Глава 124. Киска-раскраска. Часть 2.

— Только моей кистью, моя злючка. И прежде чем начинать делать непристойные комментарии о моей кисти и ее размерах, могу ли я напомнить тебе, что если ты промокнешь там, у меня ничего не выйдет зарисовать. Так что думай и говори только что-то толковое, а еще лучше, ничего не говори, потому что у меня такое чувство, что все, что ты говоришь сегодня, только возбудит.

Кэтрин хихикнула.

— Хорошо, тогда я лучше подумаю — о твоем члене. Подумаю о том, как ты вставишь его в мою дырочку.

Алан не мог не рассмеяться над словом «дырочка», и смеялся смеялся даже больше, чем обычно, чтобы снять напряжение.

Но он сказал:

— Ладно, все. Ничего пока не говори. Я серьезно.

Используя тоненькую кисточку, он обрисовал ее половые губы. Они на самом деле были уже довольно влажными. Он попытался вытереть их, как только мог, тыльной стороны ладони, а затем зарисовал еще немного.

Тем временем Кэтрин едва сдерживалась, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.

К его удивлению, краска даже задержалась там, на участках ее половых губ, которые обычно были скрыты от глаз.

Он подумал, что это идеальная краска.

— Хорошо, тебе повезло, — наконец сказал он. — Эта краска настолько удивительна, что я, вероятно, мог бы рисовать и по желе. Теперь нам нужно только подождать, пока она высохнет.

Большое спасибо, я могу сейчас уже говорить?

— Нет! Если это не относится к сексуальным вещам.

— Тогда мне нечего сказать, — поддразнивала она.

Прошло пять минут.

Кэтрин продолжала стоять в прежнем положении, с юбкой, собранной вокруг ее талии, полностью открывающей вид на то, что было внизу. Издалека теперь это выглядело так, будто на ней сейчас были черные трусики.

Алан даже натянул юбку по бокам бедер, чтобы подражать небольшим участкам ткани, которые соединяли переднюю часть ее трусиков со спины.

Единственная неприятная вещь, которая действительно выдавала краску, была ее киска. К счастью, она была очень аккуратная.

Лобковых волос теперь не было видно, они сливались в один цвет, Алан был уверен, что его художества смогут обмануть любого на расстоянии, учитывая, что вся область обычно была скрыта под юбкой, поэтому вероятность того, что поймет это толпа сводилась к минимуму. Единственная вероятная проблема заключалась в том, что если кто-то будет рядом, например другие челерлидерши, смогу хорошенько все разглядеть с расстояния в несколько футов.

Прошло еще пять минут. Он закончил рисовать примерно за десять минут после начала обеденного перерыва, и краска высыхала еще десять минут. Ее юбка продолжала соскальзывать все ниже, но это теперь не играло никакой роли – она притронулся к краске и понял, что она уже почти высохла.

У них оставалось еще двадцать минут до конца сорокаминутного перерыва на обед.

Его картина выглядела неплохо. Единственная проблема заключалась в некоторой видимости в области половых губ, и то, что её лобковые волосы слегка выделялись. Но в целом было трудно сказать, что что-то не так.

Наконец он проговорил:

— Знаешь, если бы я знал, что у нас останется так много времени, я бы попытался сперва побрить всю твою киски, тогда это бы выглядело совершенно убедительно.

— Не переживай, — ответила она. — Мы можем сделать это в следующий раз.

— В следующий раз? О чем ты говоришь? Следующего раза не будет!

— Не загадывай наперед, — упрекнула она.

— Я постараюсь захватить с собой для тебя запасные, — усмехнулся он.

— И тогда нам не придется этого делать, — сказала она обиженным голосом. бы это делать.

— Эй, у тебя есть тормозок в твоем рюкзаке? — спросил Алан.

— Да, — ответила она.

— У нас еще есть около двадцати минут, чтобы перекусить, так почему бы нам не поделиться?

Они так сделали.

Он приподнял её юбку, пока она жевала свою половину бутерброда.

Они болтали о разных вещах, что происходили дома.

— Знаешь, ББ, — сказала Кэтрин, внезапно меняя тему: — Эта комната действительно прекрасна. Не только для того, чтобы рисовать сиськи, но и для других дел с сиськами. Я удивлена, почему никто не приходят сюда, чтобы уединиться или заняться сексом. Почему?

