Тема 5.Структура процесса психологического консультирования зависимых и созависимых лиц

В классификаторах психических расстройств при описании людей с зависимой структурой личности используются термины «Зависимое расстройство личности» (рубрика «Расстройства зрелой личности и расстройства поведения у взрослых» в МКБ-10) и «Расстройство личности в виде зависимости» (рубрика «Расстройства личности» в DSM-IV). К характерным признакам данного расстройства личности относятся: активное или пассивное перекладывание на других принятия большинства важных решений в своей жизни, отсутствие самоконтроля, недостаток уверенности в себе, «приклееность» к объекту зависимости, отсутствие психологических границ и др. Данные психологические характеристики часто сопровождаются различными симптомами. Среди них часто встречаются: психосоматические болезни, алкоголизм, наркомания, девиантное поведение, созависимые и контрзависимые проявления. Чаще всего зависимая структура личности проявляется в форме зависимого и созависимого поведения.

Следовательно, зависимость и созависимость – это разные формы проявления зависимой структуры личности. Общим для них является ряд личностных свойств: психический инфантилизм, патологическая привязанность к объекту зависимости с той лишь разницей, что в случае зависимости таким объектом будет вещество, а в случае созависимости – другой человек.

Созависимость - невротический внутриличностный конфликт, который проявляется только во взаимодействии с близкими и значимыми людьми.Созависимый человек – тот, который, с одной стороны, позволяет поведению другого человека влиять на свою жизнь, а с другой – пытается контролировать это поведение. Этот «другой» может быть собственным ребенком, взрослым, любовником, мужем\женой, сестрой, родителями, клиентом или лучшим другом. Он\она может быть алкоголиком, наркоманом, душевно или физически больным человеком или просто подверженным частым депрессиям. Для созависимых людей характерны: низкая самооценка; потребность в постоянном одобрении и поддержке со стороны других; неопределенность психологических границ; ощущение своего бессилия что-либо изменить в деструктивных отношениях и др.

Созависимые люди всей своей жизнью делают членов своей системы зависимыми от них. При этом созависимые активно вмешиваются в жизнь зависимого, контролируют его, знают, как лучше поступать и что делать, маскируя свой контроль и вмешательство под любовь и заботу. Другой член пары – зависимый – обладает, соответственно, противоположными качествами: он безынициативен, безответственен, не способен к самоконтролю.

Зависимая личность формирует вокруг себя комплекс патологических, неадекватных, болезненных отношений, приводящих к различным нарушениям у семейного окружения на личностном и социальном уровнях. То есть в семье, в которой один или несколько ее членов имеют какую-либо форму зависимости, часто формируется психологическая зависимоть у других членов семьи. Семейная созависимоть определяется как нарушение психического здоровья и личностного развития, сформированное в результате длительной подверженности стрессу, а также полной концентрации на проблемах другого члена семьи. Психологическое содержание созависимости свидетельствует о своеобразии нарушений здоровья и личностного функционарования у других членов семьи по сравнению с нарушениями личности, страдающей зависимостью. Это и свою очередь препятствует не только эффективному разрешению конфликтной ситуации в семье, но и самому процессу преодоления зависимости. Coзависимость поддерживает зависимость. Аддикция сплачивает семью в борьбе с объектом зависимости, она дает иллюзию близости.

В семье с созависимостью всегда нарушено распределение ролей и ответственности. Аддикт очень редко берет ответственность за свои поступки на себя. Он стремится свалить всю вину за происходящее на других. В конце концов, родственники принимают на себя всю ответственность за жизнь аддикта, оставляя ему лишь одно – аддикцию.

Сталкиваясь с проблемой зависимости, семья выстраивает самые разнообразные защитные системы, среди которых можно назвать семейные мифы, проекцию, отрицание проблемы, замалчивание проблемы, усиливающуюся изоляцию и др. Сами того не осознавая, родственники подталкивают аддикта к срывам.

В рамках отношений созависимости возможна ситуация негласного «взаимного договора» – «я закрываю глаза на твое употребление, а взамен ты делаешь то-то и то-то». Так, например, жена может поддерживать алкогольно-зависимое поведение мужа, если всякий раз что-то получает за свою лояльность, например подарки или деньги.

