Глава II классификация морфологических категорий

Морфологические категории представляют собой мно­гопризнаковые величины. Отсюда вытекает необходимость такого подхода к их классификации, который был бы ос­нован на учете этой множественности и разноплановости признаков членения. Таким образом, вопрос должен ста­виться не об одной классификации по какому-то одному признаку и даже не о сложной многоступенчатой класси­фикации, а о системе классификаций.

Отдельные частные членения морфологических катего­рий могут быть объединены в три группировки классифи­каций: 1) содержательно-функциональные, 2) структур­но-синтаксические, 3) собственно морфологические клас­сификации, ориентированные на характер формообра­зования.

СОДЕРЖАТЕЛЬНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ

Классификация морфологических категорий

По признаку семантической/структурной доминанты

Их содержания

По основному характеру содержания морфологических категорий они могут быть разделены на две группы:

• ка­тегории семантической доминантой (наклонение, время, лицо, вид и залог глагола, падеж и число существительных, степени сравнения прилагательных и наречий)
• со структурной доминантой (род существительных, род, число и падеж прилагательных, род и число глаголов).

 

Поясним дополнительно (см. характеристику катего­рии рода в I главе) нашу трактовку различия между се­мантическими и структурными функциями — различия, лежащего в основе данной классификации.

Семантические функции основаны на понятийном, кон­цептуальном содержании (на которое могут наслаиваться различные эмоциональные и экспрессивные содержатель­ные элементы). Структурные функции в отличие от се­мантических не основаны на понятийном содержании. Они заключаются в той роли, которую играет данное средство в организации языковых элементов. В конечном итоге и структурные функции, реализуясь в речи, способствуют выражению смысла. Но в отличие от семантических функций они служат этой цели не прямо, а косвенно.

Поясним, в чем заключается косвенное отношение структурных функций к реализации функций семантиче­ских. Согласование данной словоформы с другой слово­формой по таким категориям, как род, число, падеж, при­водит к тому, что данная словоформа дублирует выраже­ние соответствующих значений. Так, категория рода имен прилагательных при их сочетании с одушевленными су­ществительными (маленький мальчик, маленькая девочка и т. п.) дополнительно подчеркивает то отношение к полу, которое выражено в существительном уже лексически, а также (при данном лексическом наполнении словоформ)грамматическим родом существительного. Род прилага­тельного выполняет собственно согласовательную струк­турную функцию, но поскольку род существительного в подобных случаях имеет отношение к семантическому содержанию, постольку и род прилагательного, согласуясь с родом существительного, оказывается в речи причаст­ным к выражению этого содержания.

Некоторые из.категорий с семантической доминантой совмещают семантические функции со структурными со­гласовательными функциями. Таковы категории лица гла­гола, падежа и числа существительных. По этому при­знаку они в определенном отношении объединяются с ка­тегориями, характеризующимися структурной доминантой, обнаруживая некоторые общие черты функционирова­ния, общие синтагматические свойства. Так, лицо глагола характеризуется (в тех случаях, когда глагол-сказуемое выступает в сочетании с подлежащим) соотнесенностью с соответствующим категориальным признаком слово­формы, представляющей подлежащее. В этом отношении лицо глагола сходно с категориями числа и рода глагола, а также с категориями рода, числа и падежа имен прилагательных. Падеж и число существительных, по­мимо семантических функций, имеют структурные согла­совательные функции, выполняя роль центра, господст­вующего элемента согласования. В данном отношении эти категории обнаруживают сходство с категорией рода су­ществительных, также играющей роль господствующего элемента согласования.

С другой стороны, все категории со структурной доми­нантой в той или иной мере способны передавать и семан­тическое содержание.

Структурное содержание категории рода имен сущест­вительных, как уже говорилось, совмещается у одушев­ленных существительных с семантическим содержанием, исходящим от лексико-грамматических разрядов отноше­ния к полу, но затрагивающим и категорию рода.

У категории рода глагола структурная согласователь­ная функция не связана с каким-либо семантическим со­держанием при сочетании с неодушевленными существи­тельными (ср. Дом опустел; Дача опустела; Село опу­стело). Эта структурная функция вступает в косвенное отношение к семантике пола при сочетании с одушевлен­ными существительными в случаях типа Мальчик заболел; Девочка заболела, где род глагола дублирует род су­ществительных вместе с его отношением к полу (подчерк­нем еще раз, что сама по себе функция рода глагола и здесь сохраняет структурный характер, она лишь косвенно и вторично связывается с выражением семантиче­ского содержания). В случаях же типа Я пришел; Ты пришла, а также разг. Врач пришла категория рода гла­гола оказывается прямым и непосредственным носителем семантической функции отношения к полу. В случаях типа Вечерело, т. е. при выражении безличности, катего­рия рода глагола в сочетании с категорией числа (в опре­деленных синтаксических условиях) передает семантиче­ское содержание, не имеющее непосредственного отноше­ния ни к роду, ни к числу, — значение лица (в таких случаях род глагола в формах прошедшего времени и сослагательного наклонения функционально замещает категорию лица, представленную во всех прочих финит­ных формах).

Число глагола в основном тиле употребления данной категории (Поезд идет; Поезда идут и т. п.) дублирует то, что выражено в словоформе — носителе глагольного при­знака, т. е. лишь косвенно участвует в выражении семан­тического содержания. Иначе обстоит дело в случаях типа Иди!, Идите!; Идемте!; Иду, где число глагола не дублирует выражение числа другой словоформой, а само­стоятельно (разумеется, во взаимодействии с ситуативной информацией) передает семантику числа, отнесенную к носителю глагольного признака, не имеющему самостоя­тельного выражения в отдельной словоформе (указание на него содержится в самом глаголе). Следовательно, мы имеем здесь дело с семантической функцией данной ка­тегории. В случаях типа Его обижают число глагола вме­сте с категорией лица участвует в реализации семантиче­ской функции неопределенно-личности; у категории числа здесь есть своя самостоятельная семантическая роль — вы­ражение неопределенной множественности подра­зумеваемых лиц. В обобщенно-личном употреблении типа Его не обидишь число глагола также участвует вместе с категорией лица в реализации семантической функции, но в данном случае число не выявляет семантики числа: показатель единственного числа выступает в несобствен­ной функции, подключаясь к выражению обобщенно-личности, снимающей отношение к числу. То же следует скаЗать и о безличности: в случаях типа Тошнит; Дует и т. п. формальный показатель числа глагола подключается к вы­ражению данной персональной функции категории лица. В обоих случаях (при обобщенно-личности и при безлич­ности) категория числа глагола участвует в реализации семантической функции, но функции несобственной, отно­сящейся к семантической сфере лица, а не числа.

Структурная согласовательная функция категорий рода, числа и падежа полных прилагательных, употреб­ляемых в роли определения, лишь косвенно может участ­вовать в выражении семантического содержания, переда­ваемого соответствующими категориями имени существи­тельного. Поскольку категории числа, падежа и рода, представленные в словоформе сестру, выражают значения единственного числа, винительного падежа (значение пря­мого объекта), женского рода (в данном случае и значе­ние отношения к женскому полу), постольку и соответ­ствующие категории имени прилагательного, представлен­ные в словоформе старшую, реализуя в сочетании старшую сестру функцию согласования, тем самым дублируют выражение указанных значений. В предикативном упо­треблении, как правило, наблюдается аналогичное явле­ние (Он добрый и т. п.). Однако в тех случаях, когда от­ношение к числу и к полу не получает специального выражения в словоформе, выступающей в роли подлежа­щего, категории рода и числа прилагательных берут на себя основную роль в реализации указанных семантиче­ских функций (ср. Вы добрый — ед. число; Вы добрые — мн. число; Ты добрый — отношение к мужскому полу; Ты добрая — отношение к женскому полу). То же следует сказать об употреблении полных прилагательных в слу­чаях типа Ты видел меня молодым I молодой. Ср. также различительную роль прилагательного но отношению к се­мантике числа в случаях типа Я видел вас молодым (при вежливом обращении к одному лицу) /Я видел вас моло­дыми (имеется в виду несколько лиц). Эти же примеры иллюстрируют и возможность реализации самостоятель­ной семантической функции падежа имен прилагатель­ных. Разумеется, подобные проявления семантических функций весьма ограничены по своей реальной значи­мости и по сфере распространения, однако они показы­вают, что даже категория с максимально выраженными структурными функциями (сближающимися в некоторых отношениях с функциями формальных классов) в опреде­ленных условиях могут проявить способность к реализа­ции в речи собственно семантической функции.

Рассмотренные выше случаи совмещения и тесной связи семантических и структурных функций морфологи­ческих категорий наглядно показывают, что данная клас­сификация должна проводиться именно по признаку до­минирования семантического или структурного содержа­ния, а не на основе признаков, которые бы исключали друг друга.

Приведенный материал выявляет тот принцип, на ос­нове которого делается вывод о том, какой из типов содер­жания — семантический или структурный — может быть признан для данной категории доминирующим. Этот прин­цип заключается в следующем. Выделяются два уровня характеристики функций данной категории: один уро­вень — их характеристика в отвлеченно-грамматическом плане, по отношению к морфологической системе языка, где выступают противопоставленные друг другу ряды мор­фологических форм с однородным содержанием безотно­сительно к репрезентирующим эти ряды словоформам с их конкретным лексическим значением; второй уровень — это характеристика функций данной категории примени­тельно к тем или иным типам словоформ с точки зрения представленных в них лексико-грамматических разрядов, к лексическому значению данной словоформы, к ее соче­таниям с другими словоформами, к типу ее функциониро­вания. Назовем первый уровень абстрактно-морфологи­ческим, а второй — уровнем функционирования слово­форм. Для определения доминанты содержания данной морфологической категории существенна ее характери­стика на первом — абстрактно-морфологическом — уровне. Так, способность категорий рода, числа и падежа имен прилагательных, а также категорий рода и числа глаголов участвовать — в определенных условиях — в реализации семантических функций проявляется лишь на уровне функционирования словоформ, тогда как структурные со­гласовательные функции этих категорий как их устойчи­вый и существенный признак выступают уже на абст­рактно-морфологическом уровне (на уровне функциониро­вания словоформ эти функции получают ту или иную кон­кретную реализацию). Эта характеристика указанных категорий на абстрактно-морфологическом уровне и определяет их квалификацию как категорий со структурной доминантой. С другой стороны, семантические функции категорий лица глагола, числа и (отчасти) падежа суще­ствительных выявляются уже в абстрактных морфологи­ческих парадигмах, на абстрактно-морфологическом уровне. Это и определяет характеристику указанных кате­горий как категорий с семантической доминантой.

 

Классификация морфологических категорий по признаку преимущественно отражательного \преимущественно  интерпретационного характера их семантического содержания

Морфологические категории могут быть разделены на две группы: 1) категории преимущественно отражатель­ного типа — в их семантическом содержании преобладает отражение различий в отношениях объективной действи­тельности; 2) категории преимущественно интерпретаци­онного типа, т. е. с преобладанием элементов языковой семантической интерпретации отношений, которые явля­ются или могут быть одними и теми же в объективной действительности.

Данная классификация распространяется прежде всего на морфологические категории с семантической до­минантой. Вместе с тем она охватывает и семантические функции категорий с преобладающим структурным содер­жанием. Так, род одушевленных существительных связан с семантикой пола, имеющей отражательный характер.

Распределение морфологических категорий русского языка по указанным типам может быть представлено:

морфологические категории

· преимущественно отражательного типа ( наклонение, время, лицо глагола, падеж и число существительных, степени сравнения   прилагательных и наречий, а также семантические функции категорий со структурной доминантой: род существительных, род, число и падеж прилагательных, род и число глаголов).

