Составе пятой гвардейской Армии под командованием генерала Жадова прошел до

Леонид Трофимович Майоров

В 1945 году

Вильнюса, где в уличном бою получил последнее ранение. Еще раньше за форсирование Днепра южнее Киева близ города Золотоноша был награжден орденом Красной звезды. За освобождение многих городов имел более двадцати грамот, подписанные Верховным Главнокомандующим страны Сталиным.

  После ранения, полученного в Вильнюсе, он лежал в госпитале в Москве, Потом был старшиной военной комендатуры в городе Москве. Как орденоносец принимал участие в параде Победы на Красной площади в 1945 году. Демобилизовался и вернулся домой в феврале 1946 года.

Отец приехал в деревню, имея московский паспорт, московскую прописку. После демобилизации из Армии он устроился работать в Москве, получил квартиру (возможно комнату в коммунальной квартире). Начал уговаривать маму, чтобы все вместе с детьми переехать в Москву для житья. Мама об этом и слышать не хотела, отказалась переехать в Москву. Отец остался жить дома в деревне. О его дальнейшей жизни я еще напишу.

       В тот день, когда отец вернулся домой, в морозный февральский день, я был в километрах четырех от дома, близко к Волге, в лесочке, нарубил топором деревья, тальники, нагрузил сани и привез домой. Я уже писал, что такими сырыми дровами мы топили печь. Поставив нагруженные сани во дворе, я зашел домой и увидел сидящего за столом отца, за тем же столом, в том же месте, где он сидел четыре года назад вместе с Григорием Воронцовым. И вот, отец наш чудом остался жив, а Григорий так и не вернулся домой, где-то погиб.

      

                                        2

                            О себе. О тех, кто со мной рядом.

       Я в этом году, окончив семилетку в родной деревне, поступил учиться в восьмой класс Козловской средней школы. До школы этой надо было идти двенадцать километров, если идти по большой дороге; и десять километров, если идти по тропинке через овраг и деревню Пиндиково. Надо было ходить только пешком. Итак, я начал учиться в школе, где преподавании всех предметов велось на русском языке. В процессе учебы я легко усваивал математику, по всем трем предметам математики, по алгебре, геометрии, тригонометрии имел оценки только пятерки. Успешно учился по физике, химии; испытывал трудности в учебе по гуманитарным предметам. Успехи мои по некоторым предметам выглядели так. По географии итоговую оценку за первую четверть я имел «двойку», за вторую – «тройку», за третью – «четверку», за четвертую – «пятерку». Итоговую оценку за учебный год учитель Иван Нилович Нилов выставил мне «четверку». Учился в этой школе три года. Из нашей деревни вместе со мной учились Костя Хельдерт, Петя Ергачев, Валентин Харитонов, Миша (фамилию его я забыл), Валя Мотова.

Козловская школа

Козловская пристань

Ученики 8-б класса Козловской средней школы. В центре классный руководитель Н.Г.Смирнов.

 Из них окончили школу только трое: я, Костя и Валя. Из деревни в школу мы отправлялись на неделю, ходили пешком, приходили домой на выходной день. Иногда весной и осенью в хорошую погоду каждый день приходили домой. В Козловке жили на квартире, в первый год я жил у Луниных недалеко от школы, в семье их было двое: мать и сын Петя, который был на два года моложе меня. Во второй год жил у Бочкаревых, позже вместе с ребятами из нашей деревни у старушки Морсковой. На что жили, чем питались? Я всегда на неделю из дома брал с собой каравай «хлеба», испеченного нашей матерью из помеси тертой картошки и муки, где девяносто процентов было картошки. Я специально слово хлеб заключил в кавычки, потому что это было какое-то серое вещество без всякого вкуса, но не отрава. Такой «хлеб» я ел все три года учебы в Козловке. Мы деревенские ребята завидовали козловчанам, которые могли есть нормальный хлеб, получаемый по карточкам. Из деревенских ребят только Костя получал хлеб по карточкам, потому что отец был государственным служащим – лесничим и погиб в войне. Я сделал попытку получить такие хлебные карточки. С этой целью пошел на прием в райисполком, принял меня заместитель председателя Лунин (не из тех Луниных, где я жил). Когда я обратился к нему с таким вопросом, он мне сказал так: «Детям колхозников не положено». Так что у меня есть претензии к Советской власти.

