К методологическим традициям

В

ышеизложенные представления о науке, методологии научного познания в основном принято относить и к ес­тественным, и к социальным и гуманитарным наукам¹. Правда, счи­тается, что социальные и гуманитарные науки имеют серьезную специфику, обладают, в сравнении с естественными (точными) нау­ками, существенными особенностями, в том числе в плане метода. Однако взгляды на характер данной специфики и методологические особенности социальных наук весьма различны. Основные разногла­сия по этому вопросу связаны главным образом с пониманием приро­ды социальных и гуманитарных наук, их соотношения с науками естест­венными (точными). Данная проблема вновь актуализируется в XIX веке в связи с возрождением представлений о принципиальной разни­це способов познания природы и общества Как методологическая, она развернуто обсуждается, в частности, неокантианцами². Сущест-

¹ До сегодняшнего дня не поставлена точка в дискуссих о понятии гу­
манитарных и общественных наук. Одни исследователи считают, что понятие
«гуманитарные науки» подчеркивает обращение к духовным явлениям (на­
ука о духе) и опоре на духовные ценности. Кроме того, оно более общее,
нежели понятие социальные науки, которые направлены на познание только
социальных законов. Другие убеждены, что такое разграничение малопро­
дуктивно, поскольку весьма условно в плане объекта исследования и фак­
тически невозможно в плане метода.

Поскольку в рамках настоящей работы различение социальных и гума­нитарных наук не принципиально, мы будем понимать их обобщенно в духе «наук о культуре» Г.Риккерта.

Любопытно замечание Х.-Г.Гадамера, считающего, что термин «гу­манитарные науки» получил трактовку «наук о духе» главным образом бла­годаря переводчику «Логики» Джона Стюарта Милля, поставившего на мес­то английского «тога1 заепсез» (науки о морали) немецкое «§е151ез\м5-зепзсЬайеп» (науки о духе). См.: ГадамерХ.-Г. Указ. соч. С. 44.

² См. напр.: Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.

2.2. Проблема методологии...                                          77

вующие в современной литературе разногласия в трактовке природы гуманитарных наук и их соотношения с науками естественными (точными) можно обобщить в рамках двух основных позиций.

Представители первой считают, что независимо от особеннос­тей исследуемого объекта гносеологическая установка, принципи­альные правила исследовательской деятельности, отношение к ме­тоду познания, способы проверки теоретических конструкций и т.д. едины для любого научного познания, идеал которого наиболее полно реализован в естественных науках. Этому идеалу должны следовать и «науки об обществе».

Сторонники оппозиционной точки зрения убеждены, что гума­нитарные науки в силу принципиального отличия объекта исследо­вания, своих социокультурных контекстов обладают столь карди­нальными особенностями в организации исследовательской деятель­ности и отношении к методу, что могут считаться полностью авто­номными от естественно-научной традиции и не подчиняться сло­жившимся в ней правилам и критериям науки.

Данные позиции обычно соотносят с двумя основными тради­циями в методологическом мышлении. Первая - уже упоминав­шийся позитивизм, восходящий к истокам натурализма и оформив­шийся, в том числе, в философской программе О.Конта. Наиболее фундаментальными «догмами» данного направления считаются единообразное отношение к научному методу, независимо от области научного исследования, принятие точных естественных наук в ка­честве методологического образца для всех наук, в том числе и гуманитарных, использование в качестве механизма научного объяснения подведение конкретных случаев под общие законы³. Вторая традиция, зародившаяся в конце XIX века как реакция на господство позитивизма, стала его методологическим антиподом и получила широкую известность в середине XX века как герме-невтико-диалектическая философия, или герменевтика⁴. В числе наиболее видных ее представителей обычно называют В.Дильтея, М.Вебера, В.Виндельбанда, Г.Риккерта, Р.Коллингвуда. Сторонники данного направления отвергают идею универсальности научного ме­тода, ограничивая действие позитивистских познавательных уста­новок и средств областью естественных (точных) наук. В социаль­ных науках противопоставляют поиску общих законов изучение ин-

³ См.: Фон ВригтГ.Х. Указ. соч. С. 43.

