Глава 17. Все дороги ведут домой

По пути назад, в Холлоу Хиллс, мы почти не разговаривали. Я была слишком обескуражена, чтобы делать что-либо, кроме как смотреть в окно на алое небо и пролетающие мимо нас деревья, размытые, как масляные разводы.

Доминик пытался, как мог, выпытать у меня все подробности произошедшего – о рунах, которые покрыли мои руки, – но я не могла выдавить из себя ответы. Мне нужен вагон времени наедине с собой, чтобы разобраться со всем этим хаосом в моей голове, прежде чем я смогу поговорить с кем-нибудь об этом. Правда в том, что я понятия не имею, что там произошло. Я не знаю, что случилось с Энгелем, с Тёмными Заклинателями... с ритуалом.

И, что хуже всего, у меня нет ни малейшей догадки, что случилось со мной.

В голове крутился миллион вопросов, но я не могла пока что найти в себе смелость, вычленить основные из них, сформулировать и задать, чтобы получить ответы. Печально, но факт: я не знаю, кто я теперь. Я не уверена, как пробудилась и что это теперь меняет. Единственное, что я знала наверняка, так это то, что я возвращаюсь домой кем-то другим, и мне страшно представить кем.

Так что я выбрала единственный вариант, который показался мне нормальным. Похоронила всё это. Затолкала все свои страхи и сомнения так далеко и глубоко, чтобы сама не могла дотянуться, и переключила внимание на кое-что другое – нечто более важное, нечто более осязаемое. Я переключила мысли на тот кошмар, который только что стал реальностью.

Я надеялась, что после разрушения ямы и сжигания тела Энгеля небо вернётся к своему нормальному состоянию, но оказалось, что это так не работает.

Сёстры Родерик что-то сделали, что-то изменили. Энгель так и сказал перед тем, как я его убила: слишком поздно, врата уже открыты.

Проблема только в том, что я вообще не представляю, что он имел в виду.

Когда двойник Трейса вернулся, чтобы предупредить меня о Восстании, он не говорил ни про какие врата. Может, его перемещение во времени как-то изменило ход событий? Может, произошедшее сегодня ночью – это не просто Восстание. А нечто намного хуже.

Я перевела взгляд на Доминика.

Внешне его поза казалась расслабленной, одну руку он опустил на подлокотник между нами, а другой едва придерживал руль. Но если приглядеться, можно заметить почти невидимые морщинки между бровями. Он был встревожен, и это пугало меня даже больше, чем багровое свечение вокруг луны.

– Ты когда-нибудь видел нечто подобное прежде? – спросила я его, кивком указывая на странное небо, простирающееся над дорогой в тумане, по которой мы ехали.

Он резко развернулся, словно я его ошарашила тем, что вновь с ним заговорила.

– Нет, ангел. Не видел.

Я почувствовала холодок, пробежавший по спине, но постаралась не придавать этому значения.

– Как думаешь, что это значит?

Он покачал головой, не глядя на меня.

– Не могу сказать точно, – он наклонил голову в бок, словно бы изучая вид перед глазами. – Что бы они ни пытались сделать, судя по всему, оно сработало.

Я нахмурилась и замотала головой.

– Они не закончили начатое, – это было довольно очевидно, когда они разорвали круг и пустились наутёк. Но что-то они сделать успели. – В книгах по-любому должно быть что-нибудь по этому поводу.

– Не знаю, любовь моя, – ухмыльнулся он. – Надо спросить моего братца-всезнайку, чтобы он подтвердил это или опроверг.

Я кивнула. Если об этом есть какое-нибудь упоминание на бумаге, то Габриэль уже наверняка прочитал и выучил наизусть. И, конечно же, Габриэль идёт в комплекте со всеми остальными. Хотела ли я на самом деле вовлекать в это всё Совет и Тессу, пока я не выясню, что это было?

Скривившись, я ответила:

– Мы должны разыскать сестёр и узнать у них, что это был за ритуал.

