ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ПЕРИОД В 60 ЛЕТ?

 

Догонская церемония Сиги отмечается каждые 60 лет. Можно ли найти в Древнем мире аналогичные (по длительности) временные интервалы, имевшие сакральное значение?

Да, можно. В Египте был известен шестидесятилетний период, связанный с культом Осириса.[565] Подобно тому как догоны склонны удваивать период обращения Сириуса В и «объединять два Сиги», древние египтяне считали, что «период хенти состоит из двух [полу]периодов по -60 лет каждый». В Гимне Осирису говорится: «… Самое ужасное его имя — «Асар». Продолжительность жизни его — вечный хенти — [выражена] в имени «Ун-Нефер».[566]

Можно допустить, что здесь не обошлось без игры слов «хенти» — «хенн» (фаллус). Это, конечно, не более чем гипотеза, но она объясняет тесную связь между обрядом обрезания и праздником Сиги. Кроме того, «хенти» было одним из титулов Осириса — по всей видимости, основанным на представлении о том, что продолжительность его жизни равна «вечному хенти».

Я полагаю, что основанием для почитания числа 60 послужил факт своеобразной «синхронизации» между движением Юпитера и Сатурна вокруг Солнца. Период обращения первого составляет примерно 12 лет, а второго — примерно 30 лет. Соответственно 5 х 12 = 2 х 30 = 60. Иными словами, каждые 60 лет взаимное положение двух крупнейших планет по отношению к Солнцу повторяется, в чем можно убедиться даже невооруженным глазом. Я не сомневаюсь, что этот шестидесятилетний период играл для древних весьма важную роль и наблюдательные египтяне о нем, безусловно, знали.

Говоря об обращении Юпитера и Сатурна, философ-неоплатоник Олимпиодор писал: «Юпитер… завершает свой [оборот] за 12 лет, а… Сатурн… — за 30 лет. Звезды, таким образом, редко сближаются в ходе своих обращений. К примеру, сфера Сатурна и сфера Юпитера совмещаются лишь раз в 60 лет. Поскольку положение сферы Юпитера повторяется каждые 12 лет, а сферы Сатурна — каждые 30 лет, очевидно, что, пока Юпитер сделает пять оборотов, Сатурн совершит их только два (ибо дважды тридцать — шестьдесят и пять раз по двенадцать — тоже шестьдесят). Следовательно, они соединяются с интервалом в 60 лет. С таким же интервалом наказываются души [умерших]».[567]

Томас Тейлор не случайно цитирует Олимпиодора в примечаниях к одному из философских эссе Апулея — римского писателя II века н. э., более известного как автор увлекательного романа «Золотой осел». Апулей писал: «Ибо чтобы создать меры времени и сделать явным движение мира, был зажжен свет солнца и установлена ночная тьма — дабы животные могли отдыхать в соответствии со своими потребностями. Для того и месяцы были созданы — когда луна, завершив свой оборот, возвращается в исходное место. И год кончается, когда солнце, пройдя через смену четырех времен года, прибывает в тот же знак, [из которого вышло]. Все это смог постичь человек посредством своего разума. Но есть и такие движения светил, которые непостижимы для нашей мудрости, хотя и подчиняются строгим законам… высшим из них [является обращение неподвижных звезд]… вторым — обращение Сатурна, и третьим — обращение Юпитера».[568]

