ЧТО МЫ ВИДЕЛИ В ФИНСКИХ ЛАГЕРЯХ

Мы - живые свидетели, пострадавшие от того режима пыток и издевательств, который был введён финнами в оккупированных районах Карело-Финской ССР. Мы почти три года провели в концентрационных лагерях - в Петрозаводском лагере № 2, Видлицком и Киндасовском.

В начале 1942 г. мы находились во втором Петрозаводском лагере. В этом лагере мы всю зиму возили на себе дрова с озера; хлеба получали мало, голодали. Зато финны и их прислужники жили хорошо, пользуясь нашими трудами.

В Видлицком лагере, куда нас перевели из Петрозаводска, режим был ещё суровее. Поместили нас в барак, в котором были выбиты стёкла, сломана печь, в стенах щели; ветер свободно «гулял» по нашему жилищу. Если человек заболевал, его всё равно гнали на работу, беспощадно избивая.

Однажды мы пришли на работу. Среди нас был инженер Драгун. Вдруг появились полицейские, схватили его, отвели на несколько шагов в сторону и на наших глазах расстреляли. За что его убили - для нас было неизвестно.

Вскоре расстреляли Чехонина Ивана и ещё нескольких молодых ребят.

Хуже Киндасовского лагеря трудно было что-либо придумать. Рядом с ним за рекой расположена тюрьма. Капитан тюрьмы всегда разъезжал верхом на лошади с плетью в руке. Если он видел, что кто-либо из нас разогнул спину, то налетал на него и нещадно бил плетью.

Однажды он велел всем работающим снять рубашки и бил нас по голому телу, по очереди, проезжая на лошади взад и вперёд вдоль шеренги людей с обнажёнными спинами. Особенно невзлюбил почему-то он железнодорожника Бирюкова. Как бы тот ни работал, удары плетью сыпались на несчастного почти беспрерывно.

Комендантом лагеря был финн Вихола. Мы его звали «Волком». Да он и по наружному виду и по своим делам таким был. Вместе с капитаном и переводчиком они устраивали поголовные избиения людей.

Били резиновыми плетьми с наконечниками, свитыми из проволоки. Такая плеть сразу же рассекала тело до крови. Били нас и перед работой, и перед сном, и во время работы, многих забивали до полусмерти.

Летом 1943 г. Фёдоров её вышел на работу, так как он был совсем раздет и бос, у него сильно опухли ноги. Вихола приказал его наказать. Трое часовых выволокли его из барака, били его дубинкой, топтали подкованными сапогами, потом бросили его в канаву и не разрешали никому подходить близко.

Вихола приказал не давать Александру Иванову хлеба. Иванов отказался выйти на работу. Вихола долго бил его. Иванов весь в крови, с искажённым от боли лицом, кричал: «Скоро вам, гады, конец!» Иванова куда-то унесли.

А Васильев Иван решил однажды итти с жалобой на порядки в лагере в Петрозаводск. Его поймали в Пряже. Комендант всю дорогу от Пряжи до лагеря гнал впереди себя Васильева, избивая его плёткой и уже измученного, еле живого, расстрелял около лагеря.

Не описать всех мук и издевательств. Настрадавшийся народ предъявит полный счёт финским извергам за муки и издевательства над советскими людьми.

Клавдия Квашнина, Александра Худякова

В ИЛЬИНСКОМ КОНЦЛАГЕРЕ

Бежавший из финского плена 17-летний советский гражданин, уроженец города Лодейное поле, Ленинградской области, Плескачёв Алексей Иванович рассказывает:

«В лагере для советских граждан в селе Ильинском советских людей подвергают пыткам, издевательствам и расстрелам. На моих глазах финны ножом распороли живот одной женщине. Она упала, истекая кровью. Одного мужчину лет 30 финны вытащили из барака и тут же расстреляли за то, что он болен и не может итти работать. Когда изголодавшиеся женщины просили хлеба, финны бросали несколько хлебных корок, а затем избивали ногами и плетьми тех, кто пытался поднять эти отбросы. Ежедневно в Ильинском лагере умирало от голода и пыток по 10-12 человек. Как-то один мальчик лет 8-9 подошёл к офицеру с просьбой налить немного бензина для лампы. Офицер выхватил из рук мальчика бутылку и ударом бутылки по голове убил ребёнка насмерть. Финские солдаты и офицеры насилуют советских девушек и женщин, находящихся в лагере».

