ПОЛЕТ ПО ВОЗДУХУ С БОЛЬШОЙ ЛЕГКОСТЬЮ

 

Когда мы прибыли к юридической конторе Кари, стол в приемной оказался пустым. Это меня не удивило, сомнительно, чтобы Кари хотел позволить Лейси услышать наш разговор. Наши с Саванной шаги эхом отдавались в пустом помещении, когда мы шли по деревянному полу.

– Привет! – голос Кари донесся со второго этажа. – Я сейчас к вам спущусь!

Я направилась вверх по лестнице, Саванна следовала за мной. Из кабинета Кари донеслось шуршание бумаг, за ним последовал скрип стула.

– Простите, – сказал он, все еще скрытый из виду. – Я обычно не принимаю по воскресеньям. Моя жена… – он вышел из кабинета и моргнул. – Пейдж? Саванна?

– А кого вы ждете?

Он снова исчез в кабинете. Я последовала за ним и жестом показала Саванне, чтобы сделала то же самое.

– Нового клиента, – ответил Кари. – Но только в десять тридцать, поэтому наверное могу уделить вам несколько минут. Лейси сказала, что вы заезжали к нам вчера вечером. Очевидно, я врезался в вашу машину на Стейт‑стрит. Я на самом деле ездил в ту часть города, чтобы забрать вещи из химчистки. Не помню, чтобы я в кого‑то врезался, но заметил на джипе небольшое повреждение бампера. Конечно, мне очень жаль…

– Хватит молоть чушь. Вы прекрасно знаете, что сделали. Если вы пригласили меня сюда, чтобы оправдываться, то у меня нет никакого желания слушать ваши оправдания.

– Пригласил вас сюда? – он нахмурился и поудобнее устроился на стуле. Я поискала у него на лице какие‑нибудь следы лицемерия или притворства, но ничего не обнаружила.

– Вы мне не звонили? – уточнила я.

– Нет, я… Конечно, я собирался позвонить…

– А где Лейси?

Он нахмурился еще сильнее.

– В церкви. На этой наделе ее очередь помогать отцу Меахаму готовиться к службе.

– Это ловушка, – пробормотала я и посмотрела на Саванну. – Мы должны уходить отсюда. Немедленно.

– Что происходит? – спросил Кари, поднимаясь из‑за стола.

Я подтолкнула Саванну к двери, затем передумала и спрятала за своей спиной перед тем, как сделать шаг вперед. Саванна схватила меня за руку.

– Осторожно, – сказала она одними губами. Все правильно. Бездумно нестись прочь, вероятно, не следовало. У меня слишком мало опыта в борьбе за свою жизнь и спасении бегством. А у Саванны его уже слишком много.

Я жестом велела Саванне отойти подальше, а сама потихонечку приблизилась к двери из кабинета, прижалась к стене и выглянула в коридор. Пусто.

– Что‑то не так? – подал голос Кари.

Я протянула руку за Саванной и потащила ее за собой. Таким образом мы вышли в коридор. Мы следовали вдоль стены, приближаясь к лестнице. На полпути я остановилась и прислушалась. Тишина.

– У вас какие‑то проблемы? – донесся из кабинета голос Кари и эхом отдался в коридоре.

Я проскользнула назад к кабинету, закрыла дверь, затем прошептала слова заговора, запирая Кари внутри. Мне не стоило беспокоиться. Кари, очевидно, и не собирался рисковать своей шеей, вместо этого он решил остаться сидеть за своим большим столом и притворяться, будто ничего не знает и не понимает.

По обеим сторонам коридора шли ряды закрытых дверей, лестница находилась слева. Я жестом велела Саванне следовать за мной, быстро пересекла коридор и развернулась таким образом, чтобы прижаться спиной к стене, по которой шли только двери кабинетов. Потом я стала пробираться в направлении выхода на лестницу и остановилась в двух футах от ступенек.

– Подожди, – прошептала Саванна.

Я жестом попросила ее помолчать и склонилась к лестничному проему. Саванна схватила меня за рукав и дернула назад, затем жестами показала, что мне следует сесть на корточки или, по крайней мере, наклониться перед тем, как выглядывать. Да, это имело смысл, поэтому вместо того, чтобы высовывать голову как раз там, где кто‑то ожидает ее увидеть, я присела и обвела взглядом лестничный колодец. Пусто. Я осмотрела приемную внизу. Тоже пусто. В пяти футах от основания лестницы находилась моя цель – входная дверь.

Когда я отпрянула назад, то заметила отражение солнечного луча, застыла на месте и снова проверила. Входная дверь была приоткрыта на дюйм или два. Саванна оставила ее приоткрытой, когда мы заходили?

Я повернулась к девочке.

– Скройся, – сказала я одними губами.

