Глава 14. Мгновения, которых стоило ждать

Глава 14. Мгновения, которых стоило ждать

Уже давно стемнело, и в комнате брезжил лишь слабый свет через приоткрытую дверь спальни. Гермиона едва слышно ступила на порог.
Драко лежал на шелковых, кремового цвета, простынях. Краем глаза он заметил фигуру в дверном проеме и вскочил. Его платинового цвета волосы были немного взъерошены, и он нервно провел руками по волосам. Рубашка с оттенком мокрого асфальта и темные брюки были слегка измяты, босые ноги стояли на деревянном полу и от волнения не могли двинуться с места. Лицо все еще хранило признаки агонии.
Гермиона, глядя прямо в его светлые и измученные ожиданием глаза, негромко произнесла:
- Я думаю, ты ошибаешься, Драко. Твоя и, возможно, всех твоих предков слепая вера в силу собственной крови сыграла с вами злую шутку. Я не исключаю того факта, что Малфои плохо могут отличать любовь от вожделения. Как и то, что вам иногда надоедали постоянные сомнения, а, может быть, и сам проклятый «дар», поэтому вы сами себя обделяли и «наказывали». На эту тему можно рассуждать бесконечно. Но сейчас я буду говорить только о нас. Я уверена, что в одном ты не прав: я – не зеркало, просто не могу им быть. Ни я, ни другие «особенные», как ты нас называешь, не попросили бы Кларисс об этом. По крайней мере, я точно могу говорить за себя. Это же все подделка, и мне она не нужна! Волшебница не стала бы наказывать нас за чужие грехи. Скорее всего, я просто невосприимчива к яду. Что творится в твоем сердце мне неизвестно, но я прошу тебя ничего мне сейчас не говорить. Ведь слова имеют особый смысл, когда говорятся не ради кого-то, а ради себя. Возможно, тебе страшно, что все между нами исчезнет, как только ты признаешься мне, но я так не думаю. Считай меня ненормальной, но я хочу доказать тебе это. Поэтому и прошу, ничего не говори.
Гермиона протянула ему руку и, волнуясь, добавила:
- Драко, мне кажется, я должна тебе желание…
Слегка растерянный от этих слов, он сделал пару шагов и молча вложил в свою руку в ее.
Не сводя с Гермионы взволнованного взгляда, Драко прикоснулся ладонью к ее щеке и почувствовал, как тонкие девичьи пальцы легли сверху, и мягкие губы прикоснулись к горячей мужской ладони.
Закрыв глаза, она целовала его руку. Их тела были совсем близко, и было слышно дыхание друг друга.
- Тогда я хочу попросить только об одном, - сказал Драко дрожащим от желания, бархатным голосом. – Не ласкай меня, как в последней раз…
- Но… - смело попыталась возразить Гермиона.
- Не подумай, что я против, просто так я точно сломаюсь, а я не хочу торопиться. Только не сейчас. Прими это, как факт, - он слегка улыбнулся.
- Я люблю тебя, и ты тоже прими это, как факт, - уже серьезно ответила ему она.
В наступившей тишине был слышен лишь глубокий вдох Драко, но Гермиона уверенно положила пальцы на его губы, и с любовью сказала:
- Прошу тебя, верь мне. Ты сам все увидишь, все будет так же прекрасно и с «даром» и без него.
Чувствуя, как его губы целуют ее пальцы, Гермиона, слегка краснея, произнесла:
- Драко, я хочу тебя… по-настоящему…
Он сам не понимал, почему просто гладил ее по спине, пока она медленно расстегивала пуговицы на рубашке, пока так же, не спеша, сняла ее с плеч. Глядя в изумленные глаза Драко, она расстегнула ремень и освободила его от остатков одежды.
Для Гермионы было необыкновенно возбуждающе видеть его обнаженное и крепкое мужское тело рядом со своим, чувствовать даже через одежду его тепло, улавливать знакомый аромат и пьянеть от близости.
Когда их губы, наконец, встретились, стук сердца Драко стал почти осязаемым, как и его желание. Сладкие поцелуи были неторопливыми и нежными, как и прикосновения языка.
Гермиона прижималась своим гибким телом к его, лаская руками обнаженную кожу. В этом волнующем забытьи она ощутила, как руки Драко подняли ее и посадили на постель.
Так же медленно, как и она, он снял с нее мантию и блузку. Увидел перед глазами белую, обтягивающую молодую грудь, майку и на миг замер. Возбужденные соски Гермионы вызвали непреодолимое желание обхватить их, и он поддался. Драко ласкал их прямо через ткань, с упоением и восторгом, вызывая у нее тихие стоны.