АКТ

Мы, нижеподписавшиеся: председатель комиссии капитан Саков А. Е., члены комиссии: майор медслужбы Овчаренко Н. П., советские граждане, бывшие заключённые в концлагере, Тихонович А. М., Калинин А. М., Кузнецов К. Н., Анискевич К., Дедешин Н. И., составили настоящий акт о чудовищных зверствах белофиннов над мирным населением.

Советские люди были согнаны в концентрационные лагери. В отдельном концентрационном лагере № 8 (совхоз «Ильинский») было заключено около 700 человек советских граждан, из которых 70% погибли от голодной смерти, побоев и издевательств. Лагерь был обнесён высоким забором из колючей проволоки. В нём был установлен кошмарный режим. За ворота лагеря никого не выпускали, а кто осмеливался выйти, того финские палачи расстреливали без предупреждения.

Советские люди, находившиеся в лагере, работали по 16 часов в сутки, получая 100-125 граммов хлеба в день, а деньгами трудоспособный мужчина получал столько, что нехватало на две коробки спичек.

Финны выгоняли на работу детей и нетрудоспособных стариков, а тех, кто не мог работать, финны избивали до смерти. Так был замучен 70-летний старик Анискевич Ю. Ю., Якубовский С. И., Смоленский И. и много других. Анискевич М. И. по беременности не могла выйти на работу, за что и была избита финнами до полусмерти. Это вызвало у неё преждевременные роды с последующими тяжёлыми осложнениями. Подобных случаев много. Ежедневно на протяжении всех лет оккупации в дождь, вьюгу, мороз всё население лагеря выгоняли на работу, несмотря на то, что большинство из них не имело тёплой одежды и обуви.

Советские люди обмораживали ноги, руки, уши, 35% жителей лагеря имели обмораживания II-III степени. Многие из них от этого погибли. Так было с уроженцем Подпорожского района, дер. Погра Волковым Н. М., Голубь, Ворониной Еленой, Лавровой Валей и др.

За невыполнение приказаний палачей, а то и просто без всякой причины, жители лагеря подвергались телесным наказаниям - избиениям плетью со свинцовым наконечником. Наказаниям плетью .подвергались даже дети, например, Шевчин Пётр, - 7 лет, Бальцевич М., - 11 лет, Маковская Катя, - 9 лет.

В лагере были специально назначены финскими властями палачи: Лаури Ахтинен, Лохикоски Микко, Ипатти Алексей - они избивали и расстреливали людей, которых администрация лагеря подозревала в намерении обежать из лагеря, или тех, кто говорил, что Красная Армия освободит захваченную финнами советскую территорию. Расстреливали без следствия и суда. Так был расстрелян инженер-прораб технического участка Свирь-3 Елисеев В. С. Его отвели на 50 метров от лагеря, заставили вырыть яму для себя, а потом расстреляли. Выстрел произвёл Эркконен. Так же поступили финские палачи с гражданином Инженеровым П. Ф. - жителем г. Ленинграда, Двадцатовым Семёном - уроженцем Новосибирской области и десятками других.

Многие не выдерживали адского режима в концлагере и кончали жизнь самоубийством. Учитель Кондушской начальной школы, Лодейнопольского района, Шамарин Н. О. не вынес издевательств финнов и покончил жизнь самоубийством. В письме жене перед смертью, он пишет: «Жизнь такая тяжёлая, что перенести все эти мучения не в моих силах».

Финские изверги применяли к советским гражданам средневековые пытки, сажали в карцер, морили голодом.

В лагере советские люди умирали от болезней. Медпомощи не было. 26 июня 1944 г. за несколько часов до прихода Красной Армии в лагере были зверски замучены граждане: Кабачников Владимир, Порфиненко И. К., Голубев Н., Ларионов А., Сахаров Анатолий - все в возрасте от 17 до 19 лет.

Медицинской экспертизой установлено, что указанные лица подвергались перед смертью нечеловеческим пыткам. Садистами нанесено много ранений при помощи ножа-финки: обрезаны уши, нос, нанесены ранения в голову, грудь и другие места. И только потом они были расстреляны.

