Юмор и управление эмоциями (мужское дистанцирование, часть 2)

 

Скажу заранее: упоминая юмор как типичный для мужчин ресурс, я вовсе не утверждаю, что у женщин нет чувства юмора. Но поразительно, что именно мужчины используют юмор, чтобы справляться с трудными ситуациями. Чтобы понять, как мужчины в ходе социализации стали активно использовать юмор, чтобы справиться с кризисом, необходимо сначала определить его отличия от других форм смеха.

 

Наиболее подходящим определением юмора является широко известное высказывание, вероятно, приписываемое немецкому писателю Отто‑Юлиусу Бирбауму: «Юмор – это когда ты, несмотря ни на что, смеешься!» Решающее слово здесь – «несмотря ни на что»: оно указывает на то, что юмор возникает в ситуациях личного поражения или, по крайней мере, неизбежной неудачи. С юмором мы смеемся над своей собственной слабостью – в отличие от насмешек, цинизма или шутки, когда мы смеемся над другими людьми. Подшучивание над собственным поражением может смягчить пугающий момент ситуации, и возникнет новая надежда на преодоление кризиса. Подчеркивание собственной слабости может быть сделано путем преувеличения, самоиронии или представления взгляда со стороны. Хорошее определение предлагает Википедия: «Юмор делает нас глупее, чем мы есть, и тем самым мы становимся сильнее, чем кажемся».

 

Таким образом, юмор – это способ эмоционально дистанцироваться от чего‑то тяжелого, чтобы обрести надежду и способность действовать. Даже в явно безвыходных ситуациях так называемый юмор повешенного позволяет вам изменить собственную эмоциональную оценку неизбежного события – если больше нельзя ничего сделать.

Таким образом, юмор включает в себя как внутренний, так и экстернализирующий момент: речь идет о внутреннем аспекте, собственной слабости или затруднении, но в то же время присутствует внешний взгляд на вещи. Любой, кто использует юмор, высмеивает личные, очень личные, неприятные вещи, не страдая и не отчаиваясь. В этом смысле юмор является идеальной связью между внешним и внутренним миром, он может, так сказать, вывести вас из одной сферы в другую и обратно. Юмор может «забрать» мужчин оттуда, где они знают свой путь и чувствуют себя в безопасности, благодаря их склонности к экстернализации, и отвести их во внутренний мир, часто недоступный им.

Этот особый тип перехода извне во внутреннюю перспективу и, наоборот, этот особый способ преодоления собственных трудностей наиболее легко воспринимается мужчинами. Это, безусловно, связано с тем, что эмоциональное дистанцирование, сопровождающее юмор, довольно успешно дается мужчинам[15]. Мужчины часто с юмором описывают свои проблемы. Они также в целом спокойно реагируют на соответствующие комментарии своего собеседника, например на сеансах психотерапии, то есть редко воспринимают их болезненно, с разочарованием или враждебно. Многим мужчинам, похоже, такие юмористические вмешательства больше нравятся, чем совершенно серьезные высказывания.

Первая встреча с 53‑летним топ‑менеджером банка, Нойендорфом, откровенно говоря, прошла довольно тяжело. Все, что он мне говорил, – это одна сплошная жалоба, список различных страданий, проблем и кризисов, за которым следуют страстные обвинения в адрес коллег, отца, матери, жены и детей. Он не ноет, нет, он ругает их! И обвиняет! И ругает! И обвиняет! Его невозможно прервать. В конце сеанса я осторожно говорю с ним о его обвинениях, он ненадолго замолкает и слушает меня, прежде чем вернуться на старый фарватер. Тем не менее краткая пауза в монологе Нойендорфа приводит меня к решению написать для него небольшую историю, которую я прочитал ему на следующем сеансе.

 

Вопрос вины

 

Помощь в решении психологических проблем – дело непростое: одновременно являешься, так сказать, археологом и криминалистом. Важно выяснить, откуда взялась эта дилемма и кем или чем она вызвана.

Например, я много лет, даже, пожалуй, десятилетий боюсь потерпеть неудачу. Строго говоря, это страх перед интеллектуальным поражением. Мои терапевтические раскопки уже показали, откуда он взялся. Если коротко, у меня ни разу не было провала в школе или университете, так, чтобы по‑настоящему дать маху, облажаться на тысячу процентов. Поэтому я не мог испытать на себе, что в действительности интеллектуальный провал не так уж и страшен. Во всех остальных сферах я много раз был неудачником (назову лишь несколько: спорт! женщины! тесты на мужественность!). Поскольку я уже испытал все неприятные моменты и унижения в этих сферах, ничто не может меня шокировать. Но вот там, где нужно проявить интеллект, у меня провалов не было! Отсюда постоянный страх. Раскопки закончились.

