Дневники научного сотрудника

Знание не знаю

в какую землю лягу

Скрипи, скрипи моё перо

Переводи бумагу.

И. Бродский

Примечание: читать очень медленно.

Ночь. Лунный свет из глубин далекого космоса падает на твоё распухшее с похмелья лицо. Пропитавшаяся потом постель, чужой, далёкой от родного дома, квартиры. Нестерпимая жажда и душный запах перегара вперемешку с едким привкусом табачного дыма.

 

Сквозь дым я вижу какие-то оккультные картины и некое подобие средневековых поделок, сатанинскую атрибутику и чучела несуществующих животных, а также два шерстяных кителя внутренних войск МВД с сержантскими лычками на погонах.

Я неподвижно лежу и, обнаружив открытую бутылку шампанского, хватаю её за горлышко, лихо запрокинув над головой, допиваю тремя затяжными глотками. Сладка и липкая жидкость с привкусом ржавчины, словно микстура, упала в недра проспиртованного организма.

Чем-то подавился. Прокашлялся и сглотнул. Видимо, какая-то сволочь выкинула в бутылку окурок.

Что-то медленно зашевелилось под одеялом, словно проснулся клубок спящих змей. Из-под него показались два совершенно идентичных лица. Обнаженные девушки-двойняшки. Худощавые, я бы даже сказал - тощие, с маленькими, словно ранетки, грудями. Загадочные славянские лица, синие волосы и глаза северной совы.

- Ну, что ты, мой милый… Хочешь ещё пососать мой клитор? - оно раздвигает свои тонкие ноги с небритым лобком.

Мистика!

Р.S. Молодой лейтенант,

может всё потерять.

и невесту, и мать.

Только помнить.

что РОДИНА ждет...

Р.Р.S Ну-же, взгляни на меня с любовью!

 

Р. Р. Р. S. Мои записки, между прочим, всегда осмеивают и оспаривают мои собственные фальшивые мысли.

*****

02.01.2008г.

«Отсоси у дохлой обезьяны» - надпись, которой я подписал факсимильное сообщение и направил его в следственное управление. Воспаленный после новогоднего веселья мозг красочно осветил эту картину: непроходимые джунгли, где разлагается скукоженное тело бездыханного орангутанга. Оно излучает зловония и облеплено всевозможными насекомыми. Через тропическую зелень к нему пробирается молодой человек с бездумным лицом, видно, что он изрядно пьян. Вопреки законам жизни тело обезьяны начинает улыбаться.

*****

05.01.2008г.

С каждым днём Рождественских каникул обстановка на обслуживаемой территории накаляется. Вчера, к примеру, в п. Чернолучье один молодчик взорвал себя противопехотной гранатой вместе с местным участковым. Тот, должно быть, зашёл поздравить злодея с Рождеством…

 

*****

Заканчивается «горючка» для мертвецких патрулей. Жмурам приходится подолгу лежать в режиме ожидания, они злятся, обильно покрываясь трупными пятнами.

*****

Сегодня со мной в смене несут дежурство два ходячих трупа! Вчера они перепили несвежей водки и сегодня пребывают в хмуром настроении. Мне даже запрещается слушать живительную музыку, только «Лакримозу» Моцарта. Мертвецы излучают перегар и глубоко вздыхают глядя на зимнее солнце.

*****

Заварушка выглядела примерно так: Серёжа схватил шинель и съебался от своей грустной девушки, умеючи ссылаясь на головную боль. Через 30 минут девушки удалось выяснить, где скрывается злодей. Вот её слова:

- Аааа-а-а-а-а, значит со мной у тебя голова болит, а с Георгиевичем нет?! Как тебе не стыдно?! У твоего друга, наверное, нет девушки, вот он тебя и вынуждает шляться по «блядкам»?!

Сергей был невозмутим:

- А Георгиевичу вообще девушки не нужны, ибо у него есть всё, даже труповозка и Планета мертвых внутри... Я уже не говорю про толпы финтеперстовых поклонников… Он поэт и воин в классическом понимании слов! А девушки неосознанно тянутся к его пониманию мира и чистой форме разума…

*****

08.01.2008г.