       В это время в нашей стране установился какой-то непонятный порядок, непонятный политический строй. В деревнях в послевоенное время колхозники жили также плохо, как в годы войны, может и хуже. Весь собранный урожай зерна на колхозных полях сдавали государству. Был жесткий план госпоставки зерна. Определялся объем натуроплаты за работу МТС, за работу по обработке и вспашке колхозных полей, по уборке урожая, за работу, которая предусматривалась выполнять в колхозах, но фактически не выполнялась. Кроме того, колхозники с личного подворья должны были ежегодно сдать в государство 200 литров молока, 40 килограммов мяса, 100 штук куриных яиц, шерсти и еще что-то. Дополнительно должны были платить огромный сельскохозяйственный налог. В деревнях были вырублены все яблони, потому что за каждую яблоню должны были платить налог в государство. Колхозники должны были работать, выработать установленный минимум 200 трудодней без всякой оплаты, как говорили за палку, имея виду под палкой число единицу, как один трудодень. В противном случае отбирали приусадебный участок в 30 соток. Картошка, выращенная в огороде, спасала сельчан от голодной смерти. Люди стремились уехать из деревни в город, но не могли. Колхозники не имели паспорта, без паспорта в городе невозможно было устроиться на работе. Молодые люди учебу в школе рассматривали как способ, каким можно было уехать из деревни. В городе люди жили лучше. В это время в газетах писали о счастливой жизни народа. Народ все ждал, надеялся, что вот-вот улучшится жизнь. Мы в то же время в школе писали сочинение на тему: «Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». Но мы продолжали учиться, надеялись, что таким способом мы можем добиться лучшей жизни. Нам еще надо было платить за учебу в школе 150 рублей за учебный год, для нас это было большие деньги, такие деньги можно было добыть, только продавая картошку и лук, выращенные в огороде. Чтобы продавать приходилось ходить за Волгу в Марийский поселок Лопатино (теперешний город Волжск), на 18 километров возили на санках эти выращенные в огороде овощи, и таким способом заработать нужные деньги.

       В таких условиях в 1949 году я окончил Козловскую среднюю школу, получил аттестат зрелости. Вот я сейчас держу в руках этот аттестат, смотрю на оценки. Вижу: оценки по алгебре, геометрии, тригонометрии «пятерки». По русскому языку, литературе, физике, химии «четверки». По трем предметам вижу «тройки»: это по биологии, истории, иностранному (немецкому) языку. Уроков немецкого языка у нас в 9 и 10 классах не было, не было в школе учителя по этому предмету. Но экзамен за полный курс средней школы мы сдавали, подготовились к экзаменам по этому предмету самостоятельно, а учителя для приема экзамена пригласили из другой школы. Поэтому понятно, почему из нас большинство получили «тройку». Вручая аттестат зрелости, нам учителя говорили, что нам вручили путевку в жизнь. Эта была правда. Теперь хочется вспомнить тех ребят, которые учились вместе со мной. В 1946 году в двух восьмых классах учились больше сорока ребят, многие из них оставили учебу по разным причинам. В 1949 году вместе со мной окончили школу, получили аттестат 18 человек. О судьбе многих из них, об их дальнейшей жизни, о том, кем они стали, я узнал недавно. Мой брат Арсентий, который сейчас живет в Козловке, недавно передал мне книгу Н.В.Маклакова под названием «Козловская средняя школа № 1 и ее выпускники». Он в этой книге пишет почти обо всех выпускниках школы за всю историю существования школы. Пишет и о судьбе, жизни выпускников 1949 года. Вот что он пишет о некоторых из тех, кто сидел со мной рядом за партой. Я привожу его слова дословно. Хельдерт Константин Афанасьевич (из деревни Дятлино) один из лучших выпускников выехал в город Ленинград и поступил в военно-механический институт. Он после окончания ЛВМИ был направлен на работу в город Ижевск в качестве инженера на крупный завод. Он дослужился до начальника конструкторского бюро, внес большой вклад в развитие ракетной техники.

   Тележников А.С. поступил в Московский госуниверситет, на факультет механико-математический. После окончания института работал в Министерстве торговли СССР главным специалистом по проектированию и установке АСУ.