Цикл, связывающий между собой обороты Юпитера и Сатурна, явно должен был представляться очень важным для всех древних астрономов, хорошо разбиравшихся в тонкостях своей профессии. Период в 60 лет слишком долог, чтобы один и тот же человек мог повторно убедиться в его реальности. Знание о существовании этого цикла предполагает непрерывную последовательность астрономических наблюдений — а следовательно, и наличие специалистов из числа представителей жреческой касты. Открытие его наверняка потрясло древних астрономов ничуть не меньше, чем расшифровка строения ДНК — современных биохимиков. Проникнуть в тайны движения двух гигантских планет — огромное достижение. Неудивительно поэтому, что догоны особо почитают жреца, «объединяющего два Сиги». Хотя прожить 120 лет, скажем так, довольно трудно (и поэтому под «объединением двух Сиги» понимается участие в двух церемониях Сиги в течение одной жизни), проверить реальность этого периода можно, только зафиксировав его дважды — или большее число раз. Объединить два шестидесятилетних цикла — значит достичь хенти — «вечности». Почему же 120 лет эквивалентны вечности? По-видимому, для древних египтян сама вечность была циклична. Они понимали ее не как бесконечную прямую, а скорее как бесчисленное множество одинаковых витков, спрессованных в великую спираль времени.

Совершенно случайно я обнаружил, что в одной старой и почти забытой книге[569] вопрос о шестидесятилетнем периоде и его значении для древних уже обсуждался. Книга эта представляет собой набор разного рода спекуляций вокруг Стоунхенджа и других каменных кругов, существующих на территории Британии. Автор, в частности, обращает внимание на то, что внешнее кольцо Стоунхенджа насчитывает именно 60 камней. Далее он пишет <…> [Это] внешнее кольцо символизирует собой восточный цикл Врихаспати — 60. <…> Великий храм Ролрич, расположенный в Оксфордшире,[570] [также] окружен шестьюдесятью вертикально стоящими камнями; это опять-таки пример цикла Врихас-пати. <…> Число 60 представляет собой основание сароса — знаменитого цикла продолжительностью в 3600 лет, который был вычислен еще халдеями…»[571] Хиггинс упоминает также, что продолжительность древневосточного цикла нерос составляла 600 лет. Ему, однако, представляется сомнительным объяснение, даваемое «знаменитому индийскому циклу Врихаспати» — который, по мнению индийских брахманов, «эквивалентен пяти оборотам планеты Юпитер».[572]

Такой цикл — Брихаспати-чакра — в индийской традиции действительно есть. Брихаспати (или, в устаревшей транскрипции, Брихаспати) — это планета Юпитер, и длительность «цикла Брихаспати» действительно равна шестидесяти годам. Тем же термином обозначалась некая астрологическая диаграмма, изображения которой мне, увы, найти не удалось, но само наличие ее показательно. Ибо взаимное положение Юпитера и Сатурна традиционно обозначалось именно посредством астрологических диаграмм (см. рис. 61 и 62, на которых изображены диаграммы, составленные в свое время Иоганном Кеплером).[573]

Об этих диаграммах Сантильяна и фон Дехенд пишут: «Великое соединение… соответствует, таким образом, прохождению одного угла тригона сближений Юпитера и Сатурна за период в 60 лет. (точнее, в 59,6 года) по всему Зодиаку». И далее: «… [в] Греции, помимо Олимпийских игр, каждые 60 лет проходили игры Дедалийские; такие же циклы известны в Индии и Западном Судане. Вряд ли можно постичь их суть, пока ученые предпочитают не замечать тригон соединений Юпитера и Сатурна…»[574]

Итак, Сантильяна и фон Дехенд также связывают шестидесятилетний цикл догонов (живущих, как мы знаем, в Западном Судане) с обращением Юпитера и Сатурна вокруг Солнца. Когда я впервые пришел к этому допущению, я еще не знал, что оно уже высказано известнейшими специалистами по истории культуры. Думаю, такое совпадение — лишнее доказательство его справедливости.

