РЫЖИЙ ЭД: Спасибо. Знаю, ты просил преслать фотки, но я решил, что видео падойдет лучше. Эту щлюху я потцепил в городе. Наверно, ты уже понял, што рука не та, про каторую я говарил.

ДЖИНН‑ИКС: Да, я заметил. Можно спросить почему?

РЫЖИЙ ЭД: Групак типа развалился когда я его откапал и я решил, что такая рука тебе не нужна. Плюс так я доказал сразу два убийства, а не одно.

ДЖИНН‑ИКС: Жаль тебя огорчать, но представленные доказательства не слишком хороши. Руку можно было взять в любой могиле. Да, видео впечатляет, но откуда мне знать, когда состоялась съемка? Возможно, ты убил кого‑то лет десять назад и ничего не сделал с тех пор.

Надеюсь, эта отповедь не прозвучит слишком резко. Ты должен понимать, мы осторожничаем только ради безопасности – твоей и нашей. Если бы я не считал, что ты – именно тот, за кого себя выдаешь, то не стал бы с тобой говорить.

РЫЖИЙ ЭД: Ничево. Мне самому надо было дагадаца, наказать в камеру газету с сиводняшним числом или еще штонибууть. Магу все пофторить.

ДЖИНН‑ИКС: Хорошо, но на этот раз игра пойдет по моим правилам. Сделаешь все как надо, и я сразу представлю тебя остальным членам Стаи.

РЫЖИЙ ЭД: Окей.

 

* * *

 

Спустя три дня Джек снял номер в мотеле, затерянном в штате Айдахо.

База Рыжего Эда находилась в Кер‑д'Алене, но убивать тот предпочитал подальше от города; вокруг, на поросших лесом горных склонах, было вдосталь укромных местечек.

Джек решил прибегнуть к тому способу инициации, которым пользовался Джинн‑Икс, в модифицированной версии. Он сообщил Рыжему Эдду, что снял отпечатки пальцев местной проститутки и ждет теперь, что ее руку ему пришлют уже опробованным способом.

Из мотеля Джек наугад набирал телефонные номера, держа под рукой магнитофон. Наткнувшись на подходящее сообщение автоответчика ("Привет! Меня зовут Наоми, обязательно перезвоните позже, я с удовольствием с вами поговорю!"), он записал его. Зарегистрировав телефонный номер в Кер‑д'Алене на организацию "Досуг на Мэйн‑стрит", он выслал его Рыжему Эду вместе с выдуманным описанием внешности Наоми.

Сел к телефону и стал ждать.

 

* * *

 

– Здравствуйте, вы позвонили в «Досуг на Мэйн‑стрит».

– Привет. Мне нужна одна из ваших девушек.

– Конечно. А что именно вас интересует?

– Ну, мне порекомендовали одну из них. Мой друг.

– А как ее зовут?

– Наоми.

– Один момент. Да, Наоми сегодня работает. Вы остановились в отеле или в частном доме?

– В отеле. "Броадмур Армз".

– Номер комнаты?

– Четыреста семнадцать. М‑м... как вы думаете, когда она сюда доберется?

– Скорее всего, где‑нибудь через полчаса, если сейчас у нее нет клиента. Я дам вам номер ее сотового, если хотите, или могу сам ей позвонить.

– Давайте, я запишу номер.

– Хорошо. Если она не возьмет трубку, оставьте сообщение с названием отеля и номером комнаты. Наоми будет у вас не позже чем через час.

Продиктовав номер, Джек повесил трубку.

Судя по голосу, Рыжий Эд был моложе, чем он ожидал.

 

* * *

 

Все прошло гладко – настолько, что он с самого начала должен был заподозрить неладное.