⁴ См.: Там же. С.66.

78     Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

дивидуального, объяснению через подведение единичного явления под общий закон - понимание явления в его «однократной и истори­ческой конкретности», строят объяснения в терминах не законов, причин и следствий, а целей, намерений, условий. Методологический идеал «антипозитивизма» достаточно отчетливо выражен в следу­ющем высказывании Х.-Г.Гадамера. «Познание социально-истори­ческого мира не может подняться до уровня науки путем примене­ния индуктивных методов естественных наук. Что бы ни означало здесь слово «наука» и как бы ни было распространено в исторической науке в целом применение более общих методов к тому или иному предмету исследования, историческое познание тем не менее не имеет своей целью представить конкретное явление как случай, иллюстрирующий общее правило. Единичное не служит простым подтверждением закономерности, которая в практических обстоя­тельствах позволяет делать предсказания. Напротив, идеалом здесь должно быть понимание самого явления в его однократной и исто­рической конкретности. При этом возможно воздействие сколь угод­но большого объема общих знаний; цель же состоит не в их фиксации и расширении для более глубокого понимания общих законов разви­тия людей, народов и государств, но, напротив, в понимании того, каковы этот человек, этот народ, это государство, каково было ста­новление, другими словами - как смогло получиться, что они стали такими»⁵.

На сегодняшний день противоречия между данными традици­ями настолько глубоки, что, говоря словами Г.Х.фон Вригта, выбор между ними можно характеризовать как «экзистенциальный» - это выбор точки зрения, которая не имеет дальнейшего обоснования»⁶. С позиций конкретной науки считать, что истина находится в лагере одной из сторон, было бы иллюзией. Для правоведения важнее видеть те перспективные моменты, которые обнаруживаются в каждой из соперничающих методологий, их взаимной критике и позволяют на­иболее эффективно решать его собственные исследовательские за­дачи. В то же время, учитывая критику последних лет в адрес по­зитивной юриспруденции, обращение в современных юридических исследованиях к установкам и положениям герменевтики, уточнить возможное отношение юридической науки к названным традициям

⁵ ГадамерХ-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики.
М, 1988. С. 45 -46.

⁶ Фон Вригт Г.Х. Указ. соч. С. 68.

2.2.Проблема методологии...                                                  79

представляется необходимым не только в прагматическом, но и в теоретическом плане.

Различие гуманитарных и естественных наук по объекту ис­следования давно стало непреложным фактом нашего сознания. Именно в таком плане, как правило, рассматриваются и особенности правоведения как науки гуманитарной. Связанные с этим особен­ности его метода всегда обсуждались в значительно меньшей сте­пени, поскольку, с одной стороны, известно, что законы научного познания едины, а с другой - традиционно считалось, что особен­ности метода науки определяются спецификой ее объекта. Однако в чем состоит эта специфика, кроме отказа от числовых измерений и математического инструментария естественных наук, насколько далеко она может зайти в отношении гносеологических установок, может ли правоведение, отказавшись от принципиальных методо­логических установок позитивизма, оправдывать себя как науку и относиться к юридическому знанию как научному? Эти вопросы весьма полезно удерживать в поле зрения во всех случаях сегодняшней непримиримой критики позитивизма как «тупикового» направления юридической науки, отжившего свой век и не соответствующего требованиям времени.

В методологической литературе, надо сказать, даже оппоненты позитивизма отмечают, что «не существует никакого собственного метода гуманитарных наук», а проблематизируется только вопрос, «в каком объеме здесь употребляется понятие метода и не влияют ли на стиль работы в гуманитарных науках некоторые связанные с ними условия в большей степени, нежели индуктивная логика»⁷. Для исследования методологии правоведения отношение к позити­вистской традиции может предстать, например, как проблема эпис­темологического статуса юриспруденции. Иначе говоря - является правоведение наукой с точки зрения соответствия критериям науч­ной рациональности в смысле позитивизма или в смысле герменев­тической традиции. Вопрос, вроде бы, не самый актуальный для насущных прикладных задач юриспруденции. Однако это в том слу­чае, если не учитывать следствий его решения, которые неизбежно распространяются и на область прикладных юридических иссле­дований. От ответа на данный вопрос зависит, в том числе, вправе ли юристы обсуждать свои теории, результаты исследований, юри­дическое знание в категориях истины, как это присуще позитивной

⁷ ГадамерХ-Г. Указ. соч. С.49.