Догоны связывают шестидесятилетний цикл с творением мира богом Аммой.[575] В свете этого интересно отметить, что, согласно европейской астрологической традиции, Сатурн «передает меру творения» Юпитеру именно через описанную выше связь их периодов обращения. В трактатах Кеплера «Де Стелла Нова» и «Де Веро Ано» этому вопросу уделено большое внимание. Диаграммы, изображенные на рис. 61 и 62, как раз и демонстрируют «передачу меры времени» от Сатурна к Юпитеру. Великое соединение Юпитера и Сатурна происходит, как показывают диаграммы, каждые двадцать лет. Не исключено, что догоны также знают об этом. Если читатель обратится к статье Гриоля и Дитер-лен «Суданская система Сириуса», то увидит, что вычисление промежутка времени между двумя церемониями Сиги ведется тремя «частями» по 20 лет.

 

Рис. 61. Изображение перемещения тригона «Великих соединений» с 1583 по 17бЗ г.

 

Рис. 62. Схема «Великих соединений» Сатурна и Юпитера и их движения по Зодиаку.

Обряд обрезания символизирует для догонов обращение Сириуса В вокруг Сириуса А. Возможно, склонность древних использовать в астрономических моделях мира сексуальную символику объясняет и наличие подобных сюжетов в древнегреческой мифологии. Также и в «Бледном Лисе» много страниц посвящено обрезанию, эксцизии, кастрации и т. п. Эти странные образы, связывающие движение небесных тел с различными формами сексуального насилия, определенно принесены оттуда же, откуда пришла и вся культурная традиция догонов — из Древнего Средиземноморья. Значение плаценты в мифологии догонов укладывается в ту же схему. Как отмечалось в главе 1, для догонов плацента — символ планетной системы, в частности — Солнечной. И показательно, что 60 — это «число космической плаценты».[576] Оно характеризует Солнечную систему в аспекте движения двух крупнейших ее планет. Юпитер и Сатурн — самые далекие из планет, известных догонам; вполне естественно описать систему, указав на ее границу. Догоны даже представляют число 60 состоящим из «пяти серий по 12»[577] или из двух половинок по 30, что Явно говорит в пользу нашей гипотезы. Наконец, рисунок над входом в святилище Бину,[578] используемый для подсчета интервала времени между двумя Сиги, также подтверждает эти соображения. Он представляет собой фигуру Номмо, правая нога которого соответствует первым тридцати годам периода Сиги, а вторая — следующим тридцати годам. Ноги соединены между собой, чтобы показать, что значение имеет лишь полный шестидесятилетний интервал. Вообще-то, как мы знаем, у Номмо ног нет: у него есть нечто похожее на рыбий хвост. Но догоны вполне определенно указывают: «В течение второго тридцатилетнего периода левую ногу удлиняют таким образом, что к моменту наступления Сиги она имеет ту же длину, что и правая». Невольно приходят на память слова Плутарха о «Зевсе со сросшимися ногами».

Похоже, что ноги Зевса (Юпитера) соединены вместе именно потому, что каждая из них символизирует тридцатилетний период обращения его отца Крона (Сатурна). Ибо, как отмечают Джорджио Сантильяна и Герта фон Дехенд,[579] Сатурн снабдил творение Юпитера необходимыми мерами времени. Догоны сохранили эту традицию во всей ее полноте. Они называют 60 «числом плаценты» — и это действительно так, поскольку оно удачно характеризует нашу планетную систему, исходя из непосредственных данных наблюдения. Для древних такой подход был совершенно естественным. Современная наука полагает, что границу Солнечной системы обозначает небольшая планета Плутон, которую можно увидеть только в телескоп. При всей бесспорности такого утверждения оно не выходит за рамки довольно абстрактной теоретической схемы. Напротив, характеризовать нашу планетную систему, основываясь на движении двух гигантских планет, легко наблюдаемых невооруженным глазом, — значит коснуться одной из струн, создающих музыку сфер. Сегодня мы склонны относить эту музыку к области поэтических фантазий, но неслышимая музыка тоже может быть реальной. Дело не в звуке, а в гармонии, выходящей за рамки простого чувственного восприятия. Вера в эту гармонию помогала древним сохранять уверенность в осмысленности мира. Отзвук басовой ноты шестидесятилетнего цикла звучит во многих древних мифах, связывая человека с планетами и способствуя утверждению его достоинства в огромном мире, чьи космические ритмы он постигал и которым поклонялся в своих религиозных празднествах.