(Подписи)

ЗАЯВЛЕНИЕ

В Чрезвычайную Государственную Комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников от бывших заключённых в лагере № 8

После того как финские войска захватили сёла и деревни Олонецкого района Карело-Финской ССР, они создали в районе, прилегающем к Ильинскому лесозаводу, 3 концентрационных лагеря, куда заключили более 2 тысяч советских граждан, русских по национальности. Финские военные власти назвали эти лагери переселенческими; но в действительности это были концентрационные лагери, в которых был установлен варварский режим. Мирные граждане - женщины, дети и старики - находились здесь на положении военнопленных.

Вот какие порядки были установлены в лагере № 8. Весь лагерь был обнесён колючей проволокой, а часовые имели приказ открывать огонь по каждому, кто попытается выйти за пределы лагеря. Хождение по лагерю разрешалось только до 9 часов вечера.

В лагере в момент освобождения территории советскими войсками находились 471 человек, из них мужчин 64, женщин - 208, детей от грудного возраста до 16 лет - 199. Все заключённые в лагере находились в исключительно тяжёлых условиях. Паёк, который выдавался заключённым, состоял из 150-300 граммов сухих чёрных галет, испечённых из овсяных и других отбросов, и из порции жидкого супа-баланды. Иногда выдавалась так называемая «колбаса», сделанная из мясных, главным образом, конских отбросов, с примесью крупы. Колбаса всегда давалась заплесневелой, с признаками начавшегося гниения, с червями.

И, как ни голодны были заключённые, они часто выбрасывали эту колбасу на помойку.

Пленных изнуряли непосильной работой - по 12-14 часов в сутки на лесоразработках. Финны заставляли работать детей. 14-летние девочки Анкудинова Зина, Старченко Ася, Дегтярёва Лида и многие другие направлялись в лес и должны были ежедневно разделать по три кубометра дров на двоих. В течение трёх лет финские власти не дали ни одному заключённому пары сапог или какой-либо одежды, однако, требовали, чтобы в любую погоду заключённые ежедневно выходили на работу. Это приводило к массовым случаям обмораживания.

Советская учительница Л. Г. Позик зимой 1942 г. вместе с 19-ю заключёнными была послана в лес для прокладки дороги. Никаких инструментов им не дали, и им пришлось протаптывать дорогу ногами. Позик отморозила руки и ноги и попросила разрешения на час раньше уйти с работы. Её отпустили, а в тот же день вечером её вызвали в комендатуру лагеря, раздели, повалили на пол и нанесли 24 удара резиновой дубинкой.

В комендатуре существовал целый набор различных плетей: из толстой квадратной резины и круглые, набитые песком. Избиения были обычным явлением. Жестоко, до полусмерти избивали заключённых мужчин, если они говорили на улице с заключённой женщиной. Е. К. Зарецкая - 43 лет - мать троих детей, получила 30 ударов плетью по приказу коменданта за то, что её дочь нашла на дороге хлеб, уроненный с финской машины. Пострадавшая рассказывает: «Меня положили на скамейку, подняли юбку и стали бить. Два солдата держали голову и ноги, а комендант бил. В результате избиения я временно потеряла зрение».

Кроме индивидуальных, производились массовые порки.

В сентябре 1943 г. группа женщин пошла из лагеря в село Тукса для поисков на перекопанных полях остатков картошки. По возвращении в лагерь, в комендатуре, по распоряжению младшего сержанта Касимяки, были избиты плетьми 24 женщины. Били их так: приказали снять верхнюю одежду, лечь на скамью, и избивали. Так были избиты Татьяна Денисевич, Евдокия Поташева, Татьяна Мухина - 17 лет, Александра Мухина - 15 лет, беременная Сержантова Анастасия и др. По всему лагерю разносились душераздирающие крики. Тела истязуемых были в чёрных кровоподтёках.

После избиения они были лишены половины недельного пайка. Заключённые подвергались и другим издевательствам. В марте 1944 г. финны придумали новое наказание. За невыполнение непосильных заданий, или, как формулировали финские палачи «за плохую работу», были наголо острижены А. Поташева, Т. Корзина, О. Туманова, А. Воронина и девушки Л. Сажинова, В. Никифорова, А. Смирнова и др.

Финские власти не заботились о санитарных условиях - за всё время заключённые получили по 150 граммов мыла.

Финские палачи вели регистрацию всех производимых экзекуций с указанием фамилии наказанного, количества нанесённых ударов, но перед отступлением они все эти материалы сожгли.