80     Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

науке, или это следует делать в стиле, например, герменевтической традиции в терминах цели и намерений, так называемых финалистс-ких представлениях. Это, в свою очередь, влечет разное отношение к юридическим понятиям. В частности, являются ли юридические понятия выражением законов правовой реальности или имеют статус простых конвенций, нормирующих юридическое отношение к дейст­вительности т.д. Меняется и понимание теоретических законов юриспруденции. Если в позитивистской идеологии юриспруденция претендует на открытие объективных законов социальной реаль­ности, теоретическое объяснение состояния правовой сферы об­щества и предсказание ее развития и т.д.⁸, то при герменевтическом подходе она должна принять установку, например, на понимание пра­вовой сферы, права «единичного», исторически конкретного общест­ва⁹. В этом случае цель исследования будет усматриваться «не в открытии законов, а в понимании сути явлений»¹⁰. Формулируемые же общие положения уже могут быть оценены не как универсальные законы, а, главным образом, как «некие общие формулы, которые, группируя дотоле разрозненные факты, слагают их в определенные серии»¹'.

В юридической науке, очевидно, продуктивны оба подхода. Можно предположить различную степень их применимости в тех или иных областях юриспруденции, однако тотальный переход пра­воведения от позитивизма к герменевтической методологии сегодня представляется маловероятным¹². Хотя, в исследованиях проблем

⁸ Такой подход достаточно развернуто представлен, например, в работе
А.Ф.Черданцева «Понятие и функции юридической науки».

⁹ По данному поводу Г.Риккерт писал: «Есть науки, целью которых яв­
ляется не установление естественных законов и даже вообще не образова­
ние общих понятий; это исторические науки в самом широком смысле
этого слова. Они хотят излагать действительность, которая никогда не бывает
общей, но всегда индивидуальной, с точки зрения ее индивидуальности; и
поскольку речь идет о последней, естественно-научное понятие оказывается
бессильным, так как значение его основывается именно на исключении им
всего индивидуального как несущественного». РиккертГ.Указ. соч. С. 74.

¹⁰ ФеврЛ. Бои за историю. М., 1991. С. 70.

¹¹ Там же. С. 22.

¹² Наибольшее признание познавательные идеалы герменевтики полу­
чили, кажется, в истории. Вот как пишет об этом видный представитель
современной французской исторической школы Марк Блок: «Поколения
последних десятилетий ХГХ и первых лет XX века жили, как бы завороженные

2.2. Проблема методологии...                                                  81

правоприменения, толкования, конкретной отраслевой проблематики герменевтический подход может получить определенное признание. Так что речь должна идти не о выборе «методологического знаме­ни» юридической науки, а о необходимости, учитывая, в рамках ка­кого подхода осуществлено исследование, адекватно интерпрети­ровать его результаты и, следовательно, осуществлять всесторон­нюю разработку проблем методологии самого правоведения.

В таких очертаниях проблема самоопределения современного правоведения относительно господствующих методологических традиций и в области гуманитарных наук явно утрачивает сложив­шийся в нашем сознании образ чисто академических «интеллекту­альных упражнений» и приобретает прямые практические смыслы.

Надо признать, что отечественная юриспруденция традиционно предпочитала не углубляться в данную область методологической проблематики, считая ее прерогативой официальной философии. Тем не менее, и в юридической литературе при обращении авторов к принципиальным вопросам можно обнаружить фактически выра­женное с той или иной степенью определенности отношение к наз­ванным позициям и традициям методологического мышления.