Отель "Броадмур Армз" оказался старым четырехэтажным зданием из песчаника, выстроенным еще в двадцатых годах. Если давным‑давно он и служил перевалочным пунктом для туристов, эти времена миновали, и теперь его основное предназначение состояло в том, чтобы предоставлять крышу над головой людям, катящимся по наклонной плоскости туда, где крыш не будет вовсе. Портье был темнокожим юношей с таким количеством прыщей на лице, что было похоже, будто он пострадал при столкновении с осиным гнездом Поинтересовавшись, желает ли Джек снять номер на час, на день или на неделю, он поселил его на четвертом этаже, как тот и просил.

Носильщик предусмотрен не был, и Джеку пришлось самому тащить багаж по лестнице. При нем был единственный чемодан, но своим размером тот, скорее, напоминал средних размеров сундук. Занося его наверх, Джек постарался не показать, насколько чемодан легок на самом деле.

Джек оказался в 402‑м номере. Занес чемодан внутрь, осмотрел дверь. Дешевый замок, хлипкая цепочка, глазок отсутствует. Кивнув, Джек оставил дверь открытой и прошел по коридору к номеру 417. Вытащил пистолет. Другой рукой тихонько постучал – едва слышно, самыми кончиками пальцев.

– Кто там? – неуверенно спросили за дверью.

– Полиция. Откройте! – рявкнул Джек.

Дверь успела приоткрыться всего на сантиметр, когда Джек ударил ее плечом. Цепочка лопнула, и стоящего за дверью человека сбило с ног ударом; войдя, Джек прикрыл дверь за собою.

Парню, растянувшемуся на полу, не могло быть больше семнадцати. Коренастый, с квадратной челюстью. Очки в толстой черной оправе и длинные, засаленные темные волосы. Джинсы, кроссовки и черная футболка с логотипом рок‑группы "Металлика". Испуганное выражение лица.

– Не надо, не стреляйте, – выдавил он. – Я сдаюсь, слышите? Без сопротивления.

– Перевернись на живот и заведи руки назад, – распорядился Джек, вытаскивая из кармана наручники.

 

* * *

 

– Ну здравствуй, Рыжий Эд.

– Ш‑ш‑што происходит? – Голос хриплый, невнятный.

– Ты мой пленник. Я вколол тебе наркотик, чтобы проще было перевозить.

– Я не могу... пошевелиться.

– Это потому, что ты связан, – терпеливо разъяснил Джек. – Прислушайся. Что ты сейчас слышишь?

– Шипение. Что‑то шипит.

– Это горелка. Что‑нибудь еще?

–...Нет.

– Совершенно верно. Ни машин, ни людей. Это потому, что мы с тобой находимся в фургоне трейлера, брошенного в богом забытом месте. Трейлера, который я оборудовал специально для тебя.

– Кто... кто ты такой?

– Я Следователь, Эд. Или, наверное, лучше называть тебя Марк? Марк Рейли Андерсон, Кер‑д'Ален, Вест‑Флоренс‑стрит, дом 109, если твое водительское удостоверение не врет.

– Я обманщик, – прошептал Марк. – Обманщик, о господи, я никого не убивал.

– Я не верю тебе, Марк. Мне кажется, ты молод, глуп и неопытен, но ты вряд ли невиновен. Слишком уж убедительное вышло видео.

– Следователь. Следователь. Ох, черт, черт, – заплакал Марк. – Пожалуйста, ну пожалуйста, это был не я, я украл руку из похоронного бюро, я не снимал ту кассету...

– Кто же тогда?

– Злобный Джордж. Мы познакомились в Сети, оба болтались на одном сайте – massmurder.org...

– Ясно. Никого не убивал. Видишь ли, я знаю все, что известно Стае. Но я никогда не слышал о каком‑то Злобном Джордже. А вот про Рыжего Эда я слышал... Наверное, и Рыжий Эд слыхал обо мне, так?

– Я знаю о тебе, – всхлипнул Марк. – Знаю, чем ты занимаешься. Все на сайте знают.

– Хорошо. Значит, ты уже понял, что впереди у нас с тобой – долгая, долгая ночь...

 

* * *

 

По прошествии первого часа Джек понял, насколько же ему не хватает Никки.