Закат. Запах качественной кожи и дерева в дорогом салоне «Инфинити». Звучат божественные увертюры Николло Паганини.

С напуганными лицами мы с Серёжей вмялись в задние сидения машины. На переднем сидят две женщины 40-ка лет. Мы познакомились в Интернете. Цель знакомства – периодические встречи для «любовных отношений».

Я немного смущён, ибо бизнес-леди излучают неземную энергию власти и пахнут правильным парфюмом. Серёжа спрашивает:

- Милые дамы, а вы купите нам бутылочку шампанского?

Я вижу, как круглое лицо одной из них освещается раскуриваемым ей косяком. У неё короткие волосы, выкрашенные в синий цвет и грудь четвёртого размера.

Женщина глубоко затягивается и салон автомобиля наполняется ароматным дымом марихуаны. Со знанием дела она задувает «паровозик» своей подружке, которая сидит за рулем. Та внешне очень напоминает Ирину Хакамаду. В оправе её дорогих окуляров отражается уголек тлеющего косячка. Через сухой кашель насмешливо нам отвечает:

- Не волнуйтесь, мои сладкие, в моем баре бухла - хоть отбавляй, а если потребуется, мы вас и виагрой накачаем!

Мы с Сережей ещё глубже вползаем в кожаные сиденья, женщины смеются. Я испытываю полное затмение…   

*****

Помню, как в последний месяц лета я встречался с девочкой-растоманкой. Забавно, но все наши встречи проходили в наркотическом опьянении. Мы просто встречались по средам и пятницам под Ленинградским мостом ровно в полночь. И не было не единого раза, чтоб моя подружка явилась на свидание в трезвом состоянии, впрочем, и я тоже.

Она сказала, что её зовут Алиса, я представился Фиделем. Стыдно признаться, но мы даже ни разу не целовались, просто сидели на холодном песке ночного пляжа и, держась за руки, любили друг друга стеклянными глазами. Я говорил ей: «Алиса, ты только посмотри какое небо, я дарю его тебе!», а она любяще отвечала мне: «Дорогой Фидель, почувствуй тепло моих рук, я дарю его тебе!». И, обнявшись, мы долго любовались безмерной красотой ночного неба, молча разглядывая отблески далеких планет. Мы объедались кремовыми пирожными и пили сладкую газировку…

У нас так и не хватило времени на то, чтобы обменяться адресами или номерами телефонов. Просто было как-то не до того. И однажды она не пришла…

Мне никогда не забыть вкус её губ в те моменты, когда она робко задувала мне «паровозы».

*****

В составе оперативной группы, после очередного разведывательного рейда, я вернулся в дежурную часть ОВД и с ужасом обнаружил, что там побывали ходячие трупы.

В глаза бросались следы мясницкой бойни, которые они обычно оставляют после схватки с живыми: всюду валялись мертвые тела, оторванные части тел и гильзы, стены здания были измазаны кровью.

Теперь мне стало ясно, почему подполковник Беляков не выходил с нами на связь: синий и бездыханный он сидел за пультом дежурной части и бездумно разглядывая трубку телефона. Видимо, прижизненные инстинкты доминировали в голове подполковника даже после смерти. Кто-то разбил его очки и саданул в грудь автоматной очередью. Я передернул затворную коробку пистолета, но так и не смог выстрелить в Василича…

Было решено взять его с собой, в конце концов мы не могли бросить там бездумно ходячее тело боевого товарища! Обезвредить его особого труда не составило: мы вытащили его вставные челюсти. Несмотря на множественные пулевые отверстия в туловище несчастного, оставалась надежда, что нам удастся найти антидот.

Со временем нам удастся приручить и одомашнить Васильича и даже использовать его в качестве «мертвецкого датчика» и бесплатной рабочей силы (бездыханного оруженосца).

 

Оранжевое солнце

Ветер шумно рвёт страницы моего еженедельника. На столе разбросаны географические карты и игральные кости. На теплоходе, в кругу лучших друзей мы поднимаемся по р. Иртыш в сторону Азии.

