Теперь к тебе стремлюсь я мыслью,

К тебе, отец благочестивых,

Муж праведный, могучий духом,

И к поколенью твоему.

Поведаю, как в час полдневный,

Когда сидел ты у шатра,

Вблизи дубравы, где паслись

Твои стада в тени дерев,

Под видом путников явились

Три мужа - жители небес,

Блаженством дух твой преисполнив.

Поведаю, как сильно сердце

Твое, Ревекки мудрой сын,

Любовь слепая поразила

К прекрасной дочери Давана,

Когда под вечер, близ колодца,

В долине радостной Харрана

Средь пастухов ее ты встретил.

Непобедимая любовь!

Она заставила тебя

Изгнанье долгое сносить,

И муки тяжкие, и рабство.

Была пора (теперь толпа

Не верит песне ионийской

И вымыслам легенд туманных),

Когда несчастная земля

Была любезна нашим предкам,

Век золотой переживавшим,

Не потому, что реки, медом

Текущие, стремились с гор,

И тигры с овцами дружились,

И пастухи волков водили

К источнику, играя с ними,-

Но потому, что род людской,

Свободный от печалей тяжких,

Не знал своей судьбы и бед.

Легенд прекрасных покрывало

Законы тайные природы

Своим туманом осеняло,

И люди счастьем наслаждались,

И достигал корабль их мирно,

При свете радостной надежды,

Последней пристани своей.

Еще живет такое племя

Среди лесов калифорнийских:

Там люди счастливы еще.

Их сердца не грызет забота,

Болезнь не изнуряет тела,

Леса снабжают пищей их,

Ущелья скал жилищем служат,

Питьем - источники долин,

А смерть является нежданно.

О необъятные пространства

Природы мудрой! Беззащитны

Вы против нашего вторженья:

Повсюду проникаем мы.

В моря, в пещеры и в леса,

Внося насилие в те земли,

Где люди мирные живут.

Мы научаем их страданьям,

Которые им чужды были,

И незнакомым им страстям,

Навеки изгоняя счастье.

IX

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЬ САФО

Ночь безмятежная с лучом стыдливым

Луны ущербной. Пробудилась ты,

Глядя сквозь спящий лес на горных склонах

Предвестницею дня. Твои черты

Мне сладостны, пока я не узрела

Лик Фатума и зло в глазах Эриний.

И тут нахлынула такая грусть,

Что мне уже не в радость вид природы,

Когда над полем страждущим резвится

Проказник ветер, что вздымает пыль

И вихрем завивает до небес.

В тяжелой колеснице мчится Зевс

И мечет громы, бурю предвещая.

В долине впору нам найти укрытье

От туч, плывущих низко над землей.

А мы, как стадо, наугад бежим

К реке, чьи воды полны,

Не думая, что нас поглотят волны.

О как прекрасен ты, покров небесный!

Прекрасна и росистая земля.

Увы, не для Сафо сии красоты -

Она обделена своей судьбой.

В твоих чертогах праздничных, Природа,

Привыкла быть она незваной гостьей,

Любовницей, в немилость угодившей.

И тщетно, думаю, очам и сердцу

Посулами твоими обольщаться.

Улыбку ей не шлет ни ясный берег,

Ни свод небесный с пурпуром восхода.

Не для нее птиц радостное пенье,

И не ее приветствует листва.

В тени благоуханной ив плакучих,

Где берег изгибается лукой,

Ступаю робко я и ощущаю,

Как вдруг сырой песок

Стал уходить с водою из-под ног.

В чем до рожденья провинилась я,

За что ко мне неблагосклонно небо

И почему фортуна отвернулась?

Не зная жизни и пороков мерзких,

Могла ли девочкой я согрешить?

Без ласки в детстве, рано повзрослев,

Я нить в веретене бесстрастной Парки.

Уста мои слова невнятно шепчут,

Но тайные желания сокрыты.

Все в мире тайна, кроме нашей боли.

Едва родившись, издаем мы плач,

Горюя по утерянному чреву.

Потомство, обреченное на жизнь,

Питается надеждою с пеленок.

Отец Олимпа дал нам дивный образ

И вечное признанье за деянья

Иль сладостное пенье.

Но в хилом теле дремлет вдохновенье.

Умру. Плоть бренная - сырой земле,

А обнаженная душа - Аиду.

И там ошибки злой не избежит,

Как и всегда, слепой вершитель судеб.

О, ветреник и обольститель женщин,

Я безответно страсть к тебе питала.

Будь счастлив, как и всяк рожденный смертным.

Здесь, на земле, лишь я одна блаженства

Из кубка скряги Зевса не вкушала,

Когда рассталась с наважденьем детства.

Дни радости бесследно исчезают.

Их заменяют старость и болезни,

И смерти хладной неотступна тень.

На смену сладким грезам и ошибкам

Приходит миг, и мы у входа в Тартар,

Где Персефона ждет

И приготовленный к отплытью в вечность плот.

X

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

В душе не гаснет день, когда я, жгучим

Огнем любви охвачен в первый раз,

Шептал: "Коль то любовь - что ж так я

                            мучим!"

И, от земли не отрывая глаз,

Ту видел лишь, что первая, невольно,

Нашла в мое ведущий сердце лаз.

Увы, любовь, как жалила ты больно!

Зачем зовется сладкой эта страсть,