очень негибкой, поистине контовской схемой мира естественных наук. Рас­пространяя эту чудодейственную схему на всю совокупность духовных бо­гатств, они полагали, что настоящая наука должна приводить путем неопро­вержимых доказательств к непреложным истинам, сформулированным в виде универсальных законов. То было убеждение почти всеобщее... Они действительно считали возможной науку об эволюции человечества, которая согласовалась бы с этим, так сказать, «всенаучным» идеалом, и не щадя сил трудились над ее созданием... умственная атмосфера нашего времени уже не та... мы ныне лучше подготовлены к мысли, что некоторая область поз­нания, где не имеют силы евклидовы доказательства или неизменные законы повторяемости, может, тем не менее, претендовать на звание научной. Мы теперь гораздо легче допускаем, что определенность и универсальность -это вопрос степени. Мы уже не чувствуем"своим долгом навязывать всем объектам познания единообразную интеллектуальную модель, заимство­ванную из наук о природе, ибо даже там этот шаблон уже не может быть применен вполне. Мы еще не слишком хорошо знаем, чем станут в будущем науки о человеке. Но мы знаем: для того, чтобы существовать - продолжая, конечно, подчиняться основным законам разума, - им не придется отказы­ваться от своей оригинальности или ее стыдиться». БлокМ. Апология исто­рии, или Ремесло историка. М., 1986. С. 12-14.

82     Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

Принято считать, что подавляющее большинство юридических исследований сегодня выполняется в рамках позитивизма, явля­ются, безусловно, позитивистскими. Однако для целей нашего ис­следования данное утверждение нуждается в определенных уточ­нениях. Прежде всего необходимо добиться достаточной ясности в представлениях о позитивизме, уточнить, что в случае такого рода квалификаций понимается под позитивизмом.

Неоднозначность употребления термина «позитивизм» позво­ляет выделить различные смыслы, которые могут придаваться ему в юриспруденции. Выше уже затрагивался вопрос о целесообраз­ности различения юридического позитивизма в смысле установки профессионального сознания и позитивизма как методологии юри­дической науки. При этом отмечалось, что их смешение способно приводить к существенным методологическим и теоретическим недоразумениям, вносить искажения в оценки конкретных юриди­ческих исследований. Однако представляется, что и в отношении юридического позитивизма недостаточно ограничиться его предс­тавлением как классификаторской и интерпретаторской деятель­ности, обращенной к действующему (позитивному) праву, в целях его практического применения, являющейся только предметом юри­дической науки и не осуществляющей собственно научного иссле­дования права (Ф.В.Тарановский). На наш взгляд, сводить всю дан­ную сферу, именуемую автором положительной догматической юриспруденцией, только к систематизации и толкованию позитивного права исключительно в целях его практического применения - значит недооценивать ее роль в праве и правопознании.

Для целей данного исследования представляется допустимым обозначить два аспекта рассмотрения юридического позитивизма.

Первый - прикладные, главным образом «технические», разра­ботки действующего (позитивного) права. Сюда можно отнести все разработки, касающиеся построения и оформления юридических текстов, систематизации законодательства, юридического докумен­тооборота, организационных схем и процедур профессиональной юридической практики и т.п. При этом, как правило, оставляются за рамками рассмотрения социокультурные контексты позитивного права, его отношение к культурно-историческим традициям, а ос­новные исследовательские смыслы связываются с текущей поли­тической и юридической практикой.

Второй - осмысление положительного права с точки зрения «юридической догмы». Обычно говорят, что юристы имеют дело с