– И почему ты думаешь, что они захотят помогать?

– Потому что я не оставлю им иного выбора, – я нахмурилась сильнее. – Им лучше вернуть всё как было, пока не стало хуже.

Хотя, по правде говоря, я ещё не уверена, какие будут последствия.

– В магии нельзя вернуть всё как было, любовь моя, – заметил он, но я это и так знала.

– Ты понял, что я имею в виду, – я не позволю каким-то формальностям помешать мне сделать то, что должно быть сделано. – Нам нужно найти их заставить исправить всю ту чертовщину, что они натворили.

Он не стал спорить вслух, но я прочитала по глазам, что разыскать их не так-то просто и что весь этот бардак нельзя просто спрятать в адский шкаф.

– Разве это настолько сложно? – риторически спросила я. – Они работают на того, кто предложит наибольшую цену. Нам нужно просто выяснить, какую валюту они принимают и выманить их.

– Хотел бы я, чтобы всё было так просто, ангел, – он бросил взгляд на меня и переключил передачу. – Они тебе не какие-то рядовые Тёмные Заклинатели. Они происходят из одного из самых могущественных ковенов наших дней.

– Ну, и что? Подумаешь, – меня подобным не впечатлить.

– С ними опасно связываться.

– Тебе не кажется, что уже немножечко поздно? – возразила я. – К тому же, они ведь первые Потомки, отвернувшиеся от Ордена и примкнувшие к Тёмному Легиону... или на кого они там работают. Я их ни капельки не боюсь.

– А стоило бы. Для новичков поясняю: они не отворачиваются от Ордена. Их отворачивают... с рождения.

– В смысле?

– В смысле они полудемоны, любовь моя, – сказал он, бросая на меня взгляд с многозначительно поднятыми бровями. – Это, с одной стороны, вкусное кровосмешение, с другой – верный способ перекрыть дорогу в Орден.

И почему я не удивлена?

– Так они наполовину ангелы, наполовину демоны?

– Лучшее и худшее из обоих миров.

– Супер просто, – я вскидываю руки от бессилия. Одному Богу известно, что за чертовщину устроила их извращённая демоническая магия или какие бедствия она на нас обрушит. И если в их венах в изобилии течёт кровь демонов, то я серьёзно сомневаюсь, что смогу воззвать к их благоразумной давайте-спасём-мир-вместе стороне. Но будь я проклята, если не попытаюсь. – Я не отступлю, Доминик. Мы должны попытаться.

– Тогда так и поступим, любовь моя. Только не говори, что я не предупреждал, – сказал он, не глядя на меня. Несмотря на все опасения, он казался готовым к новому испытанию. – Поедем пытаться сразу же, как проснёшься.

– Нет, – решительно покачала головой. – Мы начнём сейчас же. Пока ночь не закончилась.

– Что, прости?

– Они не могли уйти далеко. Если мы поспрашиваем, сделаем несколько звонков, то я уверена, что легко сможем их отследить. Может, даже догнать.

Доминик посмотрел на меня так, будто я потеряла мозги где-то в замке.

– Тебе надо домой, отдохнуть и набраться сил, ангел.

Домой. Ох, опять это грёбаное слово. Слово, которое вообще не вписывается в мою жизнь.

– Я не могу, – ответила я, мотая головой. – Не тогда, когда ад грозит вырваться наружу! Нам нужно начать действовать как можно скорее, Доминик. Это слишком важно.

– Тебя не было несколько недель, ангел. Твоя семья и друзья, наверное, с ума сходят. Ты истощена, тебя морили голодом и каждый день пили твою кровь. Ты должна пойти домой, чтобы восстановить силы, или ты вообще не сможешь ничего сделать.

– Мне не нужно восстанавливать силы. Я прекрасно себя чувствую, – настаивала я.

Он посмотрел на меня тяжёлым взглядом, пригвоздив к земле.

– Что не так? На самом деле, – мягко спросил он, застав меня врасплох.

