Я поступил в приготовительный класс. Учителя относились ко мне со всей сердечностью как к сыну своего товарища.

 Хотя матушка боялась, не окажусь ли я отсталым по гимназическим предметам, ее опасения были напрасны: я шел не только не отставая, но впереди других.

«Осенью 1880 года Игорь поступил в приготовительный класс прогимназии. Располагалась она на углу Московской (Советской) и Поперечной (Лейтенанта Шмидта) улиц. …Сегодня здесь работает управление Пенсионного фонда. К тому же в прошлом году на здании установлена мемориальная доска с бюстом И.Э. Грабаря. В конце 19 века дом принадлежал купцу Василию Дмитриевичу Клопову. Егорьевское земство и городское общество арендовали дом за 1 500 рублей в год. На втором этаже находилась учительская, рекреационная зала, классные комнаты для приготовительного и прогимназического классов. Перегородки между классными комнатами были тонкими, поэтому голос учителя слышали сразу в нескольких классах.

С 1880-го по 1884 год директором прогимназии был статский советник Николай Иванович Парков, выпускник Демидовского лицея.

Игорь Грабарь проучился в Егорьевске два года: окончил приготовительный и первый классы. Приготовительный класс был совсем небольшим, 7 человек. Через год Игорь стал полноправным гимназистом, перейдя в 1 класс, где было 22 ученика.

В прогимназии работал сильный педагогический коллектив. В основном все преподаватели окончили университеты».

«Из жизни егорьевского гимназиста Игоря Храброва» С.Динер// Знамя труда, 2016. – 16 марта – С.25

Московская улица. Гостиница для приезжих "Москва" Е.Ф.Селезнева

1895—1910, Дом купца Клопова. В 1878г. он сдал его под открытую прогимназию, которая здесь находилась 11 лет. В гимназии учился И.Э.Грабарь. С 1889г. тут открылась гостиница на 10 номеров. Это одна из 6 г-н города. После 1917-го года тут были магазины, загс, гостиница. Сейчас - Пенсионный фонд.

Автор: Зенин Никифор Дмитриевич Источник: Из частного собрания В.Д.Огурцова. Снимок размещен на сайте: Егорьевский историко-художественный музей http://wnzenin.ru/?page_id=414"";

Из всех учителей меня интересовал и увлекал только один - учитель рисования и чистописания Иван Маркович Шевченко. Он был первым настоящим художником, которого я до тех пор видел. Вскоре я узнал, что он окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества, знал, что он пишет картины и портреты масляными красками, и мне до смерти хотелось как-нибудь к нему забраться, чтобы собственными глазами увидать, как пишут картины и что это за масляные краски, о которых я знал только понаслышке.

«Высокий, плотного сложения мужчина, с большим лбом, он вполне оправдывал фамилию – был похож на писателя Тараса Шевченко.»

«Из жизни егорьевского гимназиста Игоря Храброва» С.Динер// Знамя труда, 2016. – 16 марта – С.25

У отца моего изредка собирались товарищи по службе и знакомые. Обычно это бывало по праздникам. Иногда играли в преферанс. Сам он не играл и не любил карт, но для любителей раскладывался столик.
Часто приходил бравый майор в отставке, участник севастопольской и турецкой кампаний, Федор Васильевич - фамилию запамятовал. Постоянным гостем бывал и Шевченко. Я не спускал с него глаз, не отходя от него ни на шаг. Я был решительно влюблен в него. Необыкновенно сдержанный, он говорил редко, медленно и тихо. Я стал просить отца взять меня как-нибудь к нему. И вот однажды мы пошли. Как билось у меня сердце, когда мы входили в его кабинет. Иван Маркович сидел за мольбертом и писал на небольшом - в три четверти аршина - холсте сцену из "Тараса Бульбы". Она показалась мне верхом совершенства, но как я был разочарован ею, когда увидел эту картину у него всего через каких-нибудь пять-шесть лет! Она оказалась такой неинтересной и так неумело сделанной, что я глазам своим не верил.
Но тогда все было прекрасно. И самое замечательное было у него в руке и на табурете, рядом с мольбертом. В руке он держал палитру с ярко горевшими на ней свежевыдавленными красками, а на табурете лежал ящик, наполненный блестящими серебряными тюбиками с настоящими масляными красками. Он при мне выдавил несколько красок. Я думал, что не выдержку от счастья, наполнявшего грудь, особенно когда почувствовал сладостный, чудесный запах свежей краски.

Посещение Ивана Марковича решило мою судьбу. Я уже ни о чем больше не мог думать, днем и ночью грезил только о масляных красках. Но достать их было негде, надо было ехать за ними в Москву. Однако я все же ухитрился добыть несколько цветов малярных красок, выпросив их у маляра, красившего что-то в одном из соседних домов. Было только трудно писать ими: на бумаге и картоне краски тускнели, на деревянных же дощечках из-под сигар они ложились с трудом. Приходилось больше красить акварелью, которую и достать было легче, и одолеть не представляло трудности.