2.2. Проблема методологии...                                          83

«догмой права». По мнению С.С.Алексеева, здесь «имеется в виду не что иное, как специфический предмет юридических знаний, осо­бый сектор социальной действительности - юридические нормы, законы, прецеденты, правовые обычаи, обособленные в соответст­вии с потребностями юридической практики в качестве основы ре­шения юридических дел»¹³. При этом слово «догма», считает автор, призвано отразить отношение к позитивному праву как непререка­емому основанию поведения людей, действий государства и вы­носимых им решений¹⁴. В рамках предпринимаемого различения, такое понимание догмы права, догматической юриспруденции тя­готеет к первому аспекту юридического позитивизма. Поэтому для наших целей важнее обратить внимание на другой план рассмот­рения догмы и догматики в юридическом позитивизме, который у С.С.Алексеева обнаруживается при оценке культурно-историчес­кого значения пандектистики. Она, по оценке автора, является «пер­вой в истории универсальной системой юридических знаний, а по­ложения юридической догматики (нашедшие воплощение в германс­ком гражданском уложении, в российских законопроектах по граж­данскому праву, в современном гражданском законодательстве) -одним из наиболее высоких достижений юридической мысли, кото­рое вполне обоснованно находит признание как феномен наднаци­онального порядка»¹⁵. При таком взгляде догма права получает представленность в юридической мысли, а основанием отношения к ней как юридической догме становятся не только императивы позитивного права, но и авторитет правовой культуры. В силу этого, юридическую догму оправданно рассматривать как социокультур­ный феномен и понимать как фундаментальные правовые установ­ления и конструкции, средства и методы правового регулирования, формы и правила юридической деятельности и т.п., формирующиеся в процессе исторического развития права и воплощающиеся в кон­кретных правовых системах. Таким образом, юридический пози­тивизм может рассматриваться в плане как юридической практики, так и правового мышления, юридической культуры.

Кстати говоря, наша теоретическая наука традиционно недо­оценивала догматический аспект позитивной юриспруденции, отно­сясь к нему как чисто инструментально-техническому, и в этом

"Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 12.

¹⁴ См.: Там же.

¹⁵ Там же. С. 31.

84      Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

смысле занималась не столько его научным исследованием, сколько именно технической, «инженерной» разработкой без обращения к социокультурным основаниям догмы права. С учетом вышеизло­женного, допустимо полагать, что именно юридическая догма, пред­ставленная как «овеществленная» правовая культура, как собствен­ное содержание права, может рассматриваться и как реализованная догматическая юриспруденция, объективированное юридическое мышление. При таком подходе положения юридической догмы, с одной стороны, как бы «оестествляются» т.е. начинают требовать к себе отношения как к определяемым его природой естественным свойствам права, а с другой - являются материалом для научной реконструкции способов юридического мышления¹⁶. В этом смысле не исключено, что обнаружение собственных, не зависящих от конк­ретного общества закономерностей права, его собственных осно­ваний становления и развития может состояться именно на пути теоретического исследования правовой догмы, догматической юриспруденции. Надо сказать, что вопрос о собственной природе и собственных основаниях развития права, в тех или иных контекстах, поднимался в юридической литературе. Так, полемизируя с предс­тавителями социологической школы, Н.Н.Алексеев отмечал, что «право, вырастая на почве общественных отношений, может и не сливаться по своему существу с общественными явлениями, мо­ жет обладать своей собственной, вовсе не социальной при­родой»¹¹. О развитии права из самого себя писал Питер Арчер¹⁸. Думается, что анализ становления и развития юридической догмы как юридического мышления и теоретического правоведения явля­ется ключевым подходом к обсуждению данной проблематики.

В связи с этим юридическая догма может быть представлена в виде специально-юридического метода познания права. Здесь, как действующее юридическое мышление со своими единицами и соб­ственной юридической «логикой», она должна быть осмыслена в

¹⁶ Важно иметь в виду, что к различению «естественного» и «искус­ственного» здесь следует относиться не по подобию противопоставления физического мира и человеческой деятельности, а как к противоположности естественного и искусственного в истории и обществе, которая «внутренне присуща всему процессу формирования и развития человечества». Нерсе- сянцВ.С. Юриспруденция. С. 19.

"Алексеев Н.Н. Указ соч. С. 29.

¹⁸ Си. Арчер П. Английская судебная система. М., 1959. С. 27.