– Что? Всё так. Не понимаю, о чём ты, – я вновь отвернулась к окну. Не хочу говорить о своих чувствах. Я просто хочу выследить сестёр, продолжая бежать от других своих проблем чуточку дольше. Разве я много прошу?

– Ангел?

– Я не вернусь туда, – ответила после паузы, злясь на то, с какой лёгкостью он видит меня насквозь.

– К дяде?

– Да, к дяде. Я не вернусь туда, пока не узнаю, кто ответственен за то, что произошло со мной на вечеринке. Если за тем нападением стоял Совет, значит, они знают правду о моей крови и непременно попытаются ещё, – я опустила ту часть, где я больше не доверяю своему дяде и подозреваю его в причастности к нападению. Даже думать об этом мерзко, а уж тем более произнести вслух. Вот я и не говорю.

– Тогда куда мне тебя отвезти, ангел?

– Я... я не знаю, – пробормотала я, потому что все мысли вылетели из головы. Об этом я ещё не думала. Он посмотрел на меня и понимающе улыбнулся.

– Почему бы тебе просто не сказать это вслух? Ну же, я знаю, куда ты хочешь.

Его самодовольный тон задел меня.

– Вообще-то, туда я уж точно не хочу, – выпалила я, защищаясь. – Блин, Доминик, держи себя в руках.

– Вообще-то, – передразнил он, – я говорил не про себя, но спасибо. Это о многом мне сказало.

Я смотрела на него растерянно, щёки опалило жаром.

– Ты... ты, капец как, заблуждаешься. И бесишь меня! – я скрестила руки на груди и откинулась на спинку сиденья. – Просто отвези меня к Габриэлю.

– Габриэль? – смешок. – Если Совет, действительно, как ты подозреваешь, обернулся против тебя, то Габриэль – последний человек, к которому ты сейчас должна бежать.

– Да прекрати уже. Сколько ещё мы будем это обсуждать? Он никогда не причинит мне зла.

– Намеренно, может, и нет.

Я поколебалась на долю секунды.

– Нет, – повторила я, на этот раз уже не так убедительно.

– Готова поставить свою жизнь на это?

Холодок сомнений пробежался по позвоночнику. Могу ли я быть уверена, что Габриэль не выдаст меня Совету? Что, если они пообещают ему, что не причинят мне вреда? Что, если они внушат ему, что хотят меня защитить? Поведётся ли он?

Я не могу ответить с полной уверенностью и ненавижу себя за это.

– Забей, – сказала я и послала ему предупреждающий взгляд. Если он выдаст что-нибудь типа «Я же говорил», я подправлю ему его милое вампирское личико.

Несколько мгновений напряжения между нами.

– Должен признаться, – прервал в итоге тишину Доминик, – я был уверен, что ты назовёшь Ромео. Я предполагал, что его-то ты захочешь увидеть в первую очередь.

Трейс.

Он не был первым, кого я хочу увидеть, он был единственным. Его образ преследовал меня неделями, мучая обещаниями идеальной любви и затем ускользая от меня, как пустые надежды. Он был тем, кто выводил меня из тьмы, но он же иногда и погружал в неё.

Я знаю, что могу поехать к нему. Знаю, что он защитит меня даже ценой своей жизни, что он скорее умрёт, чем выдаст меня Совету. Но... я покачала головой. Есть же ещё его отец. Я имею в виду, что Питер Макартур так же предан Ордену, как и мой дядя. И я видела их обоих в ночь нападения, нашёптывающих друг другу секреты, к раскрытию которых я ещё даже близко не подошла.

Нет, я не могу поехать к Трейсу.

– Слишком рискованно.

Доминик бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал.

Молчание обрушило на меня всю правду, которую я не готова была признать. Я знаю, что мой отказ ехать к Трейсу связан скорее со страхом встретиться с ним, чем с угрозой того, что мне может сделать Питер Макартур.