Она поджала губы. У нее в глазах мелькнуло желание со мной поспорить из чувства противоречия. Но до того как она успела открыть рот, я неотрывно уставилась на нее, глаза в глаза.

– Немедленно сделайся невидимой, – прошипела я.

У нее в глазах опять промелькнула злость, затем она опустила веки. Ее губы зашевелились, а когда она закончила произнесение слов заклинания, то исчезла – стала невидимой. Пока она не шевельнется, никто ее не увидит. Я задержалась на секунду, проверяя, что заклинание сработало и Саванну на самом деле не видно, затем стала пробираться к лестнице.

Потребовалась вечность, чтобы спуститься. Шаг вниз, остановка, прислушиваюсь, приседаю, осматриваюсь, еще шаг вниз. Спускаться по лестнице гораздо опаснее, чем вы можете себе представить. Если лестница находится в замкнутом пространстве, как эта, то стоящий на нижнем уровне способен увидеть вас задолго до того, как вы увидите его. Поэтому я и останавливалась, и пригибалась, и осматривалась, от чего чувствовала себя в большей безопасности, хотя сомневаюсь, что это спасло бы меня, если бы кого‑то стоял внизу с пистолетом.

На самом деле пистолеты меня не очень беспокоили: представители мира сверхъестественного обычно не пользуются стрелковым оружием. Если Лия все‑таки находится внизу, то более вероятно, что она воспользуется своей способностью к телекинезу, чтобы сбить меня с ног и сбросить с лестницы, сломав мне позвоночник, чтобы я еще живая, но парализованная лежала внизу, а она потом направила на меня картотечный шкаф и раздробила им кости. Гораздо лучше, чем стрелять. На самом деле.

Наконец добравшись до низа лестницы, я бросилась к дверной ручке, схватила ее, дернула – и чуть не врезалась лицом в стену, потому что дверь не шелохнулась. Восстановив равновесие, я огляделась и снова потянула за ручку. Ничего. Дверь стояла, приоткрытая на дюйм, но не открывалась и не закрывалась. Она заговорена? Маловероятно, что тут установили какой‑то невидимый барьер, но тем не менее я произнесла слова снимающего барьер заговора. Ничего не произошло. Я схватилась за край двери. Пальцы без труда прошли в щель, но я все равно не могла раскрыть ее пошире. Я произнесла слова заговора, отпирающего замок. Никакой реакции.

Я очень четко осознавала, как проходят минуты. Сама я стояла на виду, пытаясь открыть дверь, и представляла собой легкую цель, Саванна же, спрятавшись наверху, несомненно уже теряет терпение. В последний раз произнеся все известные мне заговоры, отпирающие замки и разбивающие барьеры, я прижалась спиной к стене и перевела дыхание.

Мы попали в западню. На самом деле попали. Теперь в любое мгновение могут появиться Лия и Сандфорд или еще бог знает кто из представителей мира сверхъестественного и мы…

Ради всего святого, Пейдж, возьми себя в руки! Входная дверь заперта. Ну и что? Есть же в здании другие двери? И как насчет окон?

Я заметила солнечный свет, проникающий сквозь дверной проем за столом Лейси в приемной. Держась у стены, я прошла на несколько футов влево, чтобы заглянуть в тот дверной проем. Он вел в зал заселений, а конце его находились большие стеклянные двери, открывающиеся во внутренний дворик.

Я наклонилась и в таком виде рванула через холл, потом, держась у противоположной от входа стены, стала пробираться к двери в зал заседаний. Когда я в него проскользнула, то увидела, как по озаренному солнцем полу промелькнула тень. Я нырнула за кресло, едва ли смея дышать, зная, что кресло меня почти не скроет. Я прошептала слова заклинания, которое сделает меня невидимой.

На полу снова появилась тень. Меня уже заметили? Я бросила взгляд влево, проявляя осторожность, чтобы шевелились только глаза. Тень вернулась и двигалась по полу. Я поняла, что она слишком мала, чтобы принадлежать человеку, тогда я подняла глаза и увидела, как листья дрожат на ветру сразу же за дверьми, ведущими во внутренний дворик.

Когда я вылезала из‑за кресла, в холле перед входной дверью послышались шаги. Я дернулась назад и снова произнесла нужные слова, чтобы стать невидимой. Шаги повернули влево, стали тише, вернулись, потом отправились направо, почти исчезли, затем опять вернулись. Кто‑то обыскивает помещения. Теперь они идут сюда? Да… нет… остановились. Скрип ботинок от резкого поворота. Еще шаги. Становятся громче, громче.

Я закрыла глаза и приготовилась создать огненный шар. Когда кто‑то появился в дверном проеме, я запустила шар. Огненная сфера слетела с потолка. Я напряглась, готовая броситься бежать. Когда шар стал падать, нежданный гость заорал, подняв руки, чтобы от него защититься.