Итак, это была археология. Теперь перейдем к криминалистике: кто несет ответственность за это, кто в этом виноват? Конечно, причиной всему воспитание детей! То есть виноваты родители! Раннее развитие – так называется сегодня то, чем занимались мои родители: чтение книг для дошкольников, пазлы, игры‑головоломки и все такое. И что в результате? Я не приспособлен к жизни, не переношу неудачи, боюсь их. Другие мальчики, которые получали только плохие оценки и не умели читать в четвертом классе, рано научились не бояться неудач, став взрослыми, они умеют смело отстаивать свои позиции. А я? В 35 лет перед каждым небольшим семинаром с 12 студентками я вынужден трижды ходить в туалет. Ужасно неприятно! И все из‑за родителей…

Но стоп! Если использовать детективный подход к этому вопросу, то в конечном итоге выяснится, что на самом деле всему причиной г‑н Эберкоттер. Он был моим учителем географии в 10 классе, и именно он упустил уникальную образовательную возможность раз и навсегда освободить меня от страха перед неудачей с помощью короткого, мучительного удара. В тот день нам вернули наши итоговые контрольные по географии, и мне поставили двойку! Да, такую настоящую толстую двойку! Я перепутал тему, проанализировал запасы сырья в Японии (стр. 217 в атласе), а тема была про Канаду (стр. 218 в атласе). Я почувствовал внутреннюю работу, освобождение от постоянного давления и необходимости быть успешным, облегчение… Но потом пришел педагогический упадок Эберкоттера, он потерпел педагогическое фиаско: «Зюфке, не переживайте!» Он подмигнул собравшемуся классу. «Ваш анализ был превосходным! Формально я должен был поставить вам двойку, но эта оценка не будет учтена».

 

ПОПЫТКА СДЕРЖАТЬ ЭКСТРЕМАЛЬНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ТРАДИЦИОННОЙ МУЖЕСТВЕННОСТИ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В СВОЕГО РОДА «МУЖЕСТВЕННОСТЬ ЗАПРЕТОВ», НОСИТЕЛЬ КОТОРОЙ РУКОВОДСТВУЕТСЯ НЕ СВОИМИ ВНУТРЕННИМИ ИМПУЛЬСАМИ, А СДЕРЖИВАЕТ СЕБЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИЗ СТРАХА СОВЕРШИТЬ ОШИБКУ И СДЕЛАТЬ ЧТО‑НИБУДЬ НЕ ТАК.

 

Ну вот, опять ничего! Я кожей почувствовал знакомый взгляд одноклассниц, означавший «Ты ботаник!» Важный шаг в изучении того, как справиться со страхом и достичь эмоциональной зрелости, был снова заблокирован – и все из‑за этого дурака Эберкоттера! Эй, Эберкоттер, если вы читаете это, вы, горе‑педагог, разрушили мою жизнь, меня гложет страх, и это только из‑за вас! Вы потерпели неудачу, Эберкоттер, по всем фронтам вы потерпели неудачу!

 

Нойендорф начал улыбаться в самом начале моего рассказа об Эберкоттере. В конце моего признания он смотрит на меня так, будто его застигли за воровством печенья, и улыбается.

– Конечно, – повторяет он несколько раз. – Вы имеете в виду, что я всегда виню других.

И через некоторое время он признает:

– Возможно, вы отчасти правы.

Вскоре он уже способен спокойно и честно обсуждать одну из своих проблем: отчуждение собственных сыновей. После окончания сеанса он тоном заговорщика признаётся:

– Кстати, я тоже боюсь неудач!

– А кто в этом виноват? – спрашиваю я.

Нойендорф смеется и грозит мне указательным пальцем.

– Мои родители, конечно! – говорит он и снова смеется, даже в коридоре я все еще слышу его смех.

Хотя основной целью таких юмористических разговоров является принятие самого себя, смех является положительным побочным эффектом. В настоящее время с медицинской и психологической точек зрения доказано, что смех действительно полезен. Клаус Граве, например, указывает на исцеляющий, ресурсосберегающий эффект смеха. Кроме того, совместный смех объединяет и создает ощущение того, что тебя принимают.

Юмор приносит с собой признание в буквальном смысле: благодаря юмористическому взгляду собственные слабости, ошибки, причуды или особенности, и прежде всего отторгнутые чувства и потребности, можно легче обнаружить, распознать и принять. С помощью юмора можно провести вдумчивое и самокритичное исследование себя в комфортных пределах.

Помимо юмора, существует множество других механизмов, позволяющих дистанцироваться, хотя бы временно, от чего‑то эмоционально тяжелого. Многие из них уже упоминались в предыдущей главе с акцентом на проблемные и болезненные аспекты постоянного эмоционального дистанцирования и, следовательно, отчуждения чувств. При умеренном использовании некоторые из этих механизмов могут быть чрезвычайно полезны для предотвращения «эмоциональной перегрузки». Регулирование эмоций так же важно, как и хороший доступ к собственным чувствам, то есть способность не допускать, чтобы страх, горе или чувство беспомощности становились настолько подавляющими, что при этом нет места для других чувств и рациональных мыслей. Различные тенденции к эмоциональному дистанцированию, характерные для мужчин, также можно рассматривать как важные механизмы контроля над эмоциями, позволяющие сохранить и правильно использовать наши ресурсы.