После всего, что произошло с момента моего похищения, я не представляю, что ему сказать... или что я почувствую, когда увижу его вновь. Что он подумает обо мне, когда узнает, что я связана с Домиником? Что я позволила ему пить мою кровь. Что я пила его кровь. Что я... умоляла его поцеловать меня.

Я затрясла головой, пытаясь вытряхнуть все эти мерзкие воспоминания.

– Ты всегда можешь поехать со мной, – предложил Доминик, прерывая моё мысленное падение в ад.

Я подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. В нём мерцала некая уязвимость – что-то вроде надежды и страха. Страх, что я встану и брошу его теперь, когда всё закончилось. Надежда, что я всё ещё захочу быть с ним даже после того, как мне больше не будет нужна его помощь, чтобы выжить. И правда в том, что я отчасти хочу этого. Хочу остаться с ним, потому что он единственное, что есть неизменного сейчас в моей жизни. Только с ним мне хорошо быть самой собой.

Я не до конца это понимаю, но это то, что я чувствую.

– Ты не против?

– Мои двери всегда открыты для тебя, ангел, – его губы изогнулись в самой очаровательной из улыбок. – Тебе даже не нужно стучаться.

В поместье Хантингтон так же тихо, как на кладбище. Затхлый воздух в холодных комнатах говорит о том, что последние несколько недель здесь никто не жил. И всё же было что-то успокаивающее в том, чтобы прийти сюда вновь.

Уже по сложившейся традиции мы сразу прошли в гостиную, где Доминик сразу налил себе выпить и разжёг огонь. Я села на диван, подобрав под себя ноги, и сверлила взглядом телефон, пытаясь набраться смелости и сделать звонок, на который я всё никак не могу решиться с тех пор, как мы покинули замок Энгеля.

Доминик взял радиотелефон и положил его на диван рядом со мной.

Я всё ещё смотрела на него, не пытаясь взять в руки.

– Мне подготовить гостевую спальню? – спросил он, отмечая мою нерешительность.

Я скрестила руки и покачала головой.

– Не думаю, что задержусь надолго, – слова прозвучали намного грустнее, чем мне бы того хотелось.

– Ты всегда можешь отложить звонок на завтра, – сказал он. В его ониксовых глазах плескался голод.

– Могу, но...

– Но не станешь, – понимающе договорил он.

Меня напрягает то, как хорошо он стал меня понимать. Когда, чёрт возьми, это успело произойти?

– Пойду поищу одеяло, – сказал он, подмигнув, и развернулся. – Даю тебе немного уединения, как порядочный человек, – бросил он через плечо, выходя из комнаты.

Я рассеянно улыбнулась, глядя на место, где он только что был. Не знаю точно, когда это произошло, но наши отношения с Домиником сильно изменились... в них появилась некая лёгкость.

Выдернув себя из задумчивости, я взяла дрожащей рукой трубку, и ещё несколько секунд у меня ушло на то, чтобы включить грёбаный телефон. 

Только один номер имел для меня значение – один человек, которому я хотела позвонить, но была парализована страхом. По правде говоря, я не была полностью уверена, что уже готова увидеть лицо Трейса, и уж тем более, что готова рассказать ему о том, что произошло между мной и Домиником в замке Энгеля. Это сильно ударит по нему – сломает его, – и мне больно осознавать, что я сделаю это своими руками. Часть меня хотела и дальше откладывать этот разговор, избегать его как можно дольше, но больше нельзя. Каждую минуту, что я трачу на свои сомнения, он проводит в тревоге за меня. Я не могу с ним так поступить.

Судорожно вдохнув, я набрала его номер.

– Алло? – ответил парень из моих счастливых снов.

Его голос как выстрел в самое сердце.

– Алло? – повторил он уже раздражённо. – Кто это?

Мой желудок закрутился в узел, пока его голос эхом звучал в моей голове, как воспоминание из детства. Как же я скучала по этому прекрасному баритону.