Я заметила ее лицо и вылетела из укрытия, а затем оттолкнула ее от летящего огненного шара. Мы вместе рухнули на пол.

– Ты обещала научить меня их создавать, – вылезая из‑под меня, сказала Саванна.

Я зажала ей рот рукой, но она вывернулась.

– Здесь ничего нет, – заявила она. – Я отправляла ментальный щуп для исследования пространства.

– Где ты этому научилась?

– Мама научила. Это четвертый уровень – у тебя не получится, – Саванна замолчала, затем успокоила мое самолюбие, добавив; – Пока.

Я сделала глубокий вдох.

– Ладно, проехали. Входная дверь как‑то заблокирована, поэтому я хотела попробовать выйти здесь, – я кивнула на стеклянные двери, ведущие во внутренний дворик. – Вероятно, они тоже заблокированы, но не исключено, нам удастся разбить стекло.

Мы снова двинулись вдоль стены на тот случай, если кто‑то смотрел внутрь с улицы. Добравшись до дверей, я выглянула наружу. Моему взору открылся небольшой дворик, без травы, плохо ухоженный, выложенный кирпичиками, с высокими клумбами с многолетними растениями. Когда я потянулась к дверной ручки, какая‑то тень мелькнула в дальнем конце дворика по живой изгороди из тисовых деревьев. Предположив, что это еще одно качающееся дерево, я собралась шагнуть вперед.

У кустов стояла Лия. Она подняла руку и помахала. Когда я резко развернулась к Саванне, время изменило ход и я увидела все словно в замедленной съемке, а не в режиме реального времена – на самом‑то деле все случилось в одно мгновение. Лия подняла обе руки и показала на себя, словно призывая нас подойти поближе, но ее взгляд сфокусировался на чем‑то над нашими головами. Затем послышался звон разбиваемого стекла и крик.

Я бросилась на Саванну и повалила ее на пол, стараясь прикрыть своим телом. Когда мы покатились, что‑то темное полетело к земле со стороны дома. Вначале я увидела стул – стул Кари – летящий, как каменное ядро из катапульты. Нет, быстрее, чем каменное ядро. Он пронесся так быстро, что вначале я услышала удар о кирпичную кладку, и только потом мой мозг обработал отпечатавшиеся образы и траекторию полета. У себя в сознании я увидела стул в воздухе, слегка отклонившийся назад, как в нем сидит Кари, с выставленными вперед руками и ногами, с открытым в крике ртом. Я все еще слышала висящий в воздухе крик после того, как стул врезался в кирпичную кладку и яркие брызги крови разлетелись во все стороны.

Когда я подняла голову, Лия встретилась со мной взглядом, улыбнулась, помахала рукой и ушла прочь.

Я с трудом поднялась на ноги и выбежала во внутренний дворик, без всякого усилия отворив стеклянные двери. Уже в те мгновения, пока я бежала к Кари, я поняла, слишком поздно. Сила удара, этот фонтан крови… Я остановилась в двух футах от него, затем склонилась, и меня вырвало.

Грэнтхем Кари младший свалился со стула и лежал на земле, раскинув руки и ноги, голова треснула, как перезрелый фрукт, и из нее натекла лужица мозгов и крови. Сила удара была столь огромной, что большой осколок стекла пронзил насквозь туловище мужчины, а его рука, ударившись об угол клумбы с многолетними цветами, оказалась отсечена. Оставшаяся целой кисть все еще сжимала подлокотник. Я увидела это и вспомнила Лию – улыбающуюся, машущую нам – и не была уверена, какое из этих зрелищ страшнее.

– Пейдж? – прошептала Саванна. Я подняла голову и увидела ее лицо, совершенно белое. Она смотрела на Кари, словно не в силах отвернуться. – Нам… нам следует уходить.

– Нет, – сказал голос за нашими спинами. – Не думаю, что следует.

Это произнес шериф Фоулер, выходя сквозь открытые стеклянные двери во внутренний дворик.

 

АДВОКАТСКАЯ РУЛЕТКА

 

Да, Лия обустроила все так, чтобы меня обвинили в убийстве Грэнтхема Кари младшего.

Вот женщина, обвиненная в колдовстве и сатанизме, которая публично ругалась с убитым, да еще затем обвиняла его в преднамеренном наезде на ее машину и нанесении физического ущерба находящейся на ее попечении девочке. Эта женщина под ложным предлогом убеждает своего бывшего юриста встретиться с нею у него в кабинете в воскресенье, в тот день, когда его жена пораньше отправилась в церковь. В полицию позвонил сосед, обеспокоенный гневными криками, доносившимися из кабинета юриста. Полиция прибывает на место. Юрист мертв. В здании никого нет, за исключением женщины и находящейся у нее на попечении девочки. И кто убил юриста? Шерлок Холмс не требуется, чтобы об этом догадаться.