– Вот как это работает, – сказал Джек. – Возможно, ты решил, что я применил к тебе ужасные пытки, но на самом деле я еще толком не успел начать. Сейчас мы подошли к точке, когда у тебя возникнет желание солгать мне, рассказать то, что, на твой взгляд, я хочу от тебя услышать. Просто чтобы я перестал тебя мучить. Это очень плохо. Это тратит впустую мое время и усложняет работу. Итак. Видишь эту штуку?

– О боже. О долбаный Иисус...

– Если ты соврешь мне, я пройдусь ею по твоим гениталиям. Так что постарайся запомнить: как бы тебе ни хотелось соврать, этого не стоит делать... Я ведь узнаю, что это вранье, рано или поздно. А это...

– Аааа!

–...будет ждать своего часа.

Проблема заключалась в том, что без Никки Джек не мог осуществить проверку. Страх, как бы он ни был силен, работает лишь до определенного момента: боль в итоге запутает ответы Марка, заставит его говорить все что угодно ради минутной передышки.

Впрочем, значения это не имело. Проблемы возникнут лишь в том случае, если Марк окажется невиновен...

 

* * *

 

– ННННННЕЕЕЕЭЭЭЭ! ДА! Я ЭТО СДЕЛАЛ, ЧЕРТ, Я!

– Что именно?

– Та девица, не помню ее имени, она вовсе не голосовала на трассе, я познакомился с нею в баре...

– Где?

– В Ам... Амстердаме. В прошлом году я ездил туда с друзьями, мы здорово уколбасились наркотой, и там, там была эта девица, мы пошли в проулок ширнуться, и я... Я хотел ее поцеловать, но она рассмеялась мне в лицо, и тогда я ударил ее ножом. Оторвал ее от земли, у нее туфли слетели с ног, она обмякла...

– Марк. Я не тупица. Думаешь, я в кино не хожу? Откуда это? Из какого фильма? "Пятница, тринадцатое"?

– "Хеллоуин‑2", – шепнул Марк.

– Точно. И насчет Амстердама, это будет довольно сложно проверить, да? Сдается мне, Марк, ты еще ни разу не покидал континент. Сомневаюсь, чтобы ты хоть раз пересек границу старых добрых Соединенных Штатов.

– Пожалуйста. Не надо больше той штуки...

– Тут тебе не кино, Марк. Не видеоигра, не Стивен Кинг в мягкой обложке, не телешоу. Это на самом деле.

– БООАААА!

– Урод. Мудак несчастный. У меня нет на это времени. Прекрати лгать мне!

– Я не буду. Не буду, – прохныкал Марк.

– Вот дерьмо! – Джек отбросил кусачки, и те, лязгнув, упали на стол. Прислонился к прохладному металлу стены, чувствуя, как между лопатками сбегает ручеек пота.

– Ты хотя бы знаешь, что такое настоящая жизнь? – с раздражением спросил он. – Это вовсе не труп, ножовка по металлу и мешок хлорки. Жизнь – не погружение в кровь и ужас, не гордость от изобретения нового способа заставить кого‑то кричать. Все это смерть, просто смерть.

– Это все равно лучше, чем моя жизнь... – прошептал Марк.

Джек покачал головой.

– Нет. Такой ответ меня не устраивает. – Он снова взял в руки кусачки, но тут же швырнул их в стену. Распахнул дверцу в задней части фургона и вышел в темноту.

Он поставил фургон на небольшой поляне, в стороне от заброшенной дороги на лесозаготовку. Лунный серп давал достаточно света, чтобы были видны горы вокруг, но сам лес оставался погруженной во тьму шелестящей тайной.

Джек решил немного пройтись.

Он не захватил фонарик, а потому вышел на дорогу. В принципе, возможно, что кто‑то проедет здесь и, заметив фургон, найдет в нем Марка, но очень маловероятно. В данный момент Джеку было на это наплевать. Он так устал сдерживать себя, контролировать... ему хотелось отпустить вожжи. Хотелось нарубить Марка на сотню кусков, и чтобы оба они не переставали при этом кричать во все горло.