Из походного термоса Серж наливает мне Князя (промежуточная между черным чаем и чифиром субстанция, от глотка которой лицо приобретает черты сухофрукта), месье Адъютантъ пьёт крепленое красное вино и, неустанно тыкая пальцем в карту, кричит:

- По США мы ебанем прямо из Кубы, там есть наши люди, с которыми меня связывают старые партийные дела. Затем, словно в классическом американском кино, мы уебём в сказочную Мексику, где ненадолго схоронимся в поместье моей грэндмазеръ, отогреем свои больные кости на пляжах Акапулько, после чего можно будет сорваться в Доминиканскую республику, где мы и подведем итоги за бутылкой Рома...

- Нет, давайте лучше посетим древние буддийские храмы Лаоса, Бирмы или Камбоджи, - оживленно перебиваю я.

Ветер гуляет в моих волосах, солнце лижет кожу, я пью ароматный чай, чтобы разогнать действие проглоченной пол часа назад марки LSD. Трава начинает казаться зеленее, небо становится голубей, отовсюду начинают появляться дружелюбные Сомалийские пираты на своих быстроходных катерах.

Я спускаюсь в детский бар, где слепая сестра в оранжевой панаме пытается показать зрячей оранжевое солнце:

– Смотри, смотри, - оживленно трепещет 14-летняя девочка, - Неужели ты его не видишь?!..

Я вижу, как слепая будит зрячую ночью, чтобы в лунной спальне пососать её маленький клитор, обострить близость, почувствовать ее край…

За мной следует Саша-Пися. Мысль о том, что мы похожи на солнечных гомосексуалистов, начинает меня забавлять (я ухаживаю за ним, будто он - моя девушка, или младшая сестрёнка, Пися не против). Мне приятно чувствовать, что мы отличаемся от окружающих нас мертвяковъ, которые неустанно поедают бутерброды с колбасой и какие-то ужасные тефтели. На витрине бара я начинаю разглядывать бесконечные пивные бутылки, замечаю, что они какие-то нереально дорогостоящие, но этот вопрос меня почти не тревожит, я равнодушно разглядываю их запотевшее стеклянные контейнеры и нахожу их несказанно красивыми.

Осторожно ступаю дальше между нескончаемыми столами жующих хлеб людей, думаю, что они не верят ни в Лукоморье, ни в Моби Дика, ни в Сомалийских пиратов… Резко останавливаюсь, шагнув в сторону, по-матросски вытягиваюсь, навстречу идёт Капитан корабля! Он одобрительно кивает головой. Да, думаю я, в старого Речного Волка мертвяки тоже не верят, не считаются с его нравственным авторитетом, а он, готов поспорить, за свою долгую цветную жизнь открыл не одну Америку и поймал по меньшей мере дюжину русалок!!!

Заглянув в моторный отсек и улыбнувшись сердцу железного гада, я завершаю свой круг, на верхней палубе все то же: мертвяки доели свои ужасные тефтели и теперь оживленно обсуждают настроенные на берегу коттеджи. Наверное, тоже хотят быть мини-королями в своих замкнутых бетонных мирах, в своих ограниченных пространствах. Дети мертвяков, до отвала наевшись запашистых колбас, больше не мучают маленьких кошечек и собачек, а тихо и не бунтуя спят. Пушистые игрушки мертвяков, наслаждаясь временным затишьем, следуют примеру своих хозяев - тоже спят.

Мои Друзья не спят! Они оживленно продолжают кидать кости. Я сажусь за наш столик. Месье Адъютантъ смотрит на меня своими зеленого цвета стеклянными глазами и откручивает крышку термоса. В его ясных очах разом разбились все городские гирлянды.

- Отец ждет тебя, – сурово говорит он, имея ввиду Владыку Митрополита Тарского отца Феодосия.

Серж медленно поднимает своё печальное лицо. У него нет глаз. Не шевеля губами он произносит:

- Это не так, но пусть будет так!

И в этот момент мне открываются запредельные таинства и ядовитыми красками расцветает далекая Азия.

 

 

МОИ ПЕРСОНАЛЬНЫЕ КОШМАРЫ

Я вижу, как гаснет светило. Здесь, на Станции «Земля», среди мышей и собак, развалин и лесов, оно выглядит особенно трагичным.