И снова отделение полиции Ист‑Фоллса не сочло возможным своими силами разбираться с этим делом, поэтому они опять вызвали полицию штата, которая отвезла меня в свой участок. Полиция допрашивала меня три часа – задавали те же самые вопросы снова и снова, пытались загнать в угол, придраться, запугивали и изводили. В конце концов, их голоса начали эхом отдаваться у меня в голове даже когда они отправлялись покурить или выпить кофе.

Они истолковали все, чем я занималась последние два дня, таким образом, чтобы это подходило под их теорию. Моя речь о сатанизме? Доказательство, что у меня отвратительный характер и меня легко вывести из себя. Мой срыв в кафе при пекарне? Доказательство того, что я – параноик и неправильно восприняла простое предложение выпить кофе, приняв его за сексуальное домогательство. Мое обвинение в умышленном наезде? Доказательство того, что я начала вендетту против Кари.

Все мои аргументы о черной мессе теперь рассматривались как излишние возражения, отрицание самого существования сатанинских культов имело целью скрыть собственное участие в подобных вещах. Может, Кари узнал правду и отказался защищать мои интересы в будущем. Может, это я хотела его совратить и устроила представление, когда он мне отказал. Может, он все‑таки делал мне непристойное предложение, но неужели я на самом деле ожидаю, что полиция поверит, будто он так расстроился из‑за отказа, что стал портить свой новенький джип «Мерседес», врезаясь в мою «Хонду», на которой я езжу уже шесть лет? Взрослые мужчины ничего подобного не делают. Такие мужчины, как Грэнтхем Кари младший. Это я – параноик. Или у меня галлюцинации. Или я просто сумасшедшая. Разве я не ворвалась в его дом как сумасшедшая, выкрикивая дикие обвинения и давая клятву отомстить? А что там с сообщениями Лейси о перебоях с подачей электроэнергии после моего посещения? Нет, полиция, конечно, не обвиняет меня в колдовстве – разумные люди в такую чушь не верят, – но я что‑то явно сделала. По меньшей мере, я виновна в убийстве Грэнтхема Кари младшего.

По окончании третьего часа допросов двое полицейских сделали перерыв.

Несколько мгновений спустя дверь отворилась и вошла женщина тридцати с небольшим лет, которая представилась детективом Флинн.

Я мерила шагами комнату, внутри у меня все переворачивалось – все эти три часа я беспокоилась о Саванне. Она здесь, в участке? Или полиция позвонила Маргарет? А что, если это и есть план Лии – запереть меня в участке, чтобы ей удалось захватить Саванну?

– Вам что‑нибудь принести? – спросила Флинн, как только зашла внутрь. – Кофе? Чего‑нибудь холодненького? Бутерброд?

– Я не буду больше отвечать ни на какие вопросы, пока кто‑то не скажет мне, где Саванна. Я все время о ней спрашиваю и получаю один ответ: с ней все в порядке. Этого недостаточно. Мне нужно знать…

– Она здесь.

– Где именно? Саванна является предметом спора об опекунстве. Похоже, ваши сотрудники не понимают…

– Мы понимаем, Пейдж. В настоящее время Саванна находится в соседней комнате и играет в карты с двумя полицейскими. Вооруженными полицейскими штата. С ней ничего не случится. Ей дали перекусить гамбургером, и она себя прекрасно чувствует. Вы сможете ее увидеть, как только мы закончим.

Наконец появился кто‑то, кто не смотрит на меня, как уже осужденную преступницу, которой вынесли приговор. Я кивнула и села на свое место за столом.

– Ну, тогда давайте заканчивать, – сказала я.

– Хорошо. Вы уверены, что ничего не хотите? Поесть или попить?

Я покачала головой. Женщина устроилась напротив меня и склонилась через стол, почти касаясь моих рук.

– Я знаю, что вы были не одна, – сказала она. – Я слышала, что случилось с Грэнтхемом Кари. Сомневаюсь, что даже мистер Вселенная способен совершить подобное, не то, что молодая женщина вашего роста и веса.

Значит, это и есть «добрый полицейский». Предполагается, что я ей все выложу как на духу – более старшей по возрасту женщине, материнского типа, понимающей. Сидя там и глядя на Флинн, я поняла, почему такая многократно используемая полицейская тактика срабатывает. После нескольких часов криков, когда меня вынуждали чувствовать себя ублюдочной дегенераткой, мне отчаянно хотелось подтверждения, что я совсем не такая, чтобы кто‑то сказал: ты не хладнокровная убийца и не заслуживаешь, чтобы к тебе так относились.

Я знала, что этой женщине на меня наплевать. Я знала, что она хочет только признания, чтобы избавить от дальнейшей работы коллег, которые наблюдают сквозь двойное стекло – зеркальное с нашей стороны и прозрачное для них. Тем не менее, я не могла не хотеть с ней поделиться, чтобы получить улыбку, сочувствующий взгляд. Но я знала, что делать этого не стоит, поэтому холодно посмотрела на нее и заявила:

– Мне нужен адвокат.

Ухмылка несколько подпортила излучаемое Флинн тепло.

– Ну, это сложно, Пейдж, учитывая, что его только что отвезли в окружной морг. Может, вы не понимаете всей серьезности…

Дверь открылась, и Флинн резко замолчала.

– Она прекрасно понимает всю серьезность, – заявил Лукас Кортес, – Именно поэтому она и просит адвоката. Я предполагаю, детектив, что вы как раз собирались удовлетворить просьбу.

Флинн отодвинула стул от стола.

– А вы кто такой?

– Ее адвокат, конечно.

Я попыталась открыть рот, но не смогла. Он был запечатан – не от отчаяния и страха, а заговором. Особым заговором, заставляющим замолчать.

– И когда Пейдж вас наняла? – спросила Флинн.

– Для вас она мисс Винтербурн, и она наняла меня вчера в два часа дня, вскоре, после того как отказалась от услуг мистера Кари из‑за сексуальных домогательств.

Кортес бросил на стол папку. Пока Флинн читала первый лист и с каждым словом хмурилась все сильнее, мне удалось направить взгляд влево, чтобы увидеть Кортеса. Он притворялся изучающим плакат за моей головой, но на самом деле не сводил с меня глаз, как это и требовалось, чтобы я не могла произнести ни звука.

Этот парень знал кое‑что из магии ведьм. Удивительно, но не шокирует. Я сама знала лучшие заклинания, и у меня в эти минуты появилось страстное желание направить несколько из них на него, но поскольку я оставалась неспособной произнести ни звука, то не могла этого сделать. И меня также расстраивало то, что он способен на такой заговор, который даже я не смогла освоить полностью. Так, секундочку… Если я сама не в состоянии обеспечить идеальный заговор, заставляющий человека молчать, то может ли этого добиться Кортес? Хм‑м‑м…

– Итак, вы – ее адвокат, – сказала Флинн, откладывая в сторону принесенные Кортесом бумаги. – Можете садиться и делать пометки.

– До того как мне было предоставлено время побеседовать с моей клиенткой с глазу на глаз? Вы меня удивляете, детектив. Я не вчера сдавал экзамен на право заниматься юридической практикой. А теперь, пожалуйста, обеспечьте нас помещением…

– Это прекрасно подойдет. Кортес улыбнулся совсем невесело.

– С прозрачным зеркалом и видеокамерой? Я еще раз прошу предоставить нам помещение, и возможность несколько минут побеседовать с глазу на глаз…

Кортес продолжал говорить, но я его не слушала. Я направила всю свою ментальную энергию на один последний удар. Ну! Моя нога дернулась, Кортес продолжал говорить, не осознавая, что я вырвалась из‑под его чар.

Я оставалась в неподвижности, ничего не говорила, ждала. Минутой позже Флинн вышла из комнаты, чтобы найти нам другое помещение.

– Подделал мою подпись под юридическими документами, колдун? – тихо сказала я себе под нос.

К моему разочарованию, он не подпрыгнул, даже не дернулся. Мне показалось, что я увидела у него в глазах промелькнувший испуг – когда он понял, что мне удалось снять чары, но не исключено, что все дело в освещении. До того как Кортес смог ответить, вернулась Флинн и проводила нас в другое помещение. Я подождала, пока она закроет за собой дверь, затем села.

– Ты очень кстати, – заметила я. – Как удачно ты оказываешься рядом каждый раз, когда мне требуется адвокат.

– Если ты наметаешь, что я каким‑то образом сотрудничаю с Габриэлем Сандфордом из Кабал‑клана Настов, то позволь мне заверить тебя, что я не стал бы подмачивать себе репутацию такой связью.

Я рассмеялась.

– Ты слишком молода, чтобы быть настолько циничной, – заметил он, возвращаясь к своим бумагам.

– Кстати, о молодости. Если ты работаешь на Сандфорда, скажи ему, что я очень оскорблена тем, что он даже не потрудился прислать опытного колдуна. Тебе сколько лет? Двадцать семь? Двадцать восемь?

Он перекладывал бумаги с места на место.

– Двадцать пять, – наконец произнес Кортес.

– Что?! Ты и в самом деле только вчера сдал экзамен на право заниматься юридической практикой. Я оскорблена.

Он не поднял глаз от своей папки и даже не изменил выражения лица.

Боже, да у него на лице не было выражения, чтобы его менять.