Возможны и отношения по типу «параллельного существования». Члены семьи и аддикт делают вид, что каждый живет своей жизнью и в проблемы друг друга абсолютно не вмешиваются. Такие отношения возможны в дистанцированных семьях, в которых четко соблюдаются условия отдельного, автономного проживания.

Независимо от типа отношений неизбежно ухудшается самочувствие членов созависимой семьи. Члены семьи подвергаются следующим изменениям:

– собственное Я теряется, происходит фиксация на употреблении;

– поведение аддикта фактически полностью определяет эмоциональное состояние других членов семьи;

– преобладают аффекты ярости, вины, отчаяния;

– резко падает самооценка и самоуважение, например приходит ощущение «мы плохие, мы виноваты во всем»;

– усиливаются лже-роли: жертвы («за что мне такие мучения»), спасателя («я спасу его, чего бы мне это ни стоило»);

– испытывается состояние эмоционального отупения и апатии; наступает изоляция;

– на фоне хронического стресса неуклонно ухудшается здоровье: обостряются соматические болезни, развивается депрессия.

Традиционным является взгляд на зависимых как на некое социальное зло, а на созависимых как на их жертв. Поведение созависимых, как правило, социально одобряется и принимается. Однако, с психологической точки зрения, вклады созависимого в такие патологические отношения ничуть не меньше зависимого. Созависимый сам не в меньшей степени нуждается в зависимом – он зависимый от зависимого. Это вариант так называемой «человеческой» зависимости. Партнер созависимого – зависимый – воспринимается как объект и его функция в паре созависимый-зависимый сравнима с функцией объекта зависимого (алкоголь, наркотик…). Эта функция состоит в том, чтобы «затыкать дыру» в идентичности созависимого посредством объекта (в нашем случае – партнера) для того, чтобы получить возможность ощутить себя целым, обрести смысл жизни. Неудивительно, что для созависимого зависимый, несмотря на все свои недостатки (с точки зрения созависимого), оказывается так важен, ведь он обеспечивает для него важнейшую функцию – смыслообразующую. Без него жизнь созависимого теряет всякий смысл. У зависимого для этого есть свой объект. Отсюда такая сильная привязанность созависимого к зависимому.

Можно выделить два направления консультативной работы при зависимостях. Одно– практически полностью видит источник зависимого поведения в психологических травмах, которые человек получил в детстве. Предполагается, что основной проблемой таких людей является неумение выстраивать отношения дружбы и любви с окружающими. Всю жизнь эти люди ищут любви и дружбы, но не теми путями, которые приводят к любви и дружбе. Они часто находятся в плену иллюзий: если я буду много работать (варианты: жертвовать собой, иметь много денег, быть безошибочным, точным, аккуратным), то меня будут любить. Действуя таким образом и не получая в ответ любви, такие люди склонны усиливать привычную модель поведения, а не отказываться от нее. Они стараются еще больше работать, еще больше жертвовать, еще больше зарабатывать и т.д. В конечном счете, личностный кризис неизбежен. Тогда до этого казавшиеся безобидными зависимости (например, трудоголизм, накопительство, жертвование собой) сменяются насилием, алкоголизмом, наркоманией, безудержными тратами. По сути, совершая эти действия, человек совершает самоубийство и убийство вокруг себя той жизни, в которой для него нет места ни ему самому, ни его потребностям. В этом случае работа осуществляется в три этапа.

Работа на первом этапе имеет своей целью увеличение степени осознанности человеком того, что с ним происходило и происходит. Это, в частности, предполагает и анализ связи типичных для данного человека способов решения проблем с событиями, травмами и решениями детства.

Второй этап предполагает качественное прохождение клиента через процесс скорби. Все зависимые живут в состоянии хронического эмоционального шока – они не столько живут, сколько делают вид, что живут. Заблокированы эмоции, не осуществлен процесс переживания, столь необходимый после психологической травмы. Клиенту помогают пройти через гнев, депрессию, печаль, осознание своих способов заключать сделки с миром и с Богом для получения желаемого (магическое мышление), к прощанию с прошлым, примирению с прошлым, принятию того, что было в прошлом.

Третий этап – формирование у клиента нового образа себя и воплощение этого образа в реальной жизни. Формируется человек, способный к отношениям взаимной любви и дружеским связям.

Второе направление в толковании причин зависимого поведения исключает из процесса анализа и работы факт психологической травмы, акцент на некогда полученной психологической травме. В то же время усиливается собственно образовательный компонент – клиента учат правильно делать выбор, понимать себя, анализировать действительность, принимать все решения только осознанно и только на основе анализа нескольких альтернатив (клиенту предлагают в любой ситуации не действовать импульсивно, а всегда формулировать несколько альтернатив и выбирать наилучшую). Речь идет о развитии мировоззрения – системы устойчивых представлений о мире и о своем месте в мире. Важная составная часть этого мировоззрения – ощущение миссии: у человека есть высокая цель, он работает над ее достижением. Ощущение миссии связано с представлением о духовном аспекте жизни: духовной близости, духовных потребностях, духовном личностном росте. Это предполагает анализ и удовлетворение наиболее глубинных потребностей, наличие в мире высокого, возвышенного. Ценности сообщества (власть, престиж, обладание, послушание наделенным властью) противопоставляются глубинным интуитивным ощущениям, за последними утверждается приоритет.

Главной задачей консультирования химически зависимых клиентов является развитие опыта жизни без ПАВ и искусство сопротивления влиянию среды. Поэтому консультирование должно включать в себя:

• определение мотивации употребления ПАВ;

• развитие способности к самоосознанию и уважения к себе;

• развитие навыков самостоятельности и ответственности, умения принимать самостоятельные решения;

• развитие умений бороться со стрессом без употребления лекарств и наркотиков;

• развитие умения распознавать форму «агитации» наркотической среды и сопротивляться ей;

• методы отказа, развитие способности сказать «нет»;

• развитие навыков борьбы с депрессией и неудачами,

• развитие активной личностной позиции.

Модель психологического консультирования пациентов, зависимых от ПАВ:

• Установление доверительных отношений.

• Обеспечение комфортного состояния (Зависимое поведение обусловлено психологической зависимостью от какого-либо объекта и проявляется как потеря самоконтроля, обрести который человек не может самостоятельно. Под самоконтролем понимается способность человека сдерживать нежелательные импульсы, проявления которых препятствуют осуществлению его деятельности, основанной на сознательном выдвижении тех или иных целей. Степень выраженности самоконтроля определяет возможность человека справляться со стрессовыми ситуациями и преодолевать негативные ощущения и эмоции. Восстановление контроля над поведением связано с целеполаганием, планированием и реализацией плана. Для инициации этой цепочки действий необходима внутренняя мотивация клиента).

• Мультимодальное исследование в сотрудничестве того, что аддикт делает и к чему это его ведет. Поиск резервов личности (Составление плана опирается на ответственный выбор действий, ведущих к поставленной цели. Ответственный выбор принимается с учетом интересов других людей, требует исследования альтернатив, оценки текущего поведения и прогноза будущего. Оценка текущего поведения как неэффективного, только тогда станет возможной, когда пациент осознает, как его поведение изменило все сферы его жизнедеятельности, как его зависимость изменила отношения со значимыми людьми, исказила мышление и образ себя. Здесь нужен мультимодальный подход к исследованию проблемы, который позволит подвести пациента к оценке, ключевой психической функции, и только затем к составлению плана выхода из ситуации).

• Планирование выхода из ситуации (Последовательный выход из состояния зависимости от ПАВ реализуется с опорой на план, который клиент разработает вместе с консультантом и согласится его выполнить. Работа в этом направлении может быть организована на основе терапии реальностью, которая является ориентировочной основой формирования ответственного выбора и претворения его в жизнь).

• Оказание помощи в реализации плана (Для успешной реализации плана проблема зависимого поведения прорабатывается в различных областях жизнедеятельности (модальностях). Разрешается конфликт противоречивых, взаимоисключающих желаний. Анализируются и усиливаются мотивы изменения поведения. Анализируются и интегрируются противоречивые чувства. Разрушаются иррациональные убеждения. Изменяется самовосприятие. Корректируются межличностные отношения. Организуется опыт контроля над поведением и его анализ).

• Психофизическая регуляция, обеспечивающая прилив сил (Эта задача решается с использованием релаксации, визуализации и психофизических упражнений, вызывающих прилив сил).

• Оценка результативности (Оценка результативности достигается н основе сравнения чувств пациента и анализа достигнутых изменений в различных сферах жизнедеятельности, вызванных новым стилем жизни).

Причиной формирования как зависимой, так и созависимой структуры личности является незавершенность одной из наиболее важных стадий развития в раннем детстве – стадии установления психологической автономии, необходимой для развития собственного «Я», отдельного от родителей. По сути, речь идет о втором рождении – психологическом, рождении Я как автономного образования со своими границами. В исследованиях М. Малер было установлено, что у людей, которые в возрасте двух-трех лет успешно завершают эту стадию, существует целостное внутреннее ощущение своей уникальности, четкое представление о своем «Я» и о том, кто они такие. Ощущение своего Я позволяет заявлять о себе, полагаться на свою внутреннюю силу, брать ответственность за свое поведение, а не ожидать, что кто-то будет управлять тобой. Такие люди способны быть в близких отношениях, не теряя при этом себя. М. Малер считала, что для успешного развития психологической автономии ребенка необходимо, чтобы психологической автономией обладали оба его родителя. Ведущим условием для такого рождения Я ребенка является его принятие родительскими фигурами. В том же случае, когда родители в силу разного рода причин не способны принимать (безусловно любить) своего ребенка, он остается в состоянии хронической неудовлетворенности в принятии своего Я и вынужден всю жизнь безуспешно пытаться отыскать это ощущение либо навязчиво «цепляясь» за другого (созависимый), либо компенсируя это ощущение химическими суррогатами (зависимый). В плане психологического развития зависимый и созависимый находятся примерно на одном уровне. Пара зависимый-созависимый образуется по принципу дополнительности. И в том, и в другом случае мы имеем дело с зависимой структурой личности.

Каким образом люди с такой структурой личности попадают на психотерапию? Чаще всего психолог имеет дело с двумя видами запроса:

1. Запрос делает созависимый, а клиентом психолога/психотерапевта становится зависимый (созависимый приводит либо отправляет на терапию зависимого). В этом случае мы встречаемся с нестандартной для психотерапии ситуацией: заказчиком выступает созависимый, а клиентом становится зависимый. Данная ситуация представляется прогностически неблагоприятной для терапии, поскольку здесь мы реально не имеем дело с клиентом – не соблюдается одно из необходимых условий терапии – признание клиентом собственного «вклада» в сложившуюся проблемную ситуацию, как, впрочем, и отрицание наличия самой проблемы. В качестве примера рассматриваемой ситуации можем привести случаи обращения родителей с запросом «исправить» проблемное поведение ребенка, либо одного из супругов, желающего избавить партнера от патологической привычки.

2. Созависимый сам обращается за терапией. Это прогностически более перспективный вариант для терапии. Здесь мы в одном лице имеем дело с клиентом и с заказчиком. Если в первом случае психотерапия в принципе невозможна, то во втором у созависимого клиента появляется шанс. Несмотря на это, такие клиенты обычно плохо поддаются психотерапии, так как спектр их проблем обусловлен базисным дефектом их психики.

Работа как с зависимыми, так и созависимыми клиентами не ограничивается отношениями терапевт-клиент, а неизбежно втягивает психотерапевта в полевые отношения. Психологу приходится работать не с одним человеком, а с системой. Он постоянно оказывается втянутым в эти системные отношения. Если он оказывается втянут в системные отношения, то теряет профессиональную позицию и становится профессионально неэффективным, так как нельзя изменить систему, находясь в самой системе.

Одной из форм «втягивания» терапевта в систему являются так называемые треугольники. Треугольники являются необходимым атрибутом жизни зависимых-созависимых. С. Карпман, развивая идеи Э. Берна, показал, что все многообразие ролей, лежащее в основе «игр, в которые играют люди», может быть сведено к трем основным – Спасателя, Преследователя и Жертвы. Стивен Карпман предложил следующую схему:

В этом треугольнике наблюдаются три роли: жертва, спаситель и преследователь. Жертва страдает и ищет, на кого бы возложить решение своих проблем. Под рукой оказывается Спаситель. Он пытается спасти Жертву, но поскольку истинная цель Жертвы – ничего не решать, а переложить ответственность, то проблемы не решаются. После чего Жертва обвиняет Спасителя в своих бедах и превращается в Преследователя. А бывший Спаситель превращается в Жертву.

Так в семье аддикта организуется система зависимый-созависимые. Супруг аддикта, не в силах переносить боль от разрушения близкого человека, берет на себя роль Спасителя. Аддикту только того и надо: он тут же перекладывает ответственность на Спасителя. Спаситель изо всех сил спасает, аддикт же или отказывается спасаться, или играет в попытки выздоровления. При этом спасаемый обвиняет созависимого Спасателя и в том, что эти попытки неэффективны, и в том, что его, зависимого, вынуждают избавляться от зависимости.

Перекладывание ответственности в таких семьях становится нормой. Созависимая жена принимает все решения по хозяйству, руководит семейным укладом, водит мужа к врачам.

Роли в этом треугольнике меняются. Только что жена была спасителем, затем она становится преследователем, обвиняя мужа, а он чувствует себя жертвой, преследуемым. У него появляется игровой выбор. Либо он, будучи «несчастной Жертвой» может получить индульгенцию, либо превратиться в Преследователя. Он «не собирается этого терпеть» и уже сам скандалит с ней.

Перемена ролей сопровождается бурными эмоциями. В одной роли человек может находится годы, роли могут меняться в течение нескольких минут. Треугольник Карпмана существует исключительно постольку, поскольку он обладает внутренней устойчивостью. По большому счету он устраивает всех больше, чем альтернативы (мы всегда выбираем лучшую модель из кажущихся возможными).

Треугольник Карпмана может существовать десятилетиями. На предложение изменить способ действий созависимые дают стереотипный ответ: «Ну как же можно по-другому?» Как и все невротические игры, роли в этом треугольнике не осознаются участниками, также как не осознается заинтересованность в сохранении этих ролей. В него легко попасть, выйти из него значительно сложнее. Созависимой личности ее роли приносят сильные эмоции, ощущение своей значимости и правоты, удовольствие от этого, доказательство себе ценности своего существования.

Жертва также получает определенные «выигрыши»: самоуничижение, самобичевание насыщают жизнь большими чувствами. А в роли Преследователя возможность получить эмоциональную разрядку, или возвышение в роль Спасителя.

Как и все невротические игры, треугольник Карпмана практически не осознается.

Терапевтические отношения в работе с описываемыми клиентами достаточно неустойчивы по причине сопротивлений в работе со стороны как клиента (зависимого-созависимого), так и терапевта. Созависимый (чаще всего заказчик) недоволен результатами работы, так как психолог делает не то, чего бы он хотел. Он чаще всего сознательно сопротивляется терапии, всячески ей препятствует, используя арсенал от самых безобидных способов – отговорок зависимого от терапии, до достаточно серьезных – угроз как клиенту терапии, так и самому терапевту. Зависимый (клиент) – с одной стороны сознательно хочет изменений, с другой – бессознательно всячески сопротивляется, так как патологически привязан к созависимому. Он инфантилен, безынициативен, его удерживает вина, страх. Он часто бессознательно подключает к сопротивлению объекты системы. У психолога также могут неосознанно включаться механизмы сопротивления работе. Чувства, которые он испытывает к клиенту, сложно отнести к разряду позитивных: страх, злость, безысходность… Страх возникает в результате того, что позиция психолога довольно уязвима, ей легко можно нанести вред, так как содержание психологической помощи недостаточно понятно простым обывателям. В его работе нет четких объективных критериев успешности терапии. Позиция специалиста также неустойчива и в плане конкуренции с коллегами-медиками – «психотерапевтами в законе». Любая жалоба со стороны недовольного заказчика может создать много сложностей у психолога. Отчаяние связано с тем, что работа с такими клиентами долгая и медленная, а изменения незначительные и неустойчивые. Злость обусловлена тем, что клиент – манипулятор, пограничная личность, большой специалист по нарушению психологических границ, в том числе и границ терапии и терапевта.

При работе с клиентами с зависимой структурой личности важно помнить ряд важных моментов. В случае, когда клиентом является зависимый, терапевт работает не с клиентом, а с системным феноменом, клиент – это симптом дисфункциональной системы. В связи с этим работать с клиентом как симптомом в индивидуальной терапии оказывается невозможно. В этом случае лучшее, что можно сделать – попытаться привлечь на терапию созависимого. В работе же с созависимым стратегически важным будет не включаться в системные отношения (система сильнее), а поддерживать в клиенте его психологическую автономию. Общая стратегия в работе как с зависимым, так и созависимым – ориентация на их психологическое взросление.

Терапия созависимой личности – это терапия взросления. Истоки созависимости, как мы отмечали ранее, лежат в раннем детстве. Терапевту необходимо помнить, что он работает с клиентом, который по своему психологическому возрасту соответствует ребенку 2-3 лет. Следовательно, цели терапии будут определяться задачами развития, характерными для этого возрастного периода. Терапию с клиентами с зависимой структурой личности можно рассматривать как проект по «выращиванию» клиента; такую терапию метафорически можно представить как отношения «мать-ребенок».

Основная цель терапии с клиентами с зависимой структурой личности – создание условий для «психологического рождения» и развития собственного «Я», что является основой для его психологической автономии. Для этого необходимо решить ряд задач в психотерапии: восстановление границ, обретение чувствительности клиента, прежде всего к агрессии, контакт со своими потребностями, желаниями, научение новым моделям свободного поведения. Использование метафоры «родитель-ребенок» в психотерапии созависимых клиентов позволяет определить стратегию работы с ними. Психологу следует быть безоценочным и принимающим разнообразные проявления «Я» клиента. Это предъявляет особые требования к осознанию и принятию терапевтом отвергаемых аспектов собственного Я, его умению выдерживать проявления различных чувств, эмоций и состояний клиента, прежде всего его агрессии. Проработка деструктивной агрессии делает возможным выход из патогенного симбиоза и отграничение собственной идентичности. Психологу придется приложить много усилий в создании доверительных отношений, прежде чем клиент позволит себе больше свободы в выражении собственных чувств и переживаний. Появление на следующем этапе работы контрзависимых тенденций клиента с агрессивными реакциями в сторону терапевта – негативизма, агрессии, обесценивания – необходимо всячески приветствовать. У клиента появляется реальная возможность получить в терапии опыт проявления своей «плохой» части, при этом сохраняя отношения и не получая отвержения. Такой новый опыт переживания принятия себя значимым Другим может стать основой принятия самого себя, что послужит условием для построения здоровых отношений с ясными границами. Терапевту же на этом этапе терапии необходимо запастись вместительным «контейнером» для «складирования» негативных чувств клиента. Отдельная важная часть терапевтической работы должна быть посвящена обретению клиентом чувствительности к своему «Я» и его интеграции.

Для клиентов с зависимой структурой личности свойственна избирательная алекситимия, заключающаяся в неспособности осознавать и принимать отвергаемые аспекты своего Я – чувства, желания, мысли. Вследствие этого у созависимого, по определению Г. Аммона, существует «структурный нарциссический дефект», проявляющийся в существовании «дефекта границ Я» или «дыр Я». Задачей терапии на этом этапе работы является осознавание и принятие отвергаемых аспектов «Я», что способствует «залатыванию дыр» в «Я» клиента. Открытие позитивного потенциала «негативных» чувств – бесценные инсайты клиента в этой работе, а их принятие – условие интеграции его идентичности. Критерием успешной терапевтической работы является возникновение у клиента собственных желаний, открытие в себе новых чувств, переживание новых качеств своего Я, а также способность оставаться в одиночестве. Необходимо помнить, что другой выполняет структурообразующую функцию, придающую созависимому ощущение целостности его «Я», а в целом – смысла жизни. Поэтому целью терапии должно быть содействие пациенту в формировании функционально эффективной границы «Я», которая приводит к ненужности зависимого поведения, заменяющего или защищающего эту границу.

Важным критерием успешности работы с такого рода клиентами является преодолении ими эгоцентрической позиции. Это проявляется в том, что клиент начинает замечать в терапевте и в других людях их человечность – ранимость, чувствительность. Одним из маркеров такого новообразования является появление у клиента чувства благодарности. Психотерапия клиента с зависимой структурой личности – долгосрочный проект. Существует мнение, что ее длительность исчисляется из расчета один месяц терапии за каждый прожитый год клиента. Почему эта терапия длится так долго? Ответ очевиден – это терапия не конкретной проблемы человека, а изменение его картины мира и таких его структурных компонентов, как концепция «Я», концепция другого и концепция жизни.

Что касается структуры консультативной беседы с зависимыми и созависимыми лицами, то в ней выделяются традиционные этапы (Ю.Е. Алешина):

Этап 1. Знакомство с клиентом и начало беседы.

Этап 2. Расспрос клиента, формирование и проверка консультативных гипотез

Этап 3. Оказание воздействия. Консультант может использовать разные средства, приемы. Перечислим некоторые из них:

1. Акцентуирование противоречий рассказа клиента, то есть подчеркивание их, делание осознаваемыми, анализируемыми.