– Так в чем же дело? – шепнул чей‑то голос на ухо Джеку. Это было настолько реально, настолько неожиданно, что он замер без движения, только сердце колотилось в груди.

– Сам знаешь, все в твоих силах. Никто тебя не остановит. И это было бы так здорово, правда? – Голос был странно искажен, как в том файле, который получил Джек.

Это был голос Патрона.

– Нет, нет, нет, – проговорил Джек. – Я не потерплю каких‑то голосов в голове. Я все еще хозяин ситуации, я ее контролирую.

– Вспомни свою методологию, Джек. Фаза предвкушения. Первый шаг серийного убийцы, когда его подсознание жаждет крови. Характеризуется повышенной чувствительностью восприятия и яркими галлюцинациями...

Лесные запахи вдруг навалились на Джека: влажный мох, сосновая кора, трухлявые стволы... В темноте танцевали цветные пятна, мозг спешно рисовал психоделические миражи. Джек закрыл глаза, но от этого сделалось только хуже; узоры проникли под веки – багровые вихри, полосы и пятна вздувались и опадали в такт сердцебиению.

– Ты не настоящий, – прохрипел Джек.

– Еще какой настоящий. Я реальнее, чем пес сына Сэма, Джек, – голос рассмеялся кошмарным электронным лаем. – И я явился сюда с той же целью: поведать тебе, что убивать – это нормально. А также рассказать, почему это так.

– Что?

– Как по‑твоему, когда социальная группа становится субкультурой? – спросил голос.

– Ума не приложу. Мне все равно.

– Вот это вряд ли... У всех субкультур есть нечто общее, Джек. Во‑первых, и это очевидно, они разделяют общую привязанность. Собиратели игрушечных паровозиков, фанаты "Стар‑трека", коллекционеры оружия, кто угодно... но этого мало. Многим нравится употреблять в пишу картофель фри, но они ведь не выпускают свой бюллетень, верно? Открой глаза.

Джек послушался. На дороге впереди стоял едва различимый в темноте силуэт.

– Что подводит меня к следующему фактору – коммуникации, – произнес голос. Сотканная из тьмы фигура сделала шаг навстречу Джеку, но он еще не мог разглядеть лица говорившего. – Носители субкультуры всегда кучкуются вокруг средств обмена информацией. Это ведет к созданию собственного сленга – особого словаря, который обязательно возникает внутри субкультуры и который непосредственно связан с областью интересов ее носителей.

Фигура сделала новый шаг, и теперь Джек узнал этого человека: Джинн‑Икс. В той же пропитанной кровью одежде, в которой Джек убил его.

– Да, – сказал Джинн‑Икс. – Выбери овечку, забей ее, воспользуйся фургоном, чтобы скинуть труп. Соски оставь себе в качестве трофея.

– Иди ты к черту, – хрипло прокаркал Джек.

– Ни за что, – спокойно ответил Патрон. Побледнев, силуэт сделался неясным, размытым пятном. – Следующий фактор – регулярные собрания. Носители субкультуры сходятся вместе, чтобы восславить ее ценности в особых, ритуальных формах. Нередко цель этих сборищ – вовлечь в группу новых членов, завязать разнообразные отношения между отдельными участниками движения.

Фигура вновь шагнула вперед. На сей раз это был Дорожный Патруль.

– Привлечь новых членов? Замечательная мысль. Я с удовольствием помогу с организацией. Быть может, нам стоит объединить рост группы со сбором финансов...

– Это не... эта мысль мне не нравится...

Дорожный Патруль шатнулся назад, во тьму.

– Организация, коммуникация, конгрегация... – произнес Патрон. – Субкультура выработала мозг, речевой аппарат, органы размножения. Но строительство не будет завершено, пока у нее не появится душа – нечто, не просто утверждающее свои ценности, но и преумножающее их.

Темный силуэт опять сделал шаг; на этот раз из тьмы появился человек, которого Джек не убивал.