– Если бы я работал на Настов, то логично было бы предположить, что они пошлют кого‑то более старшего по возрасту и предположительно более компетентного, разве не так?

– Может, и так, но есть преимущества и в том, чтобы послать парня примерно моего возраста.

– Какие?

Я открыла рот, чтобы ответить, затем еще раз посмотрела на Кортеса – дешевый костюм, дешевая оправа, постоянное выражение лица как на похоронах – и поняла, что в этой игре никто даже не пытается меня совратить.

– Ну, знаешь, мне легче общаться с молодым человеком, может, мы начали бы симпатизировать друг другу… – заговорила я.

– Недостатки моей молодости значительно перевешивают преимущества, которые дает один возраст. Что касается моего появления как раз, когда тебе требуется адвокат, то позволь заверить тебя, что для этого не нужен свой человек в полиции или экстрасенсорные способности. Убийства в Ист‑Фоллсе случаются далеко не каждый день, и сатанинские алтари появляются не часто. Предприимчивому юристу просто нужно поддерживать контакт с таким же предприимчивым местным жителем и убедить его быть в курсе новых слухов о тебе.

– Ты даешь взятки кому‑то в городе, чтобы тебе на меня доносили?

– К сожалению, это легче – и дешевле, – чем ты можешь предположить, – Кортес отложил бумаги в сторону и встретился со мной взглядом. – Благодаря случившемуся с тобой, Пейдж, у меня есть шанс сделать карьеру. Естественно, конкуренция между адвокатами может стать жесткой, но, учитывая, что ты ведьма, я сомневаюсь, что за это дело станут бороться другие колдуны.

– Но ты готов стать исключением. Как… мило с твоей стороны.

Кортес поправил очки, причем потратил на это несколько секунд, словно используя паузу, чтобы решить, как лучше действовать дальше.

– Это амбиции, а не альтруизм. Я не стану притворяться. Мне нужно твое дело, а тебе нужен адвокат. Все просто.

– Все совсем не просто. У меня еще не закончились варианты выбора. Я уверена, что все еще могу найти адвоката.

– Если в дальнейшем ты захочешь меня заменить – нет проблем, – он встал. – Но пока только я один нахожусь здесь. Твой Шабаш очевидно не заинтересован в оказании тебе помощи, или они бы уже нашли для тебя адвоката. По крайней мере, ведьмы могли бы приехать сюда, чтобы морально поддержать тебя. Но их здесь нет.

Он почти добился цели, почти завоевал мое доверие, но затем этими последними замечаниями испортил всю работу. Я встала, широкими шагами прошла к двери и дернула ручку. Конечно, она оказалась заперта снаружи. Заговор, помогающий открыть запертые двери, использовать было нельзя ни в коем случае – у меня и так достаточно проблем. Когда я подняла кулак, чтобы постучать в дверь, Кортес поймал мою руку сзади. Не схватил, а просто поймал и держал.

– Позволь мне добиться твоего освобождения, – сказал он. – Прими мои услуги, бесплатно в этом случае, а после, если тебя не удовлетворит моя работа, ты можешь меня уволить.

– Bay – бесплатные юридические услуги. Как я могу отказаться?.. Легко! Не пойдет. Мне не требуется твоя помощь.

Я высвободила руку и снова подняла кулак, чтобы постучать и вызвать кого‑то из полицейских. Кортес положил ладонь на дверь, растопырив пальцы, закрывая место опускания моего кулака.

– Я предлагаю вытянуть тебя отсюда, Пейдж, – вся официальность исчезла из его голоса и я подумала, всего на секунду, что уловила какое‑то беспокойство. – Зачем бы мне было это делать, если бы я работал на Кабал‑клан Наста? Они хотят, чтобы ты сидела здесь, не способная защитить Саванну.

– А выберусь. Мне назначат залог, и я выйду.

– Я не говорю о залоге, я говорю о том, чтобы тебя вытащить. Навсегда. Без предъявления обвинения. С не подмоченной репутацией.

– Я не…

– А если судья не согласится на залог? Сколько времени ты готова сидеть в тюрьме? Оставлять Саванну на попечение других? – он встретился со мной взглядом. – Когда тебя нет рядом, и ты не можешь ее защитить.

Стрела попала в цель. В мою ахиллесову пяту. На мгновение моя целеустремленность покинула меня. Я колебалась. Я бросила взгляд на Кортеса. Он стоял и ждал, чтобы я согласилась. И хотя на его лице не читалось самодовольства, я знала: он предполагает, что я соглашусь.

Я стукнула кулаком в дверь, застигнув Кортеса врасплох. После второго удара Флинн распахнула ее.

– Этот человек – не мой адвокат, – заявила я.

Я повернулась спиной к Кортесу и вышла в коридор.