А ещё я вижу тебя, такую неземную, загорающую топлес где-то на диком пляже Индии. Вижу те розовые кружевные трусики, что жадно с тебя стянул на полу, чувствую запах твоих золотых волос и первозданную жаркую страсть «языческой девы» и «гражданина мира». Мы весело пили французское вино и были близки среди книжных полок и африканских статуэток, мило захламивших мою квартиру. По телевизору в это время шёл фильм Микеланджело Антониони «Забриски Поинт». Из колонок доносился Led Zeppelin. И это было по-настоящему здорово.

Такое не забывается никогда...

* * *

Мне снился сон:

мы с тобой гуляли по безлюдному

осеннему парку…

Мы были безмолвны и счастливы,

словно морские рыбы,

Любовались золотой листвой

и крепко прижимались друг к другу,

когда дул злой осенний ветер.

И в лучших традициях больного сознания

чувствовали

присутствие кого-то третьего там -

за густыми деревьями…

Мы знали, что это был не человек…

Оно непрерывно наблюдало за нами,

подогревая наши чувства.

И нам не было страшно…

Мне всё время снятся сны про неё и того третьего лишнего. Это очень нехорошие, тяжелые сны. Сны, которые дурно пахнут для людей с необычными способностями…

* * *

…И запах портвейна, когда мы грелись у сушильной лампы на Станции «Земля», промокшие от затяжного дождя, что застал нас врасплох. Ты была так забавна и мила в моей рабочей одежде, что я любя одолжил тебе, пока твоя сохла у лампы.

Однажды, в ночи, на какой-то потерянной трамвайной остановке, мы страстно целовались мокрыми от дождя губами и даже с закрытыми глазами наблюдали электрические ветви молний, что разрывали небо на куски…

Атмосфера потерянной в космосе станции, в недрах которой затаились неведомые человечеству чудовища, усиливала нашу страсть, и мы снова были очень близки…

Помню, как приятно кружилась голова, когда я тонул в твоих зеленых глазах (мы подолгу друг на друга смотрели). Тогда, любя, я прозвал тебя Черепашкой…

*     * *

А однажды мне приснился сон о том, как нам с Черепашкой якобы предстояло улетать во Вьетнам. Билеты и паспорта находились у меня и до посадки на самолет оставалось всего три часа. Я позвонил ей на сотовый телефон и трубку, неожиданно, взял тот - третий (я хорошо его знал в жизни):

– Что тебе надо?! - грубым сонным голосом спросил он.

– Так, ничего, - внезапно растерялся я, - А ты не знаешь, где Черепашка?

– Понятия не имею!

– Слушай, у нас самолет через пару часов, не подскажешь, как ее найти?

– Ну, хорошо, сейчас ей на домашний позвоню.

– Спасибо, - обрадовался я и принялся беспокойно ждать ответа, глядя на часы, ведь я никак не мог улететь без неё…

Времени оставалось критически мало, и я вновь решил ей позвонить, в надежде на то, что трубку, наконец, возьмет именно она. Но на звонок вновь ответил он:

– Ну что на этот раз?

– Ты нашел Черепашку? - взволнованно интересовался я.

– Нет, не нашел! Не знаю, чем я могу тебе помочь.

– Скажи, откуда у тебя её сотовый телефон?! – не выдержал я и спросил смешным детским голосом.

– А вот этот вопрос тебя ебать не должен, лучше ты мне ответь: классный она делает минет, не правда ли?

В ужасе я проснулся на больничной койке госпиталя УВД (мокрый от пота, простыня скомкалась, всю ночь я пролежал на покрытом целлофаном больничном матраце). Проснулся я совершенно один, на часах было 08:35 и это было не характерно для «дисциплинарного санатория», ибо по внутренним правилам распорядка меня должна была разбудить мед. сестра полтора часа назад.

Ото сна осталось какое-то гнилостное ощущение, будто меня обрыгал взвод пьяных солдат, после чего публично заставили сожрать их же блювотину.

Я спешно оделся, вышел в коридор, но ни на вахте, ни в столовой никого не обнаружил! Складывалось жуткое ощущение, будто всех, кроме меня, спешно эвакуировали по непонятным причинам, и от этого становилось ещё гаже.