       Горленко Юрий Николаевич поступил в Казанский авиационный институт. Затем работал инженером на Казанском авиационном заводе.

Выпускник Орлов Константин Трофимович выехал в Одессу и поступил в высшее военное училище.

 Одна из лучших выпускниц школы Якимова Роза Феофановна поступила и окончила физико-математический

Костя Хельдерт в 1949 году

факультет Чувашского госпединститута и была оставлена старшим преподавателем кафедры математического анализа..

       Юрий Ярисов (из деревни Анчиково) поступил в Казанский медицинский институт. После окончания института с 1958 года стал работать главным урологом Минэдрава ЧАССР, зав. урологическим отделением Республиканской больницы» (Конец цитаты из книги Н.Маклакова)

             Выпускники Козловской школы 1949 года

Маклаков в своей книге пишет много о Рудольфе Малинине. Я хорошо знал его, он со мной вместе учился и школе, и в институте. Он всегда дружески, добродушно, несколько высокомерно относился ко мне. Называл меня почти ласково «Петряй». В институте был хорошим шахматистом, имел спортивный разряд по шахматам. После окончания института начал работать в Козловской школе № 2. Я не знаю, как он работал в дальнейшем в районе, но знаю что, он занимал солидные должности в области, был директором школы в Козловке, заместителем председателя райисполкома. Самым ценным его человеческого качества является то, что он не изменил свои убеждения, свои политические ориентиры в наши дни, в дни, когда в нашей стране установился капиталистический строй. Он, несмотря на свой солидный возраст, как активный член КПРФ, защищает права трудовых людей, ветеранов в наше смутное время.

       Я еще немного напишу о тех, кто со мной вместе окончили школу. Поступили и окончили Казанский финансово-экономический институт Валя Мотова, Лия Александрова, Ольга Ванюкова, Шура Морскова. Эрик Тимофеев окончил военное училище в Калининграде, как боевой офицер принимал участие в пятидесятых годах в военной компании в Египте. Он позже окончил военную академию, служил, имел большое воинское звание и был на преподавательской работе в военной академии. Обо всем этом мне рассказала жена его брата Ивана Тимофеева, которые работали в школах Новочебоксарска учителями; он учителем физики, она учительницей математики.

       Получил аттестат о среднем образовании вместе с нами Микаил Губайдуллин. Он в 1948 году сел с нами за парту в 10 классе, имея на груди боевые ордена и медали, пройдя в течение нескольких лет фронтовые дороги, во время Отечественной войны. Он с восторгом рассказывал нам о том, как на Карпатах ими, молодыми людьми командовал маршал бронетанковых войск Рыбалко.

Я – Петр Майоров в 1949 году

После большого перерыва он успешно учился в 10 классе и вместе с нами окончил среднюю школу. Потом он поступил учиться в геологический факультет Казанского университета. Во время его учебы в университете я не раз встречался с ним в Козловке на пристани. К сожалению, о его дальнейшей жизни я ничего не знаю.

       Не знаю насколько достоверна, рассказанная одним козловчаниным, история о судьбе Кости Орлова, что можно добавит к тому, что о нем пишет Н.Маклаков. К.Орлов долго служил в Германии, в то время ГДР, имел довольно большое военное звание, я не знаю какое. Там он убит выстрелом из-за угла, его труп привезли в Козловку и он похоронен в Козловке.

       Еще об одном выпускнике 1949 года. Получил аттестат вместе с нами Рафкат Абдрахманов, наш «оратор». На уроках литературы его дикция, его красноречие нас всех приводили в восторг. Но о его дальнейшей судьбе я тоже ничего не знаю.