 

* * *

 

После того как Кортес ушел, они снова поместили меня в комнату, где держали изначально. Прошел еще час. Флинн больше не возвращалась. Никто не возвращался. Они просто оставили меня там – сидеть в одиночестве и закипать изнутри. Затем я стала мерить шагами комнату, потом стучать в дверь, чтобы привлечь хоть чье‑то внимание.

Саванна находилась неизвестно где, незащищенная, с незнакомыми людьми, которые не представляли, какой опасности она подвергается. Тем не менее, меня снова сдерживали человеческие законы. По закону они имели право держать меня здесь «разумный период времени», перед тем как предъявить обвинения. Какой период времени они посчитают разумным?

Все зависит от человека, который станет его определять. Меня не волновало предъявление обвинения в убийстве – но только если я смогу выйти под залог и забрать Саванну домой.

 

* * *

 

Прошло почти два часа перед тем, как дверь снова открылась.

– Ваш новый адвокат, – объявил полицейский, которого я не встречала раньше.

На мгновение, одно отчаянное мгновение наивных надежд, я подумала, что Старейшины нашли кого‑то для представления моих интересов. Но в комнату вошел… Лукас Кортес.

 

ПЛАН ИЗ ДВЕНАДЦАТИ ПУНКТОВ

 

– Проклятье! – заорала я. – Я же сказала вашим людям, что этот мужчина – не…

Я не успела закончить фразу, снова почувствовав, как срабатывают запечатывающие мой рот чары. Полицейский не обратил на меня никакого внимания и оставил наедине с Кортесом. Когда дверь закрылась, Кортес снял заговор. Я бросилась к дверной ручке, но он схватил меня за руку.

– Хитрый сукин сын! Я в это не верю! Я же сказала им – той бабе, – но никто меня не послушал! Ну, теперь им придется меня выслушать! Я ничего не подписывала, и если у тебя имеются бумаги с моей подписью, то я докажу, что это подделка. Что там полагается за представление интересов клиента, когда клиент тебя не нанимал…

– Тебе не будут предъявлять обвинения. Пауза.

– Что?

– У них недостаточно доказательств, чтобы сейчас предъявить тебе обвинения, но я сомневаюсь, что они вообще когда‑либо найдут доказательства, которые требуются для предъявления обвинения. На теле мистера Кари такие повреждения, что невозможно даже предположить, будто это ты вытолкнула его из окна. Более того, я доказал, что нет улик, свидетельствующих о твоем физическом контакте с мистером Кари в момент его смерти или непосредственно перед ним. Его кабинет убирали в субботу вечером. Найденные там отпечатки пальцев принадлежат мистеру Кари и уборщице, как и отпечатки ног на ковре рядом с его письменным столом. На месте отсутствуют следы борьбы, как и на теле жертвы. По всему выходит, что стул мистера Кари взлетел с пола без вмешательства людей и с огромной силой пробил окно, сквозь которое вылетел.

– А как они это объясняют?

– Никак. Если они и верят, что ты это сделала, они не в состоянии это доказать.

– А как… – я замолчала. – Они думают, что я использовала колдовство?

– Ну, это всеобщее мнение, хотя подобное объяснение благоразумно выпустили из официальных документов. Поскольку такое обвинение нельзя представить Большому жюри,[13] ты свободна. – Кортес посмотрел на часы. – Нам пора уходить. Думаю, Саванна уже беспокоится. Нам нужно еще оформить кое‑какие бумаги перед тем, как тебя отпустят. Я должен настоять, чтобы ты воздержалась от разговоров с какими‑либо представителями правоохранительных органов, с которыми мы можем столкнуться на пути отсюда. Как твой адвокат, с этой минуты я буду вести все разговоры со всеми официальными лицами.

– Как мой адвокат?..

– Я считаю, что доказал, мои намерения вне…

– Подозрений и упрека? – я встретилась с ним взглядом, говорила я тихо. – Но разве это так?

– Я не работаю на…

– Нет, вероятно нет. Я принимаю твою версию – что ты находишься здесь, предлагая свои услуги, чтобы сделать карьеру… за мой счет.

– Я не…

– Разве я тебя за это виню? Нет. У меня свое дело. Я знаю, как в нашем возрасте трудно сделать карьеру. Мне приходится бороться с конкурентами – например, брать за работу меньше денег. Тебе приходится брать дела, которые не возьмут конкуренты. Если хочешь представить счет за сегодняшний день – валяй. Я заплачу. Ты заработал эти деньги. Но я не могу… не стану работать с тобой. Ты – незнакомец. Ты – колдун. Я не могу тебе доверять. Все сводится к этому.

Я развернулась и пошла прочь.