– Я кладу трубку, – предупредил он.

– Это я, Трейс, – мой голос прозвучал так тихо, что я не уверена, произнесла ли это вслух.

Пауза.

– Джемма? – также тихо спросил он, словно не мог поверить своим ушам. – Это правда ты?

Его голос был окрашен столькими эмоциями – неверие, страх, смятение... отчаяние. Я не знала, чем ответить, кроме как чувством вины и непреодолимым желанием сбежать.

– Джемма, ответь мне. Где ты? Ты ранена?

– Я в порядке, – наконец, отвечаю я. – Цела и невредима.

На другом конце слышится облегчённый выдох.

– Где ты была? Что... Что с тобой случилось?

Я хотела избавить его от тревог, ответить на все его вопросы, но не готова была погрузиться в это сейчас. Не вот так. Не по телефону.

– Энгель случился, Трейс. Но я в порядке. Всё уже кончено, – сказала я, надеясь, что его это хоть немного успокоит. Он снова замолчал на несколько секунд, его дыхание стало тяжёлым.

– Скажи мне, где ты сейчас, Джемма. Пожалуйста, мне нужно тебя увидеть.

Я не знала, как это преподнести мягче, поэтому просто выдала:

– Я у Доминика.

– У Доминика? – его тон мгновенно заледенел. – Почему? Что происходит?

– Мне некуда было пойти. Я не могу вернуться домой, пока не выясню, кому можно доверять, а кому – нет.

Ещё одна долгая пауза. Он явно пытался уложить в голове мои слова, пропитанные горечью.

– Почему ты не пришла ко мне? – боль в его голосе ни с чем не спутать. Это был удар в сердце, удар по нашим отношениям, какими они были до моего похищения.

– Я хотела, но... – я не хотела вот так просто излагать свои сомнения в отношении его отца. Говорить, что я подозреваю, что его папа и мой дядя причастны к тому, что случилось на вечеринке Тейлор. Это личный разговор. – Это долгая история, Трейс, но я расскажу тебе всё при встрече. Я просто... Я не могу сделать это по телефону.

– Ладно, Джемма, тогда давай встретимся, – молил он. – Я отвезу тебя, куда захочешь. Мне просто нужно тебя увидеть. Мне нужно лично убедиться, что с тобой всё в порядке.

Слёзы наполнили мои глаза на этих словах. Я слышала по голосу, как он хочет, как нуждается в том, чтобы увидеть меня. Как бы я ни боялась его реакции на случившееся между мной и Домиником, но мне тоже нужно было его увидеть.

– Джемма? Ты меня ещё слышишь?

– Я в поместье Хантингтон.

– Никуда не уходи, – приказал он и повесил трубку.

Я положила телефон рядом и развернулась к камину. Страх скручивал мои внутренности, пока я представляла себе, каково это будет вновь оказаться в его объятьях. После всего, через что я прошла – всего, что я сделала, чтобы выжить, – я не уверена, имею ли ещё на это право. Не знаю, заслуживаю ли его теперь. Он воплощение всего хорошего, что есть в этом мире. Красота, свет, сила. А я живу во тьме.

Я разрушаю всё то хорошее, что есть в мире.

– Всё хорошо, любовь моя? – спросил Доминик. Он остановился в дверном проёме и облокотился плечом. Когда он стоял так, и огонь освещал его высокие скулы, он напомнил мне прекрасного ангела.

Светлого, как ни странно.

– Трейс едет сюда.

Он смотрел на меня, пока по моим щекам ручьём текли слёзы.

– Полагаю, это слёзы счастья?

Он подошёл ко мне и сел напротив меня, на угол кофейного столика. Я опустила лицо на ладони, чтобы он больше не видел, в каком я эмоциональном раздрае. 

Он мягко убрал ладони от моего лица, не отрывая взгляда и не говоря ни слова.

– Тебе что, нравится видеть меня в слезах?

– Нет.