Странно, но в столовой был накрыт стол, и я с нечеловеческим аппетитам сел поедать бутерброды с сыром, запивая холодным сладким чаем. Я сидел и молча пережевывал пищу, как будто это могло меня отвлечь от дурных мыслей…

Это далеко не первый сон про Черепашку, с которой меня связывают странные отношения в части третьего лишнего...

Однажды, например, мне приснилось как мы втроём пошли в кино, в ходе просмотра которого Черепашка со своим бывшим другом вовсе не обращали на меня внимания, как будто третьим лишним в тот момент был именно я, а не тот с которым она оживленно общалась во время сеанса. Они лишь отмахивались от меня, мол, посиди, поскучай, глядя в экран…

Или вот еще один из свеженьких кошмаров:

Гнилая дождливая осень. Я шагаю по родному району. Мне встречается тот - третий и с ходу заявляет, что у него ко мне есть очень серьезный разговор. Мы уединяемся с ним в какой-то заброшенный садик, где на детской веранде прячемся от дождя (мерзотную атмосферу окружающего мира трудно передать словами). Мою голову посещают самые неприятные мысли о предстоящем разговоре. Третий неожиданно спрашивает, смогу ли я прийти к нему на день рождения вместе с Черепашкой? Я отвечаю, что для нас это будет большой радостью. Вдруг откуда-то появляется Она и, подойдя ко мне в упор, открывает свою сумочку и извлекает из нее вырезанное бумажное сердце, которое я ей якобы когда-то подарил. Она виновато протягивает мне его со словами:

- На, Антон, возьми его обратно, оно мне больше ненужно!

Вообще, их, снов, дохуя-дохуя-дохуя…

* * *

Я ехал в трамвае и увидел ослепительной красоты девушку. Я был не в силах оторвать он неё глаз. И кто, как вы думаете, её сопровождал? Правильно, тот – третий. А вот это уже реальность!!!

Я начал плеваться от злости на самого себя, не понимая, что меня, в конце концов, заставляет переживать, а? Какого чёрта мне от всех них нужно?! Чем я недоволен по жизни?!! Ведь я никому не давал никаких обещаний, у меня есть реальные мечты и большие планы на будущее, реализация которых доставляет мне огромное удовольствие! Мне удалось выйти из порочной системы, устои которой я ненавидел всем сердцем, и я плевать хотел на весь гарнизон омской милиции, ибо они мне вовсе не интересны. Я учусь в магистратуре известного на всю страну ВУЗа, а там открываются новые горизонты и возможности, потенциал этого ВУЗа просто неисчерпаем. Мне принадлежит успешно развивающийся и перспективный бизнес. Меня окружают неглупые, верные люди, которые искренне ценят дружбу со мной (плюс ко всему прочему мне удалось приблизиться к очень интересным товарищам, об общении с которыми я раньше не мог даже и мечтать. Наверное, обоссался бы от счастья, если узнал бы об этом год тому назад). И, в конце-то концов, мне еще многое предстоит сделать, начиная с возобновления спортивных тренировок, изучения английского языка и дальнейшего исследования Азии… Какого хуя, черт меня подери, мне нужно от этих людей?!! Да никакого! Совершенно точно и однозначно. Вот только эти гнилостные сны, лишающие меня покоя…

И тут я понял, что просто очень хорошенький, добренький, мягкосердечненький и бесконечно правильный. Просто я не в силах терпеть, когда хорошим людям публично швыряют говном в лицо, смеются, доводят до слёз, а потом смеют напоминать о себе, злорадствуя, пряча за спиной всё тот же кусок говна, чтобы повторно мазнуть им по заплаканному лицу при удачной возможности!! Людям, которых я люблю, невзирая на то, что они ведут себя, как ДЕШЕВКИ последние. Людям, чья жизнь мне не безразлична!

И мне стало легче. Намного легче. Но сны не прекращаются по сей день. А это очень нехорошие, тяжелые сны. Сны, которые дурно пахнут блевотиной…

П.С. Жан Поль Сартр писал в свое время, что ад – это другие люди. Собираясь вместе, мы, как ежи, раним друг друга растопыренными иголками. Чем сильнее мы хотим прижаться к друг другу, тем сильнее боль. Человек так устроен, что не может жить без других людей, а мир так устроен, что мы не в состоянии быть вместе.