 

* * *

 

Оформление всех бумаг оказалось долгой и нудной работой. Секретарша с мрачным выражением лица заполняла бланки так медленно, что появлялась мысль, будто у нее сломано запястье. А что еще хуже, Флинн и другие полицейские стояли в сторонке и бросали на меня гневные взгляды, которые говорили: их не удалось обмануть, я просто еще одна преступница, которой удалось на время отмазаться от убийства.

Кортес, как и следовало ожидать, не собирался принимать отказ. Он остался, чтобы помочь мне с оформлением бумаг, и я ему позволила. Почему? Потому что шести часов в заключение оказалось для меня более чем достаточно. Если полиция узнает, что моего освобождения добился юрист, которого я не нанимала и который подделал мою подпись, могут ли они снова засадить меня в участок? Вероятно, нет, но я не знала всех юридических тонкостей и теперь, после освобождения, не собиралась задавать никаких гипотетических вопросов, в результате которых могла оказаться в тюремной камере. Я не говорила, что Кортес является моим адвокатом, и не говорила, что не является. Я просто его игнорировала и позволяла полиции делать собственные выводы.

Когда я отправилась за Саванной, Кортес ушел. Он ничего не сказал, только пробормотал себе под нос «до свидания». Если честно, то мне было его немного жаль. Колдун или нет, он мне помог, но ему самому это нисколько не помогло. Я надеялась, что он все‑таки выставит мне счет, как я ему и предложила. По крайней мере, так он получит хоть какое‑то вознаграждение за свои труды.

 

* * *

 

Я нашла Саванну в зале ожидания – помещении, куда допускали всех посетителей, дожидающихся сведений о судьбе родственников и знакомых или свидания с ними, – среди полудюжины незнакомых людей, и среди них не нашлось ни одного «вооруженного полицейского», которых упоминала Флинн. Сюда мог зайти практически любой, включая Лию. За вспышкой гнева последовали очередные мысленные слова благодарности Лукасу Кортесу за то, что добился моего освобождения. Если он не пришлет мне счет, пообещала я себе, я найду его сама и в любом случае заплачу.

Зал ожидания выглядел как любой зал ожидания – дешевая мебель, пожелтевшие плакаты, стопки журналов годичной давности. Саванна забрала себе три стула и лежала на них. Она крепко спала.

Я склонилась над ней и нежно потрясла за плечо. Девочка что‑то пробормотала и сбросила мою руку.

– Саванна, моя сладкая, нам пора домой.

Она открыла глаза, моргнула и попыталась сфокусироваться.

– Домой? – она приподнялась на локте и улыбнулась. – Тебя отпустили?

Я кивнула.

– Я могу идти. Они не станут предъявлять обвинений.

Услышав мои слова, пожилая женщина, сидевшая рядом, повернулась и уставилась на меня, затем что‑то тихо сказала сидевшему по соседству мужчине. Меня охватило страстное желание все объяснить, повернуться к этим незнакомцам и рассказать им, что я не сделала ничего плохого, а мое пребывание здесь – ошибка. Но я прикусила язык и помогла Саванне встать.

– Ты все это время находилась здесь? – спросила я. Она сонно кивнула.

– Прости, сладкая.

– Ты не виновата, – ответила она, подавляя зевок. – Все в порядке. Рядом находились полицейские. Лия не стала бы пытаться что‑то провернуть здесь. – Саванна посмотрела на меня. – А что там произошло? Они сняли у тебя отпечатки пальцев, допрашивали? Теперь у тебя будет судимость? Или тебя просто включат во все их файлы?

– Боже, надеюсь, нет. Пошли. Давай отсюда выбираться, и я объясню тебе все, что смогу.

 

* * *

 

У входа собралась небольшая толпа. Ну, «небольшая» в сравнении в толпой, скажем, в парке аттракционов в день открытия. Я увидела представителей средств массовой информации, нескольких типов, размахивающих плакатами, любителей просто поупиваться чужим горем или позором, а также типов в масках упырей и вурдалаков. Я решила, что уже насмотрелась достаточно. Возможно, они пришли сюда ради какого‑то «большого» события, чего‑то совершенно ко мне не относящегося, но я в любом случае отправилась к черному ходу, чтобы не мешать им нести вахту.

 

* * *

 

Полиция оттащила мою машину на буксире к участку, что сняло проблему поиска средства передвижения, но это также означало, что они обыскали мой автомобиль. Хотя я не держу в машине ничего лишнего, им удалось сдвинуть с мест все, что не было прикреплено болтами, также везде остались следы черного порошка. Как я подозревала, это тот порошок, при помощи которого снимают отпечатки пальцев, однако не могла понять, зачем было искать в моей машине чьи‑либо отпечатки пальцев. Учитывая малое количество убийств в районе, полиция, вероятно, использовала каждый случай, как возможность потренироваться в применении всех навыков, которым их обучали в полицейской академии. На половину восьмого было назнач