— Они этого не делают, потому что в первую очередь нужно быть любимчиком учителя, как я, чтобы иметь возможность зайти сюда. Разве ты не заметила, что я открывал ключом дверь?

— И где ты его взял? Нет, подожди-ка, позволь мне догадаться. Мисс Раймер.

— Отлично смекаешь.

— У меня очень непристойная мысль по этому поводу.

— Это единственные мысли, которые у тебя сегодня!

— Да, это же такой эротический опыт. Только представь, сегодня сотни людей на трибунах, будут смотреть на мою полностью обнаженную киску? Разве не сексуально? В любой момент кто-то может понять, что на мне нет вообще трусиков, а потом он скажет кому-нибудь еще, и вскоре вся толпа об этом прознает, и тогда все забудут об игре и будут смотреть только на меня, и может быть, они все захотят, чтобы…

— Эй, может хватит! — прервал он. — Прежде чем ты слишком увлечешься своей маленькой фантазией, помни, что краска все еще не высохла достаточно хорошо.

— Ну, что-то вроде вечеринки-стыда. В любом случае, хорошо держать губы немного возбужденными. Поверь мне, это действительно эротично. Интересно, как мне сдержаться, чтобы не течь, как поломанный кран. Все поймут, что со мной происходит, когда они увидят всю жидкость, льющуюся по моим ногам, а потом я…

— Время сменить тему! — снова перебил он. — Я боюсь спросить, но что за мыслишка промелькнула у тебя, которую ты собиралась рассказать мне чуть раньше?

— Ах да! Что, если тебе не возвращать ключ госпоже Раймер? Просто скажи, что ты его забыл. Я знаю место, где можно сделать дубликат ключа, а затем верни в понедельник. Мы вдвоём могли бы приходить сюда в любое время и делать здесь все, что захотим!

— Я даже боюсь спросить, что мы здесь будем делать, — сказал он. — Разве ты не знаешь, что потом не оберёшься проблем из-за этого ключа? Особенно с г-жой Раймер. Она никогда не простит меня за это, и потеряю ее доверие, а она мне очень нравится, я не хочу, чтобы она разозлилась на меня.

— Ну, если она так разозлится на тебя, может, она может захочет затащить тебя сюда и хорошенько выпороть. Тебе бы это не понравилось? И потом, когда она закончит шлепать тебя, я могла бы представить некоторые вещи, которые она или я могла бы сделать с твоей больной раскрасневшейся задницей, и тебе потом было бы очень приятно, — хихикнула Кэтрин.

— В любом случае, это не так, что между ней и мной. Я не думаю о ней в таком свете. Она всего лишь учитель».

— Да, правильно! Я знаю, какой предмет ты хотели бы, чтобы она «преподала» тебе, и это явноне история. Да ладно, она очень сексуальная — даже мне она бы понравилась. Все дома знают, как ты относишься к ней, так что не отрицай этого.

У него было выражение лица: «Вот черт!», когда он опустил глаза себе под ноги.

Несколько раз изменив тему, Кэтрин добавила:

— Знаешь, что это было бы отличной комнатой для тебя, чтобы использовать ее и с Кристиной. Замани ее сюда с каким-нибудь предлогом, а затем вытащи свой большой член и скажи ей: «Поклонись ему, детка!»

— Сестра, ты полностью выжила из ума? Я похож на такого парня, который сказал бы «Поклонись ему, детка?» даже через миллион лет? И если бы я это сделал, единственный вопрос в том, сколько подзатыльников я потом от неё получил бы. Мне, во всяком случае все равно на это и она меня совсем не интересует.

Кэтрин растеряно спросила:

— Значит, тебе нравится идея просто теряться перед ней, вместо того, чтобы так ей сказать?

Но он ответил:

— Ты меня слегка бесишь. Кажется, у тебя появились нездоровые мысли обо мне. Ты знаешь о правилах мамы. Это просто неправильно

— Извини, но ты не знаешь, насколько это эротично. Я имею в виду, что ты смотрел на мою киску в течение получаса. Я полагаю, ты просто «Оцениваешь свою работу».

Она постаралась сказать это серьезным тоном, но сделала бы кавычки в воздухе, если бы ее руки не держали ее юбку.

Ему нечего было ответить, потому что он разглядывал всё это время не только проделанную работу, но и старался запомнить каждую деталь её киски.