Следили ли за своим весом российские императоры

Бывало по‑разному, поскольку это по большей части зависело от личностных особенностей тех или иных императоров. Например, Петру I, заваленному делами, вряд ли такое приходило в голову. На документальном уровне стремление российских императоров следить за своим весом зафиксировано во времена царствования Николая I.

Когда в 1830‑х гг. у него начал «расти» живот, он стал носить бандаж, которым утягивал талию на манер женского корсета. Как и дамы, император предпочитал переносить неудобства, лишь бы сохранить иллюзию стройной талии. Тогда же он перешел на жидкий немецкий картофельный супчик. Напомню, что Николай I годами начинал утро с выполнения воинских артикулов армейским ружьем. Более того, к этим артикулам Николай Павлович пытался приохотить и свою супругу, хрупкую «птичку» императрицу Александру Федоровну. В 1850 г. 54‑летний император говорил барону М. А. Корфу: «В чем я уверен это в большей пользе для здоровья от деланья ружьем. Двадцать лет не проходило и дня, чтоб я не занимался этим движением, и в то время не знал ни завалов, ни прочих теперешних пакостей; я старался даже приучить к этому и жену, но, увы, все мои усилия кончались ничем».[2018] Отмечу, что, судя по словам императора, он начал свои «делания с ружьем», когда ему было около 24 лет.

Император Николай I «в театральном маскараде»

Стремление Николая Павловича «сохранить форму» связано с тем, что на протяжении большей части XIX в. мужчины не чурались затягиваться в корсеты. Это был мейнстрим европейский моды, достигший своего апогея именно во времена царствования Николая I. Поэтому во второй четверти XIX в. возникают устойчивые выражения – «гвардейцы затяжные» и «николаевская талия». Так, А. С. Грибоедов лаконично характеризует Скалозуба: «Хрипун, удавленник, фагот». Все эти фразы свидетельствуют о моде на узкие талии в гвардейско‑аристократической среде. Ю. М. Лотман писал: «Затягивание пояса до соперничества с женской талией – отсюда сравнение перетянутого офицера с фаготом – придавало военному моднику вид „удавленника“ и оправдывало называние его „хрипуном“». И далее: «Мода эта захватила не только военных. Пушкин с гордостью писал брату о стройности своей талии: „На днях я мерился поясом с Евпраксией и тальи наши нашлись одинаковы. Следовательно, из двух одно: или я имею талью 15‑летней девушки, или она талью 25‑летнего мущины“».[2019]

Для того чтобы сделать грудь более выпуклой и подчеркнуть талию, офицеры подшивали в мундир вату. Николаю Павловичу даже в зрелые годы не было особой нужды прибегать к этим ухищрениям. Об этом свидетельствует лейб‑медик Ф. Я. Карелль. В начале 1849 г., когда Николаю Павловичу исполнилось уже 54 года, а доверенный лейб‑медик императора М. Мандт отпросился в длительный отпуск, Карелль занимался еженедельным мониторингом здоровья императора. Получив «доступ к телу», с естественным чувством собственной значимости молодой доктор рассказывал знакомым «разные подробности из внутренней дворцовой жизни». Одну из них приводит барон М. А. Корф в своих записках: «Карелль не мог довольно выразить удивления своего к атлетическому, необычному сложению его тела. „Видев его до тех пор, как и все, только в мундире и сюртуке, я всегда воображал себе, что эта высоко выдававшаяся грудь – дело ваты. Ничего не бывало. Теперь, когда мне пришлось подвергать его перкуссии[2020] и аускультации,[2021] я убедился, что все это свое, самородное; нельзя себе представить форм изящнее и конструкции более Апполоново‑Геркулесовской!“».[2022] Тот мемуарный отрывок, кстати, свидетельствует о том, что еженедельный мониторинг состояния здоровья императора носил вполне предметный характер.

Александр II в молодые годы был довольно упитанным молодым человеком и не всегда вписывался в каноны «николаевской красоты».[2023] Как уже упоминалось, в борьбе с лишним весом на рубеже 1850–1860‑х гг. он занимался на тренажерах в Зимнем дворце.

