. Фукса была его неосторожность, невнимательность, вызванная именно легкостью спуска, а не трудностью, как это считает тов. Никольский, когда пишет, что Эльбрус не так легок, как это думают, и что это лучше всего подтверждает одинокая могила на Кругозоре австрийского альпиниста Фукса («Восхождение на Эльбрус», изд. ОПТЭ, Москва).

Такого рода случаи можно сравнить с обычными несчастными случаями в повседневной жизни. Бывает же, что при гололедице, когда улицы не особенно щедро посыпаны песком, люди ломают себе ноги и черепа на тротуарах. Если городской человек, в силу ли рассеянности, неосторожности или беспорядочности уличного движения и т.п., на каждом шагу может подвергнуться опасности, то опасности эти увеличиваются, когда человек стоит лицом к лицу в борьбе со стихийными силами природы.

 

Субъективные опасности

Человек по тем или иным причинам, о которых говорилось выше (неловкость, незнание техники и т. д.), сам может вызвать внешнюю опасность для себя и для других, являясь как бы источником. Например, альпинист идет по скалам и не обращает внимания на то, что роняет камни. Камни эти, падая вниз на идущих с неосторожным альпинистом товарищей являются объективной опасностью, которая была вызвана человеком. Для вызвавшего камнепад это не будет, конечно, опасностью, но он создает ее своей неопытностью, неосторожностью для других. Опасности такого рода встречаются в горах довольно часто, и называются они, как я уже говорил, «вызванными опасностями».

Во время одного из моих восхождений на Ракс (близ Вены) в недалеком от меня расстоянии поднималась группа, состоявшая из трех молодых альпинистов, связанных веревкой. Подъем по скалам начали они одновременно с моей группой, но были, по-видимому, менее опытными, а потому отстали. Очевидно, какое-то ложное чувство толкнуло их опередить нас, и они начали на довольно трудных ломких скалах неимоверную гонку. Первое предостережение в виде большого обломка камня, сорванного веревкой, не возымело на них никакого действия. Следующая порция камней при быстром неосторожном лазании первого тяжело ранила в голову нижнего, третьего. Пришлось поспешить к ним на помощь.

Более трагический случай произошел в Альпах на скалах горы Дрейшустершпицо. На эту гору поднимались одновременно одна за другой две группы. На одном из очень трудных мест шедший в головной группе последним отворотил большой камень, за который неумело ухватился при подъеме. Камень, падая, отбросил его в сторону, и он повис на веревке, которую держал наверху проводник. При дальнейшем падении этот камень ударил в спину плотно прижавшегося к скале альпиниста второй группы, находившейся внизу. Не издав ни одного звука, он свалился со скал и сорвал за собой своего товарища. Оба разбились насмерть.

Нужно отметить, что ломкие выветрившиеся скалы чрезвычайно опасны, и даже опытные альпинисты не всегда минуют их без происшествий. Но об этом речь впереди. Ясно, что опасности такого порядка усиливаются, когда наступают внезапно, не давая возможности альпинисту принять оборонительное положение.

Известный английский альпинист Пенхолл в сопровождении проводника Маурера траверсировал на Веттергорне плитообразные скалы, покрытые смерзшимся снегом. Во время этого очень опасного пути Пенхолл поскользнулся. Всегда очень осторожный Маурер, занятый рубкой ступеньки, был неожиданно сорван с траверсы вниз. Израненные руки и сжатые пальцы погибших указывали па то, что они делали отчаянные попытки спастись («Альпенпост» № 8, 1882 г.). Носильщик, две туристки и турист проходили кулуар при восхождении на Тет дю Лион. Одна из туристок внезапно поскользнулась, упала и сорвала за собой совершенно неподготовленных к этому спутников. Носильщик продержался несколько мгновений, но потом ослаб и разделил участь остальных. Двое разбились при этом насмерть, двое получили сильные ранения («Ежегодник Швейц. альп. клуба», 1901 г.).

Наше оставшееся в наследие от прежних времен знаменитое русское «авось», применяющееся между прочим и за границей, есть но что иное, как побудитель, толчок к опасностям. Тов. Зельгейм (в 1929 г.), несмотря на предостережение не идти к перевалу Дыхни-ауш в полдень, близко под лавиноопасной стеной Шхары, все-таки пошел, думая: «авось, не сорвется лавина». Но лавина не посчитались с «авось» и сорвалась. В результате — ампутация четырех пальцев на левой ноге. В своем письме ко мне, написанном из больницы в Нальчике, он писал: «Но Вас интересует, собственно, как это случилось? По моему твердейшему убеждению, это плод чистейших случайностей, нагромоздившихся одна на другую в самых неблагоприятных сочетаниях, в соединении с привычным риском, моим «авось»...

Мне думается, где «авось», там всегда могут быть и бывают «нагромоздившиеся случайности», ибо человек, пускающийся на «авось», не знает, что его может ожидать.

Почти аналогичное несчастье, на том же самом месте, по той же самой причине, произошло с группой тов. Иогансона в 1931 г. Из опыта 1929 г. он знал об опасности перехода через Дыхни-ауш непосредственно под стеной Шхары. Что же его толкнуло, как не «авось», в 1931 г. избрать именно этот путь? В результате его группа жестоко пострадала от лавины.