Во всех этих преступлениях непосредственно виновны: капрал Мяенпя, солдат Эдвард Юлиманкола, младший сержант Матти Еливуони, младший сержант Тюко Касимяки, лейтенант Керри, солдат Лаури Лехтинен, Алексей Ипатти, фельдфебель Микко Лохикоски.

Бывшие заключённые лагеря на территории совхоза № 8: Е. И. Васина, М. И. Кутова, Е. Г. Косточка, А. Н. Фёдорова, Е. Я. Васина

1 июля 1944 г.

АКТ

11 июля 1944 года. Мы, нижеподписавшиеся, гвардии майор Рюма Н. А., майор Коркжов Е. Е., капитан Мелентьев Л. И., капитан Бурд 3. И. и старший лейтенант Гагарин И. И., составили настоящий акт о нижеследующем:

При занятии нашими войсками деревни Кангозеро нами был обнаружен концлагерь для советских военнопленных. За густой сетью колючей проволоки, обмотанной вокруг большого дома, высотой в 2,5 метра томилось до 150 узников.

В помещении тюремного типа, специально подготовленном для военнопленных, насчитывалось восемь общих камер с двухъярусными нарами.

Кроме наружной колючей проволоки, обнесённой вокруг дома-тюрьмы, каждое окно было вдобавок ещё обнесено проволокой.

Бросается в глаза полная антисанитария, грязь. Людей здесь содержали в тесноте, в темноте. Финны редко выпускали заключённых из душных камер. Около дома имеется дорожка. По ней выводили пленных на минутную прогулку.

В километре от этой деревни, на самом берегу реки Шуи, маннергеймовцы устроили концентрационный лагерь для мирного населения. Вокруг всей территории этого лагеря в два ряда насажена колючая проволока полутораметровой высоты. По всем признакам, режим в этой тюрьме мало чем отличался от соседней. Окна отдельных камер тоже были дополнительно опутаны колючей проволокой.

В этом, так называемом, «трудовом лагере» финны держали не менее 200 человек.

Финские оккупанты постарались замести все следы своих злодеяний. Они вывезли всё имущество, которое здесь было, а людей заблаговременно угнали в Финляндию.

(Подписи)

ЭТО БЫЛО В ОЛОНЦЕ

На окраине Олонца раскинулось огромное кладбище, бесконечные ряды могил. Здесь похоронены русские военнопленные и мирные жители Олонца. Мы проходим мимо этих могил, читаем имена наших людей: Лунёв, Иванов, Самойлов, Волдин, Иванов Сергей. Здесь похоронены комсомолка Звездина и учительница Филиппова. Финны три месяца мучили их, а потом вывели на кладбище, раздели донага и расстреляли. Только в первых рядах могил мы видим имена. Дальше идут номера - 177, 460, 3800, 5279...

По свидетельству жителей Олонца, только в одном Ильинском отделении этого лагеря, где томились 700 советских граждан, 70 процентов погибло ОТ голодной смерти, побоев, издевательств.

Финские палачи рационализировали своё преступное дело и перестали писать фамилии погибших в фашистском плену советских людей. Тюремщики стали клеймить их могилы номерами, как клеймят они номерными бирками живых рабов. Ежедневно на кладбище приносили двадцать-тридцать, а зачастую и сорок гробов. Их несли, понурив головы, одетые в рубища пленники. По измождённым лицам живых стекали слёзы. И многие живые завидовали мёртвым. Безвестная могила лучше, чем финский лагерь.

Лагерь. О нём с ужасом вспоминают жители Олонца. Серые бараки, окна без стёкол, а некоторые и без рам, обтянутые решёткой из колючей проволоки На стенах заключённые оставили надписи: «Да здравствует 1 мая!», «Да здравствует советская власть!».

Мрачные бараки обнесены высокой стеной колючей проволоки. Голый двор. Кругом кучи гниющего мусора - рассадники заразы.

Только в трёх таких лагерях Олонецкого района находилось до 4 тысяч советских людей. При установленном в лагерях 16-18-часовом рабочем дне комендант выдавал заключённым 125 граммов эрзац-хлеба. Работали все - и старики, и дети. Голодные, изнурённые, они обязаны были ежедневно ходить много километров до места работы, таскать на себе брёвна и огромные глыбы гранита. Того, кто, обессилев, не мог работать, избивали палками. Так был забит насмерть 70-летний старик Анискевич. У лагерников не было тёплой одежды и обуви, тт. Волков, Голубь, Воронина, Лаврова и другие отморозили ноги и руки и вскоре умерли.