2.2. Проблема методологии...                                          85

плане ее своеобразия, той специфики, которая, позволяя отличать юридическое мышление от любого другого, и делает право эле­ментом культуры, а юриспруденцию - самостоятельной сферой об­щества. Теоретическое исследование данного аспекта догмати­ческого правоведения не менее, а возможно, более актуально, не­жели практического. Однако данное исследование уже должно носить не столько предметно-научный, сколько рефлексивно-мето­дологический характер. Это означает, что поскольку методоло­гическое исследование в области науки направлено, прежде всего, на сам процесс научного познания¹⁹ и, в этом смысле, на познающее научное мышление²⁰, то рассматриваются не позитивные проблемы права, а проблемы средств и методов исследования проблем права, т.е. в качестве предмета исследования выступает само юриди­ческое мышление. Не исключено, что результатом усилий юристов в данной области может стать, например, достаточно обоснованная гипотеза о правомерности обсуждения юриспруденции как особой рациональности, а юридической науки - как имеющей существенное методологическое своеобразие в сравнении не только с естествен­ными, но и с гуманитарными науками²¹.

Как известно, в отечественном правоведении господствовало принципиально иное отношение к праву и правовой науке, диктовав­шееся методологическим влиянием модели «базис-надстройка». В советское время, с исследовательских позиций, находящихся в жестких рамках экономического детерминизма, право ставилось в безусловную зависимость не только от экономического базиса, но и зачастую от иных социальных факторов. Все это приводило и к таким крайним позициям, когда праву отводилась в обществе просто служебная роль. В частности, Д.А.Керимов писал: «Общая теория государства и права в тесном сотрудничестве с другими отраслями

¹⁹ В специальной литературе данное положение, фактически, обще­
признанно. См., напр.: БлаубергИ.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность
системного подхода. С. 81.; Садовский В.Н. Основания общей теории сис­
тем. М., 1974. С. 29 и след.; Методология в сфере теории и практики. С. 21.

²⁰ По замечанию А. А. Писюппеля, взгляд на научное мышление как объект
методологии утвердился еще с Абеляра и Декарта. См.: ПископпелъА.А Указ.
соч. С. 40.

²¹ В философской литературе, например, отмечается, что «одной из
важнейших проблем философии права в ее современном развитии является
исследование универсалий правового мышления, юриспруденции в целом».
Малиново И.П. Указ. соч. С. 4.

86     Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

научного знания формулирует научные законы, понятия и определения государственных и правовых явлений, которые позволяют не только познать сущность, содержание и формы государства и права, со­вершенствовать их служебную роль в общественной жизни (вы­делено мной. - Н.Т.), но и использовать государство и право в целях революционного преобразования общества»²².

Вряд ли есть смысл оспаривать данную методологическую ус­тановку и теоретическое представление по их основаниям, тем более что критики по данному поводу в современной литературе вполне достаточно. В конечном счете, это простое следствие принятия оп­ределенной философской онтологии. Другое дело, что в эвристи­ческом отношении данная позиция, по сути, закрывала исследования собственного содержания права, специфики исследовательских ме­тодов правовой науки и ее собственной методологии. Важно и по­нимание социальных последствий такой парадигмы. Думается, по­добная научная позиция отечественных юристов сыграла не пос­леднюю роль в формировании такого профессионального юриди­ческого сознания и социального статуса юридической профессии, когда правоведы, по сути дела, видели свою профессиональную за­дачу в обосновании идеологических установок и оформлении поли­тических действий власти.

Надо сказать, что идея социально-экономической детерминации права весьма серьезно внедрилась в наше научное правосознание. Определенные следы ее обнаруживаются и в сегодняшних теоре­тических работах, причем явно тяготеющих к поискам нового взгля­да на правовую проблематику и привлекающих современные мето­дологические представления. Так, исследуя правовую культуру, А.П.Семитко исходит, в частности, из того, что форма собствен­ности закономерно порождает массу достаточно определенных и весьма однозначных последствий практически во всех сферах жизни общества²³.