Мы и сегодня продолжаем делать это, хотя порой и бессознательно. День Пасхи, к примеру, определяется по лунному календарю — но кто из нас обращает на это обстоятельство какое-либо внимание? Музыка небес все еще звучит, хотя уши наши и закрыты для нее. Мы уже не стремимся ощутить себя частью великого целого, наблюдая за движением звезд и планет. Никто не мешает нам вынуть затычки из ушей и снова услышать музыку космического безмолвия — но если мы сами этого не сделаем, то и никто за нас не сделает.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ V

ЗНАЧЕНИЕ «Е» В ДЕЛЬФАХ

 

Плутарху принадлежит замечательный трактат «Об «Е» в Дельфах»,[580] написанный в форме диалога между автором и несколькими его друзьями. Вспомним, что Плутарх был другом дельфийской жрицы Клеи и глубоко интересовался историей оракулов. Но, естественно, как один из двух жрецов Аполлона в Дельфах, он уделял особое внимание Дельфийскому оракулу.

Темой диалога послужила буква «Е», начертанная у входа в дельфийский храм Аполлона. (Точнее, она была некогда вырезана в камне, и о значении ее в классический период Греции можно было уже только гадать.) Ф. Бэббит, опубликовавший перевод этого трактата на английский язык, в предисловии к нему писал:

«Плутарх в своем трактате об «Е» в Дельфах сообщает, что, помимо других широко известных надписей, в Дельфах имелось также изображение буквы Е, пятой по порядку в греческом алфавите. По-гречески название этой буквы произносилось как «ЭЙ», и этот дифтонг можно понять как слово «если», а также как второе лицо единственного числа от глагола «быть» («ты есть»). Кроме того, Е обозначало цифру 5.

В поисках объяснения причин поклонения букве Е совершенно естественно исходить из этих трех ее значений («пять», «если» и «ты есть»). <…> Плутарх выдвигает семь различных гипотез, более или менее убедительных по своему содержанию. <…> Попытки объяснить эту загадку предпринимались уже в наше время Гетлин-гом… Шульцем… Рошером… К. Робертом, О. Лагеркран-цем… У. Н. Бэйтс в статье, опубликованной в «Американском археологическом журнале» (American Journal of Archaeology, 1925, Vol. XXIX, pp. 239–246), предполагает, что первоначально это был похожий на греческую букву знак минойского происхождения, случайно или не случайно попавший в Дельфы. Поскольку для греков его смысл был уже малопонятен, то его, как и все прочее в Дельфах, связали с Аполлоном. Эта буква была также найдена на древних омфалах, обнаруженных в дельфийском храме Аполлона в 1913 г.

Обращают на себя внимание две монеты, внешний вид которых воспроизведен в книге Ф. Имхоофф-Блу-мера и П. Гарднера «Нумизматический комментарий к Павсанию» (Imhooff-Blumer F., Gardner P. A. A Numismatic Commentary on Pausanius. S. 1., 1887, Plate X, Nos. XXII & XXIII), на которых буква E изображена подвешенной между средними колоннами храма. Следует учитывать, что это все-таки «Е» (т. е. «Э»), а не «ЭЙ», и «дифтонго-вые» объяснения, скорее всего, ошибочны».[581]

Правильным следует считать второе из предложенных Плутархом объяснений. Вот как он его формулирует:

«… Аммоний тихо засмеялся, подозревая, что Ламприй выдумал сам эту историю, но сказал, что якобы слышал ее от других, чтобы не быть за нее в ответе, а на самом деле выразил свое личное мнение. Кто-то из присутствующих заметил, что подобный вздор болтал недавно чужеземец халдей. «Есть, — утверждал он, — семь букв, произносимых чистым голосом; есть семь созвездий, двигающихся по небу движением чистым и независимым; от начала алфавита буква «Е» из гласных вторая, а солнце — из созвездий второе после луны. А Аполлон, как считают все эллины, тождественен солнцу…»[582]