Что касается Александра III, то его рано стала волновать проблема лишнего веса. Александр III с детства отличался коренастостью, совершенно не вписываясь в устоявшиеся каноны мужской привлекательности, поэтому за ним утвердилось домашнее прозвище «мопса» или «бульдожки», позже его сменило «ласкательное» прозвище «бычок», с которым обращался к нему отец.[2024]

К. Е. Маковский. Александр II. 1860‑е гг.

Высокий и полный император, несмотря на имидж настоящего русского богатыря,[2025] все же желал похудеть. Даже весьма симпатизировавший Александру III его министр финансов С. Ю. Витте упоминает, что император «был очень большого роста, причем при всей своей комплекции он не был особенно силен и мускулист, а скорее был несколько толст и жирен».[2026]

Чрезмерная полнота императора, видимо, негативно отражалась на его самочувствии. Мемуаристы отмечали, что Александр III был недоволен своей внешностью, так как рано начал полнеть. Сначала это заботило его как молодого человека, не вписывавшегося в устоявшиеся каноны мужской красоты, а затем полнота начала рассматриваться им как фактор нездоровья. С. Ю. Витте приводит один из характерных эпизодов, показывающих, насколько это заботило императора. Во время его представления Александру III после назначения начальником Департамента железных дорог Витте обратил внимание на то, что Александр III долго тихо разговаривал с одним из представлявшихся вместе с ним военным: «Я решился его спросить: „Простите, если это нескромно, но можно вас спросить: «Почему Вас Император задержал, что он вам говорил?»“ Полковник улыбается и говорит: „Видите ли, государь меня знал, когда я был очень полный, а теперь я худой, вот он меня все время и расспрашивал, каким образом я сделал, что так похудел? Я ему рассказал, какую я вел жизнь, что я ел. Расспросив меня тщательно, он сказал, что очень мне благодарен, что он это тоже попробует, потому что ему неудобно быть таким толстым“».[2027]

В. А. Серов. Александр III. 1900 г.

Судя по всему, Александр III время от времени пытался худеть, но природа брала свое. Впрочем, меню ежедневных завтраков и обедов времен Александра III не позволяют говорить о какой‑либо диете.[2028] Скорее всего, Александр III вместо диет пытался бороться с полнотой активным физическим трудом, что являлось, безусловно, полезно, учитывая сидячий характер царской работы.

Александр III с детьми Михаилом и Ольгой, учителями К. Хисом (слева) и Ф. Тормейером у снежной крепости в Гатчине. Конец 1880‑х – начало 1890‑х гг.

Поэтому в свободную минуту Александр III старался загрузить себя физической работой – пилил и рубил дрова, разгребал снег на дорожках гатчинского парка, занимался греблей, колол лед. Для императорских резиденций такой образ жизни правящего монарха был беспрецедентен. Эту особенность повседневного быта отмечали многие современники. Английский корреспондент писал: «Царь находит огромное удовольствие в физическом труде, составляющем для него столько же необходимость, сколько и развлечение».[2029]

В рабочем кабинете императора в Гатчинском дворце находился еловый чурбан высотой около метра, принесенный лично Александром III из леса. На нем был закреплен «прибор для колки дров», и, кроме того, там же находились колун и четыре топора с запасными топорищами.[2030] Видимо, царь использовал каждую свободную минуту, для того чтобы размяться и сбросить усталость от бесконечного потока «бумажных» дел. Загадкой только является то, как он, будучи высоким человеком, мог размахнуться топором в кабинете с низкими потолками.

Взвешивание цесаревича Алексея на яхте «Штандарт»

О широком спектре попыток Александра III в борьбе с полнотой свидетельствует и его принципиальное согласие заняться большим теннисом. Однако этому мешала занятость, о чем он сетовал в разговоре с А. А. Половцевым: «С утра принимаю доклады вплоть до завтрака. После завтрака иду гулять и потом опять принимаюсь за бумаги. В 5 час. иду пить чай к жене, это единственное время, когда ее вижу. После обеда хочется что‑нибудь почитать, а там опять бумаги до третьего часу».[2031]

Николай II регулярно занимался спортом и не менее регулярно следил за своим весом. По крайней мере во время плаваний на императорской яхте «Штандарт» все члены императорской семьи (кроме императрицы) ежедневно проходили процедуру взвешивания.