Подчеркнем, что изложенное отношение касается не влияния экономики на право, а установки экономического детерминизма, зак­рывающей перспективы исследования собственной природы и ос­нований развития права. Отрицать же влияние экономических (как

²² Керимов Д.Л. Общая теория государства и права: предмет, структура,
функции. С. 13.

²³ См.: Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой про­
гресс. Екатеринбург, 1996. С. 156.

2.2. Проблема методологии...                                                  87

и многих других) факторов на право, его становление и развитие, разумеется, нелепо. Признание зависимости права от социальных и, прежде всего, экономических факторов имело место в нашей юри­дической мысли в начале XX века. Возможно, подобное видение места права в социальной действительности предопределяется, в частности, и традиционным вниманием исследователей к его фор-мальным-качествам. Так, например, еще в начале XX векаБ.А.Кис-тяковский, относя право к духовной культуре, расценивая его имен­но как наиболее совершенную развитую форму, хоть и «отчасти», но связывал его содержание с изменчивыми «экономическими и социальными условиями»²⁴. Можно сказать, что и В.С.Нерсесянц, разрабатывая «либертатно-юридическую» концепцию правопонима-ния, характеризует ее как формально-юридическую, в том числе потому, что считает право «формой отношений равенства, свободы и справедливости»²⁵. В силу такой традиции подход к праву как форме разработан в нашей литературе почти исчерпывающе.

Следует отметить, что в современной литературе появляются исследования, проблематизирующие идею экономического детер­минизма, как одно из предельных методологических оснований на­шей науки, с позиций сегодняшнего дня. В частности, И.С.Скловский пишет: «Освобождение права от экономического детерминизма, рав­но как от идеологии прогресса, и предоставление самому себе, собственным ценностям, превращение права из средства в цель заставляют переоценить роль основного инструмента, используе­мого на правах заимствования, - логики и соответственно заново взглянуть на рациональность права»²⁶. При этом, провозглашая ос­вобождение права от идеологии детерминизма, автор идет дальше, ставит вопрос о переосмыслении представлений рациональности от­носительно права. Обсуждая проблему в терминах закономерности и случайности, естественного и искусственного в праве, исследо­ватель, по сути дела, усомневает безусловную ценность логической организации права и догматического правового мышления. Тем са­мым полагается ценность естественности в праве, неявно отож­дествляемая с идеалом римской и современной англо-американской юриспруденции, предполагающей иной тип рациональности, нежели наша континентальная традиция.

²⁴Кистяковский Б.А. Указ. соч. С. 615.

²⁵ Нерсесянц В.С. Юриспруденция. С. 5.

²⁶ Склоеский К.И. Собственность в гражданском праве. М, 1999. С. 30.

88     Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

Как исследовательский подход, данная установка безусловно интересна и, видимо, эвристически перспективна, если не упускать из виду разницу интеллектуальных традиций, касающихся не только права, но и культурного типа мышления, сознания в целом. Однако категорические суждения в данной области явно способны привести к существенному упрощению проблемы. Так, по видению И.С.Скловского, «искусственность строго рационального права -вещь, очевидно, небезобидная. Напор и победительность логическо­го подхода с первых же шагов обнаруживают себя в допущении насилия, а затем и в опоре на силу как единственный метод. Это, вообще говоря, парадокс: почему истина, доказанная с непрелож­ностью арифметического правила и претендующая, стало быть, на очевидность, никого не убеждает и почти без промедления вынуж­дена прибегать к насилию?»²⁷.

Нетрудно заметить, что в данном рассуждении тип организации сознания странным образом связывается с пространством соци­ального действия. Тем более, что с точки зрения социальной поли­тики значение имеет не доказанность любого положения, а его «при-нятость» в качестве ценности. Поэтому считать, что логическое мышление в большей степени предполагает насилие, нежели ес­тественное сознание - значит делать весьма сильное допущение. Во всяком случае, историческое оправдание данного постулата -дело не слишком простое. В отношении же права можно привести свидетельства, явно расходящиеся с обсуждаемым автором тези­сом. По этому поводу чрезвычайно интересно замечание Пухты, который говорит об имевшем место в Европе сопротивлении рас­пространению римского права в связи с возникшим убеждением, что оно будет слишком способствовать укреплению верховной влас­ти. «Мнение это имело сторонников и между германскими учеными; однако ложность его блистательно доказала история, опровергнув­шая множество других теоретических заблуждений; обыкновенный ход исторических событий был таков: с возрастанием значения римского права уменьшалась сила верховной власти» (выде­лено мно^-Я. Г.)²⁸.