Из тьмы вышел сам Джек.

– Группа не станет культурой, – сказал он, – пока у нее не появится собственное искусство...

 

* * *

 

Джек вернулся в фургон два часа спустя.

Он закрыл за собой дверь и уселся напротив Марка. Лицо мальчишки покрывали комариные укусы, несколько насекомых продолжали трапезу.

Джек долго смотрел на юношу, прежде чем заговорил.

– Ты понимаешь, кто ты? – спросил он наконец. – Ты продукт породившей тебя культуры. Для тебя насилие и развлечение – одно и тоже. Так?

– Да, так. Ты прав. – Казалось, Марку не терпится согласиться.

– Ты дал легкий ответ. По опыту знаю, что легкие ответы, как правило, ничего не стоят, – Джек напряженно подался вперед. – Миллионы других людей видят все то же, что и ты, но они не берут нож и наручники на свидание с девушкой по вызову.

– Я... на самом деле я не собирался этого делать.

Взяв со стола бутылку с водой, Джек сделал большой глоток.

– Может, и не собирался. Это не важно. Важно другое: у тебя был выбор... Так что давай забудем все эти россказни про бесчувственного робота, запрограммированного романами ужасов и фильмами про садистов. Если ты принадлежишь к субкультуре, это еще не делает тебя ее рабом.

Поставив на стол бутылку, Джек взял в руки нож для картона. Ощупал лезвие.

– Я что хочу сказать, – тихо произнес Джек – Когда человек вливается в субкультуру, он как бы ставит подпись под неписаным контрактом. Этот договор обязывает его повиноваться правилам субкультуры – не только наслаждаться ее плодами, но и терпеть наказания. И порой субкультура требует человеческих жертв...

Марк вздрогнул.

 

* * *

 

На исходе восьмого часа Джек был уверен в двух вещах: первое, Марк попросту недостаточно силен, чтобы лгать ему.

Второе, Марк никого не убивал.

Паренек был притворщиком, он излазил всю Сеть в поисках нацистского порно и сайтов, посвященных кровавым инцидентам. Он проявлял нездоровый интерес к маньякам‑убийцам и, вполне возможно, мог стать одним из них... повзрослев. Если Марк и собирался воспользоваться ножом, который Джек обнаружил в его чемодане, это стало бы первым убийством Рыжего Эда.

И Джек пытал его.

Видеозапись была настоящей, Джек не сомневался. Но сделал ее не Марк... а Злобный Джордж. Настоящий серийный убийца, который, очевидно, был достаточно умен, чтобы отправить вперед себя подростка Если Марка приняли бы в Стаю, тогда вскоре Злобный Джордж также представил свою кандидатуру... и теперь Джеку приходилось все начинать сначала.

Вот только... он не знал, что ему делать с Марком.

Если Джек его отпустит, тот может отправиться в полицию. Он видел лицо Джека, знал о "Волчьих угодьях", мог предупредить Злобного Джорджа.

Джек не имел права этого допустить.

 

* * *

 

– Марк.

– Что? Что? Я рассказал уже все, что знал...

– Не совсем. Скажи мне почему. Скажи, как ты мог погрязнуть в чем‑то подобном.

Марк испустил слабый смешок.

– Не знаю. Просто... это ни на что не похоже, знаешь? Это что‑то настоящее. Ну, вроде бы все хотят убивать, но никто не осмеливается.

– За исключением Стаи. Они были настоящими... и тебе захотелось присоединиться к ним.

– Уже нет. Больше не хочу...

– Помнишь, что я говорил о субкультурах? Стая начала превращаться в одну из них – в культуру серийных убийц. Интернет – идеальный инкубатор; он похож на этакий тропический лес, очень концептуальный. У них были общие интересы, собственный язык: "трофеи", "овечки", "пункты приема трупов"... У них было место, где они собирались, чтобы поделиться новостями. У них даже было искусство – фотографии, видеоролики, звуковые файлы.

– Было?