       Хочется мне написать еще об учителях, которые нас учили. Русскому языку и литературе нас учила Калинина (к сожалению, имя и отчество ее я не помню), обаятельная учительница, необыкновенно внимательная к ученикам, блестяще владеющая своим предметом, красноречием, знающая на память все то, что мы должны учить на память. О ней ни одно слово не пишет Маклаков. Историю нас учил историк «с большой буквы» Николай Григорьевич Смирнов. Разве можно забыть его уроки, его рассказы об императоре Франции Наполеоне. Математике нас учила Чемоданова Лидия Николаевна (если имя и отчество ее я не забыл). Разве строгая логика ее рассказа, разбора решения задач может выветриться когда-нибудь из памяти? О ней тоже не вспоминает Маклаков. Невозможно забыть уроки С.И.Иванова – преподавателя физики и черчения. Записи его на доске напоминали записи на денежных знаках, были строги и последовательны. Я, будучи учителем, старался быть похожим на него, вспоминая его записи. Степан Иванович на урок черчения приходил к нам, имея на руках тонкую «рейку» - линейку. На доске руки Степана Ивановича с помощью этой рейки творили чудеса, настолько совершенны были чертежи, выполненные его рукой. Конечно, невозможно забыть корифеев в своем деле директора школы, учителя географии Ивана Ниловича Нилова и завуча школы, учителя химии Виталия Григорьевича Бешенова. Я бесконечно благодарен учителям, которые учили нас доброму, светлому, дали нам знания и передали часть своей души.

       Я вернусь к описанию своей жизни. После окончания школы я поехал в город Казань и решил поступить в физико-математический факультет университета. Во время сдачи вступительных экзаменов жили в общежитии по улице Чернышевского. В это время в Университет вместе со мной поступали Геннадий Хлебников, впоследствии известный литератор, писатель, преподаватель ВУЗа в Чувашии, Зия Мансуров, позже поэт Татарии. Запомнил я еще Владимира Немтарева из Ижевска, Николая Новикова. На вступительных экзаменах математику и физику я сдал на «пятерки», химию – на «четверку», сочинение по русскому языку и литературе написал на «четверку», иностранный (немецкий) язык сдал на «тройку». Из-за иностранного языка я не поступил в университет. Если бы я поступил, то без права получения стипендии, потому что по иностранному языку я получил «тройку». Я в приемной комиссии университета взял все документы, экзаменационный лист с выставленными оценками и выехал на пароходе из Казани в Чебоксары. С этими оценками я был принят в Чувашский пединститут. Поскольку для вступления в пединститут не надо было сдавать экзамен по иностранному языку, то я ежемесячно мог получить стипендию в размере 220 рублей первом курсе.

Итак, я стал студентом пединститута и учился в этом институте четыре года. Все четыре года учебы я жил у чужих людей на квартире. В первый год я не квартире по улице «Вторая Герцена». Вместе со мной жили ребята, которые учились

                                            Роза Якимова

В энергетическом техникуме. Это Николай Федосеев, трое Митрофановых Леня, Миша Гена, из Моргаушского района, Леня и Гена родные братья. Николай Федосеев в 1950 году окончил техникум и уехал по направлению на Сахалин. Он писал мне очень интересные, умные письма. В это время я переписывался бывшими одноклассниками. Мне писали письма

Валя Мотова

 

Валя Мотова, Лия Александрова, Ольга Ванюкова, Костя Хельдерт. Все их письма до сих пор лежат в моем архиве, они мне дороги, и порою их перечитываю с любопытством. Во второй год или вдвоем с однокурсником Филей Артемьевым на квартире у Арсения Петровича Петрова, по улице Односторонка горшечная, 13, у пенсионера, окончившего еще до революции учительскую школу, организованную И.Я.Яковлевым в

Симбирске.  Порою он с нами беседовал                                                                                                                       на самые «щекотливые» темы и научил нас на многие явления жизни смотреть критически.

Николай Федосеев                                     

Когда учился на третьем и четвертом                                                         курсах жил на квартире по улице Маяковского недалеко от института. Здесь многодетная женщина – вдова тетя Лена Вершинина сдавали комнаты                                                                                                                

                                    Леня Митрофанов    

Миша Митрофанов

студентам, разделив, свой дом на множество мелких комнат. Вместе со мной здесь жили тот же Филя Артемьев, Петя Лаврентьев (он учился в энергетическом техникуме), с нами постоянно общался сын хозяйки тети Лены Витя Вершинин, который учился

В энергетическом техникуме.

                                                                                     Филя Артемьев

Жил здесь Иван Яковлевич Тенюшев, участник Великой Отечественной войны, окончивший еще до войны педучилище, учился в то время в пединституте в чувашском отделении филологического факультета.