– Тогда перестань пялиться, Доминик! – я была не в настроении для его... его... что бы он там ни делал. – Мне и так стыдно.

– Здесь нечего стыдиться, любовь моя.

– Тебе легко говорить.

– Ты сделала то, что должна была, чтобы выжить. Его это не обрадует, но он поймёт.

Я вскинула голову, поражённая тем, что он знает, что меня тревожит.

– Как ты?..

– Мы связаны, ангел. Ты же не думала, что как только мы вернёмся домой, связь исчезнет? – он протянул руку и вытер слезу с моей щеки. – Он простит тебя.

Я покачала головой.

– Я только и делаю, что причиняю ему боль.

– Ты стоишь любых страданий.

– Не надо, Доминик, перестань.

Не хочу, чтобы меня утешали, прикасались, смотрели. Только не он. Моя жизнь и без того слишком запутана, не хватало мне ещё переживать о зарождающихся чувствах к нему. Я вновь спрятала лицо в ладонях. Как, чёрт побери, я расскажу Трейсу правду, если сама в ней не уверена?

– Мне больно видеть твои слёзы, ангел. Скажи, что мне сделать, чтобы тебе стало лучше. Что бы ты хотела?

Я хочу, чтобы он перестал подбирать такие правильные слова.

– Ничего. Я в порядке, – отказываюсь от его предложения. – Правда. Всё хорошо.

Вдохнув немного воздуха, я вытерла щёки, в попытке собрать остатки самообладания.

Он взял меня за руку и секунду просто держал её.

– Ангел, я...

Слова Доминика были прерваны звуком распахнутой входной двери и тяжёлыми шагами. В считанные мгновения Трейс возник на пороге комнаты – со сведёнными бровями, поднимающейся и опускающейся на бешеной скорости грудью.

У меня перехватило дыхание.

Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но не мог выдавить ни звука. Вместо этого он просто смотрел на меня...

Потухшими глазами.

С разбитым сердцем.

 

ГЛАВА 18. ЗНАК БЕСЧЕСТЬЯ

Я подскочила с дивана, будто меня сейчас поймали на том, что я не должна была делать. Кто знает, может, я и вправду повела себя неправильно. Но, поднявшись, я застыла, не в силах пошевелиться. Ни одним пальцем. Я просто стояла и смотрела в пронзительно голубые глаза Трейса – глаза, которые сейчас полны боли и злости, – и в моей голове проносились миллион восхитительных мгновений с ним. Каждое подталкивало меня всё ближе и ближе к моменту истины. Эмоции закручивались в канат внутри меня, тянули к нему, но мои ноги, словно свинцовые, не сдвинулись ни на шаг.

– Я бы сказал, что рад видеть вновь, Ромео, – начал Доминик, беря свой бокал и делая глоток. – Но это неправда.

Трейс не ответил. Он просто бросился на Доминика.

Бокал разбился, когда Трейс налетел на Доминика, повалив того на кофейный столик и приземлившись в двух шагах от меня, застывшей, как идиотка. Он ни на секунду не притормаживал, не давая Доминику ни единого шанса подняться на ноги и защитить себя от обрушившихся на него ударов Трейса, не знающего жалости. Как иронично: после всего, через что нам с Домиником пришлось пережить, он рискует отдать концы прямо здесь, посреди своей чёртовой гостиной.

Кровь брызнула мне на лицо, выводя из ступора. Охваченная паникой, я перепрыгнула кофейный столик, падая на спину Трейса, отчаянно пытаясь оторвать его от Доминика.

– Трейс! Стой! Что ты делаешь? – закричала я, потянув его сзади за футболку. Но он без труда от меня отмахнулся. – Ты же убьёшь его!

Моё предостережение, кажется, только распалило его. Он бил быстрее и сильнее, не оставляя Доминику ни малейшей возможности ударить в ответ. Зажатый между столиком и частью дивана, он оказался в самом удобном положении, чтобы стать жертвой самого чудовищного избиения, которое я когда-либо видела. Трейс полностью потерял над собой контроль, и я не знаю, как его остановить. Он реально сейчас убьёт Доминика.