Он не торопился. Лишь сняв юбку и чулки, освободил ее упругую грудь из плена. Уже более требовательно целуя мягкие губы, Драко уверенно скользил руками по гладкой коже, и аккуратно, будто она хрупкая и беззащитная, опустил ее на кровать.
Каждая клеточка Гермионы вибрировала от прикосновений его языка и губ, когда они опускались от шеи к груди. Она непроизвольно выгнулась, как только ласка его горячего рта достигла соска. Удовольствие было сумасшедшим, заставляло стонать и жадно прогибаться вновь и вновь под натиском взаимного желания.
У Гермионы перехватило дыхание, когда губы и руки Драко достигли плоского живота и спустились на бедра.
Он приподнялся и снова крепко поцеловал ее, гладя мягкие и длинные волосы. Ощущая его обнаженное тело на своем, ей казалось, что это с ними впервые.
- Открой глаза, Гермиона, - услышала она шепот.
Их взгляды встретились.
- Ты только не бойся, - ласково сказал Драко, - я не сделаю тебе очень больно. Я не понимаю почему, но я как будто сам ощущаю все, что чувствуешь ты. И это нечто необыкновенное.
Гермиона снова ощутила его губы и горячее дыхание на своих бедрах, на нежной складке ее кожи и между ног. Не прекращая целовать чувствительные уголки на теле, легкими прикосновениями своих пальцев он ласкал через тонкую и мягкую ткань ее клитор, усиливая желание их обоих.
Учащенное дыхание Гермионы смешивалось с его, когда Драко вернулся ее губам, дразня ее вдруг оборвавшимися ласками.
Он снял трусики с приподнявшихся девичьих бедер, и приник горячим ртом к чувствительной плоти. Драко ласково и нежно скользил по клитору губами, сбивая дыхание. Умело и незаметно сменил его на язык, доставляя Гермионе неземное наслаждение, водя им по кругу.
Громкие и глубокие стоны сами слетали с ее губ. Временами она совсем забывала дышать, ее живот стал непроизвольно напрягаться, когда движения Драко стали более сильными и точными, приближая Гермиону к оргазму.
Он виртуозно играл с ее наслаждением, отрываясь от разгоряченного тела, не доводя то последней точки, возвращался к ее налившейся от страсти груди, распухшим губам и любовался горящим незабываемым огнем глазами.
Мольбы и стоны Гермионы вызывали в нем сильнейшее возбуждение, но он продолжал дразнить ее раз за разом, пока она, сгорая от охватившего ее желания, не стала мягко, но настойчиво, прижимать его голову, пытаясь всем своим существом показать, что сходит с ума от такой сладкой пытки.
Только тогда Драко склонился над ее покрытой легкой испариной телом, взял свой пульсирующий от напряжения член в руку и направил его прямо ко влажному входу.
Гермиона ахнула, когда почувствовала прикосновение твердой и одновременно нежной головки. С огромным трепетом она обхватила его бедра ногами и почти не почувствовала боли, когда Драко очень медленно стал входить в ее тесное лоно. Если боль и была, то она была притупленной от жажды обладания мужским членом.
Момент первого проникновения оказался скорее сладким, чем мучительным. Лишь войдя на полную длину, и дав и ей, и себе небольшую передышку, он стал неспешно двигаться в ней.
Опираясь на локти, Драко переплетался пальцами рук с ее, целовал дрожащие от неги губы, позволяя слегка покусывать его. Их дыхания сливались в одно, а стоны смешивались, пока он не стал ускорять свои движения в такт обоих сердец.
Гермиона ощущала каждый толчок, как слабый электрический разряд, комната кружилась, в голове все путалось, и наслаждение с каждой волной лишь усиливалось. Ей казалось, что она чувствует не только твердость и силу его члена, но и каждую вену и изгиб.
Девушка с упоением отвечала на его поцелуи, глубокие и жадные, вплоть до того момента, когда Драко простыми и точными движениями не стал приближать ее к разрядке. Это был тот самый момент, когда слова и ласки уже не нужны, и один только горящий от предчувствия апогея взгляд становится мощным взаимным толчком. И тогда лишь одна женщина не слышит свой громкий и протяжный стон от потоком накрывшего их обоих наслаждения. Она лишь чувствует, как оргазм медленно угасает вместе с ровными и неглубокими движениями, заставляя слабеть ноги и погружая тело в неповторимую истому.
Драко не выходил из нее, с нежностью целуя лицо, шею и плечи Гермионы, повторяя ее имя. Но даже потом он не смог оторваться от дрожащего от удовольствия тела и так давно желаемых мгновений близости.
Разве мог Драко сдерживать дольше то, что вот уже и так не один раз рвалось с его губ. Он почувствовал, как отчаянно и беспощадно стала закипать его кровь, и уже почти теряя сознание, произнес:
- Я люблю тебя.