· Преимущественно интерпретационного типа: (залог и вид глагола)

Интерпретационный характер семантического содержа­ния ясно выражен в категори и залога. В основе значений актива и пассива лежит одна и та же инвариантная смыс­ловая структура: «логический субъект—понятие дейст­вия—логический объект». Эта структура отражает соот­ветствующий обобщенный тип ситуации, отвлеченный от конкретных ситуаций, в которых фигурирует деятель, дей­ствие и объект действия. Что же касается языковых зна­чений актива и пассива, то их противопоставление бази­руется на различной языковой семантической интерпре­тации указанной инвариантной смысловой структуры. Значение актива фиксирует представление и восприятие данной смысловой структуры со стороны логического субъекта, занимающего центральное место в семантиче­ской структуре предложения. Значение же пассива за­ключается в интерпретации того же смыслового соотно­шения со стороны объекта, испытывающего на себе дейст­вие; в данном случае центральное место в семантической структуре предложения занимает объект (ср. Протокол подписывает председатель — Протокол подписывается председателем). Интерпретационный характер залоговой семантики заключается в грамматической категоризации разного подхода говорящего к одной и той же ситуации (со стороны субъекта или со стороны объекта), категори­зации разных акцентов в смысловой структуре, разной «фокусировки» смысла.

Преимущественно интерпретационный характер гла­гольного вида в русском и других славянских языках оп­ределяется категориальным семантическим признаком це­лостности действия. Источником видовых значений явля­ется зафиксированный и объективированный в языковой системе взгляд говорящего на действие: действие может быть представлено наблюдателем (говорящим) в процессе его протекания (одна из функций несовершенного вида) или как целостный ограниченный пределом факт (функ­ция совершенного вида). В славянских языках этот «взгляд на действие» (как на целостное либо лишенное признака целостности) приобрел свойство обязательности, т. е. стал с необходимостью выражаться в каждом акте употребления видов как категориальное грамматическое значение.

В семантическом содержании видов есть и такие диф­ференциальные признаки, которые имеют отражательный характер, т. е. отражают определенные свойства реальных действий. Таковы, в частности, признаки длительности и повторяемости действия. Однако в системе видов эти признаки не являются доминирующими.

Следует подчеркнуть относительный характер проти­вопоставления отражательного и интерпретационного ти­пов семантики. Это противопоставление нельзя абсолюти­зировать. По существу в самой отражательной семантике всегда присутствует элемент языковой семантической ин­терпретации. Языковые значения никогда не отражают механически действительность, а представляют ее в той «трактовке», которая обусловлена фундаментальными свойствами языковой семантики вообще и особенностями содержательной стороны данного языка в частности. Отно­шения и свойства реальной действительности, отражаясь в сознании и в языке, всегда претерпевают языковую «об­работку», определенную модификацию. С другой сто­роны, интерпретационная семантика всегда заключает в себе отражательные элементы. Ведь сама возможность различной языковой семантической интерпретации одного и того же отношения реальной действительности предоп­ределяется свойствами этого реального отношения, отра­жаемыми в языковых значениях. Возможность представ­ления одного и того же отношения со стороны субъекта или со стороны объекта (залог) определяется в конечном счете свойствами реальных субъектно-объектных отноше­ний (наличием у этих отношений двух сторон, двух фо­кусов) — это и есть реальная предпосылка интерпрета­ционной функции залоговых форм. Возможность пред­ставления одного и того же действия как целостного или ^нецелостного (вид) определяется предпосылками, заклю­ченными в самом действии. Эти предпосылки -— самый процесс протекания действия (основа его нецелостной интерпретации) либо достижение действием того каче­ственного предела, когда оно исчерпывается, прекраща­ется, переходит в другое действие (основа целостной интерпретации действия). Итак, наши суждения о преимущественно отражатель­ном или преимущественно интерпретационном характере содержания морфологических категорий следует воспри­нимать на фоне общего принципа относительности и взаи­мопроникновения отражательного и интерпретационного элементов языковой грамматической семантики.