Особенно изощрялись лахтари в своих издевательствах над русскими и украинцами. Они заставляли их выполнять самые тяжёлые работы, зимой отбирали у них обувь, морили голодом.

Финские мерзавцы заражали русских людей сыпным тифом. В лагере был сыпнотифозный изолятор. Сюда лахтари бросали десятки здоровых людей, затем снова переводили их в общие бараки.

За малейшее нарушение приказов лагерники подвергались телесным наказаниям. Их били плетью со свинцовым наконечником. Такой плетью фашисты избивали и детей. Всех, заподозренных в политических разговорах, финны расстреливали без суда. Так был расстрелян инженер Елисеев. Его отвели за 60 метров от лагеря и заставили вырыть себе могилу.

Учитель Кондушской школы, томившийся в лагере, не вынес мучений и покончил жизнь самоубийством.

Перед уходом из Олонецкого района финские палачи зверски замучили юношей Анатолия Сахарова, Алексея Ларионова, Владимира Кабачникова, Николая Голубева и 15-летнего Ивана Порфиненко. Эти советские юноши были исколоты ножами и всем им бандиты перерезали горло.

Уцелевших узников финны угнали с собой. Жители Олонца рассказывают, что, уходя, заключённые кричали: «Передайте нашим, что мы ещё живы, пусть торопятся».

Майор А. Плющ, капитан Я. Клевин

Газета «В бой за родину» от 8 июля 1944 г.

ЛАГЕРНАЯ ПЕСНЯ

Финские злые солдаты

В лесу нас, несчастных, нашли,

Добро всё у нас отобрали

И в плен нас сюда привели.

Раскинулся лагерь широко,

Кругом всё бараки стоят,

А в доме, большом и высоком,

Засел белофинский отряд.

Ах, злые, жестокие финны,

Зачем привезли нас сюда,

Зачем нас в решётку закрыли,

И выхода нет никуда.

Не слышно по лагерю песен,

Но слышатся крики людей, -

По комнатам слышны страданья

Безвинных и малых детей.

И выйдут несчастные люди

На волю по кухням бродить,

Раз хоть вздохнуть на свободе

И ужин себе раздобыть.

И плачут безвинные люди

Под плетью лихих палачей,

За маленький каждый проступок

Учат их плеть и ремень.

А если который, несчастный,

Под плеть палача попадёт -

Получит он 25 плёток,

Другой и домой не придёт.

Бывали такие случаи

От плётки лихой палача

Сейчас его в «будке» стегали,

А из «будки» несут мертвеца.

Ведь хлеба нам мало давали,

Воду и ту по часам,

А голод нас заставляет

Шататься, просить по домам.

Как дверь за водой открывают,

В дверях патрули всё стоят,

В два строя и с красной нашивкой,

За мной, как за вором, следят.

Финские злые солдаты

В лесу нас, несчастных, нашли,

Всё наше добро разорили

И нас сюда в плен привезли.

И если мы здесь не погибнем,

И сможем войну пережить,

В родные края возвратимся,

То каторгу нам не забыть.

Родным, и друзьям, и знакомым

Есть много о чём рассказать.

Будем мы с честью трудиться

И новую жизнь начинать.

Записано со слов П. М. Кононовой

Лагерь № 5

О, милая русская воля,

Как счастье моё далеко.

Свободы, свободы не видим,

У финнов в плену мы давно.

Придёт ещё, мамочка, время,

Письмо ты получишь моё,

Прочтёшь ты и горько заплачешь,

И вспомнишь про дочку свою.

Вот слышим - этап назначают,

По лагерю крики и гам,

Ой, братцы, куда назначают?

Поедем, поедем на «бал».

Мы ехали, ехали долго,

Вдруг поезд, как вкопанный, стал,

Кругом только лес и болото,

Здесь будет страшный тот «бал».

Дорогу построили быстро,

Дорога длинна, широка,

Ой, сколько костей по дороге,

Вся кровью она залита.

И кровь эта ала, кипуча,

По рельсам стальным бежит,

За жизнь украинцев и русских

Останется счастье другим.

О, милая русская воля,

Как счастье моё далеко!

Свободы, свободы не видим,

У финнов в плену мы давно.

Записано со слов Надежды Егоровой