Я закричала вновь, но на этот раз адреналин от страха дал мне достаточно сил, чтобы отпихнуть Трейса настолько, чтобы я могла влезть между ними. Руки я скрестила перед собой, как баррикаду.

– Стой! Хватит! Пожалуйста, остановись!

Рука, которую он занёс назад, замахиваясь, застыла в воздухе. Крепко сжатый кулак с побелевшими костяшками. Трейса всего трясло от гнева. На мгновение мне показалось, что он не сможет справиться с собой и сейчас продолжит бездумно лупить, несмотря на то, что теперь под ударом оказалась я.

Но он замер.

Его желваки двигались с бешеной скоростью, но он опустил кулак.

– Да что с тобой такое? – выпалила я, стуча по его груди. – Ты мог убить его!

– Не сбрасывай меня со счетов, – обиженно ответил Доминик. Он прислонился к дивану, вытирая кровь со рта. – Я мог бы справиться с ним, если бы не был таким уставшим.

– Уставшим, да? Ночь только началась, мертвяк, – закипал Трейс, угрожающе шагнув к противнику. Я опять оттолкнула его назад.

– Прекрати! Он нам не враг, Трейс! Не враг!

Трейс ни на секунду не поверил.

– Если он не враг, то кто, Джемма? Кто сделал это с тобой, а? – он прошёлся взглядом по моему телу, морщась при виде всех моих синяков и порезов. – Он замешан во всём этом, – сказал Трейс, обвиняюще ткнув пальцем в Доминика. – Он был там... Я это точно знаю.

– Да, он был там, – признала я его правоту. – Но он был там на моей стороне, Трейс. Он помогал мне, и без него всё было бы намного хуже, – я скрестила руки на груди в попытке скрыть следы укусов на запястьях. – Ты должен мне поверить. Ты просто всё неправильно понял.

– Тогда объясни так, чтобы я понял правильно, Джемма. Скажи мне, что здесь, чёрт подери, происходит! – он сделал шаг ко мне, его ноздри раздувались от адреналина, который, очевидно, разливался по его венам.

Я поднимаю руки перед собой, успокаивая его.

– Я всё тебе объясню. В мельчайших подробностях. Но сначала тебе нужно успокоиться. Я не могу говорить, пока ты в таком состоянии.

– Хорошо, – выпалил он со скоростью света. – Я спокоен, ладно? Спокоен, – повторил он, пытаясь держать себя в руках.

Он ни разу не спокоен.

– Трейс, пожалуйста, – я прижимаю ладонь к его груди, и моё тело тут же отзывается на прикосновение.

Он вскинул подбородок, его сияющие васильковые глаза, будто намагниченные, не отрывались от меня. Время словно замедлилось, окружающий мир стал блёклым. Его напряжённые черты лица мгновенно смягчились.

– Вот, уже лучше, – прошептала я, взяв его за руку и слегка сжав. «Я скучала по тебе», – добавила мысленно, чтобы только мы двое слышали.

Он притянул меня к себе. Сильные руки обернулись вокруг моего тела, я уткнулась ему в грудь.

– Словами не описать, как сильно мне тебя не хватало.

И как я могла бояться нашего воссоединения? Искры пробегали по всему моему телу, коленки превратились в желе. Я будто никуда и не пропадала. Его присутствие ощущалось в точности, как я помнила. И – Господь всемогущий! – он пах даже лучше.

Мир рушился вокруг нас, как и всегда, когда мы вместе. Не было ни боли, ни страха, ни проблем завтрашнего дня. Только он и я, и это всё, что нам нужно.

– Никогда больше не оставляй меня, слышишь? – шептал он мне в волосы, крепко прижимая к себе.

– Не оставлю.

И я говорила искренне. Я бы хотела провести в его объятьях всю свою жизнь, до последнего вдоха. Если он примет меня, конечно.