Например, поведенческая терапия преднамеренно подавляет чрезмерную тревогу посредством рациональных обсуждений, скажем, вероятности того, что страшное событие на самом деле произойдет. При этом важны не только результаты таких обсуждений: даже сам факт разговора о том, о чем клиент ранее старался умолчать из‑за страха, уже приносит облегчение. Неудивительно, что мужчины особенно позитивно реагируют на этот тип лечения. Многие мужчины используют эту форму регуляции эмоций интуитивно, без внешнего побуждения.

Г‑ну Оттенсену 33 года, и он почти год лечился от эректильной дисфункции. За это время ему удалось многое изменить – как с точки зрения конкретного симптома, так и с точки зрения отношений со своей девушкой в целом. Об этом свидетельствует то, что скоро он станет отцом. Он вне себя от счастья – и от страха. Оттенсен рассказывает мне о втором обследовании у гинеколога, к которому он сопровождал свою девушку всего за несколько часов до сеанса терапии. После ультразвукового исследования он спросил врача, насколько высок риск выкидыша в данный момент. Доктор мягким и успокаивающим голосом ответила ему, что показатели хорошие и нет причин для беспокойства. Этот ответ лишь усилил его. Неудивительно, что он раздражен:

– Я хотел узнать число, статистику, понимаете? Потому что, если это только 1 процент или даже полпроцента, я могу успокоиться. А если это 10 процентов, то, по крайней мере, я буду готов к этому. И, возможно, я тогда выясню, какие меры можно предпринять, чтобы минимизировать эту вероятность. Но вот так… – не дав мне вставить ни слова, он продолжает: – Сегодня вечером я посмотрю в интернете, может, мне удастся найти ответ.

Я рад, что Оттенсен, которого так легко напугать, не отказывается от своего собственного механизма преодоления страха, несмотря на слова врача. Тем не менее мы обсуждаем его конкретные опасения по поводу беременности и, как выясняется, особенно по поводу его будущей роли отца.

Этот пример также показывает, что «благие намерения» иногда оказываются противоположностью «благих дел». Врач ясно осознала страх, стоящий за научным вопросом Оттенсена, а также попыталась успокоить его. Однако в случае с ним реакция врача, которая, по‑видимому, часто помогает другим людям, усилила его страх. В предыдущей главе я уже упоминал о том, что склонность мужчин дистанцироваться распространяется не только на собственную эмоциональность, но и на межличностные отношения. Такая способность дистанцироваться, если ее использовать умеренно, является полезным ресурсом. Для правильного управления собственными чувствами и потребностями очень важно уметь отделять себя от других людей и дистанцироваться от их нужд и требований. Конечно, некоторые мужчины перегибают палку, так что их небезосновательно обвиняют в том, что они эгоцентричны и им не хватает эмпатии и интереса к другим людям. Тем не менее большинство используют свои способности устанавливать границы весьма разумно, чтобы успешно защитить себя от эмоциональных атак (внутренних или внешних). В этом отношении женщины, по‑видимому, часто достигают своих пределов. Для них пренебрежение их собственными импульсами в меньшей степени основано на том факте, что у них отсутствует доступ к их собственному внутреннему миру. Однако из‑за социализации они склонны интересоваться чувствами и потребностями других людей – иногда больше, чем своими собственными.

 

 

Рациональность

 

У меня есть футболка с надписью «Думай! Это поможет». Иногда я надеваю ее, когда ко мне на сеанс приходит какой‑нибудь злостный молодой правонарушитель. В целом я нахожу прискорбным, что рациональный подход в психотерапии часто ругают и считают слишком безэмоциональным, чересчур подверженным влиянию интеллекта. Разумеется, присущая мужчинам концентрация исключительно на рациональности, описанная в предыдущей главе, может привести к многочисленным проблемам, поскольку она блокирует внутренние импульсы. Однако полный отказ от мужской рациональности точно так же не приведет ни к чему хорошему. Подчас мужчинам откровенно навязывают враждебность к рассудку, когда призывают принимать решения интуитивно и непосредственно «по велению сердца». В действительности же «веление сердца», наши чувства – это сигналы, которые нам посылает наш внутренний мир, подсказки и указания, предвосхищающие наши решения, но не определяющие их. Окончательные решения, как правило, являются результатом рационального взвешивания всех «за» и «против». Это сочетание двух равноценных и взаимозависимых источников познания – чувственности и рассудка – Кант называл синтезом. Психотерапевт Марша Лайнен называет этот феномен wise mind.

Чтобы поддержать так любимый всеми мужчинами глубоко усвоенный принцип рациональности, позволю себе такое высказывание: