Не с бурным ветром тучи тают

Не ветры осыпают пущи, Не листопад златит холмы. С голубизны незримой кущи Струятся звёздные псалмы. Я вижу - в просиничном плате, На легкокрылых облаках, Идёт возлюбленная Мати С Пречистым Сыном на руках. Она несёт для мира снова Распять воскресшего Христа: «Ходи, мой сын, живи без крова, Зорюй и полднюй у куста». И в каждом страннике убогом Я вызнавать пойду с тоской, Не Помазуемый ли Богом Стучит берестяной клюкой. И может быть, пройду я мимо И не замечу в тайный час, Что в елях - крылья херувима, А под пеньком - голодный Спас.

 

Задымился вечер, дремлет кот на брусе

Задымился вечер, дремлет кот на брусе, Кто-то помолился: «Господи Исусе». Полыхают зори, курятся туманы, Над резным окошком занавес багряный. Вьются паутины с золотой повети. Где-то мышь скребётся в затворённой клети... У лесной поляны - в свяслах копны хлеба, Ели, словно копья, уперлися в небо. Закадили дымом под росою рощи... В сердце почивают тишина и мощи.

1912

Гой ты, Русь, моя родная

Гой ты, Русь, моя родная, Хаты - в ризах образа... Не видать конца и края - Только синь сосёт глаза. Как захожий богомолец, Я смотрю твои поля. А у низеньких околиц Звонно чахнут тополя. Пахнет яблоком и мёдом По церквам твой кроткий Спас. И гудит за корогодом На лугах весёлый пляс. Побегу по мятой стёжке На приволь зелёных лех, Мне навстречу, как серёжки, Прозвенит девичий смех. Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» - Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою».

1914

Богомолки

По дороге идут богомолки, Под ногами полынь да комли. Раздвигая щипульные колки, На канавах звенят костыли. Топчут лапти по полю кукольни, Где-то ржанье и храп табуна, И зовёт их с большой колокольни Гулкий звон, словно зык чугуна. Отряхают старухи дулейки, Вяжут девки косницы до пят. Из подворья с высокой келейки На платки их монахи глядят. На вратах монастырские знаки: «Упокою грядущих ко мне», А в саду разбрехались собаки, Словно чуя воров на гумне. Лижут сумерки золото солнца, В дальних рощах аукает звон... По тени от ветлы-веретёнца Богомолки идут на канон.

1914

Поминки

Заслонили вётлы сиротливо Косниками мёртвые жилища. Словно снег, белеется коливо - На помин небесным птахам пища. Тащат галки рис с могилок постный, Вяжут нищие над сумками бечёвки. Причитают матери и крёстны, Голосят невесты и золовки. По камням, над толстым слоем пыли, Вьётся хмель, запутанный и клейкий. Длинный поп в худой епитрахили Подбирает чёрные копейки. Под черёд за скромным подаяньем Ищут странницы отпетую могилу. И поёт дьячок за поминаньем: «Раб усопших, господи, помилуй».

[1915]

Шёл Господь пытать людей в любови

Шёл Господь пытать людей в любови, Выходил он нищим на кулижку. Старый дед на пне сухом в дуброве, Жамкал дёснами зачерствелую пышку. Увидал дед нищего дорогой, На тропинке, с клюшкою железной, И подумал: «Вишь, какой убогой, - Знать, от голода качается, болезный». Подошёл Господь, скрывая скорбь и муку: Видно, мол, сердца их не разбудишь... И сказал старик, протягивая руку: «На, пожуй... маленько крепче будешь».

1914

Край родной, поля, как святцы

Край любимый! Сердцу снятся Скирды солнца в водах лонных. Я хотел бы затеряться В зеленях твоих стозвонных. По меже, на перемётке, Резеда и риза кашки. И вызванивают в чётки Ивы - кроткие монашки. Курит облаком болото, Гарь в небесном коромысле. С тихой тайной для кого-то Затаил я в сердце мысли. Всё встречаю, всё приемлю, Рад и счастлив душу вынуть. Я пришёл на эту землю, Чтоб скорей её покинуть.

1914

Убогий

Я странник убогий. С вечерней звездой Пою я о боге Касаткой степной. На шёлковом блюде Опада осин, Послухайте, люди, Ухлюпы трясин. Ширком в луговины, Целую сосну, Поют быстровины Про рай и весну. Я, странник убогий, Молюсь в синеву. На палой дороге Ложуся в траву. Покоюся сладко Меж росновых бус; На сердце лампадка, А в сердце Исус.

[1915]

В хате

Пахнет рыхлыми драчёнами; У порога в дёжке квас, Над печурками точёными Тараканы лезут в паз. Вьётся сажа над заслонкою, В печке нитки попелиц, А на лавке за солонкою - Шелуха сырых яиц. Мать с ухватами не сладится, Нагибается низко, Старый кот к махотке крадется На парное молоко. Квохчут куры беспокойные Над оглоблями сохи, На дворе обедню стройную Запевают петухи. А в окне на сени скатые, От пугливой шумоты, Из углов щенки кудлатые Заползают в хомуты.

1914

Выть

Чёрная, потом пропахшая выть! Как мне тебя не ласкать, не любить? Выйду на озеро в синюю гать, К сердцу вечерняя льнёт благодать. Серым веретьем стоят шалаши, Глухо баюкают хлюпь камыши. Красный костёр окровил таганы, В хворосте белые веки луны. Тихо, на корточках, в пятнах зари Слушают сказ старика косари. Где-то вдали, на кукане реки, Дрёмную песню поют рыбаки. Оловом светится лужная голь... Грустная песня, ты - русская боль.

1914, посв. Д. В. Философову

Дед

Сухлым войлоком по стёжкам Разрыхлел в траве помёт. У гумён к репейным брошкам Липнет муший хоровод. Старый дед, согнувши спину, Чистит вытоптанный ток И подонную мякину Загребает в уголок. Щурясь к облачному глазу, Подсекает он лопух, Роет скрябкою по пазу От дождей обходный круг. Черепки в огне червонца. Дед - как в жамковой слюде, И играет зайчик солнца В рыжеватой бороде.

[1915]

Топи да болота

Топи да болота, Синий плат небес. Хвойной позолотой Вззвенивает лес. Тенькает синица Меж лесных кудрей, Тёмным елям снится Гомон косарей. По лугу со скрипом Тянется обоз — Суховатой липой Пахнет от колёс. Слухают ракиты Посвист ветряной... Край ты мой забытый, Край ты мой родной.

1914

МАКОВЫЕ ПОБАСКИ

 

Белая свитка и алый кушак

Белая свитка и алый кушак, Рву я по грядкам зардевшийся мак. Громко звенит за селом хоровод, Там она, там она песни поёт. Помню, как крикнула, шигая в сруб: «Что же, красив ты, да сердцу не люб. Кольца кудрей твоих ветрами жжёт, Гребень мой вострый другой бережёт». Знаю, чем чужд ей и чем я не мил: Меньше плясал я и меньше всех пил. Кротко я с грустью стоял у стены, Все они пели и были пьяны. Счастье его, что в нём меньше стыда, В шею ей лезла его борода. Свившись с ним в жгучее пляски кольцо, Брызнула смехом она мне в лицо. Белая свитка и алый кушак, Рву я по грядкам зардевшийся мак. Маком влюблённое сердце цветёт, Только не мне она песни поёт.

[1915]