²⁷ Скловский К.И. Указ. соч. С. 37.

²⁸ Пухта Г. Ф. Указ. соч. С. 5. Не находится ли это обстоятельство, под­
меченное мыслителями и юристами, в числе факторов, инициировавших
идею правового государства?! Здесь важно помнить, что рецепция римского
права осуществлялась как раз в логически завершенном системном виде,
приданном ему глоссаторами и постглоссаторами.

2.2. Проблема методологии...                                          89

Наконец, при обсуждении данной проблематики вряд ли стоит онтологизировать методологическую конструкцию «естественного-искусственного», поскольку, строго говоря, любой социальный про­цесс характеризуется не как естественный или искусственный, а как естественно-искусственный или искусственно-естественный. Таким образом, излишняя однозначность в выводах, особенно ка­сающихся социально значимых последствий, способна скорее зат­руднить, нежели продвинуть обсуждение проблемы освобождения права от идеологии детерминизма и постановку вопроса об особом типе правовой рациональности.

Для большинства исследователей вопрос о собственных осно­ваниях и закономерностях права продолжает оставаться не слишком популярным. Одна из причин этого состоит, видимо, в неясности его перспектив и значения для решения стоящих перед юриспру­денцией конкретных прикладных задач. Однако не связан ли об­суждаемый кризис, например, западной правовой традиции, не говоря уже о России, с господствующим отношением к праву как способу оформления ценностей современной цивилизации?²⁹ Данная неяс­ность, вполне вероятно, может быть в некоторой степени устранена, и если предположить, что в современном обществе право, как и наука, религия, техника, приобрело иное социокультурное значение, нежели 200 - 300 лет назад. В этом случае сложившийся спектр отношений к нему как форме общественных (прежде всего - эко­номических) отношений или как к этическому минимуму или форме социальной свободы сегодня имеет право, по меньшей мере, на рас­ширение. Действительно, при обращении к истории становления и развития права можно выделить периоды, в которые право преимущественно воспринималось обществом с какой-либо одной стороны. С определенной долей огрубления можно сказать, что для Рима право было прежде всего инструментом и регулятивной прак­тикой. В Средние века доминирует религиозно-этический план. Но­вое время, формирующее в европейском обществе институт лич­ности, связало право с социальной свободой³⁰. Данная идея про-

²⁹ О кризисе западной традиции права см.: Берман Г. Дзк. Указ. соч. С.
48 и след.

³⁰ Здесь необходимо оговориться, что обсуждение понятия права или
способов правопонимания не входит в задачи настоящей работы. Поэтому,
находясь в методологической позиции, автор использует термин «право»
скорее номинативно, для обозначения того, что в литературе называют пра-

90     Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

должает оставаться ведущей и в современной юриспруденции. В европейской истории идеи свободы, равенства, справедливости при­обрели такую тотальную привлекательность, что могут расцени­ваться как ведущие понятия европейского сознания с эпохи просве­щения³¹. Как общепризнанные идеи, как базовые ценности совре­менной цивилизации они неоспоримы. Поэтому, для сегодняшнего правосознания само собой разумеющимся является, например, от­ношение к идее свободы как содержанию права, а праву как форме свободы. «Правда, - оговаривается Б.А.Кистяковский, - это сво­бода внешняя, относительная, обусловленная общественной средой. Но внутренняя, более безотносительная, духовная свобода, возмож­на только при существовании свободы внешней, и последняя есть самая лучшая школа для первой»³².

Несмотря на доминирование в различные эпохи различных идей права, можно заметить, что все они ставили прав