– Да. Было. Сегодня от них остался... лишь я один. Видишь ли, в тропических джунглях часто выводятся новые виды хищников, способных отлично маскироваться под окружающую среду. Ты слыхал о белом богомоле, который похож на цветок орхидеи?

– Нет. Нет, не слыхал.

– Теперь, поговорив с тобой, я понял, какую роль играют "Волчьи угодья". Я собирался попросту прикрыть их... но, если я это сделаю, обязательно появятся новые. И они будут привлекать таких же, как ты.

– Но... но я же никого не убивал...

– Я знаю, – сказал Джек. – Но убил бы, если бы влился в Стаю. А с помощью остальных убивал бы снова и снова, направо и налево. Вот почему я не стану закрывать "Угодья". Вот почему я не вправе опустить руки. Я должен контролировать происходящее.

– Я... я тебя понимаю.

– Правда? Марк, я хочу, чтобы ты хорошенько понял одну вещь. Это вовсе не предлог, которым я пользуюсь, чтобы убивать людей. Я делаю это, чтобы предотвращать убийства и чтобы нести успокоение семьям убитых.

– Значит, ты... Ты не хочешь убивать меня?

– Нет, не хочу, убийство – это максимальный контроль, максимальная власть... но с властью надо быть осторожным, она может сыграть с тобой странную шутку...

Джек поднялся на ноги.

– Настоящая власть, Марк, заключается не в том, чтобы управлять жизнью других. Она в управлении собственной жизнью. Надо совершенно четко представлять себе последствия своих действий.

Джек зашел за спину юноше. Положил на его плечо ладонь.

– Я смогу, клянусь, я всегда буду...

– Перед каждым из нас встает выбор. Сделав его, мы должны будем жить дальше. И порой... порой сделать этот выбор не так‑то просто.

– Я могу, я сделаю правильный...

– Я говорю не о тебе, Марк. Я говорю о выборе, который стоит передо мной.

Потянувшись вперед, Джек распорол ему горло.

 

* * *

 

Он вполне мог стать убийцей.

– Конечно, – прошептал Джек. – А мог и перерасти эту возрастную болезнь. Найти другой способ выпускать пар.

Как это сделал ты?

– Я не мечтал стать убийцей. Я хотел быть художником.

Кажется, ты совсем неплохо сочетаешь эти порывы, верно? Взгляни‑ка на узор, который образовали эти капли крови. Ты же глаз от них оторвать не можешь. Немного похоже на льва в прыжке. Или, если немного подработать...

– Я был вынужден сделать это. Вынужден.

По‑твоему, у тебя больше нет выбора? Если это правда, тогда ты уже не человек, а машина. Машина для убийства.

– Нет. Я все еще человек. Да, человек.

Ясно. Но откуда тогда взялись эти дурацкие рассуждения о субкультурах и искусстве? Знаешь, на что это было похоже? На те дерьмовые манифесты, которыми плохие художники подкрепляли свои никчемные произведения. Ты именно этим и занимался, не так ли? Искал себе оправдание? Ну конечно, а в самом конце подвел логическую черту: дескать, нельзя было позволить этому парню болтать о том, что он видел... Но ты же не об этом думал тогда. Ты думал, что пацан должен испытывать благодарность за то, что убил его именно ты... Ведь это все равно что дать музыканту возможность поиграть с «Роллинг Стоунз» или позволить спортивному болельщику подать мяч Бэйбу Руту. О, какой же он счастливчик...

– Это не важно, – устало сказал Джек. – Что будет со мной, уже не важно.

Уже слишком поздно.

Молча, спокойно, методично он принялся за уборку. Надо было вычистить всю грязь.

Как он проделывал это множество раз прежде.

 

* * *

 

Покончив с уборкой, спрятав тело и сделав анонимный звонок в полицию, Джек вернулся в мотель и уселся за компьютер. Надо было проверить, нет ли новых сообщений на «Волчьих угодьях». Он совсем не удивился, увидев ждущую его строчку, присланную Патроном.

 

* * *