Он отстранился и посмотрел мне в глаза, обхватив моё лицо сильными ладонями.

– Ничто в этом мире и за его пределами не сможет удержать меня вдали от тебя, Джемма. Ничто.

Улыбка закралась в уголках моих губ. Его взгляд тут же устремился к ним, а в его переливающихся глазах зажёгся самый притягательный огонёк желания.

– Вы так и будете вести себя так, будто меня здесь нет? – спросил Доминик, явно недовольный внезапным проявлением эмоций, которые не имели никакого отношения к нему.

– Меня всё устраивает, – отрезал Трейс, не отрывая взгляд от меня.

– Держи себя в руках, Трейс. Пожалуйста.

Его прекрасные полные губы изогнулись в улыбке, от которой на щеках появились чудесные ямочки.

– Поверь мне, это я ещё сдерживаю себя.

Доминик застонал, хотя это прозвучало скорее, как рык.

Я отшагнула от Трейса и повернулась к Доминику, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но все слова и ухмылка испарились, когда я увидела его. Хотя его раны почти полностью зажили, его лицо и рубашка всё ещё были в крови. Было в этом что-то такое, что окатило меня холодной водой. Вот он стоит, совсем один, израненный, и у меня на душе скребут кошки. Он столько настрадался из-за меня. Сначала с Энгелем, теперь с Трейсом.

Вот что он получил в качестве благодарности за спасение моей жизни.

Это совсем неправильно.

– Прости.

Слово казалось пустым, ничего не значащим. Его просто недостаточно.

Доминик замер, поймав мой взгляд.

– Тебе не нужно извиняться передо мной, ангел. Никогда.

Что-то внутри меня скрутилось, погружая в пучину смятения.

Между нами повисла тишина, такая долгая, что всем стало неловко.

– Пойдём, – сказал Трейс, положив руку мне на бедро. – Уже поздно. Нам нужно найти безопасное место, где можно остаться на ночь.

Я кивнула, не сводя глаз с Доминика.

За всё то время, что я провела в подземелье, я не могла думать ни о чём другом, кроме как о побеге. И уж точно я не думала о том, как я буду себя чувствовать, уходя от Доминика, когда всё кончится. Мне даже в голову это не приходило. Правда в том, что я и подумать не могла, что это может стать проблемой, но прямо сейчас, стоя посреди его гостиной и глядя на его заживающие раны, я чувствую себя так, будто... разрываюсь.

Он понимающе кивнул, как будто видел насквозь мои терзания.

– Всё хорошо, ангел. Реши все свои дела. Увидимся завтра.

Мои щёки обдало жаром. Не раздумывая, я пересекла комнату от Трейса к Доминику. Последний даже не моргнул, когда я подошла к нему и обхватила руками за шею. Его такой родной запах шоколада и ликёра мгновенно расслабил меня.

– Спасибо тебе. За всё, – не ведая страха, я притянула его ближе, чем когда-либо. – Ты спас мою жизнь.

«А ты мою», – послал он мне мысленный ответ, чтобы только я слышала.

Я отстранилась, встречаясь с ним взглядом, пытаясь найти в его глазах разгадку, объяснение, подтекст... что-нибудь. В них отражалось столько всего разом – столько всего, что он хотел бы разделить со мной, и ещё больше того, что хотел бы скрыть. Я не смогла ничего разобрать.

– Нам пора, – сказал Трейс, оказавшийся за моей спиной. Он обернул руку вокруг моей талии и притянул к себе.

Я ушла легко, но мне потребовалась каждая крупица силы воли во мне, чтобы задавить растущее смятение в глубине моего сердца. Я даже не могла оглянуться на Доминика и попрощаться, из страха, что не смогу уйти от него.

Лицом к лицу, сердцем к сердцу, Трейс вновь заключил меня в объятия, заворачивая в уютное одеяло своей идеальной любви. Так мы и ушли.