То обстоятельство, что Дельфы обозначались именно второй по порядку гласной греческого алфавита, хорошо согласуется с их местоположением: они являлись вторым (в нисходящем порядке) оракульским центром в «геодезической октаве». Семь гласных, каждая из которых соответствовала одному из геодезических центров, в целом образовывали «непроизносимое имя бога», на которое порой намекали египетские жрецы. Деметрий Фалерский, учившийся в афинском Ликее еще при Аристотеле и впоследствии (когда он был вынужден бежать в Египет) основавший знаменитую Александрийскую библиотеку, писал в своем трактате «О стиле»: «В Египте жрецы поют гимны, славящие богов, выпевая последовательность из семи гласных; причем впечатление, производимое на слушателей, бывает не меньше, чем от звуков флейт и арф».

Роберт Грейвс в «Белой богине» также обсуждает этот вопрос и цитирует Деметрия. Он полагает, что священное имя могло состоять из восьми гласных. Действительно, если «нижний» оракульский центр в «музыкальной» модели является октавным выражением «верхнего», то букв (или, вернее, звуков) должно быть восемь. Тогда это имя запишется следующим образом:

ЙЕХУОВАО, 

причем Е будет, разумеется, второй по порядку буквой.

Итак, археологические данные свидетельствуют, что гласная «Е» (вторая в алфавите) соответствовала второму же оракульскому центру. Со слов Геродота нам известно, что Додона — «верхний» оракульский центр — была основана жрицами, прибывшими из египетских Фив. Мы также знаем, что египтяне произносили последовательность из семи (или восьми, включая придыхательный согласный) гласных звуков как тайное имя бога. И мы установили, что древние оракульские центры образовывали октавоподобную структуру. Уже когда эта книга была сдана в печать (в 1976 г.), выяснилось, что на Древнем Востоке была известна диатоническая музыкальная гамма. Можно даже предположить, что последовательность из семи гласных произносилась как семь нот октавы (хотя доказать это трудно). Наиболее же существенным представляется тот факт, что соответствие между некоторой гласной и определенным оракульским центром — вовсе не фантазия. О букве Е можно не только прочитать у Плутарха; она фигурирует на древних монетах и омфалах (см. фото 21). И никаких других убедительных объяснений для этого факта пока не предложено.

Итак, к чему же мы пришли? Если каждому оракульскому центру соответствовала определенная гласная, то вся геодезическая система, охватывавшая на земной поверхности восемь градусов по широте, может «читаться» как ЙЕХОВАХ, или Иегова — непроизносимое имя божье у евреев.

Разумеется, это предположение нуждается в дополнительных доказательствах. Необходимо точно установить, какие именно гласные ассоциировались с другими геодезическими центрами, помимо Дельф. Возможно, специалисты по древней истории уже сейчас могут ответить на этот вопрос, или же соответствующие свидетельства станут известны в будущем. Не лишним будет уделить внимание, к примеру, делосскому омфалу (см. фото 15). Нет ли и на нем какой-либо буквы? И что можно сказать о других — прежде всего египетских — омфалах? Может быть, на них тоже сохранились какие-либо иероглифы? У меня, к сожалению, нет возможности провести такое исследование лично.

Так или иначе, предложенное мной объяснение значения буквы «Е» для Дельфийского оракульского центра почти совпадает с одним из тех, о которых писал Плутарх. «Е» — вторая гласная греческого алфавита, и именно поэтому связана с Дельфами. (Доводы Бэббита против «дифтонгового» объяснения представляются мне вполне убедительными.)

 

ПРИЛОЖЕНИЕ VI