2. Переформулирование и переструктурирование окружающей клиента реальности при помощи комментариев – интерпретация ситуации клиента на основе личного опыта или теоретических знаний.

3. Постановка клиента в рефлексивную позицию, то есть предложение клиенту посмотреть на происходящее с позиции других участников ситуации и оценить их глазами собственное поведение.

4. Открытая конфронтация с клиентом и его деструктивными действиями, если ничто иное не в силах пробить его многочисленных психологических защит, а его поведение наносит вред окружающим.

5.  Помещение клиента в такую ситуацию, которая помогла бы ему получить новый значимый опыт, призванный изменить его деструктивные поведенческие установки. Домашнее задание, которое позволило бы клиенту осознать деструктивность своих действий.

6. Пересказ клиенту основных реалий его рассказа, резюме (повторения в сжатом виде основных фактов, фигурирующих в рассказе клиента, и чувств, с ними связанных.). Цель – создать условия для того, чтобы клиент сам задумался над своей ситуацией, погрузился в нее глубже и смог сам сделать необходимые выводы.

7. Анализ эмоциональной подоплеки происходящего, интерпретация и обсуждение реалий эмоциональной жизни клиента.

8. Самораскрытие психолога-консультанта, которое предполагает сообщение клиенту о своих чувствах по поводу его затруднений, рассказ о своем собственном или известном и личностно значимом опыте преодоления подобных проблем.

Результатом работы психолога на этом этапе будет в той или иной степени выраженное непринятие прежних способов поведения в проблемных ситуациях, установка на поиск новых, более конструктивных способов поведения. Психолог должен помочь клиенту сформулировать возможные альтернативы привычному поведению, а затем, внимательно анализируя и критически оценивая их, выбрать тот вариант, который для клиента является наиболее подходящим. Ю.Е. Алешина уделяет особое внимание тому, чтобы результатом работы на этом этапе был детально разработанный план позитивного реагирования клиента. Нужно стремиться к тому, чтобы клиент нашел альтернативы своему поведению именно сам, чтобы это были именно его альтернативы, чтобы они органично вырастали из его жизненного опыта. Но в некоторых случаях психологу-консультанту допустимо и предлагать возможные поведенческие альтернативы клиенту.

Разработка плана конкретного позитивного реагирования предполагает, что психолог и клиент детально спланируют, где и когда, в каком месте, и в какое время, в какой форме новое конструктивное поведение будет иметь место. Будут обсуждены все возможные препятствия на пути этого поведения. Иначе позитивное поведение может быть отложено на очень далекое время, а то и вообще не состояться.

Этап 4. Завершение консультативной беседы.

Капустин С.А. (1993) полагает, что после хорошей работы с консультантом клиент оказывается в ситуации противоречивости, неопределенности выбора – начать решать проблему или жить как раньше. И то, и другое болезненно. Это связано с тем, что существуют серьезные обстоятельства, препятствующие воле и желанию клиента начать решать свои проблемы:

1. Клиенту нужно отречься от всего, что давало ему ощущение определенной осмысленности его существования, - прежней целевой направленности, прежних идеалов, образа жизни.

2. Начиная решать свои проблемы объективно, клиент вынужден признать свою вину за те, может быть, очень трагичные события и конфликты, которые произошли с ним и близкими ему людьми, лишиться прежнего самоуважения.

3. Приступая к решению своих проблем, клиент берет на себя груз ответственности за их решение, вынужден тратить на это усилия, время.

Эта ситуация противоречивости, неопределенности выбора длится от нескольких секунд до нескольких дней и говорит о том, что удалось расширить представление клиента о себе и собственной ситуации, создать базу для изменений. Это состояние сильного душевного потрясения, что может выглядеть внешне как растерянность, вина, агрессия, раскаяние, уязвленное самолюбие, отчаяние, надежда. Речь может стать сбивчивой. Одновременно это и состояние задумчивости, размышления над проблемой. Это также зачастую и состояние внутренней конфронтации с консультантом, проявлением чего могут быть попытки его дискредитировать. Достижение состояния неопределенности выбора само по себе является показателем качества работы консультанта. Клиенту дан шанс. В консультации или дома он со временем может выработать реалистичное, соответствующее его личностным ресурсам решение. Психолог здесь ограничен наличием или отсутствием встречной активности клиента. Исход консультирования, в конечном счете, зависит от воли и желания клиента.